Прости.

- Что-то ты припозднился, Сатору. Как там поживает моя семья? - Сбежали они все до последнего, это ж ты приказал? - Ну да. В отличие от тебя я человек добрый. Ты же ожидал что я убью парней, когда отправил их сюда? - Я просто доверился тебе. Ты все таки человек принципов и едва ли убил юных магов просто так. - Ты доверился мне? Вот уж не ожидал, что в тебе осталась вера в меня. - Тебе есть что сказать напоследок? - Пусть говорят кто и что хочет, но я ненавижу обезьян. При этом я ни когда не держал зла на магический техникум, просто в этом чëртовом мире я никак не мог засмеяться от всего сердца - Сугуру.... - Хоть напоследок, мог бы и осыпать меня проклятиями...

***

- Сёко могла бы ты меня оставить, пожалуйста. - тихий голос эхом пронесся в помещении морга. - Сатору, я не считаю, что это хорошая идея - чиркнуло колёсико зажигалки и тонкая струйка дыма поднялась в воздух, а за ним тихий вдох лёгких едкого дыма. Был поздний вечер, Иэйри возилась в больнице при колледже, оповещаемая каждые полчаса о новых стычках и ситуации в городе. А затем, после заката, в морг привезли тело отступника и её бывшего сокурсника, Гето Сугуру. Если можно было описать холод, что стоял в том самом Ледяном озере Коцид, описанных Данте Алигьери, то Сëко его ощутила. Её тело било мелкой дрожью, руки дрожали, когда она силилась унять их, пытаясь закурить. Но Иэйри не была бы собой, если бы не могла себя держать в руках. Правда понадобился ей для этого час в кабинке туалета, выблевывая скудный завтрак. А затем мерзкий чёрный кофе, без сахара, без сливок. Молодая женщина аккуратно приводила в порядок тело Сугуру. Все маги подвергаются кремации, это закон. К сожалению, высеченный кровью других. Слишком лакомый кусочек, тело мага для проклятий. Сëко смыла кровь с лица и тела мужчины. Трупное окоченение ещё не тронуло конечности брюнета, но всё близилось к тому, когда девушка медик обнаружила зажатое кольцо в пальцах оставшейся руки мужчины. У Иэйри подкосились ноги, стали ватными и только холодный стол на котором покоилось тело, спас её от падения. Парные кольца для парней и серьги для девушки, их приобретение в один из походов на карнавал фейерверков. Сугуру носил его на правой руке, которой сейчас не было, но вот же оно, нельзя было спутать ни с чем этих колец и серьг, что с кропотливой тщательностью выбирала девушка, под смешки и бубнеж парней. Когда Гето был вымыт, причёсан и переодет в белое кимоно, в морг явился Годжо. Высокий мужчина в белой ленте повязке на глазах и хрупкая молодая женщина с глубокими запавшими синяками под глазами, тихо стояли над единственным сейчас телом в морге. Телом своего бывшего товарища, своего лучшего друга, своего... Годжо держал руки в карманах узких брюк, но дрожь его тела нельзя было скрыть. Сëко не хотела оставлять его сейчас одного. Именно ему пришлось убить своего лучшего друга. Как бы Годжо не харахорился последнее время, называя Гето мерзавцем, ублюдком, трусом и предателем у всех на глазах, Сëко знала их намного дольше. - Пожалуйста - альбинос не двигался, стоя истуканом и склонив голову. - У тебя время до прибытия группы для кремации. - Кремации не будет. - Так нельзя, Сатору. - Я не могу... Тяжело выдыхая облако дыма, Иэйри медленно развернулась к выходу, задержавшись возле мужчины. Сжимая в зубах новую сигарету, она без слов и без лишнего сопротивления со стороны беловолосого, вложила в его ладонь кольцо. Только указав взглядом на тело позади и покинула помещение морга. Всех пострадавших отправили или по домам/в общежитие или перенаправили в другие больницы на временный отдых. Так что всё крыло больничного помещения, с моргом впридачу, пустовало. Шаги женщины ещё какое-то время глухо отдавались в коридоре за дверью, пока окончательно не затихли. Лишь только тогда Сатору разжал ладонь. Отражая свет от единственной сейчас лампы над столом с телом, на ладони блеснул металл кольца. Это были простенькие кольца, комплект с серьгами. Без камней, без лишней вычурности, только легкая гравировка в виде линий тёмного цвета посреди. Со временем затëртое от носки. У Годжо такое хранилось или дома или иной раз он носил его как талисман на цепочке. Сжимая кольцо в ладони и плотно стиснув губы, альбинос приблизился к столу, преодолевая расстояние в два метра, что не мог переступить всё это время. Гето был спокоен, на его лице застыла улыбка, та которую Годжо видел в последний раз и был её причиной. - Какой же ты упрямый осёл - Сатору сжал ладонь мужчины в своей и больше не в силах сдерживать дрожь, припал на колени, сотрясаемый дрожью. Глаза наполнялись слезами, грудь рвало от недостатка воздуха. Сердце снова разрывалось на осколки и пронзило десятком клинков. К чёрту эту повязку, к чёрту сдерживать себя. Сатору рыдал, рыдал на взрыв, громко скуля и завывая в маленьком помещении. Прижимая холодную ладонь к лицу, такую родную, такую некогда родную. - Ты последняя скотина, Сугуру - слезы струились не в силах закончиться. - я столько раз чувствовал тебя рядом, столько раз был близок, ты же это...это тоже знал. Колени затекли от стояния на холодном полу, но ноги бы сейчас не послушались хозяина. Пальцы альбиноса сжимали и разжимали запястье, ладонь Сугуру. Распухший нос утыкался следом. Бледные тёплые щеки накрывало холодом, когда Сатору прижимался к руке Гето. Рыдания не прекращались, только перешли на глухие всхлипы, а из измученного горла уже с хрипом вырывалось скорее бульканье и лай. Когда Годжо увидел друга после его побега у KFC, сердце пробило удар. Он так изменился, он теперь стал более дерзок и ещё более красив, но он оставался их Гето Сугуру, его Сугуру. Когда альбинос посещал очередные миссии и чувствовал остаток запаха ладана и мускуса, его запах, Годжо накрывала злоба и обида, которую он теперь умел сдерживать. Но когда он увидел истерзанное тело после боя с Окоцу, сердце его упало в желудок или даже почти перестало биться. Это значило только одно, Сугуру Гето должен умереть. От рук лучшего друга. От его рук. Сëко давно знала их маленький секрет, их тайну. Не могла не знать, она была с ними слишком долго, чтобы не замечать. Как под всеми пинками, рычанием, толкотней, закатанными глазами и кривлянием было нечто большее, чем просто дружба. Она не могла знать насколько больше, да и кто бы ей рассказал про ту миссию с огромным проклятием в виде арахноидита с телом женщины, но огромными жвалами на уродском лице, когда Иэйри была отправлена на практику в больницу. *** Миссия прошла бы более успешно, если бы не самоуверенность Годжо, в очередной раз. Проклятие обосновалось в старом здании мельницы и устроило складское помещение для зерна рядом под свою колыбель и ловушку. Всё здание было в паутине, стоит дотронуться до натянутой нити и сеть каналов извещала о прибытии жертвы. Гето хотел получить это проклятие себе в коллекцию, удобное приобретение. На миссиях с Сатору он брал только те проклятия, что были высшего ранга. Глотать мелких не было необходимости. Тем более вкус проклятий явно не для слабонервных и привыкнуть к этому послевкусию Гето так и не сумел. Пока брюнет обходил здание мельницы, наложив барьер заранее, хотя это было на Сатору. Его оглушил такой душераздирающий вопль и скрежет как когтей по металлу, что невольно парень сжал уши в ладонях. А затем над ним пронеслась туша. Огромная паукообразная туша с телом женщины, размахивая руками и спеша к зданию рядом, где Сугуру оставил пять минут назад Сатору. - Твою ж мать - чертыхаясь и прыжком перелетая через ступени, Гето вызвал своего любимчика ската, устремляясь к складу. По аккуратно ровному проему в стене, где некогда было окно, а сейчас увешанного тонкой паутиной. Можно было понять, что именно тут арахна и устроила свой личный вход. Наверное каждый раз создавая тонкий слой ворот. Гето заглянул внутрь темного помещения. Все окна и двери были заколочены, где-то проникал свет через щели или дыры, но абсолютно всё помещение выглядело как лабиринт из паутины. Липкой и мерзкой на вид. Сугуру осмотрелся и снаружи, где этот идиот Сатору, они разошлись недавно у другой стены склада. Из глубины помещения раздался вой и шипение, довольное шипение. Вызывая сразу три слабых проклятия, Гето пустил все в разные стороны паутинного лабиринта, сам пробираясь по звукам, как ему казалось более верного пути. Снова вой и писк проклятия Сугуру, оповестил, что арахна настигла одного из них, но судя по мельтешению сдаваться оно не собиралось. Гето воспользовался суматохой и пробрался дальше вглубь, уже собираясь развернуться, как услышал треск под ногами. Очки Сатору. - Тц. - принимая боевую стойку, арахна двинулась к очередному нарушителю её спокойствия, пока у Гето есть еще время в запасе. Бегая глазами по всему вокруг. Где же ты, идиот? Как мог так легко попасться? Странный свёрток на полу явно не совпадал со всем интерьером лабиринта, разве что только не был тоже из паутины. Припав к нему на коленях, Гето с силой разрывал до боли режущую пальцы гадость. Лицо Сатору бездыханно покоилось в коконе, хотя пульс слабый но был. Тоже мне сильнейший. Гето рывком распахнул рубашку на груди беловолосого и принялся делать ему искусственное дыхание. Последнее проклятие, огромный, но слабый скорпионо-подобное существо завизжало где то в лабиринте, это последнее. Затем арахна явится за своей добычей. - да дыши ты - Сугуру склонился к губам Сатору вдыхая в него воздух. Резко парень закашлялся и втянул затхлый воздух помещения, ошарашенно уставившись в лицо напротив. - Сугуру, там проклятье... - Знаю, вставай! Мне нужна твоя помощь. Брюнет занял оборонительную позицию, прислушиваясь к звукам. Парой секунд назад его проклятие перестало истошно вопить. Альбинос тяжело поднялся на ноги, стараясь отдышаться и тут же сверкнув глазами. - Тварь, застигла меня врасплох. - Ты должен был ждать меня, а не идти внутрь один - спина к спине. Паутина завибрировала, а уже очень близко до слуха донеслось шипение и лязг жвал. Бой закончился быстрее, чем предполагалось. Годжо разозлённый за своё нападение, был на грани уничтожить проклятие взрывом красного, когда толкнув его в плечо, Гето успел поймать в спираль застигнутое врасплох и прижатое в угол проклятье, готовое вот вот прыснуть ядом. Они сидели на ступенях мельницы, раскинув ноги и переводя дыхание. - Фу, ну и мерзкая она. Представь, подкралась издали, пока я эту паутину рассматривал - Годжо упирался руками в ступени выше, откинув голову назад. - Идиот Забрали их спустя полчаса и в тишине доставили в уже спящий техникум. Гето всё ещё дулся на друга, за такую беспечность, хотя чувствовал и свою вину. Понадеялся на силу Сатору. Ведь они же "сильнейшие". Фырча в струи душа, Гето покинул кабинку душевой, налетая на Годжо. От падения на скользкую плитку его спасла рука беловолосого, сжимая за талию и плотно прижимая мокрое после душа тело парня в одном лишь полотенце к себе, такому же нагому телу. - Тише на поворотах - Годжо усмехнулся, но отпускать не торопился. Упираясь ладонями в грудь парня, Сугуру лишь кивнул, отталкивая от себя. Но это не подействовало, его только плотнее прижали к себе. - Отпусти - шипя, брюнет одарил Сатору самым своим гневно обиженным взглядом. - А может я не хочу. Ты мне сегодня жизнь спас, хочу вернуть долг. - Вернешь на банковский счёт или лучше тем, что больше не будешь так подставляться. - Ты что, так за меня испугался, что обиделся? Гето лишь фыркнул и занес было руку чтобы скрутить альбиноса прям тут на прохладном полу коридора душевой. Как его втолкнули в кабинку, прижимая плотно к стене. Чтобы точно не упасть, Гето расставил руки в стороны. - Да что ты творишь, больной? Годжо уже был на коленях, хитрые глаза щурились и блестели аквамаринами, невозможно было не утонуть. Пальцы его скользили по узкой талии брюнета к тазовым косточкам. Языком и губами собирая капли ещё не высохшей воды с живота, когда мышцы сократились от щекотки. - Сатору, что ты делаешь? - Голос Сугуру был тихий и ошарашенный одновременно. - Говорю спасибо. Медленно развязывая полотенце и бросая его куда то вбок, альбинос с причмокиванием оглядел вставший член у своего лица, тут же скользя языком по головке. Опускаясь по вставшим венкам губами, склоняя голову и посматривая вверх. Как брюнет, закусывает палец зубами, но не отталкивает, а лишь тянется второй рукой в ворох белых волос, сжимая на макушке пальцы и когда Сатору пошло открывает рот, высовывая кончик языка наружу. Брюнет толкается в горячий рот беловолосого. Годжо стискивая бедра брюнета, принимал его член, сам насаживаясь и втягивая шумно воздух через ноздри. Когда головка члена входит особенно глубоко, гортанно рыча от приступа кашля, но не отталкивая. Сжимая белые волосы и до боли стискивая зубы на пальце, дабы заглушить особо громкие стоны, потому что громкое дыхание контролировать не в состоянии. Гето толкался в этот горячий рот, так послушно его принимающий. Оттягивая за волосы, до стона снизу. Обхватывая второй рукой свой член, быстро двигая по всей длине, растирая предэякулят со слюной Сатору. Голубые в карие, глаза в глаза. Годжо покрывает поцелуями головку, открывая пошло рот, не успевая сглатывать слюну, что стекает по краям рта. Они оба двигались в одном темпе, не разрывая взгляда, пока не сдается первый Гето, кончая на лицо Сатору, попав и на язык и на волосы. Всё равно он шёл принять душ. Годжо кончил через пару секунд, от вида сверху. Как брюнета накрывает оргазмом, как он откидывает голову, а его волосы прилипшие к шее скользят змеями по влажной коже. Этот и остальные свои маленькие секреты они хранили и оберегали. Только в тот день, Иэйри вернулась поздно из больницы и так уж вышло, что решила прогуляться по окрестности техникума, и дёрнуло её пройти мимо корпуса общежития парней. Когда она услышала первые стоны, ей показалось. Но девушка как раз решила прятаться покурить под высоко расположенным окном душевых парней, когда чётко расслышала и стоны и всю тихую перепалку следом. А потом и заглянув за угол разглядела спины своих друзей. Гето быстрым шагом удирающий от Годжо, нагоняющим его следом и шепотом извиняющийся. Правда по виду не скажешь, что он в чем то себя считал виноватым. *** Когда слезы уже не катились градом, их больше не было. Когда горло раздирало от холодного воздуха, а колени уже затекли так, что ноги не слушались. Годжо упираясь руками в стол с силой поднялся, пересаживаясь на высокий стул на колёсиках. Оставив руку Гето в покое, Сатору не меньше минуты смотрел в расслабленную улыбку мужчины. Пальцы скользили по скуле, дыхание было медленное. Мысли. Мысли путались. Сколько он так просидел? Сëко не спешила возвращаться, значит можно остаться. Почему он не остановил? Он же видел, что что-то не так. Но разве он виноват, что они сломались оба. Только Годжо держался на словах Сугуру, которые так отчаянно он вдалбливал в беловолосую макушку ещё с первых их стычек. А ещё он был сильнейший, он обязан был быть сильнейшим. Альбинос уткнулся лбом в лоб брюнета. - Эй, Сугу, я всё равно будут тебя звать по ночам можно? - шмыгая носом и прикрыв глаза, слез нет, но желание плакать не отступает. - я запомнил эту дату. И каждый твой день рожденье буду посещать могилу, прости меня. Оставляя последний поцелуй на тонких губах, беловолосый сотрясает всем телом в беззвучном плаче на груди как будто очень глубоко уснувшего брюнета. Сëко в очередной раз подслушала ненароком их маленький секрет. Только для неё это не было секретом, ещё с первых их стычек. Вышел Сатору из морга только с первыми лучами солнца, повязка на глаза скрывала его ночные приключения. Иэйри тихо протянула мужчине банку холодного кофе и, выкурив сигарету, направилась в свою каморку морга. А Годжо, натянув улыбку, отправился отыскать Окотцу, ведь у него всё ещё был его студенческий, отданный Сугуру.