Из тени в свет

Очнувшись через какое-то время на полу, Катя вдруг, несмотря на отвращение, почувствовала странную лёгкость во всем теле. Невесомость и бешенство такой силы, что, казалось, стоит оттолкнуться – и полетишь. Как Маргарита – невидима и свободна? – мелькнуло на периферии сознания. В коридоре никого, на ресепшен тоже. Можно проскользнуть незамеченной, и никто не увидит опухших глаз и мертвенно бледного лица. Стремительно пронеслась к лифту – вокруг по-прежнему ни души. Одна душа на все "Зималетто", и то не очень живая. Все надежды, все мечты уничтожены, кругом кромешная тьма. "Все жаворонки нынче — вороны". И есть теперь не хочется никогда, и пить тоже, только тошнота и комок в горле застрял. Такое ощущение, что все вокруг, от воздуха до еды, пропитано ядом этой лжи, фальши, ничего не осталось настоящего, подлинного, на что можно опереться… "Зачем вы отравили воду и с грязью мой смешали хлеб?" На лифте по наитию – на третий этаж. Там должен быть салон красоты, она откуда-то знает наверняка. Стрижет какая-то смутно знакомая дама – что, Диана из АйТи коллекшен внезапно переквалифицировалась? Повязала ей чёрную плотную пелерину, фальшиво улыбнулась: — Как будем стричься? Ответ Кате был отлично известен: — Налысо. — Эээ, вы уверены? Катя жутковато расхохоталась во все брекеты и скорчила гримасу, ловя какой-то дикий кураж: — А в чем проблема? Боитесь испортить мою неземную красоту? Так не извольте беспокоиться: я хорошо заплачу. Вытащила из кармана кургузой кофты несколько купюр, швырнула на стол, подмигнула: — Поспешите, девушка, а то у меня шеф страсть какой нервный, ещё поубивает там всех без своей ненаглядной помощницы, ахаха. Нет, не бойтесь, никаких вшей или иных насекомых у меня на голове не имеется, зато вот внутри таракашек предостаточно, но это уже не ваша забота. "Диана" судорожно кивнула, испуганно схватила ножницы и больше не произнесла ни слова. Управилась довольно быстро. — Ну вот. Готово. Взглянув на себя в зеркало, Катя вскочила, покружилась и изрекла: — А знаете, пожалуй, балахончик я тоже оставлю, уж больно гармонично он смотрится с новой стрижкой. Надеюсь, вы не против, денег я оставила достаточно: личная помощница президента "Зималетто" может позволить себе шикануть, в конце концов. Ну и в качестве бонуса оставляю вам раритет — свои круглые очки. Похоже, у меня от стресса прорезалась зоркость. Не поминайте лихом, Краевичу наше с кисточкой! Оставив парикмахершу в немом изумлении, Катя стремглав полетела в пункт охраны, к Потапкину. — Сергей Сергеич, я по вашу душу. — Господи, – побелел Потапкин, – белая горячка… — Да нет, не беспокойтесь, это все я, Катя Пушкарёва. Мне от вас кое-что нужно. Поможете? – Конечно, Екатерина… Валерьевна… — Помните, вы на моем дне рождения хвастались папе, что у вас на службе есть заряженное ружье? — Было дело, уж больно наливка у вашего батюшки хороша… Да у него и самого ружье охотничье и наградной пистолет… — Все так, меня с детства учил… Покажете? — Да вот же оно… Катя, куда вы? Что вы? — Тссс… Я ненадолго… Только вы не говорите никому… И не звоните… Потапкин послушно застыл на месте, словно заколдованный. А Катя в черном балахоне с ружьём наперевес поднялась на административный этаж. Голове без волос было свежо. В лифте проверила: все заряжено. Первым неожиданно встретился Воропаев, попивавший кофе у бара. Его откуда нелёгкая принесла? — Пушкарёва, что за маскарад? Что, дела компании настолько плохи? Андрюша велел охранять его кабинет от кредиторов и меня? Что ж, похвально-похвально. — Шутить изволите, Александр Юрьевич? – ухмыльнулась она. — А зря, между прочим. Стреляю без промаха. — Ой, сдаюсь, — Воропаев ернически поднял руки, но тут же побледнел и отшатнулся, когда Катя навела на него прицел. — Зря вы так. Мне уже терять нечего, я все равно ничего не чувствую, а вы что чувствуете? Ненавидите уродину? Презираете? — Давайте без этих глупостей, хотя вам, признаться, идёт, — Саша прятал испуг под резкой, чуть язвительной манерой. — Никакой ненависти и тем более уродства, неизменное уважение и зависть к Андрюше, что ему досталась такая толковая помощница. — Не пытайтесь меня задобрить, — криво усмехнулась Пушкарёва, не сводя с него взгляда. — Отнюдь. Раз уж вас, по всей видимости, так допек мой будущий родственничек, решились напоследок поиграть в Колумбайн, то давайте как на духу. Признаться, я чувствовал раздражение из-за вашей вопиющей неуместности, стилистического несоответствия, а ещё бесился, что вы мне не по зубам. И недоумевал, что вы нашли в Андрюше, которого так самозабвенно покрываете… Кстати, а новая прическа вам к лицу. В сочетании с нарядом особенно. Прямо богиня мщения. — Довольно! Мне уже это все наскучило, — зло процедура Катя, не опуская ружья. — Не вздумайте звонить в полицию, охрану, службу безопасности или ещё куда-то. Спасибо за честность. Адреналинчику вы мне прибавили. Катя, пятясь, пошла по направлению к мастерской, где неожиданно увидела Киру, Милко и Романа. — О, как удобно, все вместе! – вкрадчиво сказала Катя, а потом удивилась: – Кира Юрьевна, а почему вы не в Праге? — Рейс отложили. Но… — Боже, кто это? Олечка, где мои капли? На заднем фоне завизжали модели, но Катя приложила палец ко рту, зловеще улыбаясь. Оглянувшись, она увидела Ольгу Вячеславовну, Вику и женсовет, онемевших от ужаса, и почему-то ничего не почувствовала: ни вины, ни жалости, ни угрызений совести, ни досады — только пустоту. — Да, это я, любезные коллеги, чучело, ручная обезьянка, урод, неловкая, нелепая, неуклюжая. Теперь я — исчадие ада, и жизнь мне не мила. — Пушкарёва? — пробормотал ошарашенный маэстро. — Она самая. Я ваш ходячий кошмар, в новом имидже, как нельзя лучше соответствующем моменту, — она страшно расхохоталась. — А помните, я уже пыталась измениться? И вы все… Все! Смеялись надо мной за глаза, не правда ли? И никто, кроме Александра, не дал понять, что я выгляжу как пугало… — Катя, успокойтесь, пожалуйста, — прошептала Кира, не сводя взгляд с ружья. — Никто не хотел вас обидеть. — Обидеть? – и снова хохот. — Что вы, Кира Юрьевна, меня природа обидела. Я же ходячее недоразумение, калькулятор на ножках, страшная, мало того — ещё и спала с вашим женихом! Представляете? Вы спросите: кто я и кто он? Повисла нехорошая тишина. Потом неожиданно подал голос Роман: — Катенька, вы переутомились. Давайте-ка вы опустите ружье… — Молчать! — внезапно заорала Катя, поразившись, как вместо былой пустоты душу залила горячая, густая, беспримесная ненависть. Подошла к Малиновскому и, ткнув его ружьём в грудь, изо всей силы ударила коленом в пах — приемчик, показанный отцом. — Видите ли, друзья, — продолжала Катя, ощущая себя главной героиней плохого триллера, —все предельно просто, никакой мистики и волшебства, История стара, как мир: мой шеф использовал меня, спал со мной ради компании. Дело в том, что "Зималетто" в моих руках...Так сложилось, лень объяснять, вам Роман Дмитрич потом расскажет, когда придет в себя. Простите, Кира Юрьевна, неудобно очень вышло, но мисс железные зубы надо было получше контролировать, а страшилы в этих вопросах ненасытны. Уши мои только оценены высоко, да, Роман Дмитрич? Что ж, полюбуйтесь, теперь они видны особенно отчётливо. — Катя задорно тряхнула лысой головой и тут увидела, что сзади стоит помертвевший Андрей и неотрывно смотрит на нее. — О, Андрей Палыч, вас-то мне и надо! — Катя отошла и взяла Жданова на прицел. — Ваша верная Квазимода к вашим услугам. Чего угодно? Липовый отчёт наваять или очередной кредит добыть? — в голосе плескалась черная злоба. — Катя, давай поговорим. — сквозь зубы процедил Андрей, дав рукой команду остальным не вмешиваться. — Поговорим? Отличная идея. А вы достаточно выпили виски для этого? Подзарядились прелестями моделей? Ведь со мной, кроме работы, и поговорить не о чем? — Катя, что с тобой? — Со мной смерть души — не такое уж редкое явление. Смерть надежды, любви, мечты, веры в людей и в себя. Нет больше Кати Пушкарёвой. Вы и убили-с. The rest is silence. — Я ничего не понимаю, — Андрей выглядел подавленным и каким-то виноватым и смятенным. — Может быть, ваш верный друг вам все объяснит, рядовой Жданов? Или вы ещё не успели ознакомиться с его шедевром эпистолярного жанра? Жданов и Малиновский переглядывались, на обоих не было лица. Тихонько всхлипывала Кира. — Катюш, может, опустишь ружье? Ты же не хочешь расстроить родителей, случись что? — подала голос Ольга Вячеславовна. — А вот это запрещённый приём! — резко процедила Катя. — Родители целыми днями внушают мне, что я красавица, принадлежащая великому клану Пушкарёвых. А потом я каждый день прихожу сюда и выслушиваю дежурную порцию хамства и оскорблений от Милко, Киры, Вики… А некоторые улыбались мне в глаза, а сами… И в итоге, — Катя снова недобро расхохоталась, — привет, биполярочка! — ПушкАрева, сейчас ты совсем не страшная, даже почти прЕкрасная в своей ярости… Только не стреляй, солнце мое… — Ой, что за эпитеты пошли от нашего гения под прицелом! — хохотнула Катя, и глаза ее загорелись безумным блеском. — Кто следующий? Ну-ка, расскажите мне, какая я на самом деле писаная красавица и как вы меня все любите. Гнетущая тишина в ответ. — Я так и знала. И это взаимно, что самое интересное. Я не про женсовет, а именно про вас, так сказать, топ-менеджмент, элиту компании. — Катя медленно перевела ружье с Киры на Милко, Андрея и Рому. Последний побелел от страха и смотрел, как нашкодивший школьник. Андрей же смотрел иначе, с какой-то тоской и чем-то ещё, словно что-то пытался сказать и не мог… Катя медленно покачала головой. — Я больше никому не верю. И вы больше меня никогда не оскорбите. Никто. С этим словами Катя неожиданно разрядила ружье в потолок. Последнее, что она ощутила, — как прямо на нее падает тяжёлая люстра… *** Катя заметалась и открыла глаза. Она очнулась от этого страшного затяжного сна, в который погрузилась прямо на полу кабинета, в позе эмбриона, рядом со злосчастным пакетом. Потрогала голову: косички на месте. Поправила очки. Одернула кофту. Первая мысль: слава Богу, что это сон. Вторая: к сожалению, все остальное по-прежнему правда. Третья: опять охватывает тошнота и желание бежать прочь… Дверь в кабинет приоткрылась, и на пороге внезапно возникла Кристина Воропаева. — Сюрприз! — начала было она, но потом осеклась: — Господи, деточка, вы что, делаете йогу без отрыва от производства? Катя невольно слегка улыбнулась, собрала все в пакет и поставила его на стол: — Извините. — Помилуйте, за что? Ой, как все запущено… Вы что, плакали? Простите, как вас… — Катя. — Ах да, вспомнила: вы та самая чудо-помощница Андрюши. Скажите, Бога ради: как вам удается удержать в этой очаровательной головке столько цифр? Вот я, например, до сих пор с трудом умножаю в уме, чем неизменно вызываю приступы едких шуточек у своего братца… — Ну должна же я брать хоть чем-то: если не внешностью, то хотя бы умением считать, — снова невольно улыбнулась Катя. Кристина рассмеялась: — Деточка, некрасивых тетек не бывает. И вообще: ты не видела меня поутру без грима. Главное — грамотная подача. И себя любить. Все решаемо. Не веришь, а зря. Слушай, а кто-нибудь из начальства вообще есть на месте? Хотела сюрприз сделать, а только сейчас узнала, что Кирюша с Ромочкой на пути в Прагу. Сашка сейчас в министерстве на совещании, с Милко я уже пообщалась, Андрея тоже нет, как я понимаю? — Он ещё в банке. Но если вы подождете… Кристина задумчиво проглядела на бледную несчастную Катю. — Слушай, а чего ждать? У тебя вот явно давление упало. Пойдем-ка в кафе, попьем чайку с шоколадным пирожным? А начальника твоего беру на себя, ругать не будет. Катя словно смотрела на себя со стороны, как на редкое насекомое, со слегка равнодушным любопытством. Забавно: сперва Кира ее приглашает поесть, теперь ее сестра… Внезапно Катя помрачнела и выдохнула: — Кристина Юрьевна, большое спасибо за приглашение, но видите ли… Я очень плохой человек. Когда вы узнаете, с кем пьете чай, то сами захотите меня отравить. Кристина взглянула на Катю с неподдельным интересом и внезапно захлопала в ладоши: — Катюша, наконец-то интрига. Обожаю интриги. Ты не представляешь, как скучна моя жизнь. Значит, все же не зря прилетела. — Нет, вы не понимаете, — упрямо повторила Катя, — я очень виновата перед вашей сестрой… — Уже интересно. Расскажешь? Выработаем совместную стратегию защиты. — А ещё мне только что приснился ужасный сон, благодаря которому я поняла, что из-за обид и недоверия у меня вот здесь, — Катя показала на грудь, — черная дыра. — Только злость и ненависть. Там, во сне, у меня было ружье, и я была готова выстрелить… И выстрелила! Это страшно. Кристина медленно подошла к ней, приобняла и осторожно спросила: — В кого же ты выстрелила, душа моя? — В потолок, – тихо ответила Катя, и тут ее неожиданно прорвало. Она рыдала, шмыгала носом, захлебывалась слезами. Кристина вручила ей платок и констатировала: — Правильно, пореви. А потом план такой: чай с десертом, задушевные разговоры о том, какая ты плохая девочка, ароматические свечи, массаж и — в перспективе — визит к Оксане. Лучший психотерапевт в Москве, дам визитку, – по опыту Кристина знала, что рутина, четкий, пошаговый план действий должны помочь. — А сейчас пойдем со мной. Возражения не принимаются. Андрея Палыча, повторюсь, беру на себя. — А меня ещё папа убьет… — Папа… Хорошо, когда папа есть, — вздохнула Кристина, — что ж, его тоже беру на себя. — Скажи, дитя мое, — спросила Кристина слегка успокоившуюся Катю в лифте. — а есть ещё что-нибудь такое, что бы тебе хотелось сделать для себя? — Есть, — неожиданно робко призналась Катя. — Я хочу постричься. Градуированное каре. Видела во сне фотографию в парикмахерской. Но папа… Ой, извините. — Деточка, ты вроде уже большая, несмотря на косички. Вон какой фирмой фактически сама управляешь. Папа поймет и примет. — Вы знаете, — добавила Катя, помолчав, — я в таком состоянии, что вообще не знаю, как мне туда вернуться. И говорить… — Знаешь, деточка, по части бега от проблем, да и от реальности, мне нет равных. Только теперь я не просто убегаю, а набираюсь сил, восстанавливаюсь. Перезаряжаюсь. А потом возвращаюсь. — И говорите? — Ну, если потребуется. Иногда "лишь молчание понятно говорит", а иногда надо и объясниться… Уже в Кристининой машине Катя вдруг поняла, что Андрей увидит на столе открытый пакет и поймет, что она все видела. Значит, объясняться придется уже совсем скоро… Словно угадав ее мысли, Кристина подмигнула: — Отложи все до завтра. Итак, сначала в салон красоты. А потом в кафе. Немедленно звоню твоему боссу, а затем родителям. И не благодари, умоляю: считай это просто прихотью скучающей барыни. Ни черта не делать бывает страшно утомительно, знаешь ли. — Тогда будем считать, что я вас изрядно развлеку, — включилась Катя в игру, и на какой-то миг чувство тошноты и безнадёги отступило. Потому что благодаря Кристине у нее неожиданно появился план.