Она испила всю кровь на губах, Крутила ложь у себя на устах! Послушай, мальчик, очнись, ты от неё отвернись И станешь первым, кто сделал это, гордись!
Она хотела бы жить вечно: Стать той, о ком говорят бесконечно, Она девятый круг ада, Так почему ей все рады?
Вампир мило улыбнулась и обняла себя руками: – Я спасла жизнь дочери ценной собственной, – гордо, но с нотками грусти ответила она. – Что говорят людские легенды? Люциус пожал плечами: – В том замке Драгости гид просто скажет, что все из графской семьи погибли в пожаре. – Красивый, но глупый пересказ! – вскинула брови женщина. – А что на этот счёт говорили твои родители, Ван Хельсинг? Люциус заметно помрачнел: ссутулился и нахмурился: – Моим родителям никогда не было до нас дела... – Марта хотела что-то сказать, но он ей не дал. – Однако наш род к твоей смерти непричастен: Абрахам рассказывал нам о законе биологических границ. Это как застрелить на охоте лань с оленёнком – глупо и бесполезно. Вампир хмыкнула: – Думаешь, я не знаю своих убийц? Конечно, никого из ваших там не было, иначе ты бы со мной сейчас не разговаривал и вряд ли бы вообще на свет появился. Графиня глубоко вдохнула. – Итак... В ту роковую ночь я думала быстро сбежать из горящего поместья в лес, унесся малышку с собой – взгляд женского фантома погрустнел. – Кто ж знал, что на заднем дворе нашего дома притаилась такая же толпа разъярённых крестьян, как и та группа, с которой пытался вести переговоры мой муж? Люциус внимательно её слушал: ему, действительно, было интересно слышать эту страшную историю буквально из первых уст. – Однако те люди отличались от тех, что были перед парадным входом – продолжила женщина, – у них не было такой глупости – как вилы... Они вооружились посерьёзнее. Пока я пыталась магическими ударами отогнать их, прижимая крохотную наследницу к груди, они бегали вокруг, наставляли на меня пищали и прочие ружья, какие могли бы быть на то время в простой деревушке. Их бедность, пожалуй, и спасала меня первое время, так как пули были далеко не из серебра… – Марта попыталась усмехнуться. Спутники продолжали медленно идти, спускаясь по пологой сияющей туманности: – Видимо, это всё моя вина: я была чересчур растеряна и, может, впервые в жизни напугана: под атаками была моя маленькая Мэвис... – голос фантома дрогнул, – я не знала – где был в те моменты Дракула и был ли жив он вообще: мой разум был затуманен яростью и желанием защитить. Люциус слушал графиню с испуганным взглядом, зажав кулак зубами от волнения: рассказ становился напряжённей. – Я не кричала ему, боясь того, что те люди побегут его искать, и я тем самым накликаю беду и на него… – голос Марты был маловыразительным, но Ван Хельсинг задержал дыхание: настолько ему было волнительно, как мальчишке, которому рассказывают страшилку на ночь. – Я не успела даже выбежать с заднего двора, Люциус! – прискорбно повествовала вампир, зажмурившись словно от подступающих слёз. – Единственный выкрик, который и услышал супруг – был моим последним криком от неожиданной боли, пронзившей спину… Ван Хельсинг рвано выдохнул: – Стоп, но как же они смогли?.. – У них не было с собой серебра, Люциус, но были арбалеты, заряженные осиновыми колами. – Ледяной интонацией перебила его Марта. Охотник замер, обречённо кивнув, осознавая.***
Вампир чуть помедлила: – Я не поняла с первых секунд – что произошло. Крепко прижав к себе малышку, стояла на ногах ещё несколько мгновений. Последнее, услышанное мной в биологической жизни, был крик Дракулы, – фантом поёжилась от нахлынувшего ужаса вековой давности. – Помню ещё, что я сумела повернуться всем телом на шатких ногах, чтобы увидеть крестьянина, который стоял с пустым арбалетом наперевес. Рядом с ним стояли перепуганные подростки с такими же арбалетами, но заряженными. Через миг перевела на взгляд на лестницу, по которой бежал муж... – Марта прервалась и резко отвернулась. Люциус сочувственно смотрел на неё и хотел как-то приободрить: жестом, словом, но графиня обернулась к нему раньше, чем он успел тронуть её призрачное плечо."Дьявол не смог бы свести с неё взгляд: Она прикажет – и ты виноват Не стой, не спи, умри за меня –
Впрочем, и всё как всегда!"
Впервые парень увидел – как из её пустых голубых глаз текут слёзы: – Охотник, я бы отдала своё поместье на Гавайях задаром, лишь бы не видеть такого выражения лица – какое было у Дракулы в те страшные секунды! – в истерике вскрикнула носферату. – Я бы хотела забыть и никогда и не вспоминать! Она начинала откровенно рыдать, а Люциус полностью растерялся: он не знал, что делать при женских слезах. Естественно, он много раз видел слёзы младших сестёр, но здесь случай был совсем иным. Графиня закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться перед знакомым незнакомцем: – Прошу прощения за несдержанность, – прерывисто говорила та, а её плечи всё еще дёргались от истерики. Ван Хельсингу казалось – что его самого сейчас удар хватит от подобного зрелища. Графиня наконец, спокойно выдохнула и выпрямилась, глядя вперёд и стараясь не смотреть на слушателя: – Такое я помню своим сознанием. А то, что помню по телесным ощущениям – это то, как рука крепче прижала к себе ребёнка, а тело упало на спину. И при ударе спины на землю было также больно: видимо, кол прошёл от удара падения вперёд – в грудину… – Марта бесстрастно закончила жуткий рассказ и хотела пойти дальше, как вдруг: – В спину! Они выстрелили тебе в спину! – парень так резко отреагировал и вскричал, что женщина аж испуганно дёрнулась от него. Ван Хельсинг начал оживлённо ходить вокруг вампира, активно жестикулируя: – Выстрел в спину – самое подлое, что может быть в битвах! Грязные псы, figli di puttana senza onore e senza regole decenti! – он кричал так злобно, что звёзды вокруг начали мигать. – Настоящие ловцы себе такого не позволяют! Что уж говорить, если они напали на самку с детёнышем! – яростно заключил Люциус, ударяя ладонями друг о друга. Марта устало покачала головой: – Да, где-то и при жизни я слышала о подобном людском понятии, как "выстрел, удар в спину". Однако это всё прошло. И закончилось. – Для нас обоих… – грустно согласился Ван Хельсинг и пошёл чуть вперёд.***
– А всё же любопытно – можно ли после биологической смерти как-то вернуться, даже в таком – прозрачном облике, – и как-то помочь в жизненном пути тем, кто остался? Скажем, например тебе – к Дракуле, или мне к Эр... – тут парень оглянулся через плечо. Остановился. Никого не было. – Марта? – растерянно позвал он. Покрутился вокруг себя, посмотрел по сторонам. Затем вновь взглянул перед собой и оторопел: космоса тоже не было..."Неужели я нашёл в ней Бога? Я так чувствовал свою свободу Рядом с Богом тогда всё можно, Когда Бог твой ложный!
Неужели я нашёл святую? Сел играть в русскую пулю-дуру, Рядом с богом тогда всё можно, Когда бог – ложный..."
Вокруг расстелилась самая настоящая дикая природа: призрак очутился где-то в горной местности. Это не было похоже на голограмму того леса, где он оказался, когда был в Пространстве между Мирами: окружающее было настолько плотным и насыщенным, что... – Земля... – с неверием догадался Люциус, – это наша планета, наш мир! – вскинул он руки, громко рассмеявшись и готовым во всю прыть понестись по пейзажам подлунного пространства, однако один вопрос всё же оставался: ведь он не сумел бы полностью самостоятельно разобраться в новом нахлынувшем потоке информации без знакомо-незнакомого силуэта в чёрных одеждах. – Графиня? – вновь окликнул Ван Хельсинг, оборачиваясь. – Где же вы?.. Его забрала вода, Её же отнял огонь…