Поселок Цайи. За две недели до визита.
Вэй Усянь неспешно прогуливался по поселку Цайи. Одетый в просторные одежды, донельзя счастливый и безмятежный, он был олицетворением прекрасного солнечного дня. В поселок Вэй Ин отправился в одиночестве – Ханьгуан-Цзюнь был занят делами ордена. После того, как Лань Сичэнь ушел в уединение, все дела ордена свалились на несчастные плечи Лань Ванцзи и Лань Цижэня. Обязанности они разделили пополам – если Ванцзи был занят докучающей документацией, то Цижэнь обязательно брал на себя занятия адептов, проверку их работ и сочинений. Если же дела требовали отъезда из Облачных Глубин, Лань Чжань отправлялся в путь, пока дядя денно и нощно сидел над делами ордена. Разумеется, Усяню докучало, что муж всегда бывает занят днем, однако все вечера и ночи были в их распоряжении, поэтому жаловаться не смел. Каждый день, значит каждый день. Поэтому, А-Сянь разгуливал по поселку Цайи, стремясь найти себе новое развлечение. Десять кувшинов «Улыбки Императора» уже красовались в цзинши, поэтому Вэй Усянь бесцельно бродил по рынку, надеясь приобрести что-то новенькое и вечером похвастаться мужу своей покупкой. Проходив по рыночной площади три часа, Усянь потихоньку разочаровался в своей идее – ничего поистине интересного не нашел. Однако, как только он собирался уходить, внимание привлек вскрик одного из торговцев: «Голубые лотосы! Продаю голубые лотосы! Опьянение без чарки вина! Если одно слово «лотос» уже могло привлечь внимание Вэй Ина, то фраза «опьянение без чарки вина» заставила вихрем пронестись к прилавку. – О-о, молодой господин! Вижу, мой товар привлек ваше драгоценное внимание. Хотите купить лотосы для супруги? Или может, Вас привлекла последняя фраза? – Что значит «опьянение без чарки вина», господин? – С удивлением произнес Вэй Усянь. – Не знаете? Нестрашно, господин. Эти лотосы необычны. Если заварить чай из этих лепестков, эффект будет не хуже, чем от «Бутылки Императора», – улыбаясь во все имеющиеся зубы, произнес торговец. – А чем докажете, господин, исключительность этих цветов? Знаете, я несколько лет прожил в Юньмэне и никогда не видел лотосов такого цвета. Быть может, эти цветы побывали в неком красителе, и сейчас вы пытаетесь набить цену за счет их мнимой исключительности? – С ухмылкой произнес Усянь. Он с детства знал всю хитрость торгашей, и потому не мог позволить себя обмануть. – Ох, молодой господин! Вы не первый, кто спрашивает подобное. Возможно, вы не видели меня здесь раньше, но моя репутация чиста, как одежды здешних адептов. Прибыл я вовсе не с товаром из Юньмэна. Каждые полгода я уезжаю в Дунъин за редкими товарами, чтобы выгодно продать их здесь. Эти цветы не имеют там особой ценности, однако являются редкостью в здешних местах. После этих слов торговец тронул Вэй Ина за плечо, давая понять, что хочет что-то шепнуть на ушко: «А знаете, молодой господин, адепты здешнего ордена хоть и неимоверно изящны, и чисты в своих белоснежных одеяниях, парочка из них частенько заглядывает ко мне за моими прекрасными лотосами. Ведь алкоголь в их ордене…запрещен» После этих слов Вэй Усянь прыснул и схватился за живот со смеху – теперь стало понятно, почему Лань Цзинъи так безудержно весел по вечерам, и почему это веселье не пахнет вином. – Ох, господин, вы, конечно, вдоволь меня повеселили, однако, может дадите попробовать маленький глоток такого чудесного чая? Тогда я тотчас куплю целый букет ваших цветов! – с этими словами, Вэй Ин показал увесистый кошелек, благодаря чему торговец ехидно заулыбался и показав на маленький чайничек, проговорил : «Конечно, молодой господин! Вижу, ваши намерения купить мой товар серьезны, поэтому не стану отказывать в просьбе сделать маленький глоток. Учтите, чай холодный – стоит с самого утра» Вэй Усянь действительно сделал маленький глоток и тотчас понял, что нашел в Цайи неимоверно честного торговца – от маленького глотка от ощутил хмель, словно от целого сосуда с вином. Расплатившись с торговцем и получив подробную инструкцию по завариванию чая, Вэй Усянь с радостью побежал в Облачные Глубины с такой скоростью, будто у него отросла лишняя пара ног. «Как же славно я смогу развлечься, ха-ха-ха! Интересно, как организм дядюшки моего Лань-гэгэ отреагирует на столь прелестный напиток?! А как же отреагирует Лань Чжань? Надеюсь, он отрежет бороды всем тридцати трем старейшинам! Ох, я смогу напоить все Облачные Глубины!» – С этими мыслями, Усянь оглушительно засмеялся и помчался достигать невозможного кошмара на территории Ордена Гусу Лань. Конечно же, веселье того стоило. На этот раз кошмар сея Гусу понял, почему на территории Ордена запрещен алкоголь. После того, как Вэй Усянь «великодушно» решил угостить добрую половину ордена на семейном чаепитии «прекрасным чаем из лепестков свежего лотоса», половина сидевших на своих местах адептов стали похожи на мертвецов, упавших на столы с синими донельзя лицами. Оставшаяся половина походила уже на лютых мертвецов в состоянии неистовства, которые не осознают сами себя и громят живое и неживое на своем пути. Вот же странная ланьская генетика. Бородки Лань Цижэнь все-таки лишился… Конечно же, Усяню в тот раз прилетел немалый выговор. Безбородый дядюшка метал гром и молнии, казалось, его крик слышала вся Поднебесная. Естественно, на Стене Послушания высекли новое правило, запрещающее «чай из лепестков свежего лотоса, чему Лань Цзинъи настолько огорчился, что временно стал походить на Лань Ванцзи в молодые годы. Сам Лань Чжань, естественно, недолго обижался на супруга. Он вообще не мог долго на него обижаться на свое счастье. Все же «счастье» это был самим собой. Его любимым Вэй Ином, которого он таким и полюбил – неугомонным, слишком шумным и донельзя любящим подобные выходки. И если не принимать дорогого человека, каким он есть, то как можно говорить о любви к нему? Пусть лучше Усянь организует еще хоть сотню таких «розыгрышей», чем он еще раз увидит его невеселым, истощенным и бледным, как тогда, на горе Луанцзан и в Безночном Городе. Конечно же, Вэй Ин во всех красках рассказал Лань Чжаню про этот чудесный напиток, на что получил многозначительное для них двоих: «мгм». А еще поделился своей идеей, как примириться с братом, а заодно и испробовать на нем столь чудеснейший напиток. Конечно, Ванцзи не хотел отпускать Усяня в Пристань Лотоса одного, боясь, что Цзян Ваньинь в очередной раз будет срывать свой гнев. Однако, новое изобретение – талисман перемещения, работающий за счет энергии обиды, которым он тотчас воспользуется, если разговор пойдет не по плану, окончательно убедил Ханьгуан-Цзюня отпустить любимого в Пристань Лотоса, вместо совместных переговоров с «Незнайкой» из Цинхэ Не. Разговаривать со старым приятелем Вэй Ин точно не захочет, а потешиться над братом – вполне. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы было рядом…Пристань Лотоса.
Разговор Вэй Ина и Цзян Чэна пошел в нужное русло. Камень на сердце Цзян Ваньиня окончательно разбился, и теперь это сердце требовало задушевных посиделок под вином. Когда братья уже сидели за столом, Вэй Усянь в красках стал рассказывать свою интереснейшую историю, которая случилась на семейном чаепитии, а потом показал два лотоса из рукавов цянькунь. – Да ты опять меня дурачишь! Такие лотосы у нас не растут, в жизни про них ничего не слышал. Небось придумал очередной талисман, превращающий чай в вино, а лотосы покрасил! – с ехидной усмешкой прокричал уже выпивший несколько чарок вина, Цзян Чэн. – Не веришь, ну и не надо. Спорим, ты опьянеешь не хуже Ланей после парочки чайников данного чая? – ехидно ухмыльнулся уже Усянь. Брать своего шиди на «слабо» у него отлично получалось еще с детских лет. – А спорим! Если не опьянею, завтра будешь гулять с Феей. А-Лин обещался приехать. – Уж очень хотелось Цзян Ваньиню посмотреть на лицо шисюна, когда его заставят гулять с собакой. – Идет! – Усянь был как никогда уверен в своей правоте, Да что уж говорить, он за две жизни не проиграл А-Чэну ни один спор.Спустя два часа. Пристань Лотоса.
– Ох и задиристое пойло, Вэй И-и-к-к…Должно быть, я продул, пошли развлекаться! – Еле-еле проикал Цзян Чэн. Вэй Усянь в жизни не видел шиди настолько пьяным. Сейчас он был пьян настолько, насколько не представлялось возможным – раньше, когда они пили вино, А-Чэн ложился спать, как только чувствовал признаки опьянения, чтобы «не позорить Орден Юньмэн Цзян», сейчас же все рамки, сдерживающие Цзян Чэна, улетучивались, как воздушные змеи адептов, которые поняли, что сегодня вечерней тренировки не будет. Конечно, когда они пришли в маленький городок, что был расположен недалеко от Лотосовой Пристани, Усяню так и хотелось поозорничать. – Слушай, Цзян Чэн, столько времени прошло, а ты все не женат и не женат. Признавайся, ты тоже обрезанный рукав? – с ехидным коварством произнес Вэй Усянь. – Пф…Да не в жизнь! Не хватало еще стать таким, как ты! – Тогда может соизволишь завести жену? А то твоя драгоценная рука скоро отвалится, полируя твой второй Саньду, ха-ха-ха… – Ах, так! Ну я тебе сейчас покажу, Вэй Усянь!!! После громкой выброшенной фразы Цзян Чэн сначала огляделся по сторонам, уперся взглядом в первую проходящую даму лет двадцати и бросил: «Девушка, вы случайно не замужем? Я, Глава Ордена Цзян, хочу тотчас жениться на вас!» Стоящий рядом Вэй Ин прыснул и закрыл лицо ладонью. Такого он точно не ожидал, хотя идея очень хорошая. Девушка сразу замерла и не смогла произнести ни слова. Разумеется, она знала, что стоящий перед ней человек – Глава Ордена, однако, чтобы ее позвали замуж. Ее, двадцатилетнюю Ма Сяося, до этого замуж никто не звал. Хоть девушка была симпатичной на лицо, происходила из бедной семьи, а потому была худощавой, с жиденькими волосами и ходила в невзрачных одеждах. Даже сейчас она шла по улице, после очередной случайной работенки в харчевне, где ей заплатили крошечную сумму за уборку помещения и обслуживание посетителей. «Г-господин, вы знаете, я с радостью бы стала вашей супругой, однако, я далеко не благородного происхождения, из семьи крестьянина, однако отца мучают боли в спине, и он не может работать в поле, как раньше…» — робко пролепетала девушка На это уверенный глава Ордена Цзян хмыкнул и спросил: – Не шлюха? – Н-нет, господин. – Готовить умеешь? – Да, и рис, и кашу, и супы, и мясо могу вкусно запечь при необходимости. – Нравлюсь тебе? – Д-да, господин. – Значит, пошли к твоей семейке, потом в Храм Предков зайдем. – Хорошо, господин. Вэй Усянь уже не знал, смеяться ему или плакать – он представил лицо Мадам Юй, которая тотчас вернется с того света, и наваляет им всем, так что месяц на спину не ляжешь, как только А-Чэн зайдет в Храм Предков с крестьянской девицей. Впрочем, все закончилось неплохо. Проснувшийся после увлекательной попойки, Цзян Чэн, как порядочный господин, оставил девушку своей женой, хоть и зарекся не пить с Усянем даже под страхом смертной казни. Девушка действительно оказалась хорошим выбором – мягкий характер, умение приготовить много разных блюд, а поправится немного, будет еще и красавицей. Когда Вэй Ин возвратился в Облачные Глубины, его муж внимательно слушал подробности интересной истории, и с каждым новым словом обнимал супруга все крепче – как хорошо, что у него есть Вэй Ин, и с братом помирился, и жену ему нашел, и дядю невольно заставил избавиться от осточертелой бородки. Золото, а не супруг! Не Хуайсан, подославший торговца в Цайи, загадочно прятал улыбку за веером, хоть и был неимоверно счастлив за Цзян Ваньиня. Изначально, он послал торговца, который привозил голубые лотосы из Дунъина в Цинхэ на протяжении нескольких лет, в поселок Цайи, надеясь, что Вэй Усянь, который непременно купит несколько лотосов, поделиться «волшебным чаем» с Лань Сичэнем, что позволит ему покинуть уединение немного раньше и обрести душевный покой. Но ничего, пока в заклинательском мире существуют Вэй Усянь и Не Хуайсан, никому и никогда не придется жить спокойно…