Губы в медовой патоке

И если все в синей тюрьме выглядели как настоящие заключённые, то Рео был прекрасен даже в этой тесной исключительной форме, ткань у коей ужасала качеством и удобством, вводя Микаге в немой шок. И Чигири так-то тоже. Они оба нашли себя манерными, и также один излюбленно по утрам укладывал вишнёвые пряди, выбившиеся из общей картины, а другой предпочитал в душе отмаливать пару слишком долгих часов того, что сон его испортился на твёрдом матрасе, найденном где-то на загривке Японии, если не дальше. А ещё Рео следил за своей кожей так, как следил бы за капающим процентом доходов. То есть чересчур тщательно. Хëма почти что влюблялся заново в вид Микаге, стоящего подле немного заляпанного зеркала, чуть склонившись в бедре, и наносящего на лицо нечто безусловно элитное, к чему пантера и коснуться не смел, хоть хамелеон и настойчиво предлагал, тряся баночками с дорогостоящим гелем или приятно пахнущим кремом прямо перед его хмурым взором, пытающимся не повестись на чёртов соблазн. Проблема в том, что таковым соблазном было нисколько то, сколько сам такой весь из себя аристократичный Рео, гордо задирающий острый подбородок. На него не смотреть — грех. Не то чтобы Хëма пялился на хитрое выражение, искрящееся чем-то совершенно родным, но взгляд упорно блуждал своими межеваниями по чужим розоватым устам, от которых веяло приятным оттеночным медовым бальзамом для губ. Вот бы вкусить этот запретный плод, сорвав его и не оставив прочим смертным и шанса. Желание стояло выше человеческих ценностей, в чём пантере самому себе признаться страшно, от чего скрывать эту слабость в потаённых сырых местах своего нутра — та ещё задачка. Всё-таки это стоило Чигири непомерных сил и траты нервов, когда терпел все эти заскоки ребят из маншайна, но вот кого-кого, а Микаге он не только выносил с великим удовольствием, но и, кажется, грезил о мире, где может влюблённо касаться патоки, принадлежащей лишь хамелеону, ощущая где-то на туманной подкорке сознания терпкую сладость мёда. Может, из-за этого Чигири добегал свой последний круг не так резво, как вначале, но Рео глаз с него не сводил. Кажется, Хëма непроизвольно ускорился, заметив пристальную слежку. Поняв, что рассекречен, Микаге интенсивно замахал рукой, как бы приветствуя пробегающего мимо Чигири, отделившегося почти моментально. Наверное, хотел подбодрить? — Давай, Чигири! Я пойду в раздевалку и подожду тебя там, так что приходи, когда закончишь. Юноша затрепетал, услышав внезапную поддержку, выдыхая больно резко и уже начиная глотать жадно застоявшийся воздух, чувствуя, как убывает воля и мотивация пробежать две обыденные нормы, пока хамелеон удалялся вглубь коридора своей элегантной походкой то ли лебедя, то ли настоящей модели с подиума Rakuten fashion. Внезапно Хëма почуял неладное в себе, и, остановившись, уперся потными ладошками в колени, чувствуя, как грузно вздымается грудная клетка, заставляя прекратить тренировку тут же. На поле только его чувственная сущность и одиноко разбросанные мячи, не представляющие из себя ничего, кроме свойства предмета. Сильнее всех эмоций, плещущих волнами, Хëма не был. Но пересилить их всё ещё пытался, только утопая, только растворяясь частичками своего забытого жития в солёных водах, более не пытаясь всплыть. Сейчас хотелось только одного. Пойти за Рео и прижаться губами, обняться, коснуться, потереться невесомо носом о нос, меж нежными фалангами пальцев пропустить аметистовые вихрастые локоны, зарываясь в них кардинально. Увидеть вновь красу его волевого профиля. Это просто невозможно. Хëма думал около рефлекторно о том, что Микаге всё это не волнует, что ему, в конце концов, не до этого, что он всё ещё предан белобрысому гению, сделавшему его бренное существование чем-то волшебным. Пантера тоже пытался взять себя в руки, ставши важнее, ставши дороже, чем ничем не примечательный Наги, поэтому со сжатыми кулаками больно так, что побелели костяшки, направился в раздевалку. И какая неведомая дрянь толкала его на это необдуманное действие? Бес? Или всё-таки ангел? А Хëма одиноко брёл, набираясь смелости, и уже не страшась ничего. Ничего, кроме презрительного, безучастного взгляда, который вызовет дрожание душ, их увядание и расчленение. Но пока всё в порядке. В его сознании до этого вертелась навязчивая мысль: если я не буду подавать и намёка на свои чувства, то смогу продлить этот момент спокойствия длинною в вечность рядом с ним. Тогда он не отвергнет меня. Тогда наша дружба сохранит след во мне. Тогда я не потревожу его привязанность к Сейширо. Тогда не стану лишним. Только теперь вся эта бессмысленная чепуха, ничем и никем не связанная, погибала. Остер как катана Мурамаса, и знает свои намерения так же чётко, как и если бы вместо хамелеона оказался кто-то ещё, будь то Кунигами, Исаги или кто угодно иной. Хотя Чигири находил это нереальным в какой-то мере. Ни одна личность здесь не смогла бы переплюнуть изящество поджатых медовых уст. — Хей, Рео. Дверь в душную раздевалку распахнулась, на скрип коей обернулся хамелеон, улыбающийся победно и так ярко, что Хëма словно потерял всякую возможность видеть это зрелище, краше которого стало бы разве что взрывающееся умиротворение нескольких миров. — С возвращением. Как тренировка? Ты же вроде хотел пробежать сегодня две нормы? Каждый раз поражаюсь твоей скорости! Пантера приложил все усилия для того, чтобы не выглядеть до смешного смещённым обстоятельством возникшего из ниоткуда комплимента. Всегда глупый Микаге находит слова для таких случаев. Глупый, глупый, глупый. — Смущаешь же, ха-ха. Знаешь, я хотел бы сказать кое-что. Послушай, ладно? Речь не надломлена, да и голосок ничем не обременённый, словно вся тревога разом исчезла из бьющейся мягкой мышцы, стук коей учащался, создавая собой внеземное песнопение Херувимов. Естественно Рео навострил уши, немного озадаченно исследуя зрачками чужую кротость, которая бесследно испариться после разговора. — Я всё понимаю, правда, но это невыносимо. То, что я чувствую сейчас, да и раньше, даётся тяжело. Это больше похоже на груз, когда я молчу, и мне приходится нести его в одиночку, наблюдая за тобой издалека. Только я больше не могу. Не могу терпеть любовь к тебе. Для начала Хëма зашёл издалека, дабы не спугнуть насторожившегося Рео, но в итоге выпалил всё как на ладони. Ну, по другому сделать невозможно, особенно когда на тебе сосредоточен сам Архангел Михаил, Рафаил, Гавриил и все остальные посланники небес, поселившиеся в единственном Микаге. Чигири в ответ не ожидал даже вздоха. Принятие и ответная любовь сродни уничтожению планеты в клик компьютерной мышки. — Тогда поцелуешь меня? Умозрение металось из стороны в сторону, замечая, как идеальные пальцы подбрасывают медовый оттеночный бальзам, а после успешно ловят, причмокивая с явным намёком. И Хëма не ждёт других знаков, не веря самому себе приближается в секунду, целуя ласково, неумело, и как-то целомудренно, удивляясь, но не отстраняясь ни на миллиметр от дурманящего вкуса оттеночного мёда. Им вдруг обоим показалось, что всё происходящее интимнее секса.