Ужин

      Кирилл, конечно, знал, кто же именно родители Лёши. Это и не было ни для кого тайной: и Сергей Викторович, и Олег Давидович выкладывали фото с сыном (особенно этим грешил Разумовский, у которого в один момент аккаунт во "Vmeste" превратился чуть ли не в семейный альбом). Поэтому и удивляться не было повода. Разве только разные фамилии лишь немного смущали, но любящие родители в интервью не раз отвечали, что у Лёши красивое полное имя и менять они его не собираются. Ну, только если он это захочет. У них хорошая, образцовая семья.       К слову, на светских мероприятиях они не виделись. А если полистать аккаунт Лёши, то он точно был у Пчёлкиной в тот вечер, да ещё и на афтепати. И как только они не успели встретиться за столько лет?       Ответ был очевиден: с такими, как Кирилл, Лёше общаться не советовалось.       Запретов не было, да и зачем, если подростку в пубертате легче объяснить, что такое контрацептивы и последствия алкоголя, чем запрещать пить и заниматься сексом. Или чем там ещё занимаются подростки?       Сам ведь Лёша был... послушным. Всегда пытался соответствовать семье, хорошо учиться и быть лучше. Его совсем не интересовали отношения, алкоголь, секс, наркотики, сигареты, вейпы и всё, что, вроде как, любят подростки. Ему бы книгу новую прочитать, начать учить новый язык (хотя из французского Лёша знает только то, как сказать, что он — яблоко) или, в конце концов, поиграть во что-нибудь со знакомым Димкой. Но совсем не хотелось знакомиться с каким-то наглым, высокомерным и просто дураком Кириллом Гречкиным.       А сам Кирилл был тем самым подростком. Семья у него тоже хорошая, образцовая, хотя это — скорее образец случайно беременности, но, тем не менее, мама Кирилла — просто чудо! Но это совсем не спасало. Тусовки, сигареты и, конечно, отношения — вот это настоящая жизнь для Кирилла. Его не интересовала учёба, хотя по всем предметам и стояли твёрдые четвёрки, ему не хотелось соответствовать своим родителям. Правда, приставка в гостиной стояла заманчиво, а FIFA радовала больше, чем пятёрка по физике за лабораторную. И ему совсем не хотелось знакомиться с каким-то замухрышкой, невинным и просто умником Лёшей Макаровым.       Они и не знакомились. Почти восемнадцать лет проходили мимо друг друга, не замечая, не знакомясь, а их родители поддерживали безмолвный нейтралитет, лишь вежливо кивая при встрече. Все были счастливы. Ровно до дня рождения Прокопенко.       День рождения проходил в доме самого Прокопенко. Огромные залы, множество комнат, прислуги и гости... их было слишком много. Лёша не мог оставаться внутри всей этой роскоши, непонятной вежливости и, уж простят многие, лицемерия. Ну, разве можно здороваться с человеком, улыбаясь до ушей, а отвернувшись — стать вновь угрюмым взрослым? Видимо, можно.       Здесь душно. А ещё вечно кто-то куда-то тащит: то папа просит поздороваться вон с той дамой, то чей-то отец тащит его к своей дочке, мол, познакомься, тебе же уже есть восемнадцать, верно? Да, ему было восемнадцать, но жениться на ком-то — хоть убейте, не заставите. Сбежать всё же получилось, пока отец вежливой Алёночки (та, кажется, тоже была не в восторге от знакомства) не принялся искать другого суженного-ряженного доченьке. Вот и славно. Родителей рядом видно не было, наверняка и их утащили обсудить новый супер-пупер бизнес-план, о котором нужно узнать вотпрямщас.       На втором этаже людей, кажется, лишь немного меньше. Видимо, врут все книги, где чёрным, блин, по белому пишется, что на втором этаже людей почти не бывает. Кругом обман! Но выбраться и из этой кучи удаётся: одна из самых первых дверей около лестницы была открыта, а на ней вполне заманчиво висел замок. Ну, простите все, кто хотел также спастись, эта комната теперь официально Лёши.       Лёгкая вывеска слегка дёргается. Точно, там же есть балкон! Лёша довольно улыбается и незамедлительно идёт туда.       Но балкон уже занят. Парень стоит прямо у ограждения, всматривается куда-то в толпу на улице и... курит? Лёша даже останавливается на пороге, недоуменно глядя. — Каждый десятый курильщик, вообще-то, умирает от рака, — вырывается у него, но Лёша не успевает хлопнуть себя по рту, когда прямо в его глаза хитро смотрят чужие. Непривычно. — Сам статистику вёл? — он ещё и ухмыляется, козёл. — На биологии говорили.       Лёша всё же проходит через порог. Встаёт рядом и тоже вглядывается в эту толпу. Несмотря на то, что на дворе уже июль, всё же темнеет. Медленно, будто лениво, но сейчас почти не получается рассмотреть лица стоящих. Хотя со зрением у Лёши всё хорошо. — Видишь ту барышню в красном? — Лёша слегка улыбается после слово "барышня", видимо, поколение ещё не потеряно, но всё равно кивает головой. Парень продолжает: — она только что на весь двор кричала, что вон тот мужчина с бутоньеркой в руке её не любит, а он кинул в неё коробкой с кольцом. — Серьёзно? — удивлённо выдаёт Лёша, вглядываясь внимательнее в пару. Вроде, выглядят они... по-обычному? — Ага, — пожимает парень плечами и тушит сигарету об ограждение. — Стоит теперь довольная, кольцо надела... Дура она, я столько раз говорил не встречаться с этим... ты понял. — Вы знакомы? — не то чтобы Лёше интересно, но почему нет? — Встречались несколько лет назад, а потом она бросила меня ради него, — грустным парень, кстати, не выглядит. Лишь улыбается расслаблено и протягивает руку: — Кирилл. — Лёша, — он пожимает руку и вновь смотрит на толпу у входа. — Часто бываешь на таких мероприятиях? — Достаточно, а ты? — Редко, но, видимо, метко, — Лёша улыбается, слыша смех рядом. — Что ещё про ту кучку расскажешь? — О, это более, чем занимательные истории, придётся слушать до рассвета, — и вновь смотрит хитро так. — Ну, значит придётся стоять здесь до рассвета? — Если тебе станет холодно — я поделюсь своим пиджаком.       Пиджаком, в итоге, делиться не пришлось. Уже вскоре и та толпа рассосалась, и гости засобирались домой, приговаривая что-то про вечер, а некоторых и вовсе приходилось охране выносить на руках. Когда и Кирилл, и Лёша решили, что пора бы ехать домой, они одновременно пошли в сторону двери в комнате. Макаров, неловко улыбаясь, открыл замок и вышел вслед за хихикающим Кириллом. В коридоре стоял Олег. Не сказать, что его мимика хоть на что-то указывает, но он явно с подозрением глядел на то, как Кирилл и Лёша выходят вместе из закрытой комнаты. — Вот ты где, — Олег подходит ближе. — Серёжа уже весь распереживался. — Всё хорошо, едем домой? — получив кивок, он повернулся к Кириллу и, слегка смущаясь, наконец сказал: — ну, пока? — До новых встреч, Лёш.       То, что новая встреча, скорее всего, будет, — будоражило обоих. Кирилл оказался вполне... хорошим, что ли. Вежливым, весёлым да и просто... красивым? Лёша тоже казался не промах: явно знает, как хорошо выглядеть, вкидывает интересные факты, когда диалог затухает (И, кстати, законодательство США допускало отправку детей по почте до 1913 года — Лёш, ты совсем дурак?), да и просто кажется, ну, хорошим?       Видеться вне мероприятий почти не получалось. То у Кирилла какая-то супер важная конференция, то Лёша занят очередным индивидуальным проектом. Зато как только выдаётся возможность пообщаться — они пользуются ей с радостью, обсуждая буквально всё и всех вокруг. Даже ту странную женщину с огромным цветком на шляпе. Точнее не даже, а тем более.       Олег, кстати, ничего не спрашивает и Серёже ничего не рассказывает. Лишь пару секунд в день странно глядит на Лёшу, но после слегка улыбается и продолжает слушать рассказ Серёжи о новом проекте за ужином. Непривычно, но ничего же плохого не происходит?       Так Лёша думает ровно до того момента, когда уже Серёжа видит Лёшу с Кириллом, выходящих из комнаты. Вот здесь мимика явно ярко выраженная, иначе Лёша не может понять, почему ему немного стыдно. Совсем чуть-чуть. И вновь: неловкие прощания с Кириллом, пару минут молчания с папой, но в этот раз их увидел Серёжа, а это значит, что, как только они выйдут из дома, через пару минут будет взрыв, и на месте нескольких кварталов останутся лишь дымящиеся руины.       Так и происходит. Как только они прощаются ещё с парой людьми и подходят к машине, Серёжа шипит: — Ты общаешься с Гречкиным? — даже немного удивлённо. — Немного, — Лёша, честно, ничего не понимает. — Он же... плохой, Лёш! Точнее, не плохой, просто... не совсем хороший...       Из машины выглядывает Олег. Все понятливо молчат, садятся на свои места и в тишине едут до дома. И почему это Кирилл — плохой?       По приезде Лёша уходит в свою комнату. Он не обижается... не расстраивается, просто... не понимает? Открывает профиль Кирилла, смотрит пару постов (пролистывает почти три года, ага, пару постов) и честно не понимает. Ну, да, у него не особо хорошая репутация, но ведь сам Кирилл хороший!       В следующий раз Кирилл пишет ему. Спрашивает как дела, ведёт обычный диалог, скидывает какой-то мем, а после фотку, где грустный сидит на каком-то званном ужине. Благо, хоть не на программе. Лёша в ответ хихикает, отвечает на сообщения, скидывает фото, где лежит на кровати, и почти в голос смеётся с обиженного "понятно, Лёш... отдыхаешь... а я.... трудяга..."       А ещё через месяц, когда оба упахивались, где только можно, и времени совсем не оставалось даже на еду, Кирилл предложил встретиться. Не на мероприятии, на чьем-то дне рождения или празднике, а просто в кафе. В котокафе. Не то чтобы образ Кирилла не складывался с котиками, но казалось, что ему всё же нравится что-то... что-то про тусовки, про выпивку и быстрый секс. Но никак болтать в котокафе, поглаживая милых существ.       И Кирилл реально приходит. В какой-то простой футболке, штанах (Лёша называет их в мыслях шароварами) и кроссовках. На плечи ещё накинута ветровка, всё же на улице уже становится прохладно. Начало осени никого не щадит.       А ещё они реально идут гладить котов. Причём обоим приглянулся именно один: рыжий такой, которого ещё Барсик зовут. Лёша даже хихикает от очевидного имени, а Кирилл лезет вперёд, чтобы первым его погладить. Козёл. Сначала они почти не говорят, предпочитая уделять всё своё внимание котам, да и им, казалось бы, не о чём: всё же всё их общение держалось на том, что они виделись пару в месяц где-нибудь, стояли на балконе и, пока Кирилл курил, обсуждали. Погоду, людей, учёбу, будущее, прошлое. Болтали и о глупых фактах, и выдавали что-то до ужаса философское. А сейчас было непривычно. Стоять рядом, обсуждать что-то и выглядить, как хорошие друзья или, по крайней мере, знакомые. Хотя, возможно, они уже и друзья. Лёша бы хотелось так думать. И не только думать, но и знать, поэтому он почти сразу спрашивает: — Мы друзья? — Кирилл даже вздрагивает от голоса рядом, будто тоже задумался. — Друзья, — он понятливо кивает, продолжая наглаживать пушистую морду. — А ты думаешь, что не друзья? — Просто уточнил, — Лёша пожимает плечами и краем глаза посматривает на умиротворённого Кирилла с котом. Милашки. — Хорошо, — Кирилл тоже кидает на него взгляд и довольно улыбается. — Возьмём что-нибудь поесть?       Оказывается, с Кириллом хорошо не только болтать без умолку, но и молчать. Он вообще кажется достаточно хорошим: придерживает дверь, если надо, аккуратно придерживает за плечи чуть-чуть неуклюжего Лёшу, чтобы он не упал ("и как ты, Лёш, ни на одном балконе не навернулся?"), и спокойно делится десертом с Лёшей, который стесняется спросить, можно ли кусочек. — Вкусно? — Лёша кивает, — тогда кушай-кушай, не переживай, — спокойно улыбается Кирилл, наблюдая за Макаровым. Тот кажется ему милым и по-детски забавным. Особенно сейчас, утопая в какой-то огромной толстовке, а не стоя в приталенной рубашке. — Ну, ты же себе это заказал... — Мгм, — слегка тянет Кирилл. — Но я не жадина, могу и поделиться. Мне правда не жалко, ешь, Лёш.       Наверное, Кирилл очень хороший партнёр в отношениях. Заботливый, добрый и понимающий, иначе Лёша просто не понимает, как так можно вести себя с просто другом!       После этой дружеской посиделки они видятся чаще: ходят в другие кафе, где Кирилл также неизменно даёт попробовать Лёше всё, что он хочет, приговаривая "мне не жалко!"; иногда гуляют по парку, шуточно дерясь и раскрашивая местных бабушек; а ещё начинают общаться по видеосвязи. Это непривычно, а ещё страшно что-то делать. И если первые пару звонков Лёша просто прямо сидел и пялится в камеру, то после начал делать всё подряд, таская с собой телефон. Например, совсем недавно он писал проект, позвонил Кирилл и попросил просто посмотреть, как работает Лёша. Ему сложно? Нет, поэтому он просто поставил телефон на стопку из книг и продолжил печатать, пока Кирилл молча за ним наблюдал, иногда вставляя что-то похожее на: "ты очень сосредоточенный", "не устал?" и лёшино любимое тревожно-нежное "я тебе точно не мешаю?". Не мешает. Просто лежит по ту сторону экрана, ворочается на кровати и молча наблюдает.       Общаться с ним до сих пор хорошо, а без него как-то странно. Даже просто слышать щелчки зажигалки и видеть выдыхаемый куда-то в сторону дым — кажется чем-то очень нежным и любимым. Хотя Лёша до сих пор был против сигарет, периодически укоризненно глядя на курившего Кирилла.       А потом Кирилл позвал его к себе. Сказал что-то про уехавших родителей, свободную квартиру и выходные. Лёша дальше не слушал. Лишь счастливо улыбался, склонив голову в бок, и смотрел на стесняющегося Кирилла. Как же он всё-таки милый, чёрт!        — Будешь что-нибудь кушать? — по приходе Лёши Кирилл сразу тянет его на кухню. — Хм, что у нас есть... — Честно говоря, не особо, — Лёша легко пожимает плечами и залезает на стул. Буквально залезает, потому что у них почему-то стоят здесь барные стулья. — М? Точно? — неуверенно уточняет Кирилл и вытаскивает банан. — Хочешь банан? Там, вроде, что-то для радости есть... — Думаешь, я грустный? — слабо улыбается Лёша, привычно склонив голову в бок. — Слегка, — он закрывает дверцу холодильника, что уже начала противно пищать. — Не хотел быть когда-нибудь миньоном? — Ну, бананы я люблю... — Вполне повод стать миньоном, — хихикает Кирилл и подходит ближе. — На, скушай бананчик. — Откуда у тебя вечная цель откормить меня? — смеётся вместе с ним Лёша, забирая себе фрукт. Или ягоду... В этом даже Лёша не силён. — Ну, ты выглядишь ужасно худым! Пора откармливать щёчки, а то точно невестку себе не найдёшь, — намеренно громко вздыхает Кирилл, получая тычок в бок.       Они сидят у него в комната. Здесь почти ничего интересного: большой кровать, шкаф, стол с ноутбуком на нём и дверца на балкон. Здесь нет каких-то книг, нет фигурок, плакатов, каких-то украшений или мелочей. Прибрано, убрано и чисто. Даже ковра нет, поэтому Лёша зябко переступает с ноги на ногу на полу, предпочитая залезть на кровать и желательно под одеяло. — Тебе здесь не скучно? — наконец спрашивает Лёша, когда они молчат, наверное, минут пять. — М? Здесь — это где? — Ну, в комнате? Просто тут всё такое белое, чистое и идеальное, даже на стенах ничего нет, — неуверенно.       Кирилл напротив легко улыбается. — Не скучно, — будто даже не задумывается, — я редко бываю именно у себя в комнате, только если спать прихожу или покурить хочу... Обычно моя территория — это гостиная или... кухня, там я тоже часто появляюсь. — Почему? — Что "почему", Лёш? — Почему твоя комната для тебя — не твоя территория? Тут даже фоток нет... — У тебя стоят фотки в комнате? — Кирилл двигается ближе. — Конечно, у меня стоят фотки в комнате, — хихикает Лёша. — С отцами, с другом и просто моя какая-то... Эстетичная такая. — Принесёшь мне? Ну, эстетичную... поставлю около кровати и буду любоваться перед сном, — лыбится Кирилл, когда получает в бок тычок. — А вот и принесу! — А вот и принеси!       В следующий раз он реально приносит. Правда сначала думает, надо ему это или нет, и вообще, как-то он плохо на ней получился, может, Кириллу не понравится? А потом, вздохнув, закинул рамку с фото в рюкзак и пошёл на улицу. Всё же его такси ждёт.       Кирилл привычно встречает у двери. Улыбается, сложив руки на груди. — Привет, киса, — хихикает он. — Привет, — Лёша уже даже не закатывает глаза на глупое прозвище. Привык. Хоть обычно Кирилл его так называет редко. — Ты сегодня как-то долго, — Кирилл послушно ждёт, когда Лёша повесит куртку на крючок и уберет ботинки на полку. — Пробки, — понятливо пожимая плечами, он берет в руку рюкзак и достаёт рамку. — Я, вроде, обещал...       Кирилл в ответ высоко пищит, вырывает рамку из рук и внимательно всматривается в фото. — Какой красивый! И вправду эстетичная фотка... Лёш, ну, откуда ты такой красивый-то! — Кир, — устало выдыхает Лёша, но продолжает улыбаться. — Ну, что? Ты только посмотри, какой красивый! Ну, Лёш! Лёш, ты куда? А ну, стой, это же моя комната!       Первый раз они целуются ещё через две недели. Все эти четырнадцать дней увидеться не получалось: у Лёши привычно стояла учеба на первом месте (хоть и в последнее время это место начинал делить ещё и Кирилл), а сам Кирилл ездил по зову отца на все мероприятия, по ночам записывая грустные голосовые с пересказом дня и причитаниями, что только фото Лёши у кровати его спасает. А потом наконец удаётся вырваться из злых лап всевозможных забот и собраться у Кирилла, у которого родители вновь уехали, кажется, на Кудыкину гору воровать помидоры. Хотя помидоры Кирилл не особо любит. — Видел, что выходит фильм "Майор Гром: Игра"? — Кирилл спрашивает от балды, пока они валяются у него на кровати, листая ленты социальных сетей. — М-м, нет? Я вообще фильмы не очень люблю... — задумавшись на пару секунд, выдаёт Лёша. — Что, прости? — Кирилл даже привстает на локтях, удивлённо смотря на Лёшу. — Только не говори, что ты не смотрел и "Майор Гром: Чумной доктор".... — Не смотрел?       Буквально через секунду на него наваливает Кирилл, вырывает из рук телефон, откидывая его куда-то подальше, и начинает мстительно щекотать бока. — Как ты посмел! Это же такое искусство! Кис, ты ненормальный! — Кир, стой, ай, — смеётся Лёша, дёргаясь под чужими руками.       Они тяжело дышат, смотря друг на друга. Кирилл бы сказал, что это идеальный момент для поцелуя в фильме, но он не успевает: Лёша тянется его поцеловать. Кирилл не против, поэтому легко отвечает, слегка приподнимаясь на руках, лишь бы не раздавить сейчас Макарова. А то потом хуже будет. — Ой, — выдаёт Лёша, стоит Кириллу отодвинуться. — Дай угадаю: ты не гей и вообще это всё — чисто по приколу? — Что? Нет, — хихикает он, — я про то, что прикольно. Типа, я целовался с одной девчонкой, но не то чтобы мне это понравилось. С тобой круто целоваться. — Это всё опыт... — Это была одноразовая акция? — почти перебивает его Лёша. — Нет, — уверенно. — Тогда давай ещё.       Акция была настолько не одноразовая, что теперь они целовались постоянно: на мероприятиях, где раньше болтали; у Кирилла дома и на званых ужинах утаскивали друг друга то в туалет, то в какой-нибудь тёмный угол. Даже встречаться начали! Правда, не сразу, но Лёша — человек прямолинейный, поэтому почти через неделю всё же спросил: — Мы встречаемся? — Ты хочешь встречаться со мной? — улыбается Кирилл, получая заебавшийся взгляд в ответ. — Как ты догадался? — Кис, давай встречаться? — сразу говорит Кирилл, пододвигаясь ближе к Лёше. — Конечно, давай, — и вновь поцелуй, объятья и смех.       Даже забылась чуть ли не главная проблема. То, что отцы до сих пор провожали его к неизвестному "другу", смотря волчьим (прости, Олег!) взглядом. Оба что-то знали, оба нервничали и оба решили завести разговор об этом на совместном ужине. — Давно мы так семьёй не сидели, — говорит Сережа, отрезая мясо маленьким ножичком. — Давно, да, — кивает Олег. — Лёш, ты в последнее время ночью домой приходишь, — это чистая правда, — у тебя всё хорошо? — Да, пап, — пожимает плечами Лёша, уплетая макароны. — Как у тебя дела вообще? Давненько ты ничего нам не рассказывал... — Да всё хорошо, сдаю зачёты на учёбе, гуляю, воздухом дышу. — Слушай, Лёш, — начинает Олег. — Мы не хотим идти огородными путями, но хотим спросить: что у тебя за друг появился? Ты всё не рассказываешь и не рассказываешь, а мы волнуемся попросту... — Помните Кирилл Гречкина? — удивлённые взгляды поднимаются на него. — Мы с ним... дружим. — Дружите? Вы? — удивлённо спрашивает Серёжа. — М-м... — окей, врать родителям он совсем не привык. — Ладно, мы не дружим. — Не дружите? Вы? — удивлённо в этот раз спрашивает Олег. — Встречаемся? — что-то и кушать расхотелось. Наверное, Кирилл бы ему по шапке надавал.       Родители переглядываются. Удивлённо переглядываются. То есть их маленький сын начал встречаться с этим... Кириллом? — Ты уверен, Лёш? — М? В чём? — если честно, он и вправду не понимает. — Кирилл же... другой. Ему бы на тусовку сходить и напиться до полутрезвости, а не в долгие отношения играть с кем-то, — неуверенно выдаёт Серёжа, покусывая губу. — Да, Лёш, мы же тебе хорошего желаем, и Кирилл... не самый лучший выбор, всё же, — поддерживает его Олег. — Выбор? Вы думаете, я его в магазине купил? — устало выдыхает Лёша. Этого он и боялся. — Он не пьёт, не тусуется и, там более, если вы боитесь, не употребляет. — Уверен? — кивок головы. — Может, он просто что-то недоговаривает?       Теперь и Лёша переживает. Нет, он, конечно, продолжает также отвечать Кириллу на сообщения, отправляет милых котиков и пишет "сладких снов", но теперь ещё и нервничает, когда на предложение встретиться Кирилл отвечает "извини, не получится". Хотя, мало ли почему не получается у него встретиться? Ну, работа там... Конференции, мероприятия и ещё куча всего, верно? Он же не пойдёт в какой-то бар, да? Точнее, Лёша ему, конечно, не запрещает, но просто... он бы сказал, да?       Это замечает и Кирилл. Когда его сообщение прочитано, но остаётся без ответа уже около часа, он предлагает приехать Лёше на ночь, но предупреждает, что скорее всего Кирилл уснёт, как только почувствует ткань подушки под головой. Хотя сейчас он готов и прилечь на полу у кровати. Лёша соглашается, и буквально через полчаса Кирилл получает сообщение "еду".       Они почти не говорят. Кирилл раздевается, помогает снять теплую куртку у Лёши, всё же через пару дней начинается зима, поправляет ему спутанные волосы, целует в макушку и ведёт в свою комнату. Родители уже должны давно спать, поэтому они тихо проходят мимо их закрытой комнаты и заходят к Кириллу. Здесь совсем ничего не изменилось, только теперь стоит рамка с фото Лёши на тумбочке, а ещё рядом лежит парочка их фоток. Они недавно гуляли по торговому центру и решили зайти в фотобудку.       Лёша достаёт из рюкзака свои футболку и мягкие штаны и без вопросов отправляется в ванную, чтобы переодеться и умыться. Кирилл времени зря не теряет: снимает с себя надоевший костюм, скидывая его на стул около стола (завтра приберётся). Переодевается и сразу укладывается в кровать. Сил, чтобы умыться, нет. Лёша возвращается, залезает под одеяло и устраивается под боком. Смотрит молча на Кирилл, рассматривает его, пока тот, прикрыв глаза, тихо сопит. — Как день прошёл? — всё же спрашивает Лёша. — Как обычно: темновато, мрачновато, в час пик горы трупов, — хмыкает Кирилл и прижимает к себе Лёшу ближе. — Устал сильно, весь день на ногах шатался по офису. То одни бумаги нужны, то другие...       Не может же такой уставший человек пойти на какую-то вечеринку, верно? Он же и вправду устал, вон, даже глаза прикрыл, словно прямо сейчас уснёт. — Кир? — он получает в ответ тихое "м?" и продолжает, — почему ты больше не ходишь, ну, на каких-то тусовки? — Ты о чём? — Кирилл даже приоткрывает глаза, пытаясь высмотреть в темноте хоть очертание Лёши. — Ну, ты же раньше часто на вечеринки ходил... У тебя же, ну, репутация... такая? — А, понял, — он вновь хмыкает. — Просто... Обычно я туда ходил, чтобы пообщаться с кем-то, отдохнуть или, в конце концов, просто поддаться плотским утехам... А потом мы начали с тобой общаться. А дальше ты знаешь: любовь, помидоры, да и зачем мне кто-то, кроме тебя, кис? — Хорошо. — Переживаешь, что я буду изменять? — легко спрашивает Кирилл, как будто Лёша переживает за то, что завтра будет на градус холоднее. — Папы переживают, — всё же говорит Лёша через пару секунд молчания. — О, — тихо выдаёт Кирилл. — Ты им рассказал про нас? — Да, типа того... — Я рад, — он аккуратно целует его меж бровей. — Очень рад.       Они молчат, будто переосмысляют всё, что происходит. Лёша даже задумывается, что не зря рассказал об отношениях отцам. — Не хочешь ещё спать? — тихо спрашивает Лёша. — Ужасно хочу, но боюсь, что утром ты убежишь, — хихикает на ухо Кирилл. — Не волнуйся, до твоего пробуждения я, скорее всего, даже с кровати не встану, — улыбается в ответ он. — Вот и славно.       С родителями за ужином они молчат. Переглядываются редко, но продолжают есть, пока Серёжа, видимо, устав играть у себя в голове в угадайку, наконец не спрашивает: — Лёш? А ты где ночью был?       Точно. Лёша же впопыхах собрался к Кириллу и даже забыл предупредить родителей о внезапной ночевке, вернувшись домой только ближе к обеду. — У Кирилла. — О, — понятливо выдает Серёжа. — Хорошо... — Ты точно в нём уверен? — всё же спрашивает Олег. — Точно. — Пригласишь его на ужин?       Все молчат. Лёша и Олег от шока (видимо, они это не обсуждали), а Серёжа просто неловко перебирает пальцы. — Приглашу, конечно, если вы хотите... Но зачем?.. — Пообщаемся, познакомимся и тоже будем уверены в Кирилле! Ну, что? — подхватывает Олег.       Лёша, конечно, не боится. Он в Кирилле более, чем уверен. И тот явно лучше, чем себе представляют его родители. Намного! Вон какой работящий, умный, красивый и просто замечательный! И в родителях он уверен. Те явно не завалят Кирилла вопросами, наверняка, просто побеседуют, убедятся в кириллиной идеальности да и разойдутся все. Было бы неплохо ещё показать Кириллу лёшину комнату, всё же дома у него они ни разу не были...       Кирилл выглядит испуганным. Медленно моргает, тяжело сглатывает и уточняет: — Ты уверен?       Лёша, конечно, уверен. Кирилл, конечно, не особо, но что не сделаешь ради своей хоть и недолгой любви? Поэтому в назначенный день он собирается, даже надевает белую рубашку с брюками. И думает, нужно ли покупать цветы? Или у них в семье это не принято? Или всё нормально? Лёша в ответ пишет, что цветы дарить можно. Хорошо.       Розы в руке выглядят вульгарно и пошло. Наверное, если бы у Кирилла был галстук, и он бы его слегка расслабил, это выглядело так, что он явно едет к своей молодой любовнице. Но на другое у Кирилла не хватило мозгов, да и нервишки в последнее время... шалят. Лёша его поддерживает, как может. Пишет, что встретит его, отправляет милых котов и пишет, что с Кириллом хорошо, а без него как-то странно. Даже улыбнуться получается. Он и улыбается особенно широко, когда видит Лёшу на пороге, щурящегося как от солнца. Но в подъезде солнца нет, только Кирилл. Его любимый Кирилл. — Я переживаю, — почти сразу после приветствия говорит Кирилл. — Эй, они же хорошие, — хихикает Лёша и проводит его вглубь квартиры. — А где мои цветы? — специально обиженно. — Блять, — выдаёт Кирилл и думает, какой он идиот.       Пришёл показывать все свои лучшие стороны перед родителями парня, а в итоге забывает даже банально купить цветы не только отцу парня, но и самому этому парню. — Не переживай, я просто шучу, — он легко чмокает его в щёку и ведёт дальше.       На кухне уже вовсю орудуют родители Лёши. Те самые, которые Сергей Викторович и Олег Давидович. Стоят, воркуют и раскладывают еду по тарелкам. Видимо, готовили сами. А ещё они их не замечают, и Кирилл уже думает убежать под каким-нибудь предлогом, пока Лёша не выдаёт: — Папы, познакомьтесь, — те поднимают головы на прибывших, — это Кирилл, мой парень. Кирилл, это мой папа — Сергей Викторович, а это отец — Олег Давидович...       Отцы смотрят на него пристально, будто оглядывают каждый миллиметр тела. Будто готовятся вот-вот вскочить и вскрикнуть "ага, ты изменяешь Лёшеньке!" — Это Вам, — он протягивает цветы Сергею, на что тот слегка улыбается и кивает. Берёт в руки цветы и укладывает на стол рядом. Мог бы и в вазу, в конце концов, поставить!       За стол они усаживаются молча. Получилось забавно: прямо перед Лёшей и Кириллом сидели родители. Они переглядывались, посылая друг другу улыбки, а после этого смотрели на Кирилла устрашающим взглядом. А потом вновь поворачивались друг к другу. Как мило. И как страшно.       Ужин, кстати, вкусный. Кажется, это какая-то паста, от запаха которой сразу начинают слюнки течь. Даже захотелось вот прямо точно понравиться родителям, что приходить на ужины. Уж слишком аппетитно. — А где ты работаешь, Кирилл? — задаёт вопрос Сергей. Смотрит снова на него... так, что ком в горле встаёт. Но всё же приходится отвечать: — У отца в фирме на правах наследника, — это, кстати, правда. Наверное, если бы не то, что когда-нибудь и Кирилл станет управляющим фирмы, он бы никогда там не работал. Уж слишком его раздражает Гром из соседнего отдела (хотя это у них взаимно). — Это хорошо, — Сергей понятливо кивает и продолжает: — сейчас только работой занят? — Да, верно, — наконец прожуя, говорит Кирилл и кидает взгляд на Лёшу рядом. Без вопросов будет ужин, ага.       Возможно, Лёша немного преувеличил. Ну, совсем малость. Во благо же! Да и Кирилл не выглядит бедным под настырными взглядами родителей. Лишь ногой слегка трясёт... — И совсем без свободного времени? — удивляется Сергей, будто сам всё время совсем не занят своей социальной сетью. — Так вышло, всё же конец года, нужно заполнить один отчёт, другой... Муторно это и долго, но работать приходится, — он даже вздыхает. Лучше бы на работе время на Лёшу тратил, чем перечитывал непонятный договор в десятый раз. — Удивительно, это ты в отца такой трудоголик? — Можно и так сказать, — уклончиво отвечает Кирилл.       Всё же в жизни Кирилла, наверное, самое большое место заняла мать, а отец появился лишь после того, как осознал, что его ребёнок уже приблизился к возрасту наследника. — Дай заварник, пожалуйста, — почти шепчет рядом Лёша, и Кирилл тянется за чайничком. — Спасибо. — А как вы с Лёшей познакомились? — почти сразу спрашивает Сергей. Какой любознательный! — На мероприятии, — на секунду задумавшись, отвечает Кирилл. — Точнее, на дне рождения Прокопенко. — О, я же вас тогда видел? — наконец подаёт голос и Олег, на что Кирилл лишь кивает.       Они тогда вполне двусмысленно вышли из закрытой комнаты вдвоём.                    Лёша лишь хмыкает и поднимает взгляд на Кирилла. Ещё и улыбается, козёл. — А какие у вас планы на жизнь с Лёшей? — Ну, думаю, что мы ещё слишком мало встречаемся для того, чтобы у нас были какие-то планы... Хотя так по мелочи, конечно, есть... — Хорошо, — вновь кивает Сергей и утыкается в тарелку.       Они продолжают молча есть. Только Лёша изредка хихикает и тыкает под столом ногу Кирилла, будто пытаясь его развлечь. Вот, что называется поддержка. А не эти ваши "я рядом, всё будет хорошо". Кирилл даже забывает, что только-только переживал так, что хотелось искусать губу, удариться об стену и наконец потерять сознание, лишь бы удрать отсюда побыстрее. Но родители Лёши перестают казаться ужасно плохими, Лёша рядом довольно улыбается, а нога уже не дёргается. — Лёш, найдёшь вазу? Для цветов, — спрашивает Олег, а точнее ссылает сына куда-то подальше. Знает Кирилл такие приёмчики. — Скоро вернусь, — легко проведя по плечу, Лёша встаёт из-за стола и уходит на поиски вазы. Козёл.       И вновь молчания. Но паста съедена, чай выпит и всё, что осталось на столе, — пустая посуда и пара ломтиков хлеба. Может их пожевать? — Кирилл, послушай, — начинает Сергей, слегка нервничая. Вон, даже руки дрожат. — Мы впервые знакомимся с партнёром Лёши и очень бы не хотели казаться тебе врагами, но... Ты сам знаешь, какая у тебя репутация, и это... достаточно сильно влияет на наше восприятие, понимаешь? Сейчас ты кажешься мне очень хорошим и приятным молодым человеком, но потом я вспоминаю фото годичной давности, которые видел пару раз, и я начинаю переживать за Лёшу, понимаешь? — Да, конечно, понимаю. — Давай честно: ты ходишь в клубы? — спрашивает Олег. — Не хожу, — честно отвечает Кирилл. — Какие-то психотропные вещества? — следом задаёт вопрос Сергей. — Только сигареты, старая привычка. — Отношения ещё с кем-то? — Нет-нет, я вполне моногамен, когда мне кто-то нравится... Под кто-то я имею в виду Лёшу, он мне правда очень нравится, думаю, что это может перерасти в любовь, — выдыхает Кирилл и продолжает: — просто я не могу обещать, что мы никогда не расстанемся, понимаете? Но я могу точно сказать, что не думаю об изменах, тусовках и алкоголе. — Ты ему тоже очень нравишься, — успевает сказать Сергей, пока из коридора не послышалось радостное: — Боже, я думал, что никогда не найду эту дурацкую вазу!

Ты можешь с ней расцвести и засохнуть, Она сожрет тебя, как цветок тля. Но все равно лучше уж так сдохнуть, Чем никого никогда не любя.

С ней хорошо, без нее как-то странно. Мне не хватает ее слез радости Если она пришла, то тут же уходит плавно, Бросая в лицо какие-то гадости.

И я держу свою дверь закрытой, Чтобы стучалась она перед тем как ко мне войти, Чтобы не оказалась она той, мною давно забытой, Той, с которой мне не по пути.