Халупа

      В халупе, где они живут с матерью и отцом, никогда не бывает безопасно.              В Тупике она мало спала. Стоя у двери своей комнаты, Сева долго вслушивалась в чужую ругань, отслеживала шаги и крики; старалась заранее запоминать расположение предметов, которые может попросить отец, и потеря которых может его разозлить.              В спокойные дни она собирала с пола бутылки, мыла их в речке, чтобы потом обменять и купить хлеба, и молока, если повезет. Иногда Сева готовила родителям еду, потому что интоксикация была худшим из вариантов развития событий. Ей хватило одного того раза, когда она не тратила дни, моля родителей остановиться; моля одуматься; собирая и выливая остатки пойла из полупустых бутылок – она ослабила контроль и позволила этому случиться.       Галлюцинациям, агрессии, постыдному поиску врачей – стоило ей только отдать их жизни им самим.              Она знала: если станет тихо, нужно быть начеку. Нужно оказать помощь. Затушить конфликт, остановить чужую руку. Не дать пролиться крови, не дать упасть с шаткой лестницы. Нужно всё контролировать.              Хотя Северина и проводила большую часть обучения в школе, привычка засыпать последней не проходила. Чувство, будто если её не будет хоть секунду, то кого-то убьют или покалечат, не проходило. От тревожности нет спасения – ведь спасения нет от возможности того, что что-то случится.              Ей не было покоя, она не умела отдыхать и доверять. Не умела позволять вещам идти своим ходом. Контроль всего происходящего внушал ей уверенность в том, что будет дальше. Секунды умиротворения.              Отрезая свои волосы до плеч в который раз, Сев размышляла о том, что бы произошло, позволь она себе хоть на секунду отпустить контроль. Если движение будет чуть менее резким…       Что бы произошло? Что? Что?              Рука её небрежно соскочила с плеча, а отрезанные колючие волосы закружились, приподнявшись над полом, прежде чем исчезнуть. Кожа рук часто трескалась после стирки вещей старым мылом, разведённым в грязной и вонючей воде из речки. Даже сейчас её руки оставались сухими, несмотря на сваренные в школе крема.       Но она не могла очистить дом заклинаниями, не могла заштопать юбку, умыться чистой водой, наколдованной Агуаменти, в трансфигурированный таз.              Сева оттряхнула невидимые пылинки с формы, взлохматила волосы рукой. Правильная осанка, ни тени улыбки на лице.              И тогда Северина выбирает.              Выбирает, вздрагивая ночами от шорохов; выбирает, стараясь есть за Столом Слизерина, подавляя желание засунуть в рот всё, что успеется. «Еда не убежит», повторяет она себе, но инстинкты вопят громче.              Выбирает, когда боится написать письмо домой. Когда не получает подарков на праздники и параноидно опасается, что вернётся домой к мёртвым телам.              Северина выбирает себя.              Лили не понять её мотивов; не понять хронического ужаса, поселившегося в каждой напряжённой мышце. Лили не знает – ни её, ни её переживаний. Северина их не озвучит, они погибнут в её нутре, будто их и не было никогда – но подсознание знает лучше.              Северина выбирает.              Тёмные искусства и оплаченное обучение на Мастера; выбирает служить Тёмному Лорду, окружающему её роскошью и стабильностью. Выбирает обучение этикету и вхожесть в элитное сообщество. Выбирает знакомства и статус.              Пройти полноценную подготовку и варить необходимое для соратников.              Но ещё она выбирает его, когда высматривает украдкой среди других Упивающихся.              Люциус Малфой. Примерный наследник днём, хитрый игрок – ночами. Её выбор был очевидным. Легче он от этого не стал: до поры до времени она и не подозревала, что может сделать, чтобы получить возможность стать его женой.       Глупо предполагать, что Северина влюбилась – такие как она выбирали супруга по иным критериям, и Снейп выделила их ещё в детстве.              У неё не было примера того, какой она хочет видеть свою семью – в отличие от Лили, Северина в своём выборе исходила из того, чего видеть не хочет точно, и в какое ситуации предпочтёт не попадать.              Люциус мог быть ключом к этому всему: стабильности, достатку, гарантиям и верности. Дом, слуги, забота и внимание – Северина видела, как он относится к Нарциссе, которую многие пророчили ему в жёны.              И она выбирает свой путь – рискованный, почти слишком, чтобы даже пытаться. В конце концов, отравления не должны быть трудностью для Мастера Зельевания, верно?       Абраксас не даст ей пути к любимому – так пусть она заставит его согласиться. Заставит выбрать её.              Как Северина выбирает – себя.