***
Его святой строг и грозен. «Если я человек Божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и пятьдесят твоих воинов», — звучит в голове Лео его сурово-насмешливый голос, хриплый, как ветра пустыни. Он никогда не слышал его вживую, только во сне. Во сне Лео падает перед ним на колени, переполненный любовью и священным трепетом. Дорогой, любимый Пророк. Святой. Его лик прекрасен и страшен одновременно. Жёсткие волосы, обожжённая солнцем кожа, тёмные глаза, смотрящие в самую душу, тёмно-желтый плащ. Жёлтый — любимый цвет Лео. Цвет солнца, цвет пустыни, цвет Пророка. Хотя враги Илии бы сказали, что его цвет — красный, как кровь, что тянется за ним. Устроить голод в стране, убить три сотни языческих пророков, а затем и посланников нечестивого царя… Лео любил его и за это, за суровую ревность о Господе. — Вставай, — Илия подхватывает его под руку и тянет вверх. — Стоять на коленях нужно перед Господом, а я всего лишь Его посланник. Лео кое-как встаёт. — Илия… — шепчет он чудесное имя, означающее «мой Бог — Яхве». Слёзы радости застилают глаза, а затем наступает покой. Пророка и Лео окутывает чистейший белый свет. Он просыпается на Пруду, смотрит на спящих рядом Вио и Риту и вспоминает, что сегодня охота. Сегодня он снова рискует потерять их обеих, но, несмотря на горькое осознание, он чувствует себя абсолютно счастливым. — Спасибо, Илия.***
Рита выбрала себя самую сильную святую. Точнее, она Сама её выбрала. Рита с рождения подолгу болела. Ей было года 4. Ночью она лежала в своей одинокой кроватке в приютском лазарете, страдая от жара и озноба. Её зубы стучали от холода. Мама забрала тёплое одеяло, оставила лишь тонкую простынь. Рита чувствовала, что умирает. Она знала, что умрёт. — Тебя скоро не будем с нами, — с довольным видом сообщила Вио, когда пришла навестить её днём. — Рот свой закрой! — грубо оборвал её Лео и ласково обратился к Рите: — Не беспокойся, ты обязательно поправишься. Мы каждый день молимся за тебя. А если даже ты умрёшь, Пророк воскресит тебя. Ведь правда, мама? В лице матери что-то дрогнуло. Она попыталась улыбнуться, но её губы лишь странно дёрнулись. — Поговорим об этом позже, — ответила она и отвернулась. В её глазах что-то блеснуло. Рита знала, что Вио не любит её, но не очень понимала, почему. Она всегда уступала ей, делилась с ней игрушками, а в ответ получала колкие взгляды и тычки до синяков. Рита почти не злилась на неё за это. Она будто не умела злиться. Рита бы и без их слов догадалась, что умрёт. Эта мысль её совсем не пугала. Умереть — это то же самое, что выйти в другую комнату. Так всегда говорила мама. Не умирали только два человека — пророки Енох и Илия, Господь забрал их на небо живыми. А, и ещё Дева Мария. Мама говорила, что Она ходит по земле и помогает людям. В ту ночь Она явилась Рите в сопровождении ангелов и чистейшего белого света. Из-за света невозможно было разглядеть Её лицо: оно сияло, как солнце. Комнату наполнил горько-нежный аромат белых лилий. — Маргарита, — тихо произнесла Она её полное имя. Рита не слышала более мелодичного голоса. Хотя Дева больше ничего не сказала, Рита знала, кто перед ней. Это было такое же простое и очевидное знание, как собственные имя и возраст. Она ни о чём не думала в тот момент — ни о болезни, ни о скорой смерти. Даже очевидная мысль, что Дева пришла её забрать, не пришла ей в голову. Дева исчезла, но Рита ещё какое-то время сидела в тишине, ловя отблески неземного свечения. Вдруг она поняла, что больше не ощущает изнуряющих жара и озноба. Она чувствовала себя совершенно здоровой. Утром она рассказал обо всём Лео. Она была уверена, что он поймёт её. — Сомневаюсь, что такая почтенная женщина, как мать пророка Иисуса, стала бы ночью рассаживать по приюту. Тебе показалось, — отрезал он. — Но твоё исцеление — это, конечно, чудо. Благодари Господа за него. — Но ты ведь тоже видел Илию. Почему же не веришь мне? — Я его видел только во сне. Тебе, наверное, тоже приснился прекрасный сон, — добавил он мягче. «Ты на самом деле видел!» — собиралась возразить Рита, но осеклась. Было ли это реальностью?.. Общий приютский завтрак. Во главе стола сидит мама. Напротив неё, на другом конце стола — узорчатая тарелка Пророка. Мама говорит, это символ того, что Пророк всегда рядом с ними. В то утро Рита вдруг увидела его за столом. Он появился из ниоткуда, высокий темноволосый мужчина в грязно-жёлтом плаще, небрежно накинутом на широкие плечи. Тарелка перед ним внезапно перестала быть пустой. На ней возник окровавленный труп младенца с красным цветком в груди. Рита оцепенела. Пророк строго смотрел на неё, будто говоря: «Это вы мне предлагайте?!» Остальные дети и даже мама спокойно продолжали есть. «Они ничего не видят!» — поняла Рита и столкнулась со стеклянным от ужаса взглядом Лео. Он тоже смотрел на Пророка. А дальше… Рита поняла, что не помнит, чем закончилось это Явление. Она видела то, чего не видели другие. Суть людей, их прошлое и будущее. Не явно, лишь смутными образами — ожоги и рваные раны на сердце матери, будущие шрамы Лео и Вио. Она видела кровь везде — в неё окрашивались страницы религиозных книг, на телах других детей проявлялись будущие раны, по лицу Девы стекали кровавые слёзы. Приют и мама скрывают страшную кровавую тайну, Рита чувствовала это, но не боялась, потому что знала: все они под надёжной защитой Девы и других святых. Пророк не придёт воскресить внезапно умершего брата, но есть нечто большее, чем вся эта земная жизнь. Рита стояла на самой её границе, в метафорическом дверном проёме, вдыхая воздух неведомого мира.