Время и воспоминания

      Погода в Москве отнюдь не располагала к себе в последнее время. Всю неделю шёл дождь и дул сильный ветер, вызывая у прохожих раздражение и желание поскорее добраться до тёплого помещения. Константин Львович стоял у окна в своём кабинете и созерцал разразившуюся непогоду.              Сегодня у него на душе было неспокойно. Мысли беспорядочно путались, вызывая ощущение тяжести и подавленности. Сосредоточиться на работе было невозможно. В голове настойчиво бился единственный вопрос:              «В чём причина?»              Эрнст обвёл глазами кабинет в поисках ответа. Помещение ответило ему полумраком и звенящей тишиной. Обстановка здесь была такой же, как и всегда. Всё стояло на своих местах, телефон не разрывался от настойчивых звонков. За всё утро никто не заглянул к нему за утверждением приказа или даже задать банальный вопрос по работе. Видимо, так погода действует на подчинённых и все уснули один за другим у себя в кабинетах. В общем, ничто не предвещало надвигающейся катастрофы.              Идеальный порядок и спокойствие не принесли желаемого облегчения, а лишь усилили надвигающуюся апатию и скуку. Стало ещё более невыносимо. Нужно срочно найти, чем заняться.              Как ни парадоксально, Константин, работающий почти двадцать четыре часа в сутки и практически без выходных, сегодня был не в состоянии придумать себе дело. Появилась тревожная мысль о том, чтобы проверить собственное ментальное здоровье на предмет каких-либо проблем. Как-то это совсем на него не похоже.              Пребывая в растерянности, генеральный директор опустился в своё кресло и встряхнул головой, откидывая волосы с лица. Может быть, проверить свой календарь? Там он помечал особо важные дела и моменты из работы, которые необходимо было помнить, но удержать в голове возможным не представлялось.              Так. Сегодня первое марта. Хм, ничего необычного, обычный рабочий день. В планах провести совещание с руководителями подразделений по поводу перестановок в сетке вещания (уже скоро, кстати) и обсудить некоторые детали передач с теми, кто ответственен за их производство. Вечером предстоит подписывать бумаги. Довольно скучное занятие, зато голова отдыхает.              А что насчёт важных дат?              Вроде сегодня юбилей у его друга (надо бы не забыть поздравить). Также какая-то важная дата у дирекции информационных программ.              А ещё...              Сегодня дата смерти Влада Листьева.              Эти жуткие слова как будто сами собой вспыхнули в сознании.              Чёрт...              Константин Львович прерывисто выдохнул. Он был готов поклясться, что его сердце только что пропустило удар. Из-за того, что он вспомнил про это слишком резко, организм испытал довольно сильный шок.              Это было так давно... В девяносто пятом году. Такое ощущение, будто в прошлой жизни. Но, несмотря на то что прошло столько лет, воспоминание об этом событии до сих пор вызывало тоску.              Мужчина вцепился в края широкого стола, стараясь отогнать сильные эмоции. Он устремил взгляд на большое окно, за которым было видно, как хлестал ливень на улице, в надежде увидеть что-то, что поможет обрести спокойствие. Однако тёмные тучи и ураганный ветер, бушующий в городе сегодня, давали понять, что в ближайшее время избавиться от переживаний не получится.              Эрнст наблюдал за каплями, которые скатывались по стеклу, как будто соревнуясь друг с другом, кто же быстрее достигнет оконной рамы. Мужчина почувствовал, как его захватывают в плен тягостные мысли.              Жизнь действительно быстротечна. Так же, как и эта дождевая вода. Оглянуться не успеешь, как время, отведённое тебе в этом мире на твои свершения, заканчивается.              Правда, кому-то времени в этом мире с самого начала отводится несправедливо мало. Либо же безжалостная судьба сама выбирает следующего человека, у которого будет преждевременно оборвана тонкая, драгоценная нить жизни.              Из коридора послышались шаги. Несколько сотрудников быстро прошли мимо кабинета, негромко переговариваясь между собой. За стеной, в соседнем кабинете, кто-то довольно быстро и сбивчиво объяснял своему собеседнику по телефону, растолковывая, что и как он должен выполнить до конца дня. Где-то на нижнем этаже с шумом пронесли оборудование. Готовятся снимать.              Да, за тридцать лет работы Константина здесь многое поменялось. Но кое-что осталось прежним: работа кипит, повсюду слышны различные звуки и мелодии, приборы и аппаратура грозно нависают над головами людей, готовые снимать и записывать. Оживлённые разговоры обо всём и ни о чём за чашкой кофе. И столько людей...              Во времена, когда в стране всё стремительно менялось и всевозможные эксперименты были неотъемлемой частью любой профессии, Останкино часто являлось отправной точкой для культовых проектов и давало старт блистательной карьере многим начинающим деятелям творчества. Но у этого была и обратная сторона медали: такой объём работы мало кто выдерживал. Кто-то не мог продержаться здесь и полугода, а кто-то полностью посвящал себя созданию программ и других развлечений для рядовых зрителей. Получалось превосходно, однако на свою жизнь времени уже не оставалось.              Константин прикрыл глаза. Ему ли не знать об этом, ведь он половину своей жизни отдал этому незаурядному делу. Правда, несколько десятилетий назад его кабинет находился на пару этажей ниже. В целом, он занимался работой, примерно похожей на нынешнюю: вносил свой вклад в телевидение. Разница заключалась в том, что свободного времени у него в то время имелось гораздо больше, чем сейчас.              Да и свободы в целом тогда тоже больше было.

* * *

      — Ну почему ты никак не поймёшь, что разбираешься во всём этом даже лучше, чем я? — Владислав откинулся на кресле и устало потёр переносицу.              В кабинете клубился сигаретный дым, похожий на густой туман. Такое всегда случалось здесь при решении важных вопросов. На столе, помимо пепельницы, заполненной доверху, было разложено множество бумаг, испещренных различными схемами и надписями.              Костя сидел по другую сторону стола с тлеющей сигаретой в руке. Он также был недоволен.              — Вообще-то, я всё прекрасно понимаю. И ты это знаешь. Но я тебе уже несколько раз сказал о своём решении и отступать от него не собираюсь.              — Ну чего ты такой упрямый? Посмотри, — с этими словами Листьев схватил несколько планов и потряс перед лицом у Эрнста. Тот поморщился, — посмотри, какая прекрасная работа. У тебя талант. Так почему ты отказываешься использовать его на благо людей?              Костя силой отвёл руку Влада в сторону.              — У меня своё предназначение в этом мире.              Тот хмыкнул.              — Давай зубы мне не заговаривай.              Эрнст промолчал на этот выпад.              Следующие несколько минут двое они сердито глядели друг на друга.              — Давай работать над телеканалом вместе! — очередная попытка от Листьева.              — Я хочу снимать кино, — очередное отражение атаки от Кости.              Опять молчание.              — Ладно... — Владислав откинулся на кресле и поправил очки фирменным жестом.              Он посмотрел на своего товарища и рассмеялся.              — До чего ситуация абсурдная!              — Но ты не думай, что на этом всё, я потом опять пристану к тебе, — сообщил он, затягиваясь сигаретой и выпуская ещё больше дыма в воздух.              Эрнст улыбнулся своему другу и снова погрузился в чтение документов. Надейся, Владик. Надейся.

* * *

      Константин Львович вздохнул. Влад всё-таки добился своего, как и хотел. Пусть и не тем путём, которым планировал.              После смерти Листьева в Останкино началась суматоха. Текучка кадров, неразбериха в делах компании, долги с огромным количеством нулей. Люди до сих пор не отошли от шока и пролитых слёз, а ведь всё это необходимо было решать.              Естественно, Эрнст был в списке предполагаемого директора одним из первых, но о предложении отказывался, всё ещё лелея надежду, что сможет осуществить давнюю мечту. Однако, время шло, он смотрел на то, что происходит с каналом, и его сердце сжималось.              «Разве этого хотел Влад?»              И когда ему поступило очередное приглашение на должность начальника ОРТ, он дал своё согласие. И жизнь рванула с невообразимой скоростью. Генеральный продюсер, затем директор. Сотни новых проектов и планов, больших достижений. Карьерой режиссёра пришлось поступиться. Он делал всё это не ради себя — ради «старого» друга. Который старым не станет уже никогда.              В тот момент он поставил перед собой лишь одну цель — сделать тот самый телеканал, о котором мечтал Листьев.              И Константин Львович предпочитал думать, что у него это получилось.              В который раз за день он окинул взглядом кабинет. Теперь он казался ему не таким уж безжизненным. Разные афиши крупных проектов, на стене большой телевизор, в нём — анонсы новых телепроектов. Статуэтки и различные награди хитро поблёскивали, напоминая о победах Первого в номинациях и премиях.              Генеральный директор того самого канала впервые за весь день улыбнулся. Всё было проделано не зря.              Правда, он так и не стал режиссёром (да и, скорее всего, не станет уже). Но, несмотря на это, ему в любом случае нравится то, чем он занимается. В самом деле, существует ли вообще где-нибудь подобный вид деятельности, позволяющий постоянно быть в курсе всех событий и не пропустить ничего важного в сумасшедшем водовороте жизни?              Зазвонил рабочий телефон. Эрнст поспешил ответить.              — Алло?              — Константин Львович, пора начинать совещание, а вас всё ещё нет, — верный многолетний помощник Александр Файфман был, как всегда, пунктуален и, как всегда, вовремя.              — Спасибо, Саша, уже иду.              Положив трубку, мужчина направился к двери. Он уже взялся за ручку, но что-то заставило его обернуться и посмотреть в окно.              А поглядеть там было на что. Наконец-то показалось солнце из-за облаков и осветило кабинет яркими лучами, разогнав полумрак. Тёмные дождливые тучи постепенно рассеивались и открывали миру ясное небо. Константин Львович почувствовал, как его окутывает солнечное тепло, которое согревало не только тело, но также и душу, однако радоваться этому не спешил. Такая резкая смена погоды, к тому же совпавшая с изменением в его настроении, показалась ему неестественной, странной. Появилась мысль о том, что это всё неспроста.              Может ли так быть, что это не просто торжество хорошей погоды, а привет от того самого старого друга? Который обладал в точности такой светлой и лузезарной улыбкой и дарил всем хорошее настроение, своим приятелям и людям у телеэкранов.              Мужчина задумался на мгновение. В голове зазвучал до боли знакомый голос.              «О, Костя! Лёгок на помине, только что вспоминал тебя. Ну, рассказывай, как дела? Как жизнь?»              «Ну что вы мне названиваете каждые три минуты? Я скоро подойду. У меня сейчас законный перерыв, вот беседую с приятелями. Скоро всё решим, не переживайте. Отдохните лучше, как мы. Да, да, как время придёт, я подойду. Всё, ждите.»              «Уже уходишь? Быстро как-то... ну ладно. Давай тогда, старик, до скорого. Я позвоню потом. Ещё увидимся!»              Генеральный директор вздрогнул и распахнул глаза. Что за сентиментальность, он вроде бы не юный мальчик уже...              Конечно это просто совпадение. Дело тут в другом. Пока жива память о Владе, он и сам будет в некотором смысле быть. Особенно здесь. Особенно в этот день, когда многие из тех, кто работают в Останкино, поднимут голову, проходя мимо кабинета с памятной табличкой «В. Листьев», прочитают надпись и ненадолго задумаются. О многом. О разном.              Возможно сегодня Владислав незримо присутствует сегодня рядом со всеми, кто его вспомнил. Как бы возвышенно и поэтично данная мысль не звучала. Люди, когда переживают утрату близкого человека, часто воображают подобное у себя в голове. Такое происходит само по себе, своего рода способ облегчить душевную боль.              «Поэтому и померещилось», — подумал Эрнст с грустной усмешкой, — «Однако, всё проходит. Влад был человеком своего времени, в нём он и остался. Во времени весёлом и полном надежд, таким оно казалось нам тогда. Я уверен, Владик хотел бы, чтобы все его друзья прожили свой век именно так. Если бы только он остался невредим... он бы сделал много всего для телевидения. Но он очень резко и безвременно покинул нас, в тот момент, когда мы сильно во Владе нуждались. Следовательно, кто-то должен быть за него. И уж если я вызвался продолжать дело почившего друга, то подвести его мне ни в коем случае нельзя, особенно сегодня.»              Константин Львович посмотрел на часы. «Время подошло. Пора идти, меня уже ждут.» Он повернул дверную ручку и вышел из своей бессменной обители, преисполненный уверенности в сегодняшнем дне и готовый встретиться лицом к лицу со всеми испытаниями. Конечно же, его жизнь никак нельзя назвать беззаботной, но в ней есть и много хорошего. Работа, например. За столько лет он прекрасно научился справляться с ней, серьёзных просчётов не допускает. А что до всяких там незначительных промахов, то на них он никогда не зацикливается. Не это главное в его существовании.              Главное — не падать духом. Продолжать жить в полном смысле этого слова. Продолжать творить. И помнить, ради кого и ради чего всё это делается.