***
В подвальном помещении, где в стены были встроены выдвижные морозильные камеры, а в коридорах мигали редкие лампочки, было на контрасте с жаркими улицами Египта холодно. Пахло сыростью, формалином и кровью. Пахло смертью. Короткое чёрное льняное платье свободного кроя, сандалии на ногах и золотые украшения от проклятого холода ничуть не спасали. Эва ёжилась, покрываясь мурашками, и наблюдала за мужчиной в белом халате с чёрной длинной косой. Он стоял боком к ней, неспешно смешивая что-то в глубокой ёмкости. Сказал, искоса глянув на девушку: — Раз уж ты здесь, подай метанол и формальдегид. Она послушно открыла стеклянный шкаф, стоящий неподалёку, и взяла два небольших, но увесистых бутылька с нужными этикетками. Передав их патологоанатому, Эва встала поближе. На всё том же металлическом столе в углу комнаты лежал всё тот же труп Дии. Рэймсс занялся им, как Ливий и говорил, и начал готовить свою старую знакомую к похоронам. Теперь покойница была обескровленна, а в её шею были воткнуты специальные трубки. Эва привыкла к виду мёртвых тел. Но привыкнуть терять близких она не смогла. — Хорошо, что зашла, — завёл мужчина разговор с безмятежной улыбкой. — Совсем тебя не видно в последнее время. Жаль, ведь танатопрактик из тебя, всё-таки, лучший в нашем морге. Эва задумчиво улыбнулась. Ответила, говоря если не с грустью, то с какой-то светлой печалью: — Реммао говорил, это глупое занятие. Всё пытался научить меня этим своим фокусам... С проникновениями в сны и общением с мёртвыми, помнишь?.. Рэймсс помрачнел. Между его тёмных бровей залегла морщинка, на глаза опустилась тень. Он вздохнул и заговорил то ли с неким чувством вины и сожаления, то ли совершенно безразлично: — Мой брат – псих в смирительной рубашке, доживающий свои дни на принудительном лечении в мягких стенах психиатрической больницы. Он всегда нёс бред, — его взгляд смягчился, вдруг упав на живот девушки. Мужчина решил не нагнетать обстановку и сменил тему. — А ты, Эва, чем прошлое вспоминать, задумалась бы лучше о будущем. Имя уже выбрали? Она опустила глаза вниз и стала размеренно поглаживать то место, где уже билось маленькое сердечко. — Нет, — призналась досадливо. — Ещё даже не думали. Рэймсс цокнул языком, но понимающе промолчал. Куда уж там имя ребёнку придумывать, когда его мать едва траур сняла... Закончив перемешивать смесь для бальзамизации, мужчина взял ёмкость с ней и прошёл в угол комнаты, ко столу с покойницей. Присев на корточки, залил жидкость в аппарат, трубки которого шли к трупу, и запустил его, нажав на кнопку. Со звуком низкой вибрации раствор стал заливаться в мёртвое тело. Вернувшись к Эве, Рэймсс первым делом глянул на настенные часы. На его губах расцвела улыбка. — Обеденный перерыв, — он стянул с рук перчатки и с чувством выполненного долга выкинул их в урну. — Как насчёт фиников в шоколаде и кружечки чая? Девушка скептически улыбнулась. — Собираешься есть прямо здесь? — сказала неуверенно. — При... покойниках? Мужчина пожал плечами. — Проф деформация. И не говори, что у тебя её нет. С этими словами он покинул помещение, намереваясь принести перекус. Оставшись в одиночестве, Эва старалась не провалиться в свои мысли. Всеми силами избегая их, она сосредоточилась на шуме работающего аппарата. Почти как медитация. Спокойное ровное дыхание, монотонное поглаживание живота. Низкие вибрации, белый шум... И громкий резкий писк, заставивший девушку вздрогнуть. Это мышь пробежала из одного угла комнаты в другой. Успокоить сердце не получилось. Так, Эва дожидалась друга в тревоге и беспокойстве, мучаясь чувством, будто за ней кто-то следит. Подобное чувство, впрочем, не было неожиданным для этого места и этой девушки. Рэймсс вернулся быстро. В его руках был небольшой поднос, Эва надеялась, не для рабочих инструментов, на котором красовались две чашки чая и блюдце с обещанными финиками. Они разместились на пустой кушетке у стены. Девушка с благодарной улыбкой приняла угощение. Надкусив десерт, запила чаем. Вкусно, тепло и уютно. Не тревожно, не страшно. Недожевав сухофрукт, мужчина с любопытным прищуром сказал: — А кто у тебя? Эва непонимающе моргнула и посмотрела на него с немым вопросом. Он поспешил объяснить: — Ну, мальчик или девочка? Она смущённо отвела взгляд и чуть сгорбилась, словно стесняясь своего тела. Сказала отстранённо: — Ещё не знаю... И вдруг схватилась за живот. Глаза девушки расширились от резкой тянущей боли. Она вскрикнула, не сумев вытерпеть её. — Эва! Что с тобой? Она не смогла ответить перепуганному Рэймссу. Согнулась пополам, выронила из рук чашку. Комнату разрезал звон бьющегося о кафель фарфора, а вместе с ним и душераздирающее мычание сквозь сжатые губы вместо крика. Эва пошатнулась, не в ладах с собственным телом. — Эва! — мужчина подхватил её, укладывая на кушетку. Сам встал и одной рукой достал из кармана халата мобильник. — Чёрт... Перед глазами девушки всё поплыло. Она не видела, но отдалённо слышала, как Рэймсс говорит в трубку телефона: — Алло, Аш... Да, знаю, что ты занят, но... — он посмотрел на лежащую почти без сознания Эву. — Слушай, тут твоей жене плохо...***
В окне автомобиля быстро сменялись картинки дороги, мигали вечерние огни. Эва на переднем сиденьи старалась не смотреть лишний раз на своего мужа рядом. Руки Аша сжимали руль, глаза выражали недовольство, волосы были слегка растрёпаны. Конечно, он не был в восторге, сорвавшись с работы и найдя свою беременную супругу в обмороке в подвале морга. — Ты объяснишь мне, какого чёрта там делала, Эвтида? Она не объяснила. Аш вымученно вздохнул и вдавил педаль тормоза в пол, увидев на светофоре красный свет. — Просил ведь не шляться где попало. Хотя бы в твоём... — он осёкся, подбирая такое определение, на которое девушка не обиделась бы. — Драгоценном положении. Эва рассерженно глянула на него. Голос её впервые за день стал злым и резким. — По-твоему, было бы лучше, если бы мне стало плохо дома, где никого нет? Мужчина устало потёр глаза и ответил ровным тоном на выдохе: — Мне и так тяжело оставлять тебя одну, ты это прекрасно знаешь. Но у меня есть дела, пойми... — У меня тоже! — голос девушки задрожал, выдавая подступающие слёзы. — Проводить подругу на тот свет, например. Имею я на это право? Аш какое-то время молчал. Его челюсть была напряжена, на скулах играли желваки, а неморгающий взгляд был устремлён на дорогу. В конце концов, он осторожно, краем глаза посмотрел на Эву, проверяя её состояние. Её глаза блестели от влаги, но она не плакала. Мужчина взял её руку в свою, переплёл их пальцы и принялся поглаживать. Когда ему нужно было успокоить жену, этот приём работал безотказно. Она отвернулась к окну скорее из вредности и принципа, чем от обиды. — Не злись, Эва, — Аш поднёс её руку к губам и поцеловал, не глядя. — Извини. Она оттаяла. Разомлела, вновь даря ему свой взгляд. Извинений от него редко когда можно было дождаться. Припарковав у их дома ярко-бордовую Suzuki, мужчина вышел из машины, обошёл её и подал Эве руку для удобства. Оказавшись в спальне, уставшая девушка сразу упала на кровать. Аш поцеловал её сначала в губы, затем в лоб, в висок, а потом попрощался до вечера и уехал на работу. Эва снова осталась одна. Она с трудом перевернулась на бок, подползла к краю постели. Протянула руку, открыла средний ящик прикроватной тумбочки. Девушка извлекла оттуда чёрную маску в виде морды животного, обняла её и задумалась. Из головы Эвы никак не выходили слова друзей. «Исман утоп.»... Значит, его не убили? «Реммао псих, он всегда нёс бред.»... Значит, не мог действительно научить? Девушка прикрыла глаза, засыпая. Может, она просто сходит с ума, и никакие мёртвые с ней вовсе не говорят?..