Белые Пионы Нуждаются В Поддержке Зелёных Листьев

На предложение Сюань Цзи он всё же согласился. Не каждый день появляется возможность хорошо повеселиться, так ещё и не под своим именем. Ци Жун давно уже раздумывал над тем чтобы залечь на дно со своими выкрутасами, а то мало ли — самого Цзюнь У к нему спустят! Самостоятельно поймать его не могут, значит на владыку возлягут все надежды. Спасибо безответственности подчинённых Линвэнь — слишком уж застарелую информацию они поставляли. Ци Жун даже был готов прислать им что-то в знак благодарности за столь полезную медлительность, но, скорее всего, это примут за насмешку. А ведь он искренне, от всего сердца… Ох уж эти Небожители со своей паранойей. Впрочем заслужено. — Пошевеливайтесь! Вам ещё много хуйни перетаскивать! — кричал на своих подданных Ци Жун. Хоть Сюань Цзи и сказала приходить лишь спустя три месяца — подготовиться надо было. Может же всякое случиться. Да и пещеры со всем добром не маленькие. За первые две недели собрали только «самое-самое нужное», а сколько ещё было барахла… За шестьсот лет накопилось «памяти». Ну и, конечно же, личные вещи слуг и их детей — в какой момент начали последние Ци Жун без понятия, но его всё устраивало. — Достопочтенный Господин, — вспомнишь солнце, вот и лучик. К нему подбежал маленький мальчик, делая вид уставшего от бега, от чего Ци Жун пустил лёгкий смешок. Вроде демон, а повадки до ужаса человеческие, — Мама нашла это и спрашивает, точно ли оно вам надо? Ребёнок протянул ему маленький сундук. Он был красивым. Деревянным с цветастой резьбой. И шов металлический. В их краях такого не делали, сколько Ци Жун себя помнил. У него загорелись глаза на интересную вещь. — Блять, конечно надо! — он забрал сундук в свои руки, — Ебать, я даже хуй знаю, откуда это у меня… — пробормотал Ци Жун. Мальчик уже успел убежать обратно, а он присел на пол, разглядывая сундук. Тот выглядел величественно — как раз ему под стать! Ци Жун встряхнул его, пытаясь понять есть ли что-то внутри и услышал странный, звонкий звук. Опасаясь непредвиденных ситуаций, он аккуратно приподнял крышку…. И то, что было внутри, поразило Ци Жуна до глубины души. Целое нихуя. Не поняв прикола, Ци Жун закрыл сундук, встряхнул им — внутри что-то было. Открыл его — внутри пусто. Опять встряхнул, уже не закрывая — звонкий звук стал более отчётливым. Пещеры охватил раздражённый крик. — ДА ПИЗДЕЦ, ЧТО ЗА НАЕБАЛОВО!? КАКОЙ ХУЙ ТУТ ЗВЕНИТ ЕСЛИ ВНУТРИ НИХУЯ!? Огоньки заблудших душ, ранее заинтересованно кружившиеся вокруг необычно тихого хозяина, напуганно разлетелись в стороны. Ци Жун же продолжал взвешенно трясти бедным сундучком. Внутри точно что-то было, но где? Будучи не в силах терпеть это безобразие, Ци Жун раздосадовано кинул сундуком об стену. Тот, с печальным, глухим ударом, треснул ровно посередине, а крышка и вовсе отсоединилась. Внезапно что-то клацнуло. Ци Жун еле успел повернуть голову в сторону многострадального сундучка чтобы увидеть, как маленькая, металлическая нижняя часть начала медленно вываливаться вперёд. Хлопнув себя по лбу, он подбежал к сломанной вещичке. — Ну надо же было так ступить, — Ци Жун нахмурился, вытягивая внезапно появившееся потайное дно полностью. Он закатил глаза, поражаясь собственной глупости. Внутри лежало кольцо. Слишком восхитительное, хоть и до ужаса простое — белое золото с одним-единственным бриллиантом на нём. Пустышка, которых поискать. Странное сочетание богатства в блеклом злате и ветрености в пустом, прозрачном камне. Красивая безвкусица, как и сундук, в котором она находилась. Но Ци Жуну нравилось такое — медь с нефритами, рубины с латунью — своеобразный протест. Чего только стоили его одежды, обшитые изображениями Феникса. В этом он был схож с матерью, как нередко ему говорила императрица Се. Ни ему, ни ей не нравилась глупая символика, которую вкладывали в пустые, бездушные украшения. Да, они были красивы, шикарны и редки, но в чём смысл приписывать им какие-то значения? Разве что материал действительно имеет какую-то силу, да и только. Ци Жуну нравился флюорит — первый подарок от его матери, который он запомнил. Красивая статуэтка кошки, призвание которой лечить его и дарить силу. Ци Жун до сих пор хранил её словно зеницу ока. Она была бледно фиолетовой, но не выделялась на фоне его зелёных одежд. Даже дополняла их. Хоть и выглядело это странно — два черепа, принадлежавшие раньше кому-то из его слуг и кошка. Опять он не как все. Откинув размышления подальше, Ци Жун надел кольцо себе на руку. Огоньки заблудших душ опять окружили его, пребывая в не меньшем восхищении чем он. Бриллиант налился их зелёным светом, начав слегка светиться. Глаза Ци Жуна округлились в восхищении. — Ебать, да за такую еботень не грех зарезать кого-нибудь.. — давался диву он. Было странно себя ощущать ещё и от того что кольцо село на пальце как влитое, — Ну вот и откуда эта херь у меня? Ци Жун окинул своих подчинённых, снующих туда-сюда, испытывающим взглядом — вдруг кто из них подложил? Но нет же, большинство из них были обычными крестьянами, которые просто случайно приглянулись ему в качестве ужина. Более богатые от них не сильно отличались — зачем Ци Жуну захватывать с ними их вещи? За компанию? Ну уж нет, он же не какой-то там мародёр несчастный, увольте. Это привилегия псины Хуа Чэна. Найти такое колечко было невозможно — золото с бриллиантами никто не желал делать, разве что давным-давно, за его личным приказом. Но все те изделия он бережно хранил в своих комнатах. Может кто-то из помнящих его при Сяньлэ сделал? Хотя нахуя!? — Долбоёбы, стоять! — резко крикнул Ци Жун. Некоторые демоны попадали от неожиданности, но быстро поднялись, — Среди вас есть ювелиры какие-нибудь? Со всех сторон послышались несвязные бормотания: «А кто это?», «Не занимаюсь таким…», «Не я!» — от чего Ци Жун опять вспылил. — ВЫ ЕБЛАНЫ? — все замолчали, — Я, БЛЯТЬ, СПРОСИЛ ЕСТЬ ЛИ СРЕДИ ЮВЕЛИРЫ! ЕСЛИ ВЫ НЕ ЮВЕЛИР — ЗАВАЛИТЕ ЕБАЛЬНИКИ! Наступила минута молчания. Все, кроме Ци Жуна, опустили головы и просто стояли, ожидая дальнейших приказов. Сам он нетерпеливо стучал ногой, не понимая, почему они внезапно начали скорбеть. Осознав что ничего с этого не получится, Ци Жун хлопнул руками. — Блять, — с тяжёлым вздохом заключил он. Вторя ему, каждый в пещере выдохнул так, словно собирался испустить и так испущенный дух. — Ну так есть тут у нас ювелиры, или нет? И — о, чудо! — кто-то из толпы поднял руку вверх. — Господин Ци, мой отец был ювелиром и, не смотря на неодобрение моего тогдашнего мужа, обучил меня такому искусству, — уведомил его голос незабываемой Ксиао Жу. Девочку к нему притащила сама судьба ещё четыре сотни лет назад. Он просто наткнулся на её помирающее тело и не успел даже ничего предоставить — Ксиао Жу обратилась в Заблудшую Душу буквально на его глазах и, увидев источник силы, на чистых инстинктах прицепилась к нему. При этом сумела сохранить свою личную ауру — лазурную, как и его наименование. Может потому и сберегла что была схожей с ним — иные цвета под его влиянием обращались в синий, зелёный и фиолетовый. Реже в жёлтый, но и его было предостаточно. Как только Ксиао Жу обрела собственное тело — посчитала Ци Жуна своим шисюном. С чего она решила так он не знал и знать не желал, но редко исправлял свою шимэй. — Ну наконец-то, хоть что-то! Пиздуй сюда, а остальные пусть продолжают заниматься делом! Ксиао Жу быстро поднялась к нему наверх. — Чем могу быть полезна, шисюн? — заинтересованно спросила она. Ци Жун протянул ей кольцо. — Что можешь сказать об этом? Ксиао Жу нахмурилась, озадаченно осматривая вещь. — Довольно странное изделие. Белое золото с прозрачным камнем… — Блять..! — Поняла, простите! Работа до ужаса минималистична, — продолжила она, — Без бриллианта, можно было бы воспринять за обычное украшение кого-нибудь из низшей знати. Скорее всего прибыло к нам из далёкого запада и использовалось как помолвочное. В наших краях такие не делают и никогда не делали. Там же любят такое. Слушая Ксиао Жу он удивлялся ещё больше. Ци Жун к далёкому западу не имел никакого отношения от слова совсем! — Ладно, можешь идти, — бросил он ей напоследок. Ксиао Жу слегка наклонилась в поклоне и вернулась к своей работе. Ци Жун был бы не против порассуждать о том, как это чудесное колечко появилось у него побольше, но внезапно грудь сдавила сильная концентрация тёмной энергии. "Ебать, Бабай совсем ёбу дал? Чё он злой такой сегодня…" пронеслась в голове мысль, тут же исчезающая с пониманием того что для прихода Бая пока не достаточно поздно — даже солнце не до конца зашло за горизонт. Наступившую тишину разрушил громкий звон цепей. **** — Вы какого хуя встали столбом? — серьёзней обычного обратился он к подчинённым, — Бегите, ебланы! Он спрыгнул с возвышения на котором стоял и молнией ринулся в сторону одного из коридоров, откуда доносился совершенно не двусмысленный звон. Хуа Чэн опять пришёл, так ещё и хуй знает зачем! Ничего же не предвещало столь внезапного визита… Ци Жун оглянулся — подчинённых и след простыл. Скорее всего попрятались под землёй. Он одобрительно хмыкнул и продолжил свой путь, не смея надеяться ни на что кроме чуда. Ведь лишь оно могло помочь в сложившейся ситуации. — Долго скрываться от меня у тебя не вышло, — раздался спереди насмешливый голос. Ци Жун резко остановился, злобно хмурясь. — Чё ты ваще спизданул? Я, по твоему, ахуеть как ебейше прятался, да? — раздражённо спросил Ци Жун, не понимая к чему клонит паршивая псина. Хуа Чэн вышел на свет. Всё то же противное лицо, изуродованное отсутствием одного глаза и слишком высоким самомнением. Ци Жун сморщил нос в отвращении. — Ты немым стал, или какого хуя? — Какой же ты жалкий… — начал свою шарманку Хуа Чэн, но лишь чтобы быть прерванным. — Ты меня уже заебал, больше речей не знаешь или что? Одно и то же каждый раз! — Ци Жун закатил глаза, — Придумай новинку какую-нибудь. С таким малым воображением жалок именно… — Закройся, — Хуа Чэн подбежал к нему и схватил за волосы. — ТЫ! Пещеры охватил противный, наигранный смех — Ци Жун никогда так не смеялся в обычных ситуациях. Этот звук резал уши, иногда казалось что он делал так именно чтобы нанести урон слуху противника. Хуа Чэн нахмурился, встряхнув его. — Урод, — выплюнул он, впечатав Ци Жуна в пол. — А ты ёбнутый долбоёб! — выкрикнул Фонарь. Хуа Чэн надавил ногой ему на спину, от чего было сложно говорить, — И садист! Думаешь, мой дорогой братец пожелает быть с кем-то вроде тебя? — противно протянул Ци Жун. Возможно это было ошибкой — Хуа Чэн всегда остро реагировал на упоминания Се Ляня, а в таком ключе… Рёбра Ци Жуна затрещали, даже кричать стало больно — нежданные слёзы выступили на глазах. Он забился под ногой Хуа Чэна, пытался вырваться, делая себе ещё больнее. Земля продавилась под ним от силы, с которой его вжимали в землю. Глухие хрипы разносились по пустому коридору, вряд ли кто-то поможет ему сейчас — подчинённым он строго запретил подходить к Собирателю Цветов, ему было их жаль. А никого другого поблизости не было. Руки безвольно опустились — ублюдок защемил контрольные мышцы. Ци Жун пытался хоть как-то двинуться, но ничего не получалось. — По крайней мере ко мне он будет относиться лояльней чем к тебе, — Хуа Чэн зло усмехнулся, поднимая ногу с его спины, опять хватая его за волосы, — Он же тебя ненавидит, — сделав видимый акцент на последнем слове, Собиратель Цветов небрежно выпустил его из рук. Жажда Крови, до этого лишь сжимающая его со всех сторон до дрожи в ногах, приобрела иной оттенок. Более яростный, более злой, более… Могущественный. — Сбавил ты обороты, ублюдок, — сквозь боль прохрипел Ци Жун, приподнимая голову над землёй, — Не вовремя выпустил свою силу… А. Увидев лицо Хуа Чэна, он понял что что-то пошло не по плану псины. Оно было искривлено в чистом ужасе, рот некрасиво приоткрылся. Схватившись за сердце — по крайней мере за то место, где оно находится у обычных людей — Хуа Чэн упал на колени. Глаза Ци Жуна смешно округлились, когда его самого наоборот подняло на ноги. Чужие руки легли ему на плечи, заставив вздрогнуть и зажмурить глаза от неожиданности, и тут же оторвались. Его склонило в сон. Ци Жуна бережно подняли на руки и отнесли поближе к стене. Он не мог сопротивляться, чёртов «спаситель» вытащил из него все силы. Открыв наконец глаза, Ци Жун обомлел. Над ним склонился Безликий Бай. "Чёрт подери…" он не знал что тот мог запросить за свою помощь. И боялся представить. Тело не желало слушаться — его охватил сон. Печально покачав головой, Бай отошёл от Ци Жуна. С Хуа Чэном он ещё не закончил. Тот стоял на коленях, не имея сил подняться — ещё бы, такую концентрацию чистой злости мало кто мог выдержать достойно. Бай Усян встал перед ним и схватил за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Пространство вокруг них искривилось, затягивая Хуа Чэна в сострадание. С участием Се Ляня. — Ты будешь смотреть на то что он пережил, — тихо начал Бай Усян, — Не всё что ты увидишь было на самом деле. Но поверь мне — всё увиденное тобой в разы лучше чем то что он переживает сейчас.