Знаешь, что живет в лесу?

Пулей вылетая во двор кабака, Глава ордена Цзян чуть не сбивает с ног так не вовремя прошедшего мимо официанта. У того на подносе стояла гора посуды, что при столкновении опасно накренилась. Однако, или боги подсобили, или юноша будущая звезда переездного цирка, но звука битого стекла не последовало и работник спешно удалился от греха подальше. Ваньинь же последнего даже не заметил, он вообще ничего не замечает. Несётся, не разбирая дороги. Только столь привычная злость застилает глаза мутной, красной пеленой. О, он так зол. Так зол на бессовестного Усяня, на его очередные выходки. Почему тот, просто не мог, хоть раз быть серьёзным?! Цзян Чэн проносится шквальным ветром мимо ярмарок, подсвеченных тёплыми огнями свечей и гирлянд. На улице уже темнеет, но гул людей только усиливается, становится всё веселей. Люд беззаботный, слоняется по уютным вечерним улочкам, вдыхая аромат всяких вкусностей, тёплых алкогольных напитков и свежезаваренного чая. Дети весело бегают вокруг таких же весёлых взрослых, запускают змеев, играют в разные игры, находясь в цветастых шатрах, поблёскивающих своими пёстрыми украшениями в свету заходящего солнца. Люди смеются, радуются, проводят время со своей семьёй и друзьями. Не отягощённые проблемами и внутренними терзаниями. Ваньиню от созерцания такой прекрасной картины на душе становиться гадко. Он прибавил шагу. От бессильной злости мужчина сжал руки в кулаки до побелевших костяшек, что аж подрагивали, а глаза сомкнул до мушек и разноцветных пятен на обратной стороне век. Пройдя с ещё пару спешных шагов, Цзян Чэн резко остановился и прислушался. Почему то стало тихо. Очень. Ваньинь от такой резкой смены атмосферы опешил, распахнул глаза и с замиранием сердца увидел, что находится у каменной дорожки, ведущей в резиденцию... — Что за.. – Цзян Чэн нервно оглядывается по сторонам, силясь понять, как он так быстро сюда попал. Чёрт возьми. Не зная, что и делать, он опасливо побрёл ко входу, предварительно положив руку на меч. Чувство полного непонимания и дезориентации пересилило злость, и та начала отступать. Оставив только настороженность да недоверие ко всему сущему. У самого входа его встретили два громадных, ладно, сложенных охранника. В чёрных обтягивающих ханьфу, поверх которых блестели начищенные до скрипа доспехи. Они, глубоко поклонившись, передали ему, что Глава Шань приглашает Главу Цзян отужинать вместе в северном приёмном зале. Сопровождать заклинателя было назначено той самой, уже знакомой ему служанке. Как он услышал от разговаривающих между собой охранников, звали её Сань Ксяожи. Сейчас девушка вела его через сады резиденции Шань, стоит признать, красивых. Неизменные пионы, что своей белоснежной простынёй укрывали всё в округе. Они создавали для глаз причудливую картину, будто бы на дворе, всё ещё по осеннему теплому, уже припорошило снегом. То тут, то там прорастают высокие тёмные деревья, крона которых ещё не успела опасть, однако уже были видны пожелтевшие кончики листвы. Также в саду находилось множество мраморных колонн-стендов, сливающихся своей белизной с цветами вокруг. Они словно являлись продолжениями пахнущих соцветий. Их оплетают искусно направленные стебли винограда, что как змеи расползались на отполированной поверхности к верху, а потом и на таких реалистичных, выточенных из камня, животных. Отличительная черта поместья: здесь повсюду изображены лисы. Фрески, статуи, элементы декора – всё тут было обставлено этими огненными животными. Глава Цзян не постеснялся и насмешливо фыркнул, от столь фанатичного поклонения данной животине. У Главы Шань интересный вкус. Повернув за угол, они оказались перед широким, деревянным мостом, украшённым резными перилами, прибитыми бронзовыми гвоздями. На другой стороне того, возвышалась просторная беседка – чёрная, фигуристая, с изящной отделкой крыши и арки входа. Вокруг неё раскинулись великолепные кусты с маленькой чайной розой, и всё тем же оплетающим виноградом. Служанка остановилась и, не заходя на помост, поклонилась. — Глава ожидает вас там, господин. – негромко сообщила девушка, указавши на павильон. Ваньинь кивнул и направился в сторону того. Подходя ближе, он увидел уже восседавшего на мягкой, изумрудного цвета подушке с деревянной спинкой, Главу Шань, занятого просмотром бумаг и тихо бормочущего себе что-то под нос. Наконец, старик поднял голову, отреагировав на приближение гостя. — Глава Цзян. – чуть ли не нараспев поприветствовал его Шань Фэнлюэ, склонившись в небольшом поклоне, – Прошу вас, господин, присаживайтесь. – скромник указал на дзабутон напротив него. – Слуги вот-вот подадут кушанье. — Глава Шань. – отсалютовал ему Ваньинь. – Благодарю за приглашение. — Что вы, что вы, господин. – Глава Шань помахал рукой в воздухе, – Это я должен вас благодарить. – изрёк мужчина с улыбкой, после, сощурив глаза и внимательно посмотрев на Ваньиня. Подметив что-то для себя, он простодушно улыбнулся. — Слышал, вы сегодня побывали в городе, понравилось? Цзян Чэн пожал плечами. — Обычный город, ничего особенного. – ответил он, явно не желая вспоминать пребывания в нём. — Право слово, господин. – весело проговорил Глава Шань, – Зачем же вы, в самом деле, туда направились? Если хотели интересно провести время, могли бы тут кого-то дёрнуть, вам бы лучшую экскурсию по здешним краям провели. – он погладил свою бородку и отложил бумаги, которые всё ещё держал на коленях, на небольшой столик, находящийся возле основного. – Что же вас туда привело, Глава Цзян? — Личные дела. – холодно отозвался Ваньинь, хмурясь. Цзян Чэн на дух не переносит любопытных людей. Глава Шань натянуто улыбнулся и кивнул. — Хорошо-хорошо, но всё же, Глава Цзян, думаю, вам стоило бы взять с собой охрану. – примиряюще проговорил скромник, почуяв накаляющуюся обстановку. – Также не забывайте тот факт, что поблизости находится очень опасная тварь. Глава Шань наставительно поднял руку. Ваньинь уже хотел было ответить нечто колкое, но его прервало множество спешных шагов – это слуги, несущие большое количество подносов да кувшинов. Они быстро обходили стол по кругу, выставляя расписные тарелки со вставленными в них серебряными палочками. В беседке сразу же запахло пряными специями, мясом, алкоголем и чем-то ещё. Чем-то сладким? Не в плане десертов или каких-то соусов. Скорее пахнет как…переспевшая слива? Или груша.. В общем неприятно. Хотя по итогу этот странный запах быстро ушёл. Опять ему что-то мерещится. Ваньинь недовольно поморщился и обратил своё внимание на блюда, кои уже стояли на столе: тонко нарезанная говядина под сладко-острым соусом, подана вместе с Учанским рисом и капустой на пару. Жареная курица с грибами, тушёная баранина со шпинатом. Утка в кисло-сладком соусе. Похлёбка из рыбы да корешков лотоса. Паровые булочки, всякие соленья, каши, мелко нарезанные овощи, доухуа с имбирём и травяное желе. Стол весь изобиловал Южно-китайской кухней с примесью традиционной Юньмэнской. — Что ж, оставим все дальнейшие разговоры на потом, а сейчас как следует оттрапезничаем! – весело возгласил Шань Фэнлюэ, придвигая к нахмуренному Ваньиню чару с, видимо, алкоголем. — Глава Шань, я, конечно, извиняюсь. – недовольно начал Цзян Чэн, – Но разве сейчас у нас нет более насущных вопросов? Я рассчитывал, что пригласили вы меня для того, чтобы обсудить, зачем я собственно и приехал в ваш орден. Мы и так задержались больше положенного. Ваньинь недовольно вздёрнул бровь на вид растерянного лица напротив. "Будто бы этот старикашка не понимает о чём я", – брови Цзян Чэна ещё больше сошлись к переносице, образуя глубокую морщину. Глава Шань мило улыбнулся и ответил: — Верно-верно. У нас безусловно есть важные вопросы для обсуждения. – он поболтал алкоголь в пиале. – Но давайте сначала насладимся этим изысканным ужином. Ведь даже серьёзные деловые разговоры лучше вести с полным желудком и приятной атмосферой, не так ли, господин? Цзян Чэн медленно кивнул в ответ, признавая разумность слов Шань Фэнлюэ, потому как с утра у него во рту не было и рисинки, однако его лицо по-прежнему оставалось недовольным. Мужчина взял бокал с алкоголем, но неспешно, словно взвешивая каждое движение. — Глава Шань, я надеюсь, что после трапезы мы сможем обсудить все вопросы в деталях. – твёрдо сказал Ваньинь. — Конечно-конечно, Глава Цзян. Не сомневайтесь, мы быстро со всем управимся, а сейчас, – скромник махнул рукавом на стол. – я настаиваю на том, чтобы вы хорошо отдохнули. Ваньинь наклонился и посмотрел на чару в руке, разглядывая своё отражение в прозрачном вине...У него случилось странное чувство дежавю. Он ведь точно так же сегодня сидел и распивал вино с Вэй Усянем и его супругом...И ведь это было не так давно. Всего-то пару часов прошло, а ощущение, словно месяц или два. А та девочка? Будто и не в этой жизни встретились... Цзян Чэн поднял пиалу ко рту и в нос резко ударил тот самый, сладковатый запах. Интересно. В этот раз запах не вызывал отторжения, а даже наоборот. Ваньинь немного пригубил, облегчённо вспоминая, как перед тем, дабы пойти в таверну, остановился у почтового отделения и отправил письмо, кое он написал ранее. Он, конечно, мог отправить кого-то из своих адептов, однако в соответствии с предстоящим делом, уж лучше пусть будет больше заклинателей подле него. Цзян Ваньинь пару раз моргнул, поняв, что его уж слишком сильно начало клонить в сон. Слишком быстро… зрение по краям размывалось и становилось нечётким… Веки стали будто неподъемные. Цзян Чэн ухватился за край стола, в попытке удержаться в вертикальном положении. Ваньиня качало из стороны в сторону, а сам он дрожит. В голове всё больше нарастает пищащий гул, не давая мыслить здраво. Сплошная каша. Надо бы извиниться и уйти в покои, но так спать хочется и… В павильоне раздался звенящий звук от падения пиалы. А затем и глухой, Главы Цзян. Тот закрыл глаза ещё до столкновения с полом, поэтому не заметил, как ухмыльнулся Глава Шань. За окном что-то пробежало… *** Открывая глаза, у него возмутимо сильно болела голова. Ваньинь недовольно жмурится и поворачивается на другой бок от окна да нещадящего, слепящего солнца. Что б его. Помимо того, что у него голова раскалывалась, так ещё и лицо болело, словно он накануне вечером добротно так приложился им об пол. Раздражённо ворча и не переставая хмуриться, Ваньинь садится на спальном ложе, за чем вспоминает, что хотел наведаться в городскую таверну, к тому же ему нужно было отправить письмо в Пристань Лотоса…