Последняя дискотека

Ночь была долгой. После пятого заведения к головокружению присоединился целый калейдоскоп перед глазами. Было шумно, душно, к тому же сказывались бессонные ночи и голод. К утру Муан уже не выдержал, заказал в следующем же клубе какой-то газировки с закусками и рухнул на ближайший кожаный, потрепанный жизнью диванчик. Он был не очень чистым, но Муан так утомился, что не стал отряхивать место от крошек, лишь вытянул гудящие ноги под столом и прикрыл глаза. Веки с трудом раскрылись лишь тогда, когда молодой официант опустил на стол несколько небольших блюдечек с разными закусками, больше подходящими к пенному, чем к импровизированному завтраку, и банку газировки. Муан даже фото не стал показывать, накинулся на еду. И все же, восполняя запас энергии, он анализировал результаты своего обхода. Все было даже лучше, чем он предполагал. Шен здесь правда не жил, но с тем, как он появлялся тут каждую ночь, ему было бы проще уже переехать. В четырех из пяти клубов бармены узнали в красивом парне с фото постоянного посетителя. С их слов он всегда был один, не пытался изливать душу, не искал знакомств, выглядел крайне недружелюбно, и появлялся с периодичностью в два - три дня в каждом заведении, видимо, заглядывая в них по очереди. Теперь становилось понятно, почему ауди пылилась на парковке уже две недели. Шен пил не просыхая. В это верилось с трудом. Конечно, пару раз он спорил с Левом на хорошую, очень дорогую выпивку. Но то были элитный алкоголь и азарт. Совсем другим делом было каждый день упиваться по клубам. Дорогим клубам. Муан поморщился, глядя на вышедшую в чеке сумму. А ведь он даже не пил! Грабеж средь бела… дня? «Время оплаты: 4:47» – Ладно, доброе утро, - сам себе сказал он и перевел взгляд на толпу в центре зала. К утру людей становилось меньше. Удивительно, что они вообще работали так поздно. Или рано? Живые численно проигрывали вусмерть упившимся, которые или ползали вдоль стен, или дергались у края танцпола, или спали за барной стойкой и везде, где придется. Периодически их будили, они выползали из клуба, недовольные. Муану было интересно, куда они девались потом. Место было дорогое, чуть ли не элитное. Но отдыхали здесь не только богачи. Так как эти люди добирались до домов без личных водителей и дружеского сопровождения? Сколько денег можно стянуть с бедолаги, что еле держится на ногах? Но это уже были чужие проблемы, не касающиеся Муана. Ему самому следовало доехать до офиса, сообщить коллегам за утренним кофе о новой информации, наконец, поспать хоть пару часов. Еще ему следовало бы перестать пялиться на сонное лицо, качающегося на танцполе человека. Но он не мог отвести взгляда. Со спины его можно было принять за девушку по длинным волосам. Однако, это определено был молодой мужчина, с отпечатком смертельной усталости на лице. Он смотрел куда-то перед собой из-под опущенных ресниц, ноги его едва переступали с места на место. Он выглядел ухоженнее всех, кого сегодня только видел Муан, и все же волосы его немного разлохматились, шелковая черная рубашка с красивым вырезом на спине почти сползла с левого плеча, и раскачивался он, словно маятник. Если бы Муан не проработал с ним столько лет, он и не признал бы его сейчас. Шен, в сравнении со старым фото, и похорошел, и поплохел одновременно. С такого расстояния было сложно определить масштаб трагедии, но какие-то выводы все же сделать было можно. В последний момент выключив вспышку, Муан зафиксировал на камеру своего телефона расслабленный алкоголем профиль. Затем он сделал еще несколько фото, постепенно приближая изображение. На секунду он столкнулся со справедливым интересом в глазах обслужившего его ранее и теперь находящегося у стойки официанта. Лишнего внимания привлекать к себе не хотелось. Он и так был личностью с довольно заметной внешностью: рост, фигура, белые волосы. Даже Шен с его хорошим вкусом и дорогими шмотками смотрелся бы непримечательно рядом с таким экземпляром. Уже рефлекторно он сделал последний снимок, прежде чем опустить телефон, и узреть опустевший центр танцпола. Особо захмелевших гостей выпроваживали. Все таки час был уже ранний, близилось закрытие. Муан окинул взглядом помещение и нашел Шена у дверей. Через пару минут он выскользнул следом, осторожно осмотрелся, прежде чем сойти с крыльца. Оголенная спина мелькнула в стороне, металлическая цепочка скользнула вдоль бледных лопаток, а после вновь скрылась за волосами. Помутненное от усталости сознание Муана на миг вовсе покинуло его. Он пришел в себя, когда Шен поймал такси. Когда он наклонился, залезая в салон, красивая спина вновь оголилась. Муан простоял у крыльца какое-то время, пока в него со спины не врезался едва стоящий на ногах человек. Пахнуло жутким перегаром, и Муан поспешил в сторону своего авто. Всю дорогу до офиса он составлял в своей голове складный рассказ о том, что успел сделать, узнать и увидеть. Однако, в мысли его то и дело вклинивались отсутствующий взгляд и цепочка, скользящая вдоль позвоночника. Наверное, она была холодной, как и фарфоровая кожа, которой она касалась, как и сердце человека, эту кожу носившего. Муан свернул куда-то не туда. Он не только заблудился в мыслях, но и в дороге. С досадой устанавливая новый маршрут в навигаторе, он снова отметил необходимость сна. И парой часов он все же не обойдется. *** После рассказа Муана в офисе начался настоящий хаос. Самые ярые сторонники подхода «делать, а потом думать» тут же начали придумывать план захвата. Более рассудительные коллеги задумались о причинах такого странного поведения наблюдаемого объекта. Шиан слушал всех молча, поставив на стол локти и сцепив ладони перед лицом, которое мрачнело с каждой секундой все больше. Его заботливые подчиненные списали все на волнение о младшем брате. В конце концов, хоть Ир младший был подлецом, против родственных связей идти было тяжело. За дверьми кабинетов то и дело вздыхали о чуткой, всепрощающей душе Шиана, которой приходилось быть справедливо жестокой к несносному братцу. В итоге было решено пока продолжать слежку как за организацией, так и за Шеном, а Муана отправить спать до полуночи. Тот добрался до дома в таком состоянии, будто бы вместо Шена шатался пару недель по клубам и барам. Ноги чудом донесли его до постели, и он, не раздеваясь, завалился спать, чтобы проснуться разбитым. Сон был крепким, он принес небольшое облегчение, однако, сновидение оказалось неприятным, истощающим, ведь в нем Муан снова встретился лицом к лицу с плещущейся пламенем в черных глазах безграничной яростью. В контрасте с ней шло холодное дуло пистолета, смотрящее прямо в лоб. Проснулся Муан от оглушающего звука выстрела и подскочил на кровати, озираясь по сторонам. Лежа головой в ногах постели, он сильно испугался незнакомой обстановки и наваждения. Однако, скоро он пришел в себя, восстановил дыхание и пошел умываться, потирая занывший от воспоминаний грубоватый шрам на плече. *** Уже почти неделю за Шеном велось наблюдение. Тот, казалось, о своей безопасности не волновался так же, как и о здоровье. Каждую ночь после серии крепких коктейлей он прыгал в первое попавшееся такси и отправлялся домой. Машина всегда довозила его до ворот охраняемого жилого комплекса недалеко от центра, но в достаточно тихом районе. В таких домах преимущественно жили хорошо зарабатывающие примерные семьянины. Странно было наблюдать за лишним элементом, блуждающим в этой идиллии с чистой зеленой территорией, аккуратной парковкой и детской площадкой в сдержанных цветах. Пока Шен шатаясь шел к крыльцу, навстречу ему двигался вышедший рано утром на пробежку сосед. Лицо его, красное от бега, изумленно скривилось, когда они поравнялись. Видимо, его взбодрил запах перегара. Наблюдающий за этим представлением Муан лишь тяжело вздохнул, дал заднюю и поехал спать. Вести ночной образ жизни первые дни было тяжело, но в последнее время стало гораздо легче. Конечно, такой расклад Муана все равно не радовал. Он ощущал себя вампиром, который прятался от солнечных лучей, плотно занавешивая шторы в спальне и засыпая в маске для сна. Но хотя бы общения с шумными коллегами стало меньше, что несомненно радовало. Нет, они не были плохими людьми, но довольно часто их было слишком «много». Правда, терпеть теперь приходилось вместо кислых, крикливых лиц рвущую барабанные перепонки музыку, осуждающие взгляды барменов, и компанию выпивших, но отважных девушек и парней, желающих составить «беленькому красавчику» компанию на ночь. Уже во второй день Муан сдался и надел кофту с капюшоном, чтобы избежать ненужного внимания. Он всегда сидел за столом в углу, брал какие-нибудь коктейли, чтобы не злить барменов и имитировать образ обычного посетителя. Оттуда он следил за Шеном и всеми, кто хоть как-то его касался. Однако, таких смельчаков было немного. Точнее их не было вообще. Шен был потрясающе одинок даже в плотной толпе на танцполе, словно вокруг него был щит, не подпускавший к нему ни души. Взгляд его был пуст, тело едва качалось под музыку, а окружающие люди будто вовсе не замечали его. С каждым днем Муан лишь больше укреплялся в мысли, что перед ним находился совершенно не тот человек, что мог взглядом убедить любого в его ничтожности и обеспечить психологу бедняги пятизвездочный отель на Мальдивах. Вместо Шена на танцполе плохо пародировала жизнь красивая, хорошо одетая, но совершенно бездушная оболочка. Что же с ним произошло за эти пять лет? Как он стал таким? Почему бездумно спивался каждую ночь? Сначала Муан полагал, что на Шене так сказывался невыносимый груз вины. В конце концов, несколько его конкурентов пострадали за последний год. Однако, тот совершенно не занимался своей компанией. Он не появлялся в офисе ни разу с начала слежки. Тогда команда Шиана решила, что тот подсел на вещества. Но за неделю плотного наблюдения Муан не заметил акта передачи чего бы там ни было. Шен ни с кем не говорил, рот открывал только у барной стойки, делая заказ, в туалет заходил один и ничего необычного (Муан пару раз подслушивал) он там не делал. Мысль о том, что он пережил потерю или расставание отмели сразу, решив, что у этого человека просто не могло быть сильных чувств к кому-либо. Хотя в какой-то момент Муану начало казаться, что у Шена не было вообще никаких чувств, настолько отстраненным от жизни он выглядел. Даже не огрызался, не хмурился, не скалился. Просто медленно двигался на танцполе, словно в трансе. Сегодня Шен нашелся все там же. Такая обыденность начала раздражать Муана. Может он тоже хотел пропустить по стаканчику, а не смотреть на пьяные, расслабленные лица вокруг и обходиться приторно сладкой колой. Он ее уже терпеть не мог. Со скуки он заворачивал пустые баночки в причудливые формы, фотографировал Шена исподтишка, собирал три в ряд в единственной игре на телефоне, которую до этого открывал только в туалете и то по праздникам. От очередного раунда в эту неожиданно очень сложную игру его отвлекла суета на танцполе. Пара человек сидела на корточках, склонившись над чем-то. Или над кем-то. Муан тут же осознал, что потерял Шена из виду. Тогда он подскочил и направился к толпе. – Что случилось? - спросил он, присаживаясь рядом. Тот самый официант с первого дня смирил его заинтересованным взглядом. Он всю неделю наблюдал за этим беловолосым парнем, пытаясь понять, сталкер тот или все же при исполнении. В иных случаях люди не таскались в клубы, чтобы попить колы за бешеные деньги и заказать коктейль, к которому так и не притронулись бы. – Наверное, перебрал, - предположил он, пожимая плечами, - дышит, пульс в норме, но какой-то бледный. В этот момент его коллега уже сунула под нос Шена нашатырь и тот поморщился, приходя в себя. Девушка начала говорить с ним, объяснять ситуацию, спрашивать о самочувствии. Однако, потерянный взгляд едва цеплялся за лица, веки его слипались, он все грозился лечь обратно на пол и уснуть. Видимо, ему было плохо настолько, что он не признал Муана. Тот был рад этому, но все же не мог просто уйти сейчас или просто заказать Шену такси до дома. Ему точно нужно было в больницу. Столь затянувшаяся попойка не могла привести ни к чему хорошему. – Позвольте мне, я заберу его, - обратился он к девушке, когда та вновь решила разбудить несчастного нашатырем. Сотрудники переглянулись, раздумывая, как лучше поступить. Им тоже не хотелось проблем, так что Муану пришлось показать документы, чтобы уверить их в том, что все будет в порядке и он отвезет этого человека в больницу, а не в лесополосу. «Этот человек» едва шевелился. Муан закинул его руку себе на плечи, намереваясь дойти с ним до машины так. Однако, ноги Шена путались, подкашивались, и он каждые два метра норовил упасть. Тогда Муан подхватил его, так что безвольное тело тряпкой повисло в его руках. Благо идти было недалеко. Шен явно сбросил приличное количество килограмм с их последнего контакта. Муан его не часто таскал на руках. Он вообще этого не делал раньше. Однако, тощие конечности и впалые щеки были заметны невооруженным глазом. Он явно не принимал внутрь ничего, кроме алкогольных коктейлей, раз так сильно иссох. Даже в начале недели он выглядел куда лучше, чем был сейчас. Безвольное тело было пристроено на переднее пассажирское, где его надежно зафиксировали ремнем безопасности. Муан решил везти бывшего коллегу в служебную медицинскую часть. Там ему взяли бы кровь на вещества, если таковые все же имелись, осмотрели бы и привели в чувства. Конечно, все это рушило идеальный план со скрытым наблюдением. Но Шен выглядел настолько плохо, что не могло стоять вопроса о том, правильный ли Муан сделал выбор, свернув в сторону медчасти. Дорога была спокойной. Когда стояли под красным сигналом светофора, Муан рассматривал своего незадачливого пассажира. На нем сегодня была другая рубашка, без выреза, но атласная, с богато расшитым воротником и манжетами. С собой у него не было портмоне, лишь карта в кармане широких брюк и телефон с разбитым в мясо экраном. Это Муан успел узнать, пока усаживал Шена в машину. На телефоне был пароль, однако, можно было увидеть на экране блокировки несколько уведомлений от мессенджеров. Это говорило о том, что с кем-то Шен все же поддерживал связь. Но с кем? По работе? Какие-то друзья? Может девушка? Уведомлений было немного и все они пришли за то время, что Шен был в клубе. Если бы о нем волновались, то звонили бы, и тогда были бы пропущенные, но ничего такого не наблюдалось. Еще на внутренней стороне ладони у Шена красовалась татуировка в форме многоконечной звезды. Это могло стать зацепкой. Такой необычный символ вполне мог принадлежать какой-нибудь нелегальной организации. Стоило прошерстить базу. – Останови. Чертову. Машину. Муан аж вздрогнул. Этот тон он слышал так часто, что аж живот скрутило от неприязни. Хриплый голос на каждое слово выделил убийственную дозу яда. – Посреди дороги остановить? - невозмутимо спросил Муан, кидая быстрый взгляд на пассажирское, откуда на него смотрели черные, словно угольки, глаза. И в них вот-вот разгорится пожар, если машина не остановится через пару секунд. Поэтому пришлось тут же добавить, - Сейчас, до парковки дай доехать. – Я блевану тебе на колени. – Понял, - Муан тут же тормознул на обочине, включив аварийку. Шен едва справился с ремнем безопасности и буквально вывалился на тротуар, где тут же согнулся, не в силах более сдерживать рвотный позыв. Стоило его поблагодарить за то, что дотерпел до остановки. Взяв с собой пачку сухих салфеток из бардачка, Муан вышел из машины и обошел ее. Шен опустошил желудок, но тело его еще содрогалось, а сам он не спешил подниматься с четверенек. Вид его был непривычно жалким, и никак не вязался, с брошенным исподлобья тяжелым взглядом. – Вытрись, - Муан протянул салфетки, но взамен получил лишь грубый, хоть и слабый шлепок по ладони. Пачка с шелестом свалилась на асфальт, а Шен медленно поднялся на ноги, демонстративно вытер слюни с подбородка рукавом своей дорогущей рубашки, развернулся и, шатаясь, побрел прочь. Муан взорвался. Как долго он не испытывал эти ярость и презрение, как долго эмоции не захватывали контроль. Он всегда был собранным и сосредоточенным на работе, всегда! Но этот человек раз за разом выводил его из равновесия. – И куда ты собрался?! Тебе в больницу нужно, придурок! Ты меру знаешь или нет? Сколько ты выпил? У тебя на завтра назначена пересадка печени или что? – Отъебись, - сухо кинул Шен, не оборачиваясь. Муан зло пнул пачку салфеток в сторону, захлопнул пассажирскую дверь, вернулся на место водителя и дал по газам, повинуясь порыву слепой ярости. Похуй на работу, похуй на Шиана, похуй на Рэна с его конспирологией! Каких-то двух минут контакта с этим безмозглым заморышем ему хватило для того, чтобы потерять контроль. В чувствах он пару раз зарядил по приборной панели, чуть ли не в голос крича от злости. *** Через пару минут он вновь припарковался у лужи рвоты, направился в ту сторону, в которой исчез Шен, но так его и не нашел.