Шаги

Каору пристально высматривал комнату. Пытался уцепиться взглядом за те привычные вещи, что в ней остались, но раз за разом натыкался на что-то выбивающееся из его идеальной картины. На общем фоне – это незаметная тряпка, второпях брошенная куда пришлось, но сейчас, когда нужно сидеть неподвижно и возможности убрать её нет, она доводила того до внутренней истерики. – Так трудно не разбрасывать свои футболки на моём диване? – Ты про ту, в которой спал сегодня ночью? Коджиро его осадил с такой готовностью и наглостью, что Каору не осталось ничего кроме как фыркнуть и попытаться по привычке отвернуться, за что тут же получить слабое потягивание волос. Случайное, разумеется. – Не дёргайся, если не хочешь петухов на голове. – Действительно. Мне же мало того, что живёт в моём доме. Коджиро снова потянул за волосы. Каору зашипел, уже собираясь стукать Нанджо по рукам, но тот, предвидев подобный ход событий, очевидно специально положил одну из ладоней на плечо Сакураясики и наклонился к его лицу: – Где резинка? – спокойно, абсолютно ровно спросил тот, и гнев Каору стал уходить. Близился конец его страданий. В руку Коджиро всучили жёлтый аксессуар. – Ты их в наборе для «юных красавиц» берёшь? – А ты хочешь раскошелиться мне на дорогие резинки? Каору не видел, но точно знал, что Коджиро ухмыльнулся и, слава тебе Господи, не озвучил никакой шутки, которая точно родилась у него в голове. – Не думал, что у такого как у ты, есть проблемы с деньгами. «Если бы у меня было достаточно денег, то со мной была бы сиделка, а не горилла» – осталось только в голове Сакураясики. После травмы язвить ему хотелось чуть меньше обычного. Как минимум, не такими большими предложениями. – У меня их нет, потому что я не переплачиваю за такую ерунду, – он сделал небольшую паузу и нетерпеливо дёрнул плечами. – С чем ты возишься так долго? – Твои волосы пушатся. Я пытаюсь их ровно собрать. – Дело не в волосах, а в кривых руках, – пробурчал Блоссом, но всё равно остался послушно ждать. Коджиро переехал к нему на неопределённо-определённый срок. Врач сказал, что Каору должен поправится уже через месяца два после выписки, но прошла половина третьего, а Нанджо всё ещё заплетал ему по утрам волосы, готовил завтрак и ужин, отдавал футболки, чтобы Сакураясики в них спал и в целом делал, кажется, всё, чтобы отпускать его было чем-то болезненным. Наверное, даже болезненнее удара Адама. Даже болезненнее двух его ударов. У Каору от мысли, что всё это у него могут отнять жгло внутри. Нанджо это чувствовал и тоже обжигался, поэтому не уезжал. Совместный быт между друзьями, у каждого по собственному жилью и успешной карьере две успешные карьеры. Обоим от жизни только и не хватает, что поцелуев по вечерам и сна рядом: Каору на коленях Коджиро, рука Коджиро в волосах Каору. – Каору? – тихо позвал Нанджо. В голове Сакураясики сразу два осознания: он закрыл глаза и почти уснул, Коджиро находился прямо перед лицом. Подняв веки, он подтвердил вторую мысль. Нанджо сидел на корточках и держал его за плечо. Каору постоянно тихо восхищался тем, насколько одновременно массивным и крепким может выглядеть какая-то часть тела и при этом насколько нежные прикосновения создавать. Он постоянно восхищался Коджиро. – Мм?... – щурясь в глаза напротив и пытаясь выпрямиться под тяжестью рук на плечах. – Всё хорошо? – слишком заботливо, но почему-то не раздражающе. – Почему всё должно быть нехорошо? В ответ улыбка, после которой Коджиро поднялся с пола и нелепо пожал плечами. – Ты так резко замолчал, я подумал, что задел тебя как-то. – Я задумался. Нанджо понимающе кивнул и, не дав Каору заговорить о чём-то постороннем, протянул вперёд руку. Последние два с лишним месяца это было чем-то до отвратительного смущающим, неприятным и почти интимным. Джо протягивал ему руки – Каору крепко их сжимал и пытался встать, падал, его ловили, он сдерживался, чтобы не заплакать. Ходьба – вещь, которую люди используют ежедневно, а у Каору её отобрали, заставив заново учиться. Ему это было тяжело принять в больнице, когда для передвижения выдали инвалидную коляску, а когда он вернулся домой, то рядом образовался опекающий Нанджо. На, дорогой Каору, пытайся и падай, пока я буду смотреть и обнимать. Сакураясики тяжело вздохнул и, помедлив пару секунд, положил две маленькие, в сравнении с чужими, ладони, поверх тех, что держал в воздухе Коджиро. Тот слабо стиснул его руки и ободряюще улыбнулся. Каору показалось, что вымученно. Отрывисто выдохнув и уже почувствовав приближающийся к горлу ком, Сакураясики сполз с дивана, пару секунд зависая в одном положении на трясущихся и согнутых ногах. За секунду до потери равновесия конечности удалось выпрямить и, с ощутимой болью и дискомфортом, остаться стоять на месте. Немного сверху сперва донёсся смешок, а потом руки Каору отпустили, заковывая его в объятия целиком. – У тебя получается! – восторженный выкрик Нанджо где-то совсем рядом с ухом, провоцирующий улыбку. – Ты... Можешь попробовать сделать пару шагов? Сакураясики кивнул, и объятия тут же прекратились. Не такая большая плата за возможность видеть искреннюю радость на лице друга, вместо жалости, которую он усердно скрывал. Думая о блеске карих глаз, Каору сам стиснул руки сожителя и опустил взгляд на собственные ноги. Удивительно, как люди не замечают, какие на самом деле усилия нужно прикладывать, чтобы сделать даже один шаг. Когда вес перенёсся только на одну ногу, та начала подкашиваться, переставая быть устойчивой на поверхности пола, но сдаваться так просто Каору настроен не был. Не в этот раз. Ни когда глаза Коджиро горят такой ясной надеждой и радостью. Он был почти уверен, что опять упадёт, но в этот раз внутри появилось искреннее желание бороться. Впервые за месяца реабилитации. Вторая нога снова встала на пол, а нос защипало. Оступиться и упасть оказалось гораздо проще, чем продолжать самому стоять (или почти самому), но Каору держался почти уверенно, напрягая при этом почти всё тело. – Ты такой сильный, Каору, – шёпотом, снова рядом с ухом, доброе и открытое, будто говорил не хорошо знакомый Коджиро. Сакураясики поджал губы, не поднимая головы. Ему казалось, что он стоял достаточно хорошо и уверенно, чтобы попробовать сделать второй шаг на пути к возвращению себе спокойной жизни. Снова целое испытание с поднятием уже другой ноги и пошатывающимися попытками не свалиться. Секунды тянулись медленно, будто их специально кто-то растянул, вселяя в Каору панику, давая ему возможность начать трястись и в итоге всё же потерять равновесие, которое так долго искал. Коджиро уже на подхвате. Тут же прижал большими руками к груди, как медвежьи объятия. Постарался сделать так, чтобы уверенность друга не рассыпалась совсем. Склеить её в идеале надежды уже не было, но хотя бы оставить большую часть было ещё возможно. Как минимум, он очень надеялся. – Ты смог, – прошептал он куда-то в макушку, рядом с местом, где им же был собран хвост. – Я упал. – Главное, что в правильную сторону. В голове Каору родилась ассоциация с лыжниками, падающими на бок, чтобы ничего не сломать. Или, возможно, тоже, чтобы не разбить свою уверенность в победе и быстро встать. От мысли на лице проблеснула улыбка, которую Нанджо увидеть было не суждено. «Главное всё-таки, чтобы рядом был тот, кто ловил» – молча заключил Сакураясики, вжимаясь в одежду Коджиро и почти вставая на ноги. Опять. У него впервые вышло стоять так долго.