***
- Ну всё, хватит на сегодня, - Гето убирает деревянный меч в ножны и достаёт сигареты. Солнце почти скрылось за горизонтом, и на веранде, где они тренировались, залегли густые тени. Фушигуро молча кивает и тоже прячет оружие. Сугуру нравится этот парень: спокойный, сильный и не переносит засранцев и мудаков. - Гето-сенсей? - М-м? - Гето выпускает в вечерний воздух облачко дыма, облокотившись на перила, и рассеянно думает, насколько по стобалльной шкале его самого можно считать засранцем и мудаком. Сугуру до сих пор не может понять, как после всей той хуйни, что он натворил, его записали в сенсеи. Амнистировали за победу над Кендзяку и спасение великого Годжо Сатору. Яга слегка умом тронулся, не иначе. И всё же Гето благодарен за второй шанс. За шанс не дать хотя бы одному запутавшемуся подростку пойти по наклонной... - Гето-сенсей, а правда, что вы с Годжо-сенсеем... встречались? Гето давится дымом. Такой подставы он от Мегуми не ожидал. - Блять, Фушигуро, - выдавливает он, смаргивая слёзы, - ну и откуда ты взял этот бред? Мегуми неловко пожимает плечами. - Ребята говорят. Ребята, значит... Раз так, наверняка уже все студенты об этом судачат. Странно, что это всплыло только сейчас. Чтобы потянуть время, Сугуру идёт на хитрость: - А ты сам как думаешь, правда? Уловка великого злодея Сугуру Гето терпит сокрушительный провал: Фушигуро снова пожимает плечами и отвечает вопросом на вопрос: - А почему вы расстались? - Поумнее вопроса не придумал? - раздражённо выплёвывает Сугуру, туша сигарету о перила, и это почти признание. Ну что Мегуми хочет от него услышать? Что они расстались, потому что Гето перешёл на тёмную сторону и отправился проектировать Звезду смерти? Или потому что Годжо был таким эгоистичным мудаком, что... Мегуми вдруг как-то очень уязвимо хмурится, и тут только Гето начинает улавливать за его вроде бы отстранённым тоном что-то посерьёзнее. - Мегуми, послушай... - Что хуже: страдать, как вы, или вообще не признаться? А если ничего не выйдет, как вообще общаться с бывшими? Ох бля. К такому жизнь Сугуру Гето точно не готовила.***
- Ты знаешь, что наши студенты сплетничают о нашем прошлом на каждом углу? Они с Годжо стоят у кромки бейсбольного поля и наблюдают, как их команда уверенно обходит по очкам студентов из Киото. Гето стоит у Сатору за плечом и говорит, почти не размыкая губ: со стороны не скажешь, что не увлечён игрой. - М-м, - Годжо потягивается, разминая затёкшую спину, и отвечает в тон, уголком рта - кажется, слышал что-то такое... - Что делать будем? Сатору вдруг резко оборачивается и смотрит прямо на Гето. Сегодня он сменил свою обычную повязку на очки, и его взгляд даже сквозь них получается пугающе пронзительный. - А что ты хочешь с этим сделать, Сугуру? Из песни слов не выкинешь. И прежде, чем Гето успевает ответить, Сатору поворачивается к нему спиной и начинает громко подбадривать детей: - Итадо-ори, вперёд! Итадо-ори, вперёд! Сугуру отходит в тень, к скамейке, садится, вытягивает длинные ноги. После поглощения мозга Кендзяку у него иногда кружится голова, особенно в жаркую погоду. Гето не жалуется: могло быть и хуже, например, он мог бы помнить всё, что делал Кендзяку до того, как овладел его телом. На деле же даже память о том времени, когда мозг этого засранца и мудака командовал в его голове, сливается в одно сплошное цветное пятно. Иногда Гето просыпается от снов, в которых он разговаривал с Махито или Джого, но это не страшно, это не то, что встаёт у него перед глазами каждый раз, когда он пытается заснуть. Не отчаянное лицо Сатору Годжо и его губы, складывающиеся в слова "Пора просыпаться". Блять. Гето трёт виски и смотрит на прыгающего у кромки поля Годжо. Ему хоть бы что: плевать и на жару, и на неудавшийся серьёзный разговор. Но поговорить с ним надо, надо хотя бы попытаться ради Мегуми. На поле всё на миг замирает в ожидании броска, и Сатору замирает тоже, подавшись вперёд и поставив ладони на бёдра. Сугуру с улыбкой думает, что Годжо, как ни странно, хороший учитель. Совершенно чокнутый, но вовлечённый, и ему определённо на пользу эта ответственность за кого-то, кроме себя. А ещё Гето думает, что Сатору красивый, и от этой мысли уже совсем не тянет улыбаться: ещё в колледже, когда они, тогда нескладные, слишком быстро вытянувшиеся подростки, украдкой целовались при каждом удобном случае, Сугуру с ума сходил от Годжо: от запаха его волос и кожи, от того, какими сильными и изящными выглядели его руки с длинными тонкими пальцами, от пронзительной синевы его глаз и безумной красоты его смеха. Сейчас Сатору больше не смеётся так легко и глаза чаще всего скрывает под белой повязкой, но Гето не может не отмечать про себя, как он раздался в плечах, стал сильнее, увереннее, взрослее. В мысли Сугуру резкой трелью вклинивается финальный свисток. Матч заканчивается победой токийского колледжа, и студенты собираются в центре поля, радостно крича и обнимаясь. Гето со вздохом поднимается на ноги, поправляет ворот вечного чёрного худи. Хотя бы попытаться. Что там Мегуми говорил про общение с бывшими?***
- Годжо-сенсей? Господи, опять Гето. Всегда зовёт его "Годжо-сенсей" на людях, чтобы не выделяться, не выглядеть так, как будто к нему особое отношение. Как вообще можно называть человека, которого ты каких-то десять лет назад зажимал в коридоре общежития после отбоя, Годжо-сенсей? Достало. - Можно вас на пару слов? Я не договорил. - Я немного занят, Сугуру, - нет, он не будет играть в его дурацкую игру, - и мне некогда обсуждать сейчас всякую хрень, надо отвести в город детей... - Сатору, я как раз про детей и собирался с тобой поговорить, - вежливо, терпеливо - аж противно - отвечает ему Гето. И вздыхает так, как будто он... что? Сдаётся? Или просто очень устал? С самого возвращения Гето Сатору ни на секунду, кажется, не прекращал применять на нём свою шестиглазость, даже стал чаще носить очки вместо своей белой повязки ("Кажется, с тех пор, как твой возлюбленный скончался в первый раз, она была чёрной", - не постеснялась напомнить ему Сёко). У Годжо уже вошло в привычку каждый день с тревогой искать на лице Сугуру какие-нибудь признаки надвигающейся катастрофы: бледность, тёмные круги под глазами, что угодно. Но нет, кажется, Гето и правда в порядке, только иногда страдает от головокружений и испытывает теперь патологическую ненависть к традиционным японским нарядам: стал снова носить спортивки и мешковатые худи, как какой-то восемнадцатилетний пацан, ей-богу. А ещё он никак не бросит курить. И никак не бросит донимать его, Годжо, какой-то хернёй. - Мог бы помочь мне отвести их в кафе, - говорит Сатору вслух. - Я под домашним арестом, забыл? - спокойно парирует Гето. Сатору ненавидит, когда он такой спокойный, невозмутимый, безмятежный... Нет, конечно, Годжо не забыл. Но Сугуру, видимо, правда что-то от него надо, ещё и по поводу детей... - Хорошо, - сдаётся он, скрипнув зубами. - Вечером поговорим. Зайдите ко мне, Гето-сенсей.***
- Можно? - Сугуру негромко стучит по дверному косяку костяшками пальцев и, услышав изнутри какое-то невнятное мычание в знак согласия, заходит в комнату Годжо. Он успевает увидеть, как Сатору надевает очки, поднявшись из-за стола ему навстречу, и что-то в груди болезненно сжимается: были времена, когда Годжо не прятал от него лицо. Ладно, он заслужил. А сейчас он, вообще-то, пришёл по делу. - Сугуру, привет, - по крайней мере Сатору улыбается, как будто правда рад его видеть, - проходи, садись. Гето делает пару шагов к столу, оглядывается, стараясь не думать о том, что чувствует себя то ли вампиром, то ли какой-нибудь ещё неебической хтонью, которая без приглашения в дом не входит. Он в колледже уже полгода и ни разу не был в новой комнате Годжо. Оказывается, это даже две комнаты: та, в которой они сейчас, для приёма гостей, со столом, парой стульев и чем-то вроде кухонного уголка с раковиной и чайником; а в глубине ещё одна дверь, ведущая в спальню. В комнате Годжо-студента вечно был жуткий бардак, сейчас здесь скорее лёгкий беспорядок: открытая пачка печенья, пара грязных чашек да и только. Сугуру осторожно садится на краешек стула. - Как праздник прошёл? - Отлично! Представляешь, мы так рассмешили Нобару, что у неё кола пошла из носа. - Понятно, - смеётся Гето. Почти как в старые добрые. - Так о чём ты хотел поговорить, Сугуру? - О Фушигуро, - Гето хмурится и достаёт сигареты. - Ой, нет, хотя бы при мне не кури, - тут же взрывается Сатору, - давай лучше чаю что ли выпьем. - Извини, - Сугуру жмёт плечами, а Годжо идёт ставить чайник. - Ну и что там с Мегуми не так? - Сатору стоит к нему спиной, заваривая чай, но Гето точно знает, что шесть глаз Годжо сейчас смотрят на него. - Ну-у, - Сугуру репетировал этот разговор в своей голове раз семь, но так и не придумал удачного начала. Он неопределённо взмахивает рукой, отчаянно ощущая нехватку сигареты между пальцев. Сатору, не оборачиваясь, суёт ему пачку печенья. - В общем он... спрашивал у меня вчера всякое, - Гето крутит в пальцах имбирное колечко. - Про наше прошлое, - фыркает Годжо. Струйка кипятка с журчанием льётся на дно чашки. - В том числе. И он выглядел как-то нехорошо, Сатору. Понимаешь... он влюблён в Итадори Юджи. - Что-о?! - Годжо подскакивает на месте и тут же вполголоса матерится: горячий чай попадает ему на руку. Сунув пальцы в рот, он оборачивается к Сугуру, смешно округлив глаза. - Ты не шутишь?! - Что, шесть глаз Сатору Годжо проглядели сплетню? - улыбается Гето. - Заткнись! А ты сам-то знал, что Юджи тоже влюблён в Фушигуро? - Чего-о?! - теперь Сугуру чуть не давится печеньем, а Годжо злорадно хохочет. - Но блин, - говорит Сатору, отсмеявшись, - если это даже взаимно, чего они ждут? Гето дёргает уголком рта: - Юджи - сосуд Сукуны. На его месте и я бы сомневался. Да и на месте Мегуми тоже. Годжо протягивает ему чашку чая. Раскачивая её в ладони, Сугуру собирается с мыслями. - Но всё-таки надо с этим что-то делать. - Например? - хмыкает Сатору. - Ну, я пытался поговорить с Фушигуро вчера. Сказал ему, что лучше рискнуть и признаться. Но мне кажется, он не оценил. - Если он тебя не послушал, то меня не послушает точно, - Годжо опирается бёдрами на столешницу рядом с раковиной и делает глоток из своей чашки. - По-моему, он считает меня идиотом. - Интересно почему, - подкалывает Гето и добавляет, посерьёзнев. - Но ты мог бы поговорить с Итадори. Он тебя больше уважает. "Действительно, - думает Годжо, - Юджи и Гето друг друга не очень-то жалуют. Забавно, ведь они во многом похожи. Или, может, это у него, у Сатору, просто слабость к людям, внутри которых сидят какие-то непонятные чуваки?". - Да-а, пожалуй, - тянет он, нахмурившись. Гето глядит снизу-вверх на задумавшегося Годжо: морщинка между бровей, поджатые губы - и в голову совсем некстати лезут воспоминания о том, как он стоял перед Сатору на коленях, а тот вот так же хмурился, сдерживая стоны. - Сугуру, - медленно, тихо говорит Годжо, - ты помнишь, сколько человек ты убил? Блять, совсем не кстати. - У меня пока нет Альцгеймера, - собственный голос кажется странно хриплым. - И после этого ты приходишь ко мне, потому что беспокоишься за душевное равновесие Фушигуро Мегуми? Что, - Сатору вдруг как-то жутковато склабится, - совесть замучила? Гето улыбается ему в ответ краешком рта. - Ага, типа того. - Ну и как, у тебя уже есть план? - Планы - скорее по твоей части, Сатору.***
Они начинают разрабатывать план следующим вечером. Гето, видимо, в молчаливом протесте против запрета курить, приносит бутылку саке, и тут Сатору нечего ему возразить. Он разливает алкоголь по рюмкам, пока Сугуру в задумчивости гипнотизирует взглядом чистый лист бумаги. После возвращения он сильно укоротил волосы, но сейчас пряди, выбившиеся из небрежного пучка, всё равно достают ему до плеч. Хочется протянуть руку и заправить прядку ему за ухо. Сатору смотрит на Сугуру из-за очков и почему-то вспоминает, как пару месяцев назад в колледж приехала делегация с Хоккайдо. Гето тогда отшил какую-то не в меру настойчивую девушку со словами "Давайте я сэкономлю вам время: я убил сто тридцать семь человек за один день". Даже на какую-то дурочку с Хоккайдо подействовало, а он, Сатору Годжо, сидит сейчас перед этим человеком и думает, какой он красивый. Когда-то в младших классах школы Сатору задали написать сочинение по книге, в которой главный герой стал разбойником и ушёл от любимой. Нужно было придумать к истории продолжение, и Годжо написал о том, как разбойник вернулся домой. "Так не бывает", - сказал ему учитель, возвращая тетрадь. Но вот Сугуру Гето грызёт карандаш и пьёт саке, только руку протяни и можно дотронутся... до чего? До человека, которому дали второй шанс? Или до призрака, который Сатору никак не отпустит? Пиздец, думает Годжо и залпом осушает свою рюмку. Гето смотрит на него через стол, вскинув брови. - Для вдохновения, - врёт Сатору, не моргнув ни одним из шести глаз.***
- Надо как-то сделать так, чтобы они остались наедине, - в сотый, кажется, раз повторяет Гето. - Вспомнил! На следующей неделе Нобара едет встречаться с подругами, - сообщает Годжо. У него слегка заплетается язык, то ли от выпивки, то ли потому, что уже два часа ночи. - Вот тут мы им и создадим романтику. - Блин, ещё и романтику? День святого Валентина был три месяца назад, кафе с сердечками уже не осталось. - Так, а что там ближайшее в планах? Какой праздник? - Фестиваль фейерверков? - Годится! Пиздец как романтично. - Только там обычно много народу, - с сомнением тянет Сугуру. - Твоему пацану, конечно, пофиг, но, думаю, Фушигуро будет некомфортно признаваться в любви в такой обстановке. - Юджи не мой пацан, он общ... О! - Годжо вдруг со всего размаху хлопает ладонью по столу. - Придумал! Слушай сюда.***
- Твою мать, Сатору, что за хрень? Что у тебя в голове вообще? - Ой, кто бы говорил, Сугуру. Это у тебя в голове стрёмные мозги какого-то мудака! - И даже они мне подсказывают, что идея твоя - отстой! - Су-гу-ру, - вкрадчиво тянет Годжо, навалившись на стол, и у Гето создаётся ощущение, что он пьян сильнее, чем кажется внешне. - Смотри, мы отправим их на миссию... - Нет. - ...на крышу высотного здания... - Да нет же! - ...ты вызовешь для них простенькое проклятие, они в два счёта его одолеют, а потом - бам! Огни в тёмном небе, пустая крыша и только они вдвоём... - взгляд Сатору заволакивает мечтательная дымка. Гето даже жаль всё портить, но... - И мы с тобой из-за угла выглядываем, ага. Ничего не выйдет, идиот! Во-первых, если ты забыл, у меня отобрали все проклятия. - Да помню я, помню, - бормочет Сатору. - Ничего, поймаем новое. - А во-вторых, - неумолимо гнёт своё Гето, - мне всё ещё нельзя выходить за пределы колледжа. - И всё? - фыркает Годжо. - Тоже мне, делов-то. Я всё решу. - Сатору, послушай, - Сугуру вздыхает. - Ты что, серьёзно собираешься выпустить на свободу государственного преступника... - Амнистированного. -...позволить ему использовать проклятую технику... - Всего дважды. - ...и всё это ради того, чтобы свести двух влюблённых подростков? - Слушай, Сугуру, - Годжо сердито надувает щёки, - это ты ко мне вообще-то за планом пришёл. Не нравится мой план - кыш отсюда. - Так ведь это у тебя будут из-за него неприятности, дурачок. - белобрысая макушка Сатору у Гето прямо перед глазами, и Сугуру очень хочется потрепать его по волосам, но он сдерживается. Годжо поднимает голову и смотрит на Гето поверх очков. - Сугуру, а ты собираешься снова устроить геноцид и конец света? - в голосе у него вдруг не оказывается ни следа опьянения, а даже как будто тонкая льдистая корочка. - Нет, - коротко отвечает Гето. Он мог бы начать распинаться и давать клятвенные обещания, но видит по глазам Сатору, что ему сейчас это не нужно. - Ну тогда и неприятностей у меня не будет, - тихо говорит Годжо и снова роняет голову на руки.***
- Ну что, Гето, как дела? - Э-э, да нормально, спасибо, сенсей. - Как игра в субботу прошла? - Если честно, я ничего не понимаю в бейсболе. Но, кажется, все остались довольны. - Понятно, - у Яги дурацкая манера во время разговора поворачиваться к собеседнику спиной. Хотя не то чтобы Сугуру в целом хотелось на него смотреть. Их беседы каждый понедельник – как сеансы с психотерапевтом или свидания с тюремным надзирателем, Гето всё не может выбрать метафору поточнее. - Скажи, Сугуру, ты доволен? - А? А-а… ну да? - Не в обиде, что мы тебя… ограничиваем? - Да нет. Я же всё понимаю. - Хочется верить. Ну и в чём, по-твоему, смысл твоей жалкой и никчёмной жизни? Твою мать, вот уж спасибо. Гето сразу так и тянет закурить. - Учить детей – неплохой смысл, - говорит он вслух. - Неплохой, если ты не учишь их, как захватить мир. - Вы же сами посылали Нанами инспектировать мои уроки, - говорит Сугуру с досадой. - Да шучу я, шучу. Не порти мне студентов своим токсичным чувством вины, понял? Свободен. - Да, сэр, - Гето уже поворачивается, чтобы уйти, когда Яга, наконец, становится к нему лицом. - Рад, что ты вливаешься в коллектив. Тебе на пользу.***
- Ну что, ты готов к побегу, Сугуру? - заговорщически шепчет Годжо, плюхаясь напротив Гето за столиком в столовой. Кажется, под «вливаться в коллектив» Яга имел в виду именно это. Всё-то ему известно, пиздец. - А ты? - Сугуру незаметно подмигивает Сатору из-за тарелки с раменом, и Годжо смеётся. Гето замечает вдруг, что на них все смотрят, и это почти как в старые добрые, только тогда на них пялились потому, что они были сильнейшими, а теперь - потому что Годжо Сатору сидит за одним столом с, мягко говоря, лузером, а строго говоря, с большим мудаком. Но Годжо, кажется, всё равно. - Доедай и пойдём. Испробую на тебе свою технику перемещения.***
Сугуру озирается: Годжо перенёс их на морской берег. Полоса бледного песка убегает вперёд насколько хватает глаз, волнующееся море отливает стальным блеском. Гето закрывает глаза, слушает шорох и лёгкое постукивание гальки и вдыхает полной грудью солёный воздух. Его рецепторы безошибочно улавливают что-то ещё – отчётливый дух проклятой энергии. - А ты уверен, что морское чудовище на крыше высотки ни у кого не вызовет вопросов? - Да у кого, - беспечно отмахивается Годжо, стягивая свою глазную повязку на шею. – У этих влюблённых идиотов? Не заморачивайся, лучше меч возьми. Гето берёт протянутое оружие за рукоять. Они с Годжо оба знают, что захоти Сугуру причинить Сатору вред, у него ничего не выйдет, но Гето всё равно благодарен за доверие. И за возможность снова сражаться вместе. Как в старые добрые. Ровно в тот момент, когда Гето вытаскивает лезвие из ножен, появляется морское чудовище.***
Проклятие медленно наступает на Гето и Годжо вместе с прибоем. У него, кажется, около двадцати огромных мерзких щупалец с присосками и жуткий кривой клюв, почему-то заставляющий Сугуру подумать о пиратах. - Фу! - кричит Гето. - Сатору, ну и хренотень ты выбрал! Он вообще не романтичный! - Да что ты знаешь о романтике! - орёт Годжо откуда-то сбоку. - Ты вообще бросил меня в KFC! - Извини! - Сугуру рубит мечом по щупальцу, но вместо него тут же отрастает два новых. - Я был не прав! - Скажи это ещё раз! - краем глаза Гето видит, как Сатору бьёт чудовище в бок заряженным проклятой энергией кулаком. Он не использует свою технику, знает, что справится и без неё. - Я был идиотом! - новый удар мечом. - Продолжай! - Мне жаль, что я разбил тебе сердце! - щупальце бьёт по тому месту, где Гето стоял секунду назад. - А мне, что не добился от тебя, что не так! - А мне, что я убил кучу народу! - из жирного бока проклятия хлещет фиолетовая кровь. - А мне, что я убил тебя! - А мне, что я позволял чужому мозгу вытворять с моим телом что вздумается! - Гето наносит последний удар в прыжке и приземляется на песок, вытянув руки. Ослабевшее проклятие истончается, становится пластичным, как струйка дыма, покоряясь взмахам его ладоней, и, наконец, собирается в шар. - Эй, Сатору, мне его сейчас съесть или... Сатору? Как в замедленной съёмке, Сугуру смотрит, как Годжо медленно оседает на песок, закрыв лицо руками. Наспех спрятав проклятие в карман, Гето бежит к нему, увязая в песке, и падает рядом на колени. - Сатору, что с тобой? Тебя задела эта дрянь? Годжо медленно качает головой. Сугуру кладёт руку ему на плечо и чувствует под пальцами дрожь. - Ты плачешь? Судорожный кивок. - Господи, Сатору, что случилось? Это из-за того, что я сказал? Годжо неопределённо взмахивает рукой. - Ну всё, тише, иди сюда, - Гето притягивает его к себе, и Сатору прячет лицо у него между ключиц. Сугуру кладёт ладонь ему на затылок и замирает.***
- Раньше я видел тебя плачущим только во время секса, - пробует пошутить Гето через пару минут. - Соси хуй, Сугуру, - всхлипывает Годжо горько и зло. Он отстраняет Гето от себя лёгким толчком в грудь и с силой трёт рукой глаза. - Это всё я виноват, я должен был тебя отпустить. - Сатору, о чём ты? - Обо всём. Я на коленях ползал перед Ягой и умолял сохранить тебе жизнь. Я выторговал её под свою ответственность, придумал хитрый план. - Он невесело хмыкает и продолжает делано бодрым голосом, - "Пожалуйста, сенсей, если забрать у него все проклятия, он будет совсем не опасен". "Пожалуйста, сенсей, позвольте ему учить детей, это будет ему полезно". Защитный барьер для тебя создаёт не колледж, а моя техника. Я контролирую все твои перемещения, я решаю, можешь ты выйти за территорию или нет. Подло, да? Гето качает головой. - Нет. Но объясни, Сатору, почему? - Потому что у меня нет Альцгеймера, Сугуру. Я помню, что ты спас мне жизнь и я твой должник. Представляешь, лежал в этом чёртовом кубе среди черепов и думал, что будет, если ты вернёшься. Вдруг ты знаться со мной не захочешь? А потом... после всего... очнулся и лицо твоё увидел, - Сатору как-то болезненно улыбается, и у Гето всё сжимается внутри. Он тянет руку и осторожно отнимает ладонь Годжо от его лица. - Если бы я не услышал твой голос, я бы ничего не смог, - говорит Сугуру тихо, сжимая ледяные пальцы Сатору и глядя в его восхитительно голубые глаза. - А потом уже ничего было не важно. Годжо упрямо трясёт головой. - Сугуру, то, что я дал тебе, это не жизнь. Ты не комнатная собачка, и я не имею права всё время держать тебя при себе вот так. - Послушай, - Гето тихонько гладит его ладонь, - во-первых, представь, что ты бы меня отпустил. Куда бы я, по-твоему, пошёл? Мне некуда идти, Сатору, а ты дал мне дом. И ты дал мне цель. Я ненавижу свою технику, мне тут не о чем жалеть. Но есть то, о чём я жалею. Что мне понадобилось десять лет косплеить "Ходячих мертвецов" и жить с мозгом какого-то мудилы в голове, чтобы понять, как я ошибся. Но ты дал мне второй шанс. И теперь всё, чего я хочу, это спасти от ошибки ещё кого-нибудь. - Тогда спаси меня, Сугуру, - в глазах у Годжо всё ещё стоят слёзы. Он смаргивает, жемчужная капля срывается с ресниц и падает на песок. - Почему я каждый раз не могу устоять, когда это ты? - Видишь, Сатору, я тоже не смог. - Ты смог. Ты меня бросил. - А в итоге всё равно вернулся к тебе. Если бы ты не сводил меня с ума каждый раз, я бы тебя убил. Сатору наконец смеётся, слабо, коротко, но искренне, и у Гето в груди хлопушкой взрывается облегчение. - Убить меня? Это ещё надо постараться... - Точно. Со мной и то проще. Годжо пихает его локтем под рёбра. - Дурень! - Что, ты же сам пробовал. - Замолчи, замолчи! - Нет, пока ты не засмеёшься ещё раз. - Ну тогда тебе придётся одолеть меня в поединке самым распроклятым оружием - щекоткой! - Сатору толкает его на песок. Они возятся, дерутся и оглушительно хохочут, как глупые подростки, пока, наконец, не оказываются с ног до головы облеплены песком и сухими водорослями. Сначала Сугуру боится того, что будет потом, но в голове слишком пусто от смеха Годжо, от запаха его одеколона, от щекотных прикосновений его рук. Они сталкиваются носами, и Гето не знает, кто кого целует первым, он просто тянется навстречу такому знакомому, такому забытому ощущению, вплетя пальцы в волосы у Сатору на затылке. Губы Годжо сухие и тёплые, Сугуру кажется, что их вкус трепетал на кончике его языка все эти десять лет. Сатору приятной тяжестью наваливается на него сверху, целует медленно, вдумчиво, а потом вдруг прихватывает зубами губу, и Гето крепче сжимает его в своих объятиях.***
- Очень романтичное место. Как на Окинаве. - Как на Окинаве. - Мне кажется, - осторожно замечает Гето, - если мы в таком виде заявимся в колледж, кто-нибудь точно что-то заподозрит. Он лежит на песке в нескольких дюймах от Годжо, подложив согнутую в локте руку под голову. - А мы не успеем в колледж, - Сатору тянется вытащить щепочку из его волос, ведёт кончиками пальцев по щеке, и Сугуру жмурится. - Нам уже пора устраивать ловушку для влюблённых.***
Когда Фушигуро робко берёт Итадори за руку на фоне золотистого зарева фейерверка, у Сатору от волнения и гордости перехватывает дыхание. - Не верил, что план сработает? - шепчет Сугуру с коротким смешком. - А сам-то, - шипит в ответ Годжо. - "Твой план точно отстой, Сатору", "Что за хрень ты придумал, Сатору". - Чщ-щ, не занудствуй, - Гето мягко накрывает его рот ладонью, и у Годжо по спине бегут мурашки. Он щёлкает пальцами, и в следующую секунду они оказываются в неосвещённой спальне Сатору. Фейерверки отбрасывают тёплые отблески на пол и на постель, высвечивают из темноты их сплетённые силуэты. Годжо выцеловывает шею Сугуру, утопая в запахе его кожи, смешанном с солёным привкусом моря и песка. Десять лет назад Гето прятал под мешковытой одеждой угловатость и худобу, а сейчас у Сатору кружится голова от ощущения под пальцами изящных изгибов мышц. Хочется, думает Годжо в приступе влюблённого безумия, чтобы Сугуру этими своими сильными руками его задушил. Или хочется задушить его самому. Их секс в старые добрые часто напоминал драку, сейчас - это медленное движение вслепую во что-то забытое и одновременно до боли знакомое. У Гето всё такая же чувствительная грудь и шея, а у Сатору новый шрам прямо под сердцем. Годжо всё так же нравится брать в рот, а Сугуру теперь как будто стало больше нравиться давать удовольствие, чем получать. - Сугуру, а ты трахался... с какими-нибудь... злодейскими парнями...? Гето медленно опускается на его член, крепкой хваткой сжимая плечи. - Сато-ору, какой ты... дурак. - Так да или нет? - Годжо плавно дрочит ему, мажет губами по шее. - Разумеется, нет, - Сугуру сердито прикусывает ему мочку уха. - А вот ты наверняка... Сатору трясёт головой: - Не было времени. И не было никого... такого красивого, как ты, - он рвано выдыхает, почти срываясь на стон. - Блять, Сатору.... Заткнись. Ты красивее. - Нет, ты. - Ты. - Как легко заставить тебя краснеть. - А тебя легко заставить стонать, идиот. - Ну и ладно, зато я знаю, как заставить тебя перестать ругаться, - Годжо берёт лицо Сугуру в ладони и целует.***
- Так хочется спать… Сугу-у-уру, подмени меня сегодня на лекции, - шепчет Годжо, тычась носом в шею Гето. Сугуру ерошит носом его волосы, целует в лоб. - Ты настолько мне доверяешь? - Доверю тебе свою жизнь. Когда Гето входит в класс, среди студентов поднимается гомон. Сугуру опирается бёдрами на стол, сжимает двумя пальцами кусочек мела. Сегодня почему-то не тянет курить. - Гето-сенсей, Гето-сенсей, а правда, что...? Сугуру подмигивает им и улыбается. - Всё правда.