Рецепт Годжо Сатору

Чего бы вам хотелось? Сочные выпотрошенные куриные сердечки обжаренные с чесноком, розмарином и перцем? А может нежнейшего филе одной из самых токсичных рыб — фугу в соевом соусе с грибами поданных в сладком рисе? Или барбекю из жирных грудей зрелой, тридцатисемилетней, нерожавшей женщины с кусочками кисловатых яблок запечённых до карамельной корочки? Еда это страсть, еда это любовь, еда это жизнь для каждого человека! Я повар, я знаю о чём говорю! Я кормлю голодных людей, а сытые люди кормят меня. Нет мяса лучше, чем человеческое и дело не во вкусе, дело в самом смысле превращения в шедевр тех, кто превращает в шедевр других, кого считает «ниже» себя и я делаю тоже самое. Я повар и я царь проклятий, я царь проклятий и царь всех шеф-поваров. Я шеф мировой кухни коим был тысячу лет назад, я шеф коим буду и тысячу лет спустя, также как и буду сильнейшим. Двуликий повар никогда не использующий ножа. Я — Гений и докажу это снова, когда получу все три звезды Мишлен, когда все 7 миллиардов единиц скота на убой узнают, кто теперь будет отвечать за что или кого они будут есть. Открывая свой ресторан с кричащим названием «Демоническая Гробница», я погнался за мишленовской звездой от скуки и интереса, как оценят меня люди современности! Сукуна стоял посреди белой новенькой кухни. Цвет такой, как и полагается месту, где происходят жестокие расчленения. Люди не охотно ходили в ресторан, логично, никто не хотел видеть местного шеф-повара и молиться, лишь бы еда была не отравленной. Но она никогда такой не была. Продукты были свежие и качественные, мясо тоже, с недавних пор. Оно не упоминалось как человеческое, только телячье или свиное, в ином случае, ресторан бы точно никто не посещал, а о звезде пришлось бы забыть. Своего рода это эксперимент, как ущербные оценят еду, пожирая самих себя. Двуликий надел лишь тёмно-зелёный фартук на свой голый торс не хотя пачкаться, но любя показывать своё тело. — Не помню когда готовил в последний раз. Точно больше тысячи лет назад, когда у меня начался длительный творческий кризис, с тех пор готовил Урауме. — Сукуна задумался, но вскоре улыбнулся. — Ах! Но как же всё-таки приятно вернуться! Это историческое событие, тупые, вы узрите возвращение истинного творца. И начнётся оно с жертвоприношения выскочки, считающего себя сильнейшим. Он скривился смотря в объектив и ткнул пальцем. — Оно точно снимает? — Да, шеф. — Урауме поправил камеру и взглянул в экран, смотря за тем, как его древний мастер смотрится на фоне современной кухни. Вскоре Сукуна исчез из кадра и вернулся с Годжо на руках, который был жив и цел, но не сопротивлялся, очень даже расслаблен, будто на курорте. Его покой был нарушен ударом об кухонную тумбу, на которую его бросили, а затем прижали. Четыре руки крепко схватились за его тело, распределяясь. Употребить Годжо Сатору стало моим главным желанием с тех пор, как эта мысль возникла у меня в голове. Встретив Урауме, я вспомнил о всех тонкостях приготовления человека и не мог дождаться того момента, как смогу вкусить именно его — шестиглазого. И сейчас дело не в звезде Мишлен, а в обычном вкусе победы, где слово «вкус» имеет буквальное значение. Одна из больших рук с длинными ногтями схватила Сатору за лицо, больно впиваясь в щёки и сжала их. — Один из важнейших этапов: определить качество мяса. Мой образец бледноват, жира не очень много, в меру упитан, а рост высокий. Запах меня вполне устраивает. Температура тоже нормальная и выглядит он здоровым, разве что, зрачки сужены. — Сукуна нащупывает по бокам убеждаясь в верности своих слов, а Годжо начинает активно сопротивляться. — Его хватит на много блюд. — Уже не в силах сдерживать свою улыбку, глаза в очередной раз пробежались по жертве. — Что?! — Будущая нарезка лишь подскочила, но грубая ладонь не дала его аккуратному лицу подняться дальше двадцати сантиметров над тумбой. Глухой стук удара головы об лакированное дерево вызвал короткую тишину, затем насмешку. — Я думаю, он будет довольно вкусным! Не по вкусу, так по сути! Мясник наклонился вниз и дотронулся губами до губ туши, делая небрежный и лёгкий чмок, затем же, как ни в чём не бывало, выпрямился посмеиваясь смотря в лицо Сатору. — В-вот же…! — Даже сказать было нечего. Он поджал губы, осознавая, что будет съеден. Единственное, что он мог, это извиваться как рыба на доске. Но то, чего рыба не может, так это плюнуть в лицо мучителю! — Тебе лишь бы пожрать, ты и так жир-! Не успев закончить своё оскорбление, у него во рту образовался кислый апельсин, видимо яблока не оказалось. Сукуна вытер слюну со своего лица и посмотрел в объектив с большой улыбкой. — Лайфхак, если тушка слишком болтливая. Хватка стала только сильнее и даже после вердикта, насчёт «качества», он не мог перестать его рассматривать, вертеть и щупать. Годжо продолжал извиваться, всё ещё не теряя свою надежду и смотреть на это было одно удовольствие. После недолгой паузы, Сукуна продолжил, на пару секунд забывая о мире вокруг. — Ох шестиглазый, каждая часть твоего тела послужит во благо моего внутреннего мира. — Он схватил его за белые волосы и поднял голову вверх, заглядывая глубоко в глаза и надавливая на апельсин до лёгкого хруста челюсти. — Обычно я не ем всего человека, представляешь какая это честь для тебя? От самого начала, до самого конца процесса, ты будешь приготовлен мной и съеден тоже мной, а так же инспектором Мишлен, понимаешь это? Я сделаю из тебя новый рецепт, ты будешь моим блюдом от шефа. — Он ткнул пальцем ему в грудь, лёгкий укол ногтем возле сердца. — Из чего-то смертного, ты превратишься в бессмертный шедевр, запечатлённый на этой видеозаписи! После этих слов, рука Сатору была отсечена, будто воздухом. — Время исполнения: 0.2 секунды. Прекрасный результат. — Урауме подал звук, восхваляя произошедшее. Кровь хлынула по белизне, окрашивая своим ярким пигментом. Годжо хотел закричать, но смог сдержать крик, переводя его в мычание. Сукуна взял, отрубленную чуть выше локтя, руку и осмотрел. — Эту — инспектору. Правую — мне. — Он взглянул в лицо агонии и улыбка становилась только больше. — Или же скормить грудные мышцы, стоит подумать… — Он игриво положил чужие пальцы под свой подбородок сделав вдумчивое лицо. — А как Вы узнаете, кто из них инспектор, если они анонимны? — Наконец поинтересовался Урауме. — Их будет легко узнать по тому, как они будут есть и что будут заказывать. В конце концов, у меня четыре красивых глаза. — Простите за этот вопрос. — Наоборот, хорошо, что ты спросил. — Двуликий хихикнул, будто это самый лучший день и дал пощёчину Сатору его же рукой. — Идиот, зачем ты себя бьёшь? — Он громко рассмеялся, считая это очень смешным. (Я считаю это смешным, вопросы?) Затем, из живота Годжо хлынула кровь, а две руки раздвинули две половины, расщепляя его пополам. Он не кричал, он захлёбывался от крови, которая хлынула через рот. — Вот так! Сукуна хихикал, смотря на то, как кровь льётся фонтаном. Я наблюдал за его тихим бульканьем в крови, как он наконец выплюнул этот апельсин, а его белые волосы получили свой цвет. Глаза шестиглазого ярко светились, регенерация руки остановилась, пытаясь переправить всю энергию в живот. Он не делал этого осознанно, скорее просто инстинкт, забавные попытки ухватиться за свою жизнь… Хм… Это начинает раздражать. Сукуна одним движением взял его голову, камера даже не зафиксировала порез и выглядит так, будто он просто отсоединил голову. Так и наступил конец Годжо Сатору. Он поставил голову вниз любуясь и рассматривая последнюю эмоцию. Ничего особенного. Нащупывая ложку на столе, Сукуна нагнулся и раздвинул веко обнажая глаз с красными сосудами и нежно голубой радужкой. Непрофессионально, на что ему было всё равно, он принялся выковыривать главное яблоко. Потом, он их сполоснул тёплой водой и начал ими жонглировать. Не касаясь, тело Годжо расщеплялось, а дополнительные руки просто раскладывали части куда считают нужным. Вскоре Двуликий сложил глаза в какую-то заранее заготовленную баночку. Было тихо, только неприятные звуки разделки мяса, некоторых хрустов костей и капающей крови. Сукуна стянул одежду, так как она была уже не нужна и оглянул тело ещё раз, приковывая своё внимание к его гениталиям. Я обещал этому дурачку, что съем его полностью. Я не собираюсь отказываться от своего обещания…даже наоборот, это становится только интереснее! Я уже знаю кому я скормлю его яйца! Он резко рассмеялся хватаясь за бледный член, сегодня он просто в творческом рассвете. — Интересно, что скажет сопляк Итадори, когда попробует на вкус своего наставника?! Сукуна продолжил потрошить тело Годжо, доставая органы по очереди. — Его желудок будет очень вкусным, если промыть и накормить его какими-нибудь тушёными овощами. А ещё печень, вкус специфический, но если пожарить, то просто деликатес! — Вырывая его всё ещё теплое сердце, язык манила хлестающая кровь. Нет, пусть его вкус останется приятной загадкой. — Сердце и мозг белобрысого, это будет самое вкусное из всего того, что он может мне предложить. — Сказал он, облизываясь. — Трудно себя сдерживать. Разделочная сессия окончена, все органы и конечности аккуратно разложены на свои места, изображая кровавую картину на разделочной доске, отзеркалив душу своего художника. — Урауме, выключай запись, уберись и сложи ненужные органы в морозильную камеру. Кухня должна блестеть по-моему возвращению. Урауме лишь поклонился и нажал на кнопку. Сцена два. Сердце Сатору Годжо. Урауме хлопнул нумератором и ушёл. Шеф вернулся в кадр, его первая пара рук передала полотенце второй паре и он начал вытирать их. Он снова чист, будто никакой крови до этого и не было. На тарелке лежало румяное сердце и немного окрашенной в красный воды вокруг него. — Сердце это не самый популярный продукт для употребления, но такой символичный! Прямо сейчас на моей тарелке находится сердечко мага Сатору и я планирую его не вскрывать, не резать и следовательно, не очищать от сосудов и вен. Это значит, что сердце будет очень жёстким, что вызывает дискомфорт, который мне не нужен. Особенно, если можно его избежать. — Сукуна жестикулируя указывал на сердечные сосуды, пока занимательно рассказывал. — Чтобы сердце размягчить, я отправляю его вариться в кастрюлю, заполненную соевым соусом наполовину. Вторую половину заливаем водой. И овощей для вкуса. Повар схватил репчатый лук и морковь, кидая их в кастрюлю. Те расщепились перед тем как упасть. — А теперь! — Он крепко схватил кастрюлю и поставил на огонь, точнее на электроплиту, конечно же. — Варим сорок минут на среднем огне иногда помешивая! Перемешав бульон, Сукуна закрыл всё дело крышкой и вернулся на исходную позицию. — И пока основное блюдо готовится, я уделю время соусу на закуску. Основные ингредиенты брусника и корица, это будет сладкий, как любовь соус для мяса и будущего гарнира! — Он злобно посмеялся. — Хах… Да!.. Где брусника? — Крепко хватая ягоды, он кинул их в кастрюлю поменьше и те расщепились на мелкие кусочки. Залил их водой. — Соотношение большое, так как я хочу жидкий соус. Теперь берём корицу для запаха. Тоже по желанию, думаю злоупотреблять не буду. — После этих слов Сукуна добавил туда две палочки корицы, чайную ложку яблочного уксуса и закинул ягоду себе в рот, скривившись от вкуса, он добавил чайную ложку сахара. — Варим 15 минут. Шеф-повар отошёл от плиты и вздохнул, руки по бокам кое как нашли себе место. Он ждёт. Ждёт. «Варенье» тихо булькает. Наконец спустя долгих 15 минут, он выключил плиту и размешал бруснику. — Ягоды отдали свой сок, а от них веет приятным ароматом крови…то есть, корицы! Теперь сливаем половину воды и добавляем немного сливок в ягоды. Перемешиваем медленно и когда соус станет слегка розоватым, закрываем крышкой. Сукуна отошёл от плиты и вышел из кухни. Через пару минут он вернулся с бутылкой белого вина, открыл голыми руками и поднял крышку, чтобы его туда залить. — Варим дальше. — Ты включил? Точно? — Сукуна поправил свой фартук и уставился в камеру с большой улыбкой. — Итак, сорок минут прошло и можно доставать наше сердечко. Голой, но чистой рукой, он достал сердце из бурой кипящей воды. Оно окрасилось в такой же цвет впитав соевый соус. Варёный орган он положил на прозрачную огнеупорную тарелку. — Выглядит прекрасно, его уже можно съесть, но это ещё не всё! После соевой ванны, сердце впитало весь соус. Сейчас сюда не хватает гарнира, с которым я отправлю его печься в духовке. Из гарнира я выбрал молодую картошку и капусту, которые я нарежу ломтиками. — Овощи идеально развалились в его руке упав в тарелку к сердцу. — Отправляем в духовку 200° на пол часа для хрустящей корочки! Одним лёгким движением, все продукты оказались на раскалённой протвивене. — По моим расчётам, соус уже готов, нужно снять с огня и пусть остывает. Сукуна глубоко вздохнул через нос. — Этот запах заставляет мой рот намокнуть! Уже по румяным сосудам я чувствую какой прелестный ужин меня ожидает! Молниеносно, он достал запечённое сердце от которого идёт пар и который притягивают большие ноздри. — Теперь! Не менее важный этап: подача! Шеф поставил белую тарелку перед собой и взяв кастрюлю с багровым, сладким соусом, используя маленький половник, он нарисовал сердце на тарелке. Два сантиметра влево от центра. Его уголки губ растянулись в улыбке, как он положил сердце Годжо в рамки этой сладковатой фигуры. Мой первый шедевр спустя тысячу лет, я чувствую как моё собственное сердце ликует! Сукуна взял листы капусты и разложил на тарелке вокруг сердца, на листы положил картошку. Сердце снова полил жидким соусом. Для вкуса. Блюдо было готово и его автор, почти минуту, любовался и восхищал свои золотые руки. В итоге он накрыл его квошем. Сцена три… Член Годжо Сатору. Урауме снова хлопнул нумератором и удалился из кадра, чтобы хозяин был в полный рост, посередине. Он облокотился на тумбу, а перед ним на тарелке лежал пресловутый орган и пара яичников на другой. — Это блюдо будет не для меня, а для одного моего горячо любимого мальчика! — Он злобно хихикнул, представляя всякое. — Но вложу я в него не меньше души и даже капельку любви! Сукуна взял член в руку и осмотрел, потрогал, понюхал и буквально провёл ту же операцию как и с его хозяином ранее. У меня уже был опыт употребления пенисов, для забавы, будто поедаешь чужую мужественность. Но сейчас? Нет, оставлю это для мелкого, его реакция будет дороже любого магического члена. — Во первых, я отправлю это всё вариться вместе с рисом. А потом с ним же и подам, ха-ха! Рис конечно же промытый, тщательно. Он так и сделал, пару минут спустя, всё уже варилось в кастрюле под его пристальным взглядом на медленном огне и закрытой крышкой. Вскоре достав член (чей?), он натёр его солью и опустил назад, попутно размышляя о том, что делать дальше, ведь эта идея пришла ему спонтанно. Рис сварился и Сукуна достал снял его с огня. — Рис должен остыть, это значит что я пожалуй займусь деликатесом! — Схватив ещё горячий орган, он нарезал его на полосы по длине. А яички нарезал квадратиками, чтобы отправить тушиться вместе с луком и грибами. — Перец, душистые травы… А сюда масло. — Другой рукой, Повар добавил масло на раскалённую сковороду, сверху аппетитно скворчали куски мяса. — Люблю когда прожарено. — Он начал мастерски орудовать своими четыре руками, мышцы всё помнили. Его это очень радовало, что он светился от самодовольства. Обретая бурый цвет, член был готов, поэтому он переложил его другую тарелку и отставил в сторону. Сукуна потянулся за остывшем в холодильнике рисе. — Для заправки риса, равное количество сахара и соли, и немного мирины для сладости, добавлю 100 грамм. Всё это залить уксусом и ждать. Он перемешал все тушащиеся ингредиенты в сковороде, убеждаясь, что яички хорошо приготовились. До яркого телесного цвета. Его взгляд снова вернулся к рису, который был готов к жарке. Одной рукой Сукуна достал огромную чугунную сковороду и поставил на плиту. — Я беру кунжутное масло. — Сказал он твердо, ощущая своё царствие на кухне, и плеснул на сковородку. Через пять минут, он поднёс руку к маслу, почти окуная её туда и убедился, что можно выложить рис. Он положил рис в сковороду блином, который тут же начал жариться. Пару минут спустя, он легко и быстро перевернул рис, будто это и правда был блин. — Рис получил свою золотистую корочку, ждём пару минут и переворачиваем снова. — Так он и сделал, дотошно осмотрев прожарку и схватив железную лопатку, он рассоединил блин. — Так же легко, как и шестиглазого! Лопатка беспощадно била по чугуну, размешивая весь рис, чтобы тот обжарился. — Запах так сильно манит, а эти тупые люди даже не додумались как передавать запахи по видео! Он злобно посмеялся в лицо своему творческому кризису прошлой жизни и снял рис с огня, вскоре переложив в другую тарелку. Желтоватая крупа рассыпалась по тарелке и черными палочками, Сукуна сделал там углубление, куда переложил кусочки мяса, лука и грибов по своему желанию. Сверху залил подливой и последним штрихом стали жаренные в виде картошки фри кусочки члена. Сверху кунжут и чуть-чуть зелени. От карамельного вида блюда, даже повар облизнулся. — Как жаль, что не для меня! Сцена четыре. Левая рука Годжо Сатору. Очередной хлопок нумератора, режиссёр, оператор, постановщик, костюмер, гримёр, помощник сценариста — Урауме снова побыстрее ушёл от взора видеокамеры. — Завершающее блюдо для инспектора Мишлен. Оно должно быть просто прекрасным и наш мисьё инспектор будет пробовать на свой язык изысканное фрикасе из мяса, которое он вряд-ли когда-либо пробовал! Сукуна хихикнул от предвкушения и достал свежую отрубленную ранее руку. Он протянул её над тарелкой, кусочки сами начали отсоединятся и падать вниз. — Думаю этого достаточно, самое вкусное я отрезал, остальное — мусор. — Небрежно выкинув руку, а точнее, то, что от неё осталось, он промыл куски в раковине под водой и просушил под полотенцем. — Теперь посолить и добавить молотого перца, по вкусу. — Своей огромной рукой он начал перемешивать мясо, а другой поставил очередную сковороду на огонь, предварительно залив растительного масла. — Выкладываю мясо кожей вниз и обжариваю с двух сторон до румянцы. — Лук упал на сковороду мелкими колечками, где его тут же перемешали. Повар схватил чеснок, очистил его голыми руками и так же кинул на сковороду мельчайшими кусочками. Он повторил ту же процедуру. Спустя пару минут, он схватил муку и высыпал на мясо, убеждаясь, что все куски Годжо покрылись белым порошком. — 150 мл. вермута — Сукуна взял бутылку, открыл и сделал глоток, а потом да, добавил к мясу. За ним последовал бульон куриный. — Не говорите инспектору, что он куплен. — Хихикая он кинул веточку тимьяна туда же и накрыл крышкой. — Тушение 20 минут на умеренном огоньке. Ну а пока мясо готовиться, я приступлю к овощам! Поставив кастрюлю на плиту с небольшом количеством воды, он закинул туда лук-порей и морковь с лавровым листом. Он варит овощи пару минут и сливает воду, чтобы добавить их в к курице. Через пять минут, Сукуна снял мясо с огня. — И гарнир, возьму оставшуюся запечённую картошку. Он выложил всё на тарелку, картошку полил соусом и рядом выложил мясо. — Пришёл мужчина, на вид 40 лет. Заказал блюдо от шефа. — Урауме резко подал голос, отчего двулики большими шагами сорвался с места и взглянул в зал. — Наконец-то! — Его глаза загорелись и он повернулся к своему официанту. — Неси в зал и быстро приготавливай следующий кадр, будем дегустировать! Сцена пять. Финальная сцена. Хлопок нумератором и Урауме его отложил в сторону, чтобы стать рядом с Поваром. — Фрикасе в зале и пока инспектор Мишлен пробует мой шедевр, я буду есть сердце Годжо Сатору. — Он схватил вилку и в сердце появился неглубокий разрез, откуда полилась кровь. — Чудесно! Всё как я и планировал, кровь осталась внутри сосудов и теперь смешивается со сладким соусом! Я уже чувствую эти оттенки на своём языке! — Вилка проткнула сердце и вытащила кусочек вместе с сосудом, потом прошлась по символичной форме сердца из брусники, вбирая соус и истекая кровью. Кусок молниеносно оказался возле его широко открытого рта, глаза сверкали от перевозбуждения. Зубы сомкнулись хватаясь за мясо и язык ловко ведёт еду по всей полости рта, вбирая вкусовые ноты. Лицо Сукуны сконцентрировано, внимательное, потом стало расслабленным и потом хмурым. В глазах резко образовались слёзы. Урауме взглянул на Царя Проклятий, так же Царя Кулинарии, который буквально плакал у него на глазах. Это повергло его в шок. Он наблюдал как его глаза сузились и из них текли такие яркие слёзы, ручьём по щекам. Это настолько вкусно, что он плачет?! Какая гадость. Сукуна выплюнул еду из своего рта с красными от раздражения лицом. Он закрыл рот рукой, останавливая свои рвотные позывы и нагнулся над кухней дрожа. Рот на животе тоже пришлось прикрыть. За этот короткий промежуток времени, Урауме схватил бутылку с водой и налил её в стакан, протягивая хозяину. Тот её конечно выпил одним махом и как только ему стало чуть легче, он взглянул в зал на инспектора, который, как ни в чём не бывало, наслаждался блюдом от шефа. — Какое ужасное у него на вкус сердце… — Снова сдерживая порыв своей тошноты, двуликий выпрямился и схватил бутылку воды, удаляясь из кухни в уборную. — Пойду прочищу желудок. Урауме молча проводил его взглядом и немного дёрнулся, когда дверь громко хлопнула. Он посмотрел на сердце и взял вилку с ножом, аккуратно отрезал кусочек, понюхал и сунул в рот. — Довольно вкусно. — Он пожал плечами пока жевал. Вскоре он подошёл к видеокамере и выключил её. В жизни бывает так, что иногда настолько уверен в себе, что делаешь самые обычные ошибки… Когда даже многолетний опыт, не обязательно является гарантией на идеал твоей работы… И конечно же, когда ты пренебрегаешь базовыми шагами, чтобы как можно скорее прийти к успеху… — Демоническая Гробница в Красном гиде «Мишлен»! — Урауме ворвался на кухню к скучающему шефу, который даже не готовил, а меланхолично рассматривал чугунную сковороду. Его компаньон открыл красный путеводитель и пролистал пару страниц, чтобы найти нужную. — Здесь пишут, что «Ресторан стоит посетить за исключительно профессиональное обращение местного шеф-повара с мясом и мясными продуктами. Мясо здесь получает свой абсолютно необычный и уникальный вкус.» — Он посмотрел на лицо Сукуны, на его лице начала натягиваться улыбка, впервые после попытки употребить шестиглазого. Юноша продолжил. — «Это заведение не рекомендуется посещать вегетарианцам и мусульманам, так как в меню здесь только мясо неизвестного вида и сорта, которые являются секретом шеф-повара. Ресторану присваивается одна звезда.» Он снова посмотрел на Сукуну, чья улыбка теперь исчезла. Он издал низкое мычание, закрыл глаза и подумал. Вскоре вытянул свой палец вперёд и со строгим взглядом произнёс. — Найди мне адрес их офиса. Некоторым из нас, даже спустя тысячу лет, не удаётся увидеть собственные ошибки…а некоторым, просто не хочется их видеть… И иногда оказывается, что даже после смерти бывает важно, каким ты был при жизни… А Сатору Годжо при жизни был героиновым наркоманом.