О забытом

сегодня не плохой день, нет. не у Тсую так точно. просто... это не самый активный день, если можно так выразиться. у нее нет энергии на разговоры, нет желания спасать людей, нет сил даже просто встать с кровати. хотя, всего этого у Тсую нет уже давно, настолько давно, что она не может себе в этом признаться. Она уже и не может вспомнить, откуда раньше брала энергию и сколько ее было (точно больше, чем сейчас). она потерялась во времени. часы, дни, недели, месяцы - все это слилось в одно сплошное пятно. пережить утро уже почти непосильная задача; пережить то же умывание - казалось бы, самую банальную вещь, - кажется чем-то нереальным. непостижимым. все это дни, когда она уже не ловит обеспокоенного взгляда Ашидо, дни, когда она постепенно забывает, ради чего и почему живет, почему вообще так старалась пережить ту войну. но она помнит, что бывало и похуже. помнит, как бежала мили за милями, оставляя за собой кровавые следы. помнит, как молча стояла возле уже бездыханного тела Полночь-сенсея. она помнит, что когда-то знала зачем живет и старается, зачем раз за разом вдыхает и выдыхает воздух. она помнит и знает, что раньше была сильнее. когда-то она еще не была разочарованна в геройской индустрии. "спасай-спасай-спасай-спасай". но зачем, кого и сколько - теперь уже вопросы без смысла и ответа. сейчас ее горизонт - это снежно-белый натяжной потолок, вместо людных и днем, и ночью запутанных улиц больших городов. зачем спасать, зачем дышать, ответ дин - незачем. для человека, который столько боролся за свое будущее и жизнь, ответ слишком выбивает из колеи. но ведь тогда это была не то чтобы она. то была Тсую-ребенок, Тсую-подросток, Герой Фроппи. то были совсем, совсем другие люди, слишком отличающиеся от нее нынешней. эта(нынешняя) Тсую сейчас застряла на одном месте, где благополучно себя и похоронила; лично выкопала себе могилу и счастливо прыгнула в нее. ну и зачем тогда были все эти годы страданий? сегодня у нее в голове снова миллионы миллиардов причин не вставать, что каждую секунду калейдоскопом проносятся где-то в ее мыслях. но она, сама точно не понимая как, встает. кое-как добирается до ванной, умывается, а после, не зная зачем направляется на кухню. все тот же калейдоскоп мыслей заглушает все остальное в этом мире, более светлое. в ушах только оглушающе громкий белый шум, настолько громкий, что Тсую не слышит ни шума кофеварки, ни звонкое "дзинь" микроволновки, ни шаркающих шагов Ашидо по плитке на кухне. Мина молчит, по-доброму улыбаясь - или, возможно, Асуи просто не слышит ее из-за шума в голове - и протягивает ей тарелку с печенками. Тсую смотрит, долго смотрит, и понятия не имеет, что делать. если честно, не только с печаньками. печенки можно сложить в контейнер или целлофановый пакет, а потом закинуть в портфель. она делала так в средней школе, когда не хотела собирать себе обед. печенки можно выкинуть в окно, макнуть в чай или утопить в нем же, можно намазать вареньем, можно съесть или накормить ими кого-нибудь. Но вот только остается вопрос - что ей делать именно с собой? у Ашидо очень красивые глаза, Тсую просто знает об этом, потому что когда-то давно влюбилась в эту девушку и эти глаза. сейчас ей кажется, что все это произошло в какой-то параллельной вселенной, очень далекой от этой. сейчас смотря во все те же золотые глаза с черными склерами она видит лишь безжизненную бездну в каком-то чересчур далеком уголке вселенной. Тсую все еще любит ее глаза. она просто забыла почему. Ашидо - постоянная опора в ее жизни. она - олицетворение безопасности и стабильности для нее, и она все еще стоит с протянутой тарелкой печенек. молча, улыбчиво-спокойно. она не торопит, не требует объяснений, она просто здесь. и Асуи накреняется вперед, а Ашидо уже совсем близко. Тсую стоит в ее объятьях, утыкаясь лицом куда-то в ключицу другой девушки, потому что именно так работают разница в росте, притяжение, случайности, смены дня и ночи, тяготение и что-то еще. и она, скорее всего, тоже работает. ей так кажется. потому что есть Мина, есть пустота в груди, ноющая боль в горле, горько-солоноватый ком невыплаканных слез, которые по каким-то причинам не нашли выхода. и Тсую тоже не может найти выход. пальцы Ашидо как всегда уверенные. ласковые, теплые, мягкие, слегка-грубые от кислоты, но сильные. Тсую думает о пропавшей тарелке из рук девушки. о печенках, не испорченных, сладких и без варенья, о течении времени и его скорости, о временах Юэй, о войне - и ни к чему не приходит. она не уверенна, есть ли люди вокруг нее, или это ее мысли вырвались в реальность и теперь она видит то, чего нет. но это все не имеет значения, все это в принципе неважно. неважно-неважно-неважно. Тсую твердит себе, что все хорошо, пока Мина водит руками по немытым неделями полосам, совсем не брезгуя. и Тсую думает: " а что вообще значит это 'хорошо'"? может, это мытье головы на постоянной основе, поедание печенек. помнить, когда и почему влюбилась в глаза своей девушки. понимание смысла жизни. и если все это подразумевается под "хорошо", то нет, она не в порядке. по крайней мере, не совсем. потому что сейчас она ни в чем не видит смысла; сейчас нет ни памяти, ни голода, ни желания функционировать, ни того самого смысла. одно сплошное ни-че-го и третья неделя подряд без патрулей. Асуи знает, что любит свою работу и любит Ашидо. она просто забыла почему. забыла, для чего мчалась по утрам в агентство, пыталась выжить, работала на износе - плюс ультра и все такое. сейчас кажется, что она свое уже отжила и отработала, потому что все, ничего больше нет. Асуи не думает, что сегодня плохой день, нет. он просто слился с бесконечным потоком бессмысленности бытия. Мина гладит ее по спине и шепотом спрашивает - а шепотом ли? - хей, Цу, поедешь сегодня со мной? и Тсую смотрит в ее пустые-бездонные глаза, все еще помня выражения искреннего беспокойства и обожания в них же. смотрит и кивает, потому что знает, что Мина никогда не причинит ей вреда. она просто забыла, почему все это именно так.