Черничный маффин

Мегуми не любил сладкое, но обожал Юджи и всё, что он готовит. Фушигуро больше предпочитал горький кофе, от которого любой другой человек морщился, пытался сплюнуть тёмную жидкость, да искал воды, чтобы поскорее запить эту гадость. Что-то горькое приходилось ему по нраву больше, чем приторные сладкие пряности, от которых сводило скулы и приходилось очень долго лечить зубы в случае переедания. Итадори каждый раз обещался не добавлять слишком много сахара в то, что он готовит: печенье, кексы, пироги... И он правда выполнял своё обещание, с гордой улыбкой на лице хвастаясь темноволосому, что изменил рецептуру и теперь последний может есть его стряпню без задней мысли, что нужно поскорее налить стакан воды и запить это сахарное чудо. Но, честно, даже если бы Юджи вывалил огромную гору сахара в тесто, то Мегуми бы съел всё до самой последней крошки. Не потому что он фанатик сладкого, а потому что он любит Юджи. Он сам по себе сладкий, как заварной крем. Наверное, думать, что хочется съесть своего парня – это немного ненормально. Но как ещё проявлять свою любовь? Без Итадори рутинные студенческие вечера тёмные, сырые и противные. Чаще всего они сопровождались монотонным чтением одной из новых книг, корочка которой хрустела при открытии, а страницы всё ещё приятно пахли, давая понять, что чтиво свежекупленное. Но свет настольной лампы никогда не сможет состязаться со светом, который излучал Юджи, а запах книги не сможет понравиться Мегуми больше, чем запах выпечки, над которой розоволосый просто обожал экспериментировать после учёбы. Вместе с этим парнем в небольшой квартире неподалёку от университета появлялся и искристый жаркий огонёк в сердце Фушигуро. Без Итадори, увы, он его никогда не чувствовал. Ключ пару раз провернулся в замочной скважине, после чего дверь почти беззвучно открылась, а в уши темноволосого начали доноситься звуки с кухни. Там играло, кажется, радио, которое Итадори часто включал, когда готовил. Когда не с кем было поговорить, Юджи предпочитал слушать какие-нибудь подкасты или музыку, как сейчас. Приятный голос какой-то певицы и что-то вроде бубнежа под нос, который на самом деле был подпеванием Итадори, разливались по общей квартирке парней, из-за чего приход Фушигуро, кажется, так и не был замечен. — Юджи? — подал голос Мегуми, чтобы убедиться, не будет ли он прямо сейчас ворковать со стенкой и радио, — Разбери пакеты, пожалуйста. Фушигуро поставил два пакета с продуктами прямиком из магазина за углом на пол, что заставило аж три персонажа на кухне заворошиться. Итадори удивлённо выглянул из-за угла кухни, уставившись на парня, словно не знал, что они уже давно живут вместе – у него сегодня день открытий. — А, точно! Извини, не услышал. В руке у розоволосого красовалась собачья расчёска с кучей белой и чёрной шерсти вперемешку. Как только двум огромным зверюгам, которые если встанут на задние лапы, то будут чуть ли не по плечо самому Мегуми, дали волю, они чуть ли не снося с ног своего второго хозяина, помчались встречать первого – по большей части, его пакеты, в которые обязательно зароются носом, вынюхивая что-то для себя. Оторвавшись от пакетов, довольные собаки прыгали и ставили лапы на живот и ноги вжавшегося в угол прихожей Фушигуро, который никак не мог противостоять наглости своих питомцев. — Ты на кухне их вычёсывал? Болван, я же говорил тебе делать это на улице... — с тяжёлым вздохом чуть ли не простонал юноша, не оставляя попытки отбиться от зверей. Итадори поспешно спрятал расчёску за спину и вышел с кухни в попытке помочь своему парню. На нём был аккуратно надет и бантиком завязан сзади кухонный фартук, кстати, с Человеком-Пауком. Сколько бы друзья и знакомые не предлагали его выбросить, потому что виды фартук уже видал, Итадори всегда отказывался и с огромной радостью носил фартук дома, когда пёк что-нибудь. — Извини, но они так жалобно просили! Я думал ты их последний раз месяц назад вычёсывал. Да и всё равно заняться нечем, пока масло подтаивает, — одной своей виноватой, но искренней улыбкой, Итадори мигом заслужил прощение. — Ещё и во время готовки... — не желая смотреть на фартук, который скорее всего уже весь в длинной шерсти, поморщился зеленоглазый. Он снял ботинки, попутно стараясь случайно не задеть грязными от последождевой слякости подошвами белую, как первый снег, собаку. Сколько бы Юджи не распинался, Мегуми всё равно будет ворчать – они это уже проходили, и не однократно. Поэтому лучшим выходом было поспешно ретироваться разбирать пакеты. И только когда Итадори ушёл, гончие оставили своего хозяина в покое и, завиляв пышными хвостами, протрусили на кухню. Что ж, Фушигуро всё равно казалось, что его они любят капельку меньше. Темноволосый снял лёгкую кофту и оставил её на крючке у входа. Крючков всего 2, а больше было и не нужно, по скольку большие компании Мегуми не любил и кучу гостей в своём доме явно не ждал. Разве что, изредка заходили Нобара или Сатору (последний приходил без приглашения, потому у зеленоглазого начинал дёргаться глаз). Тогда кто-либо из парней услужливо уступал свой крючок. Но если в общем и в целом, то им было вполне хорошо и комфортно вдвоём. — Ого, а это зачем? Акция была что ли? — Мегуми зашёл в кухню, чтобы ополоснуть руки в мойке после общественных грязных мест, пока его партнёр спешно разбирал пакеты и расставлял всё по узким полкам холодильника. — Сезон, — кратко трактовал Фушигуро. Кареглазый повертел в руках одноразовый пластиковый контейнер с тёмно-синим или даже чёрным содержимым. А точнее шариками, которые на самом деле были ягодами. Если открыть крышку и смотреть не сквозь полупрозрачный мутный материал, то они покажутся очень даже аппетитными. — Черника? — восторженно вздохнул розоволосый и ловко закинул одну ягодку в рот, чтобы распробовать. Действительно, сейчас сезон. — Ага. Ты говорил, что хотел что-то испечь. Решил подсобить ягодами. Всё лучше, чем сахар. На столе покоилась прозрачная стеклянная миска с почти растаившим куском масла, которую там оставил Итадори. Фушигуро вполне мог догадаться, какой именно стряпнёй его сегодня будут пытать (хотя он был не против, а только за), но высказывать предположения не стал. — Вспомнил-таки, — радостно засмеялся Юджи, беря ещё одну ягодку, что была даже меньше подушечки пальца, но по его нескромному мнению она казалась очень даже большой, — На, попробуй тоже! Розоволосый решил пойти в атаку в лоб и припал к своему парню, держа за плечо и стараясь запихнуть чернику тому в рот. Обычно последний живьём не давался и вертелся как уж на сковороде, не желая оставлять на языке сладкое послевкусие, которое останется в памяти ещё на долгое время. — Юджи, дай я сам, — нахмурился Мегуми и перехватил тянущуюся к его тонким бледным губам руку. Под ногами крутились собаки, энергично виляя хвостами, словно напоминая, что они тоже участники этой картины маслом. Конечно же, никто на них внимание не обращал. Фушигуро был слишком занят тёплым разливающимся чувством, что было вызвано нежным, но при этом громким смехом парня напротив. Он давно понял, что ужасно безнадёжно влюблён в этого человека, и он желает проводить с ним уютные совместные вечера, гулять средь июньской ночи по парку, наблюдая за полнолунием и не скрывая переплетённые с чужими пальцы, просыпаться по утрам в чужих объятиях и выслушивать сонные рассказы о том, какой же бред больного снился его любимого человеку в этот раз. Они жили вместе уже какое-то время, что было самым настоящим счастьем, а встречались ещё дольше. И чем дольше были их отношения, тем меньше становилось смущение от одного лишь взгляда партнёра, а обычная влюблённость с элементами романтизации перерастала в огромную сердечную любовь с полным принятием того, что Юджи полный болван. От этого он не становился менее любимым. Наоборот. Итадори сдался, оставляя ещё целую ягодку в ладони собеседника. Фушигуро часто удивлялся, как человек с такой грубой физической силой может так бережно и аккуратно относиться к вещам: к своему парню, к животным, даже к ягодке – она абсолютно не пострадала во время шуточной перепалки. — Я всё равно только часть добавлю. Остальное успеешь попробовать, — пожал Юджи плечами, так и не забрав плод из чужой руки. Юноша вернулся к готовке. Мегуми тоже был непрочь готовить и печь редкими вечерами, но получалось у него намного хуже, чем у Юджи. Когда маленький Фушигуро в самый первый раз пытался приготовить что-то самостоятельно по рецепту Сатору, который он подозрительно написал от руки, так ещё и с глупыми рисунками и периодически зачёркнутыми словами, то кухня в буквальном смысле подлетела на воздух. Благо, есть это адское месиво пришлось именно Годжо. — Что, по рецепту Сатору готовишь? Проникшийся не самыми лучезарными воспоминаниями, Мегуми облокотился о стол, рядом с которым хлопотал Юджи. Последний чуть высовывал язык, обозначая, насколько он сосредоточен и увлечён разбитием яиц – это тоже получалось у него до невозможности аккуратно. — Он пытался всунуть мне какой-то рецепт на бумажке, но Кугисаки предложила поискать в интернете, а не брать его... А что? — пара желтков упала в миску и парень потянулся за молоком, которому была обещана судьба стать частью этой консистенции. Итадори никогда не понимал, почему все его знакомые и друзья с таким презрением относятся к Годжо. Фушигуро бы объяснил, но слишком уж его парень твердолобый. — Там и каракули его были на бумажке? — уголок губ зеленоглазого дёрнулся, оставляя намёк на улыбку. — Точно! Откуда ты знаешь? Чтож, снова Мегуми не прогадал и если бы не их общая верная подруга, то Юджи бы без задних мыслей приготовил взрывчатку в духовке с черникой в качестве огнепроводного шнура. — Просто предположил... Фушигуро любил как-либо помогать Итадори. Но никогда об этом напрямую не скажет – тоже до жути твердолобый. Даже если он прямо сейчас приготовит для себя сахарную отраву, он не против помочь Юджи. Не против прорыскать все ближайшие столешницы в поисках пакета с мукой и сита, которые кареглазый не мог найти какое-то количество времени и сейчас негодовал, что постоянно теряет что-либо. Мегуми смеялся невероятно редко, но когда Юджи при попытке приготовить торт чихнул рядом с мукой и случайно сшиб пакет, благополучно заляпав всю кухню, а в добавок и своё лицо, то темноволосый банально не смог сдержать смех. Итадори не видел в этом ничего такого, ему тоже было смешно, потому что был до ужаса простым, но в тот раз Фушигуро добровольно вызвался помочь ему всё убрать. И будет делать так ещё много раз. — Ну хорошо! Тогда я мешаю, а ты добавляешь вот это, — торжественно, словно отдавая грамоту с надписью "самый лучший парень в мире", Юджи всучил Мегуми миску со взбитой молочной пеной. На самом деле, приготовление теста – только малая часть всего процесса выпечки. И самая лёгкая. Больше всего Мегуми любил сидеть с партнёром в тишине или прибирать кухню после не самых удачных попыток сварганить что-либо и смотреть на горящую жёлтым светом духовку, в которой медленно, но уверенно поднималось тесто. Тишина и спокойствие всегда оставались в сердце парня, но Юджи делал две эти вещи ещё лучше. Особенно, когда молчал вместе с ним. — Вот так? — Точно! Пока Мегуми неуверенно вливал молочную смесь в основную миску с будущим тестом и уже покрошенной шоколадной плиткой, Юджи взбивал, а за одно и смешивал венчиком всё воедино. Он всегда говорил, что из них отличная команда, пусть чаще всего темноволосый лишь хмурился и бурчал что-то вроде "конечно". Даже такой ответ Итадори устраивал. — Вот теперь можно в формочки и фить! — указательными пальцами розоволосый указал на уже разогревающуюся духовку, рядом с которой дремали собаки, словно специально не давая к ней прохода. — Формочки? Кексы типа? — Почти. Маффины. Были обычные, но потом я подумал, что это слишком скучно и решил сделать их шоколадными, — затараторил кареглазый, — а потом пришёл ты и я решил, что они будут ещё и с черникой! Здорово? Уголки губ снова дёрнулись, но в этот раз Фушигуро позволил себе улыбнуться. Ему безумно нравились идеи Итадори и он будет поддерживать любые. До тех пор, пока это не будет рецепт Годжо, конечно. — Здорово, — кивнул темноволосый. Через пару минут тесто, разлитое по силиконовым формочкам, доставшимся Юджи по наследству, было отправлено в печь, а за одно и под охрану гончих. Сверху будущие маффины украшали самые красивые ягоды черники, которые юноша сам отбирал и устраивал им чуть ли не конкурс на самую спелую и сочную ягоду. — Ты никогда не думал поступать на кондитера? Ну, тебе же это нравится, — для Мегуми наступила любимая часть вечера. А точнее посиделки напротив духовки и втыкание в поднимающееся тесто. — Думал, — чистосердечное признание прозвучало, пока юноша снимал кухонные варежки и фартук, — Но некоторым вещам, как мне кажется, стоит оставаться неизменными. Так? Я бы хотел, чтобы это так и оставалось хобби, которое приносит мне удовольствие. Фушигуро прекрасно понял, что имеет ввиду его партнёр и медленно кивнул, словно соглашаясь с этим. Тут он правда не мог не согласиться. Мегуми любил читать. У него даже прозвище было "книжный червь". При любой свободной минутке доставал книгу. Если уж совсем тугие времена, то электронную. Но поступил он на факультет, совершенно не связанный с литературой. Некоторым вещам правда лучше оставаться неизменными. — А ещё я бы хотел, чтобы мы до-о-олгие годы так проводили время вдвоём и готовили вместе! Ещё один раз Мегуми позволил себе улыбнуться. Только перед Юджи он мог себе такое позволить, спустить с рук. Оставшись наедине с ничуть не уставшим от активной готовки Юджи, собаками и умиротворённой тишиной, Мегуми наконец потянулся рукой к контейнеру, что стоял на столе. На фоне проявлявшихся полумесяца и звёзд в окне, которые были чуть ли не единственным источником света в квартире, помимо включенной духовки, Юджи был самым настоящим подсолнухом, которым Мегуми не мог налюбоваться долгие секунды, минуты... сколько? Этот подсолнух был ослепительно красивым, но задремавшим цветком, который ждал, когда наступит утро и солнце взойдёт на небосвод, чтобы потянуться к нему своими лепестками. Одна ягодка, наконец, чего и добивался Итадори, полетела в рот Фушигуро. Нежная тёмно-синяя ягода буквально таяла на языке. Правда, вкусно. — Юджи, будешь? Парень взял ещё одну ягоду, предлагая её своему партнёру. Конечно, отказаться тот не мог, по скольку и сам сосчитал сезонные плоды до жути вкусными. Дайте Юджи волю, и он обязательно всё слопает. Юноша бодро улыбнулся, кивнул и прошёл через кухню к сидевшему у стола в углу Фушигуро, чтобы взять чернику. Чтож, теперь содержимое контейнера будет убывать в 2 раза быстрее. — Мегуми, — закидывая плод в рот, спросил Юджи, — мы же ещё долго будем вместе? — Он знал ответ на этот вопрос, но из раза в раз продолжал спрашивать, словно боялся, что ответ Мегуми изменится. — Да, — громкий выдох послышался со стороны темноволосого, — придурок, очень долго. Ещё Мегуми обожал целовать своего парня. В пухлые губы, вкус которых всегда был удивительно сладким, в ямочки щёк, в аккуратный нос, лоб, шею, потом ключицы, а потом ниже и ниже... Итадори не мог не отвечать тем же. Если бы сейчас у него была хоть капля воздуха в лёгких, то он бы обязательно пошутил, что целоваться на кухне под луной в раме окна, прижимаясь к стене — это очень романтично. Он вообще не особо понимает, как от совместного поедания ягод, парни вновь пришли к нежностям и многочисленным поцелуям, страсть к которым добавляли руки, блуждающие под кофтами друг друга, в попытках избавиться от них. В такие моменты руки никогда не слушались Фушигуро. Пальцы пытались ухватиться за приятную ткань жёлтого худи Итадори, но предательски соскальзывали каждый раз. Его интересовали только чужие губы и язык, который со временем начинал вести себя в чужом рту всё чётче и чётче, послушнее и послушнее. Наверное, Юджи бы правда оголил торс и другие части тела, но последнее сминание губ его партнёра было прервано резким звуком таймера на 20 минут, который он сам же и ставил. — Чёрт, ну почему именно сейчас?! — очень неохотно, но от темноволосого оторваться пришлось. Гадкий звук истёкшего таймера пробирался через уши в самый мозг. — Нужно доставать тогда... — замялся Фушигуро, понемногу осознавая, что продолжения сегодня не последует. — Точно, сейчас. Маффины всем своим видом показывали, насколько они были воздушными и нежными. Точно поцелуи, оставленные на шеях и ключицах парней. Манящий аромат шоколадной и черничной начинки был слышен по всей квартире, не оставляя никаких (почти) сожалений, что кое-кого нагло прервали. Противень с понемногу остывающими кексами переместился на стол, который разделял Юджи и Мегуми. — М, а они ничего! Попробуй, Мегуми! — воскликнул Итадори, откусывая первый кусочек только что испечённого черничного маффина. Уже менее взбудораженый, зеленоглазый потянулся к одной из формочек, чтобы достать содержимое и сделать первый укус. Мегуми не любил сладкое, но обожал Юджи и всё, что он готовит. Эти маффины не были исключением. — Ну как? — Вкусно, Юджи, — легко улыбнулся Мегуми, уперевшись взглядом в стол. Собаки почуяли соблазнительный запах выпечки и приковыляли к Итадори выпрашивать у него ягодку или крошку от кекса. Будет щедростью, если розоволосый в очередной раз скормит целых 2 маффина гончим. А он может. — Чего? Еду просите? — заулыбался Юджи, глядя на собак, кружившим у стола. Самый настоящий подсолнух. — Но знаешь, — услышав любимый голос, Юджи вскинул брови и взглянул на партнёра, — твои губы куда вкуснее черничных маффинов.