Сборник AU и кинков по любимым Гомесу и Мортише

      — Мадам? — секретарь, немолодой усатый мужчина, удивлённо посмотрел на неё. Нечасто увидишь многообожаемую жену босса в его приемной. Честно сказать, Огюст, за все годы, которые работал на господина Аддамса, видел мадам Аддамс лишь пять-шесть раз. Но этого хватило с лихвой.       — Добрый вечер, Гомес занят? — вежливо спросила Мортиша, не отводя от него взора холодных расчётливых глаз. Огюст поёжился.       — Нет, проходите, мадам. — быстро закачав головой, он словно опомнившись, потянулся за её верхней одеждой. Мортиша элегантно скинула с себя длинное чёрное пальто, обнажая миру свой привычный черный наряд, не скрывающий ни единый изгиб её точечного тела. Она благодарно кивнув, прошла в кабинет главы компании. Дверь с лёгким щелчком закрылась. Гомес Аддамс любил и уважал свою жену, за что Огюст его сильно почитал. Перед Мортишей Огюст испытывал трепет, вся элегантность Парижа была сосредоточена в гибком теле мадам, он восхищался её статностью, темной животной грацией и любящим сердцем. Любил не только Гомес. =•= Плавно войдя внутрь кабинета, Мортиша тихо закрыла дверь. Перед её глазами представилась картина, Гомес, в своем лучшем бархатном костюме, лениво жевал конец незажженной сигары, тихо мурлыкая под себя Susanna, при этом заменяя имя на Мортишу, и раскладывая бумаги в две разные по высоте стопки. Услышав щелчок двери, он поднял свои гигантские шары, в народе именуемые глазами, и расплылся в довольной ухмылке.       — Какой ужасный сюрприз! — весело воскликнул Гомес и кинув сигару на стол, подошёл к ней и поцеловал её в губы.       — Можешь уделить мне минуту, Гомес? — кокетливо спросила Мортиша, привычно обхватывая талию мужчины руками. Гомес уже потерялся у неё под ухом. — Я тоже скучала по тебе, mon amour.       — Я готов уделить тебе вечность и ещё несколько тысячелетий. Я слушаю, да. — Гомес важно кивнул, и невинно посмотрел на неё, пока она чувствовала, как его руки блуждают по ее телу.       — Мне нужно уехать на неделю. — прямо высказала проблему Мортиша, честная в таких делах. После того, как Гомес никак не отреагировал, она уточнила, — Одна.       — Что? Почему? — мужчина посерьезнел и посмотрел на неё таким жалким щенячьим взглядом теплых карих глаз, что Мортиша невольно умилилась и погладила его по щеке. — Почему я не могу поехать с тобой?       — Потому что, у нас с тобой два чудесных ребенка, которые остро нуждаются в родителе в данный период, и они хотят поздравить тебя с днём отца, и ты с радостью примешь их поздравления, милые открытки и самодельный взрывной механизм, и, со слезами на глазах, скажешь спасибо. Потому что, у меня есть отец, которого надо поздравить и навестить, и ты ненавидишь его, духом не переносишь, и он тебя тоже. — она вдруг запнулась, и с каплей напряжения продолжила, — Потому что, мне надо пройти обследование.       — Обследование? Какое обследование? — он вопросительно посмотрел ей в глаза, желая узнать, с каких пор, он пропустил это.       — Ряд обследований моей матки. Ничего серьезного. Ежегодное обследование, если ты помнишь. — она раздражённо выгнула бровь, угрюмо посмотрев на мужа.       — Я думал, каждый год мы едем в Париж, чтобы потрахаться и поесть свежих круассанов с крем-брюле. — невольно почувствовав, как все его сердце обливается умилением от её необоснованной раздражённости.       — Это тоже. — она закатила глаза. — Ты не замечал, что я иногда исчезаю на несколько часов?       — Эм, ну, ты приходила с чем-то, я думал, ты выходила за покупками. И вообще, я тогда часто спал! — Гомес всплеснул рукой и словно опомнившись, резко остановил свой мелодраматизм и серьезно посмотрел на неё. — Ну, так, чем отличается этот раз?       — Тем, что наши дети не хотят во Францию, и за ними должен смотреть их отец. — она демонстративно ткнула его пальцем в грудь.       — Что значит не хотят? Эти слизняки хоть в ад поедут, чтобы школу пропустить. — Гомес покачал головой, словно не он подстрекал их под это, увиливая от Мортиши и учителей чудесным образом, чтобы проводить больше времени с детьми. — Тиш, послушай, если ты будешь показывать им Францию, то кто? Как они увидят красоту этого старого дивного городка?       — Страны. — недовольно поправила Мортиша, приподняв правую бровь, не впечатленная. На самом деле, она хотела подготовить ему подарок во Франции, и будь Гомес с ней, он бы сразу узнал бы об этом.       — Можно мне поехать с тобой? — жалобно спросил Гомес, используя свои самые лучшие щенячьи глазки. Мортиша мягко покачала головой. — Черт возьми!       — Давай, chico. Займёмся любовью? — как бы между делом спросила Мортиша, положив руку на его ремень.       — Я всеми руками за, хотя это не уменьшает моей обиды. — чрезмерно скорбно ответил Гомес, с великим сожалением на лице, принявшись расстёгивать верхнюю пуговицу её черного облегающего платья. — О, я закрою дверь, секунду. Гомес попытался вырваться из тисок жены, но она лишь притянула его к себе за голову, начала покусывать его мочку уха, расстегивая его жилет. Гомес, конечно же, забыл про дверь и про секретаря за ней. Быстро раздевшись, Гомес хотел было плавно пере-направиться на свой рабочий стол, но Мортиша подняла голову от его груди и игриво прошептала:       — Не хочешь насладиться вечерним Нью-Йорком? — она прищурила глаза и кинула взгляд на огромное панорамное окно, сбоку, из которого открывался поистине прекрасный вид на здания. Повернув его к окну лицом, она легко шлепнула его по заднице, подталкивая. Пока Гомес, полураздетый, отсутствующе смотрел на город, иногда поворачивая голову к ней, она, такая же полуголая, преспокойно налила себе любимые дорогие виски Гомеса и обколотилась о его рабочий стол.       — Раздевайся и ложись. — приказала Мортиша, сделав глоток.       — Сию секунду, señora. — Гомес кивнул, развернулся и быстро раздевшись, лёг на спину у окна. Наполовину твердый член, выглядывал из копны лобковых волос.       — Поласкай себя, mon chiot. Гомес исполнил её приказ, начав ласкать себя, сперва медленно и тихо хмыкая, оборвавшись, когда услышал хлюпанье и стоны Мортиши, она удовлетворяла себя сама. На мгновение подняв голову, он увидел её во всей красе. Тоже уже обнаженная, сильно поглаживала свой клитор двумя пальцами, при этом вперившись в него взглядом. Застонав от открывшейся картины, Гомес отпустил голову обратно, увеличивая скорость своей руки. Мортиша наблюдала, как её красивый муж удовлетворяет себя, выгибаясь к руке, как он откидывает назад голову из-за чего выделяется адамово яблоко у него в шее. Гомес был очень сексуальным мужчиной, спасибо фехтованию, акробатике и йоге. Мортиша вынула руку из гениталий, и тихо подошла к телу, лежащем на полу. Сперва сев рядом, она медленно приблизилась к нему и села на его колени. Гомес резко вскинул голову, посмотрев на нее.       — Тс-с. Ты ведь не хочешь, чтобы нам помешали? — она прижала указательный палец к губам, соблазнительно шепча. Гомес в ответ кивнул и экспериментально положил свою незанятую руку ей на бедро. Она взяла его член в свою руку, и плавно опустила голову вниз, засасывая его твердый член в рот.       — Тиш! — несколько испуганно, несколько восторженно крикнул Гомес, пытаясь справиться со своими заикающимися бедрами. Нечасто он получал минет.       — Calme-toi, doux. — она подняла голову и посмотрела на реакцию мужчины, после его вскрика покачав головой и вобрав в рот почти всю длину сразу. Гомес протяжно застонал под ней. Не обращая внимания на стоны мужчины, а сосредоточившись на том, как идеально тяжёлый член скользил по её языку, и стукался в горло, она мягко провибрировала, отпуская и поднимая голову, при этом придерживая член Гомеса одной рукой.       — Тиш, Мортиша, señora, еstoy a punto de correrme! — громко протараторил Гомес, втягивая живот и выгибая бедра навстречу Мортише. Она с громким хлюпком отстранилась от члена мужа, облизываясь. Он смотрел на неё словно на божество, и с недоверием.       — Воистину разговорчивый щенок. — она с поддельной скорбью на лице подсмотрела на него и взобралась по нему к его лицу. Гомес с восторгом наблюдал за ней. Она приблизилась к нему и чувственно поцеловала.       — Bon garçon. Goûte moi.— с этими словами она села, к вибрирующему Гомесу, на лицо. Ее муж застонал под ней, сразу прижавшись юрким языком к её клитору. Мортиша застонав, поддалась бедрами к его лицу, зажимая его голову своими ногами, а рукой держась за волосы Гомеса. Гомес, словно её вагина самое лучшее питье и кушанье, начал лакать её языком, пытаясь проникнуть в неё. Выворачивая язык чудесными способами, он подвёл её к краю пропасти. Чувствуя, как все крепче она сжимает его голову ногами и как сложнее становится дышать, Гомес был более, чем готов умереть у нее меж ног.       — Используй пальцы, mon cher! — в экстазе прокричала Мортиша и получив запрошенные пальцы внутри, сладко застонала и оргазмировала в рот мужа. Она сползла вниз и легла рядом с мужем, переживая посткоитальный период и наблюдала поблескивания уличного освещения на потолке кабинета. Гомес обнял ее за талию и уснул, видимо, судя по равномерному дыханию и отсутствию сигары. Она посмотрела на него, мужчина и вправду спал, положив голову на руку и пуская слюни. Умиленно улыбнувшись, она погладила его по слипшимися волосам и поцеловала в лоб. До её рейса было ещё два часа, она успеет, даже если выедет на полчасика позже.