Зверь

      Полоса за полосой мчалась мимо глаз, попадая под машину.       Мэтт повернулся к окну двери, теперь уже цепляясь взглядом за разные кусты или деревья. Он вздохнул, вспомнив то, что случилось ровно неделю назад. Он помнил, хотя оба договорились забыть – в конце концов, это глупость, и он сам это понимал.       Неожиданно для него машина остановилась у окраины дороги.       Он повернулся к Матьё, всем выражением лица показывая, что он не понимает, что происходит, и требует объяснений.       Он помнил это место.       И от этого становилось еще мрачнее.       Послышался щелчок ремня безопасности, француз вдруг вышел из машины. Следом он открыл дверь Мэтту, мотнув головой, без слов приглашая того выйти.       Все так же ничего не говоря, австралиец вышел из авто, тихо, будто боялся. Он не боялся, он просто не понимал.       Опавшие листья хрустели под их ногами, ветер дул в спину, как предатель.       Мэтт зарылся носом в воротник своей толстовки, по плечам прошла дрожь.       Австралиец шел следом за французом, оставаясь в неведении, что происходит и что он от него хочет.       Наконец, они дошли.       Матьё остановился, качнувшись с пятки на носок. Глубоко вдохнув, он повернулся к своему парню, наблюдая, как тот дрожит: температура не совсем типичная для Австралии, и странно, что во время проживания в Германии он об этом забыл.       Австралиец почувствовал кофту на плечах, на размер больше его. А следом и руки, которые поглаживали его плечи. Француз уткнулся носом в макушку Мэтта, глубоко вдыхая и резко выдыхая.       – Прости.       Голос был настолько тихим, что австралийцу показалось, что это его собственные глюки. Он недостаточно спал?       Руки Матьё обвили Мэтта, он прижал его к своей груди крепче.       – Мне жаль.       Теперь Мэтт понимал, что ему не кажется.       Это правда.       Ему жаль.       Он вздохнул, вскинув голову.       Ветер все так же назойливо продолжал дуть, но уже в спину его парня. По его телу снова прошла дрожь, но уже самовнушенная – он представил, как холодно приходится Матьё без кофты, и принимающим порыв.       – Я не хотел.       Француз выдохнул ещё раз, оставляя лёгкий поцелуй возле уха австралийца.       Сейчас ветер так же предательски дул в спину, Матьё выпустил его из объятий, отойдя на пару шагов в бок. Мэтт заметил краем глаза, что тот ерошит листья носком ботинка. Это заставило его ухмыльнуться.       – Здесь должен быть твой друг.       Друг?       Мэтт нахмурился.       – Какой друг?       Матьё повернул голову в его сторону, дернув уголком губ.       – Ты знаешь.       Он не знал.       В кустах послышался шорох. На самом деле, он был там давно, просто Мэтт на нем не зацикливался. Австралиец поднял голову, и то, что он увидел следом, сделало его настрой: из кустов выглянул тот же кенгуру. Возможно, какой-то другой. Может, его брат. Или сестра. Но это не важно.       Мэтт посмотрел на Матьё, который, с такой же улыбкой, наблюдал за тем же. Следом и француз повернулся к нему, улыбнувшись даже больше, как бы сияя.       Мэтту хотелось наброситься на своего парня прямо сейчас, но уже не из-за злости или обиды, не с целью задушить, а просто, чтобы расцеловать.       Однако он не мог сделать этого сейчас.       Медленно, стараясь не шуршать листвой, он подходил к зверьку. Присев на корточки, он протянул ему руку, робко, наблюдая за реакцией. Кенгуренок и не стремился приближаться к нему.       Это не стало причиной сдаваться.       Мэтт подождал ещё немного. Он думал вставать и возвращаться, как поймал тихий, или лёгкий шорох. Кенгуру подошёл к нему, но не касался. Неосознанно, австралиец улыбнулся.       В конце концов, он потянулся к детенышу сумчатого зверя сам, легонько погладив по головке. Животное не отпрянуло. Наоборот – после этого потянулось к нему за ещё одним поглаживанием.       В австралийце будто снова заиграл ребенок.       Матьё стоял и наблюдал всю картину со стороны, выглядя не менее счастливым. Лишь хмыкнул, понимая, и делая это даже радостно, что его партнеру не нужно что-то богатое или из серии «для капризных» – достаточно сделать то, что он сделал сейчас.       Резко Мэтт схватил кенгуренка на руки, и, медленно, чтобы не напугать, поплелся к Матьё. Француз улыбнулся еще шире, когда увидел ушки, выглядывающие из-под руки австралийца.       Подойдя ближе, австралиец «приоткрыл» кенгуренка так, чтобы выглядывали не только ушки, но и голова. Матьё охнул, увидев это. Аккуратно протянув руку, он остановился, спрашивая разрешения. Мэтт кивнул, сияя ещё ярче. Француз погладил зверька всей пятерней, забавно задевая ушки. Он правда был крохотным.       – Не знаю, можно ли так делать, но я очень надеюсь, что его не потеряла его мама…       – И это да, – хмыкнул француз, убирая руки от кенгуру.       Вернувшись к кустам, из которых выглядывал «друг», австралиец осторожно спустил того на землю.       – Беги, приятель, – попрощался Мэтт, смотря на шустро прячущегося в кустах зверя.       Подойдя к Матьё, он, без церемоний и без слов, обвил его шею одной рукой и притянул к себе, целуя его губы. В спину неприятно дуло, но это французу. Мэтт улыбнулся в поцелуй, понимая, что Матьё всегда рядом – просто иногда может его не понять.