Cinnamon Whiskey/Виски с корицей

— Так, так, так. Не могу поверить, что котик наконец-то оказался со мной в постели. — Заткнись. — Мистер «твои выделывания на меня никогда не подействуют» прямо сейчас в моей постели, сверху на мне, собирается выебать мне все мозги, — Энджел ухмыляется. — Во-первых, у тебя их вообще нет, — ворчит Хаск. — Ну спасибочки. Может тебе тогда стоит втрахать мне свои? — Просто откинься на спину, ладно? — просит Хаск. — О, да, сэр, — мурлычет Энджел, как следует вытягиваясь и раздвигая ноги. — Так что? — спрашивает Хаск. — Так что… что? — не понимает Даст. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — О чем ты? — Я имею в виду, с чего ты хочешь, чтобы я начал? Ладно, ладно, — Хаск устало трет лоб. — К чему ты хочешь, чтобы я прикоснулся? Энджел по-прежнему непонимающе смотрит на него. — Э-э… к моему члену? — Ты серьезно? — спрашивает Хаск сухим тоном. — Никаких предварительных ласк? — Черт возьми, прелюдия для неудачников. Я предпочитаю сразу приступать к делу. Вставляй уже. — Нет. Пока не узнаю, как тебе нравится. — Почему это вообще должно быть важно? Просто трахни меня. — Почему это должно быть важно? — повторяет Хаск. — Почему должно быть важно то, как тебе нравится? Потому что мы занимаемся сексом, придурок. — Нет, не занимаемся, потому что ты ничего не делаешь! — горячо заявляет Энджел, ворочаясь от нетерпения. — Ты зарабатываешь на жизнь сексом, поэтому должен знать такие вещи. Энджел усмехается и пытается закатить глаза, но выходит скорее беглый косой взгляд. — Странный вопрос. Мне всё едино. — Я не твой клиент. Ты делаешь это не только для того, чтобы обслужить меня. Верно? — Нет, конечно, нет, — отвечает Энджел. — Так что не так? — Я скажу тебе еще раз, — продолжает Хаск. — Ты делаешь это не для того, чтобы обслужить меня. Что означает, что тебе тоже должно быть приятно. — Это действительно приятно, — смущенно отзывается Энджел. — Вот почему мне нравится моя работа. Кто бы не хотел чувствовать себя хорошо еще и за деньги? — Но они не сосредотачиваются на тебе, я прав? Они платят за то, чтобы использовать тебя, а не за то, чтобы… любить тебя или что-то в этом роде. — Что ты пытаешься этим сказать? Ты говоришь одними загадками. — Ладно, если ты собираешься и дальше притворяться, будто не понимаешь. Энджел, я не хочу заниматься сексом с тобой, я хочу, чтобы мы занимались им вместе. — А есть разница? — тон Энджела скучающий. Хаск вздыхает. — Я просто пытаюсь донести до тебя, что хочу сосредоточиться на тебе и на том, что заставляет тебя чувствовать себя хорошо, а не только на себе. Хочу уделить тебе внимание и убедиться, что ты получишь удовольствие. Действительно получишь. Энджелу все еще трудно понять, почему Хаск хочет возиться с ним задаром. Чего, блядь, ради? — Я… а, неважно. Делай, что хочешь, — он пожимает плечами. Он бы уже согласился на что угодно, лишь бы заставить Хаска двигаться. — Поторопись. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — продолжает настаивать Хаск. — Где тебе нравится, когда к тебе прикасаются? Я знаю, на работе ты должен делать вид, что тебе по вкусу абсолютно все, но должно же быть что-то, где тебе особенно приятно. Энджел задумывается. — Хм… может быть… моя шея? — Хорошо, — выдыхает Хаск с облегчением, наконец-то добившийся ответа. — Это подойдет. — Итак, чтобы внести ясность, так ты все еще собираешься меня трахнуть? — не выдерживает Энджел. Хаск не отвечает, только наклоняется ближе, чтобы дотянуться до его шеи. — Потому что это… — продолжает возмущаться Энджел, но его дыхание слегка сбивается, когда Хаск начинает покрывать нежными поцелуями его шею, а тело отдается необыкновенно приятной дрожью, пробежавшись мурашками. Хаск несильно прикусывает его кожу, и Энджел коротко скулит. — Все нормально? — бормочет Хаск. — Да, — быстро выдыхает Энджел. — Продолжай. Хаск целует уже немного более напористо, скользя губами по шее Энджела, шерсть на пушистой груди щекочет его подбородок. Его рука тянется к волосам Энджела, но он не дергает их, как делали почти все остальные. Просто позволяет своим пальцам нежно запутаться в них, убирает с лица Энджела мешающие пряди и обхватывает ладонью его щеку. Это безумно отличается от того, к чему привык Энджел. Он привык, чтобы его толкали, дергали, душили, наносили пощечины, связывали, шлепали, унижали, затыкали рот кляпом, завязывали глаза, но что-то настолько мягкое? Такого еще не было. Он даже не уверен, что с ним обращались так при жизни. Может быть, даже с тех пор, как потерял девственность. Уже тогда это случилось не с кем-то, кто был ему дорог. Это никогда не ощущалось… так, как сейчас. Хаск покрывает поцелуями линию его подбородка, затем переходит к губам, чтобы наконец поцеловать их. Энджел едва ли может описать, какие ощущения вызывает у него поцелуй Хаска. У него уже много лет так не кружилась голова от просто поцелуя. Свободная рука Хаска скользит вниз по его телу, ласкает бока и ложится на бедро. Хаск на вкус как виски и на запах тоже, а еще от него веет нотками корицы и теплом. Для Энджела этот запах и вкус с недавних пор стали олицетворением комфорта. Хаск придвигается ближе и касается телом стояка Энджела, о котором он даже не подозревал. Боже, он уже чертовски тверд. Всего лишь от небольшого поцелуя? Как же банально. Он полный лох. И все же чувствует себя еще более заведенным, чем обычно, из-за того, что его настолько медленно распаляют. Он не уверен, что Хаск намеренно делает это, но в конечном итоге убеждается, что так оно и есть. Он не осознает, что у него заканчивается воздух в лёгких, пока Хаск не разрывает их поцелуй, чтобы оба они могли перевести дыхание. Сильнее, чем когда-либо до этого его поражает осознание, насколько на самом деле красив Хаск. — Тебе приятно? — интересуется Хаск, его глубокий голос только заставляет член Энджела сильнее пульсировать. — Да, правда приятно, — отвечает Энджел, затаив дыхание. — Но ты можешь прикоснуться ко мне там, где это нужнее всего? Я жду целую вечность. — Везде нужно, — поучает Хаск. — Но так и быть, я потрогаю твой член, если ты про него. Рука на бедре Энджела перемещается к его эрекции, большой палец проходится по головке, а ладонь широко гладит вниз по всей длине, Энджел удовлетворённо стонет и приподнимает бедра. — Прелюдия не так уж и плоха, не правда-ли? — самодовольничает Хаск. — Хорошо, хорошо, считай, что я согласился с этим, — бормочет Энджел, все еще испытывая головокружение от того, насколько сильным оказалось это, казалось бы, совсем легкое прикосновение. — Теперь продолжай, если ты снова остановишься, я никогда не кончу. Хаск закатывает глаза, а затем наклоняется и берет член Энджела в рот. — Ах! — Энджел вскидывает ноги в удивлении от приятного ощущения, но Хаск вовремя ловит их, чтобы они не ударили его. — Черт, прошла цел…целая вечность с тех пор, как… мнгх… с тех пор, как кто-то делал это мне… о, блядь… Это ему всегда пихали члены в глотку, издевались над его задницей, и если ему удавалось кончить посреди всего этого — то была чистая удача. Теперь он понимает, что имел в виду Хаск. Он действительно давно не получал должного удовольствия, и осознание того факта, что кто-то уделяет ему внимание, заботится о его чувствах и искренне хочет сделать ему приятно, было… слишком. Но Энджел не собирался плакать из-за этого как сучка. По крайней мере, не в разгар секса. Может быть, позже. Он чувствует, как предэякулят вытекает из его кончика в рот Хаска, бедра подергиваются под чужой хваткой. Блядь, он не хочет кончать так скоро. Он прикрывает одной рукой раскрасневшееся лицо, чувствуя себя странно стесненным. Он не привык к этому. Это было потрясающе, и он не привык к такому. Его дыхание становится тяжелее, глаза закрываются, он пытается держать себя в руках, но во рту у Хаска до ужаса сладко. — Хаск, — предупреждающе хнычет он, его член мучительно пульсирует в предвкушении скорого освобождения, но Хаск успевает отстраниться прежде, чем это случается. Энджел заскулил — намеренно или нет — оставленный на грани оргазма. — Почему ты остановился? — обижается Энджел, надувая губы. — Кажется, кто-то хотел, чтобы я его трахнул, разве нет? — спрашивает Хаск, приподняв брови. — Да, — быстро отвечает Энджел. — Хотел. Поэтому давай, сделай это. Он нащупывает смазку на прикроватном столике и бросает ее Хаску. Хаск спускает брюки достаточно, чтобы показать свой член, от чего у Энджела текут слюнки. Он настолько возбужден, что чувствует себя сумасшедшим, почти как под воздействием феромонов Вэла, но на этот раз все как-то естественно. Правильно. Как же странно. — Давай, котик, наполни меня, — подбадривал Энджел, используя нижние руки, чтобы соблазнительно раздвинуть свои ноги и задницу. Хаск наносит смазку, приставляет свой член, но замирает. — Ты раньше принимал больше этого? — О, не льсти себе, сладкий. Я люблю члены любых размеров. — Нет, — категорично останавливает его Хаск. — Я имею в виду, тебе нужно сначала как-то подготовиться или привыкнуть? Даст усмехается. — Я что, девственник? Сатана на палочке, если ты продолжишь в том же духе, я начну думать, что ты все-таки не хочешь. — Просто хочу убедиться, что тебе удобно, — объясняет Хаск, сжимая бедра Энджела. — Ладно, если ты так хочешь, чтобы я поторопился. Он входит одним рывком, но тут же застывает, когда Энджел взвизгивает. — Больно? — Нет, ты… тупица, просто двигайся! — раздраженно бросает Энджел, обхватывая ногами талию Хаска, чтобы не дать ему отстраниться. — Хорошо, хорошо. Хаск начинает двигаться, поначалу медленно и неглубоко, но постепенно изменяя темп на все более быстрый и грубый, хотя его толчки при этом все еще осторожные и выверенные, пока он пытается найти особенно сладкое местечко Энджела. — Оооо, даа, папочка, — стонет Энджел, чересчур наигранно. Хаск прекращает толчки. — Энджел. Ты не на работе. Я знаю, что ты сейчас чертовски сфальшивил. У Энджела по крайней мере хватает порядочности состроить несколько пристыженный вид. — Привычка, — бурчит он, прежде чем снова надевает свою обычную маску. — Может быть, тебе все-таки стоит заткнуть мне рот кляпом. Хаск вздыхает. — Нам еще предстоит много работать. Ты должен перестать так вести себя со мной. Я не твой клиент, а твой партнер. Со мной не нужно притворяться. — Ну, тогда заставь меня стонать по-настоящему, старик, — с усмешкой бросает Энджел. — И… сдвинься-ка немного влево. Хаск опускает взгляд вниз, туда, где их тела соединяются, и смещается влево, снова подавшись вперед, пальцы Энджела впиваются ему в спину, а его тело сжимает его. — Да, так отлично, — говорит Энджел, затаив дыхание. — Продолжай в том же духе. — Ты сказал мне, чего хочешь, это замечательно, ты такой молодец, — честно проговаривает Хаск, и Энджел удивляется тому, как приятно оказывается слышать искреннюю похвалу. Он стал новичком в этом виде секса, но Хаск уверил его, что он неплохо справляется. Хаск снова попадает в то же место, на этот раз толкнувшись немного сильнее, и это вырывает из горла Энджела стон, неподдельный. И это… странный звук. Редко когда его звуки были непритворны во время съёмок, а если и были, то сильно преувеличено. Хаск, однако, выглядит довольным им, Энджел притягивает его к себе для поцелуя и позволяет Хаску заглушить его стоны удовольствия в поцелуях. Хаск начинает мурлыкать, его движения становятся чуть более неаккуратными, но Энджел этого не замечает. Хаск отрывается от его губ, чтобы вместо этого прижаться губами к шее, покусать немного, сильнее, чем раньше. Каким-то образом ему удается идеально комбинировать поцелуи с толчками. Энджел выгибает спину и стонет. — Да, — выдыхает Хаск, прижимаясь лицом к груди Даста и закрывает глаза, как будто наслаждается ощущением мягкой шерсти. — Тебе хорошо? — Да, — простанывает Энджел. — Да, черт возьми, да. Действительно хорошо. Внезапно, как снежный ком на голову, на него обрушивается осознание, что он не может вспомнить, когда в последний раз испытывал такие ощущения от секса. И было ли это когда-либо вообще. — Энджел? — беспокоится Хаск, и Даст понимает, что причина, по которой его собственное зрение затуманилось, заключается в том, что в его глазах стоят слезы. — Черт, прости, — извиняется он, отирая глаза ладонью. — Это счастливые слезы или нет? Хочешь, я остановлюсь? — Нет! — мгновенное отвечает Энджел. — Нет, не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся. Он снова притягивает Хаска к себе, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях, его тепле, запахе и в том, чтобы его член снова вошел в него как можно глубже. — Да-а, — хрипит Хаск и возобновляет движения. Одна его рука ныряет вниз, находит истекающий член Энджела, и Энджел хнычет ему в шею. Он никогда не чувствовал себя таким… растроганным во время секса. Вместе с этим ощущения довольно горячие. Хаск вновь и вновь неуклонно возбуждает его, и он готов к тому, что это будет адский оргазм. Все остальное с Хаском оказалось потрясающим, почему бы и лучшей части не быть такой же? Хаск прижимается лбом ко лбу Энджела, дыхание его разгоряченное, отяжелевшее на лице Энджела. — Ты хочешь кончить для меня, детка? Энджел содрогается. — Х-ха, не думал, что ты вообще спо-способен так грязно говорить, — дразнит он. — Ты не ответил, — стоит на своем Хаск и немного ускоряется, задев Энджела по простате. — Ах, да, я хочу кончить для тебя, — Энджел крепко обхватывает ногами талию Хаска. — Будь умницей и кончи для меня, окей? — мягко говорит Хаск, и Энджел только стонет, его тело мгновенно отзывается на просьбу. — Кончай в меня, — выдыхает он, прижимая Хаска к себе. — Ты… — Давай, — Энджел приподнимает бедра навстречу толчкам Хаска, переживая свой оргазм и вызывая его и у Хаска. Он громко стонет, чувствуя, как Хаск наполняет его, вдавливаясь в него так глубоко, как только может. Его грудь тяжело вздымается, он закрывает глаза и надеется, что Хаск ненадолго задержится так. Он почувствовал бы себя опустошенным, если бы Хаск просто ушел прямо сейчас. Как он и ожидал, после нескольких секунд отдыха Хаск начинает выскальзывать из него, но Энджел использует все свои руки и ноги, чтобы удержать его. — Нет. Останься. — Я не ухожу, я просто- — Останься внутри. — Я должен привести тебя в порядок, — протестует Хаск. — Совсем ненадолго, — просит Энджел, глядя щенячьими глазами. Хаск вздыхает и ложится на Энджела, его член все еще внутри него. Даст тоже вздыхает, но от удовольствия. Расслабляет руки и позволяет им просто лежать на спине Хаска, пока крылья бармена инстинктивно обертываются вокруг него. — Обычно я не плачу во время секса. Просто, чтобы ты знал. Так что, э-э, тебе не стоит беспокоиться об этом в следующий раз, — говорит Энджел, понимая, что, должно быть, звучит как гребаный идиот. — Все в порядке. Я знаю, это, должно быть, не совсем то чувство, к которому ты привык. Но главное, что тебе понравилось, правда? — Да, — соглашается Энджел, глупо усмехаясь. — Знаешь, а ты не так уж плох, котик. — Я не чертов котик. — Ты мой котик, — мурлычет Энджел и взъерошивает волосы Хаска, заставляя его тихонько зарычать. — Ладно. Хватит с тебя, пора почиститься. — Нееет. Разве мы не можем просто спать так? — Неа, — говорит Хаск, однако целует его, прежде чем встает. Энджел куксится. Хаск берет полотенце из смежной ванной, наливает воду в стакан. Когда он возвращается, протягивает стакан Энджелу, лицо которого сияет при этом. — О, спасибо, — он делает глоток и начинает презрительно кашлять. — Уф, что это?! — Вода, — поясняет Хаск, строго глядя на него. — Выпей, тебе нужно восстановить водный баланс. — О. А я думал, это водка. Хаск закатывает глаза и начинает аккуратно вытирать Энджела дочиста. К счастью, он догадался заранее расстелить большое полотенце, чтобы им не пришлось менять простыни. — Выпей все это, Энджел, — говорит он, глядя на все еще полный стакан. — Но это так скучно на вкус! — разочарованно стонет Энджел, но все равно делает еще глоток. По крайней мере, вода холодная и приятно освежает — впервые что-то, что не адски обжигает горло. Хаск бросает полотенца в корзину для белья и забирается обратно в постель к Энджелу. Энджел неохотно допивает воду, и Хаск награждает его поцелуем в щеку, после чего утягивает к себе на руки. — Как себя чувствуешь? — …Хорошо, — честно отвечает Энджел. Раньше о нем никто не заботился. Он прижимается к груди Хаска, удовлетворенно вздыхая и припечатываясь к нему всеми конечностями, чтобы он никуда не ушел, и они смогли остаться в объятиях друг друга навсегда. Хаск проводит пальцами по волосам Энджела, успокаивая. Энджелу кажется, что, возможно, он слышит, как Хаск шепчет: «Я люблю тебя», однако засыпает прежде, чем осознает это.