Жемчужина пиратского судна

Волны Чёрного моря неощутимо покачивали борта пиратского судна, что несло за собой явно недоброе, однако красивое название «Левиафан». Каждый пират на взводе, каждый мечется туда-сюда. Сегодня точно какой-то важный день. По-другому быть не может, этих лентяев просто так не заставишь убирать с палубы пустые бочки из-под рома и как можно выше поднимать их гордость — чёрный флаг, посреди которого покоился скалющийся череп, внушающий страх при едином взгляде на него. Высокие каблучки начищенных берцев звонко и быстро стучат по деревянной лестнице. Тот, на ком одеты эти берцы, спешно спускается по ней, часто дыша из-за быстрого темпа. Спрыгнув с последних двух ступенек, бегущий мелькнул рядом с пиратом, облокотившимся спиной о борт и лениво держащий в руке трубку, изредка всасываясь и наслаждаясь крепчайшим табаком. Пирата чуть задел бегущий в берцах, поэтому тот возмутился: — Локи-Локи, Жемчужинка моя дорогая, куда так летишь? Локи обернулся, но не останавливался, медленным задним шагом направлялся ко второй менее большой лестнице. — Мне сегодня пятнадцать лет! — крикнул в ответ Локи, разворачиваясь и продолжая свой бег по второй лестнице. Голос его был переполнен радостью, но то объяснимо — день рождения, как никак. Пират улыбнулся, салютуя удаляющемуся парнишке трубкой. Локи продолжал бежать, поднимая подол своей длинной тёмно-зелёной юбки. Корсет несильно стягивал его грудь и талию, позволял свободно передвигаться. А короткие буф-рукава рубашки позволяли плечам и предплечьям греться на июльском ярком солнышке. Наконец, пробежав вдоль весь корабль, Локи добрался до кормы и увидел у штурвала капитана. Он никак не взаимодействовал со штурвалом, стоял, сложив руки за спиной. Пират явно немолодой — это видно по седым волоскам в его тёмно-золотой бороде. Однако, мужчина довольно симпатичный. Его густые брови задумчиво нахмурены, а глаз цвета бушующего моря прищурен — всё-таки солнце сегодня слишком яркое. Второй же глаз отсутствует, на его месте коричневая повязка. Блондин одет в белую льняную рубаху с рукавами-фонариками, первые несколько верхних пуговиц которой расстёгнуты, обнажая смуглую кожу. На рубахе свободный карий жилет, заправленный в тёмно-коричневые брюки, поверх которых алый ремень. Через плечо пирата обмотан широкий ремешок сумки, находящиеся сзади него. На алом ремне прикреплена кобура, в которой, как у каждого пирата, есть сабля, а также флинтлок. Даже не смотря на именинника, пират заговорил: — Доброе утро, Локи. Ещё никогда твой день рождения не был таким жарким днём. — усмехнулся пират. — Да. — Локи улыбнулся и сложил руки за спиной. — Дядя Тор, а когда мы приплывём, могу я прогуляться один? Просто мне так хочется побыть наедине, только я и шум ручьёв, пение птичек... Тор повернулся к подростку лицом. Парнишеские большие зелёные глазки, словно тина морская, смотрят с надеждой. Локи так долго ждал своего пятнадцатилетия, и всё только ради того, чтобы Тор пустил его туда, на сушу. Локи мечтал о том, как он ступит на землю своей Родины — белорусскую землю. Ведь практически всю собственную жизнь он пребывал на воде, даже язык свой родной забыл, давно уж говорит по-английски. — Хорошо, Локи. — Локи мгновенно засиял. — Но при условии, что ты будешь максимально осторожен. — Конечно! Спасибо большое, дядя Тор! — Лафейсон кинулся на Тора, обвивая широкую талию и спину того ловкими ручками, прижимаясь щекой к крепкой груди. Ему всегда хотелось обнять мужчину за шею, но рост не позволял, а нарочно просить его присесть или самому встать на табурет Локи стыдился. А ещё он стыдился сказать, что обожал объятия именно с Тором, ни с кем другим. Тор нежно погладил его по чёрным вьющимся волосам, отросшим аж до груди. — Ладно, — Локи, как бы ему не хотелось, отстранился. — я побегу собираться! Счастливая улыбка всё ещё не сходила с пухлых губ мальчишки. — Давай-давай.

***

Локи спешно собирал свою сумку, кладя туда книги, блокнот, карандаши, ластик, другие небольшие вещички. К своим пятнадцати годам у него в шкафу появилось более десяти платьев, юбок и корсетов — очень уж он любит одёжку такого типа. Поэтому сейчас он переоделся в молочное длинное платье, рукава которого такие же, как у рубахи Тора и в коричневый корсет с широкими лямками. Вечером Локи вновь поменяет свой образ, он полностью в этом уверен. На его шее можно заметить красивую светлую подвеску из настоящего золота и на тонкой цепочке — подарок Тора. Между прочим, попавшиеся ему в руки не путём штурма какого-либо корабля, на котором плыли бароны и выше, а заработанный его собственными руками. Когда Локи было десять, Левиафан остановился в порту в Лагосе, где у одного моряка сломалось что-то с двигателем — Локи так и не поинтересовался, что именно. Так вот, Тор совершенно без пиратской злобы починил это, работал целых два дня без отдыха. Обрадовавшийся моряк оказался совсем не бедным человеком, поэтому подарил своему спасителю ту-самую подвеску, увидев рядом со спасителем маленького, но даже тогда привлекательного Локи, и, наперёд зная, что Тор подарит подвеску ему. И, вот, он сделал это на одиннадцатилетие своего подопечного. Подхватив сумку, Локи быстрым шагом вышел из своей каюты и направился на палубу. Оказывается, они уже пришвартовались в порту в Бобруйске¹. Значит, сейчас мы на Березине² — подумал Локи. Он, Тор и ещё несколько пиратов — Старпом Флинт (тот-самый мужчина, что курил трубку, когда встретил бегущего к Тору Локи), квартирмейстер Ричард, штурман Бил, бондарь Смоллетт и везде носящийся за Локи юнга — Сильвер — отправились на сушу. — Ты точно справишься сам? — спросил у Локи Тор перед тем, как отпустить подопечного на целый день. — Да. — Локи устало закатил глаза. Капитан спрашивал это уже десятый раз, и это только за последний час. — Что взял с собой? — Два танто³ и стилет⁴. — Показывай. Локи развязал корсет, приподнял его, оттянул верхние края юбки. Под ней были шорты, при помощи резинки которых держалось холодное оружие. Тор одобряюще кивнул, а парень вернул свой образ в прежний вид. — Ладно, давай. Иди. — мужчина похлопал его по плечу. Локи не пришлось долго искать какой-нибудь лесок — он был как раз за портом. Такой загадочный, солнечный, небольшой. К вечеру Лафейсон успел нарисовать поляну в конце леса, прочитать несколько глав любимого романа про принца и простушку-девушку, в финале ставшую его женой, собрать букетик из разнообразных цветочков и сделать себе венок. Но, несмотря на все эти радости на суше, пора было возвращаться домой. Поэтому, Локи, довольный и предвкушающий предстоящий вечерок в компании своей обретённой семьи, пошёл к порту после своей прогулки. Он старался остерегаться жителей Бобруйска, чтобы припрятанное оружие ему не понадобилось. Лафейсон понимал, что быть подопечным у предводителя пиратов, капитана немалоизвестного пиратского судна максимально опасно.

***

— Дядя Тор, мне кажется, что... Что я не должен идти. Тор стоял, оперевшись о стену рядом с дверью в каюту Локи. Пир уже давно начался — играла музыка, пираты взбудораженно кричали, говорили, пили и ели. Но виновник торжества до сих пор не там, не в кругу веселья и друзей. — Это ещё почему? — сложив руки на груди, недовольно спросил Тор. — Ну... Ты и так много для меня сделал. Вы все много для меня сделали. Ещё и этот пир... На меня пустая трата припасов. Одинсон вздохнул, понимая, что ему нужно серьёзно поговорить с мальчиком на эту тему. Но через дверь это явно будет неудобно. Поэтому он молча потянулся к ручке двери, опустил её, начал открывать дверь... — Дядя Тор! Локи судорожно подхватил какой-то кусок красной ткани со стула и мигом приложил его к своему торсу. — Разрози меня гром... Блядь, извини. Капитан ненарочно(?) со всей силы захлопнул дверь. Она отскочила, но закрылась максимально сильно. Тор отошёл к стене напротив, схватил себя за голову. Образ стройного, но немного худенького парнишки, его хрупкие плечи с выпирающими ключицами засели в ней намертво. Локи хоть и быстро сориентировался, прикрылся, но на одну секунду Тор всё-таки увидел. Увидел то, чего не должен был видеть. Не сейчас. Спустя мгновение, Локи вышел. Его заалевшие щёчки прямо под цвет кроваво-красного короткого приталенного платья. Лямки того совсем тонкие, не давящие на надплечья. Чёрные капроновые колготки, алые туфли на небольшом каблучке, такого же цвета ободок — всё это — изюминка образа Локи. Без подвески тоже, конечно, не обошлось. Локи стыдливо/смущённо опускал глаза в пол, ни на миг не смотря Тору выше шеи. Так, в гробовом молчании, они шли в камбуз. Придя, их уши подверглись многочисленным и громким орам, от части хмельным, по типу: «Наконец, наша Жемчужинка пришла!». Тор и Локи сели за длинный стол, к остальным пиратам. Тору быстренько налили рому, а Локи вишнёвого сока. Но и без закусок не обошлось. Капитан знал, что сейчас начнётся. Поэтому, чтобы успеть договорить, наклонился к парнишке и прошептал: — Ещё раз прости меня. Мне очень стыдно за то, что я не даже не постучался перед тем, как войти. Извини. Локи улыбнулся, положил свою ладонь на ладонь Тора. — Я тебя прощаю. Тор погладил большим пальцем бледную тыльную сторону ладони именинника. Наконец, начался подарок от всего экипажа. Шестеро музыкантов заводно заиграли, каждый на своей волне: бородатый рыжик на гитаре, мужчина в бескозырке на аккордеоне, коротко постриженный брюнет на бубне, ещё трое седых мужчин на гитарах. What will we do with a drunken sailor? What will we do with a drunken sailor? What will we do with a drunken sailor? Early in the morning.⁵ Флинт подскочил, взбираясь на свой стул. Он и остальные пираты за исключением Тора начали неистово петь, и, насколько Локи понял, для него. Осознание того, что самые грубые, необразованные и невежливые существа на планете сами написали песню, так ещё и в подарок на его день рождения, вводило парня в шок. Он расширенными от шока глазками наблюдал за происходящим, сложив ладони вместе и приложив их к центру губ, уголки которых всё выше и выше поднимались в восхищении и безмерной радости. Глянув на Тора, он увидел, как из мужского синего глаза плещется веселье. Way hay and up she rises. Way hay and up she rises. Way hay and up she rises. Early in the morning. К общему пению присоединился Тор, и Локи подметил, как его громкий и хриплый от постоянного ора на своих простофиль голос отлично сочетается с более высокими голосами остальных. Shave his belly with a rusty razor. Shave his belly with a rusty razor. Shave his belly with a rusty razor. Early in the morning. Тут и Ричард подключился. Видно, главными певцами и создателями этой песни является он и Флинт. Что, в прочем, неудивительно, ведь они — самые близкие пираты для Локи с самого детства. Прямо, как вторые отцы. После Тора, конечно же. Way hay and up she rises. Way hay and up she rises. Way hay and up she rises. Early in the morning. Put him in a long boat till he's sober. Put him in a long boat till he's sober. Put him in a long boat till he's sober. Early in the morning. Практически всё детство проведший в кругу неотёсанных пиратов, Локи никогда не слышал из их уст такую красивую весёлую песенку, хоть и о пьяном матросе. Way hay and up she rises. Way hay and up she rises. Way hay and up she rises. Early in the morning. Stick him in a barrel with a hosepipe on him. Stick him in a barrel with a hosepipe on him. Stick him in a barrel with a hosepipe on him. Early in the morning. Сильвер резко взобрался на стол и подполз прямо к Локи, прямо на коленях. Тот непонятливо выгнул правую бровь — сейчас должна была быть партия Флинта. Локи с лёгким отвращением слушал, как высочайший голосок шестнадцатилетнего юноши пел такой... Такой куплет, который должен был спеть Флинт. Который подходил Флинту. Флинт с недомоганием и видимым недовольством, когда Сильвер закончил пропевать его партию, вместе с Ричардом оттянул юнгу куда подальше от стола. Настроение Локи вновь поднялось. А Тор смотрел на всю эту сцену с подозрением. Особенно, когда юнга полз к его мальчику. Way hay and up she rises. Way hay and up she rises. Way hay and up she rises. Early in the morning. Put him in the bed with the captain's daughter. Put him in the bed with the captain's daughter. Put him in the bed with the captain's daughter. Early in the morning. Ричард решил разрядить обстановку своим необычным куплетом, от которого на щёки изменника пополз румянец, а у капитана забегали глаза по столу. Они знали, кого под "капитанской дочерью" имеет ввиду Джойс. И это создавало в Локи тайный трепет. Песня закончилась просто прекрасно, все дружно чокнулись кружками, до краёв наполненными ромом (за исключением Локи), разбрызгивая его на стол из тёмного дерева. Сегодня пойла было больше, чем обычно. Пираты выхлебали все запасы рома, бренди, виски и самогона, хоть и пополняли их сегодня, когда останавливались в порту. Завтра придётся снова останавливаться. А затем отправляться в плавание, на поиски торговых судов или пассажирских шхун, везущих баронов или графов. Они крайне редко брали обычные шхуны, там никогда не было ничего дорогого. Их целью были только приближённые к королю личности. Локи лёг спать достаточно поздно. Когда наступала только середина пира, он сильно захотел спать. Поэтому, Тор, уже изрядно пьяненький, провёл парнишку к его каюте. Пират за дверью подождал, пока Локи переоденется, только потом зашёл. Хоть и алкоголь в крови вовсю бурлил, мужчина пока что мог держать себя в руках. Лафейсон всегда спал в ночнушке — белоснежном платье с маленькими кружевами, недлинном, но и не в коротком. Оно очень удобное, лёгкое, свободное. Совсем не те платья, которые подросток частенько носит днём. Локи лёг на свою узенькую кровать, прикрывшись одеялом. Море сегодня подозрительно спокойное. Вероятно, очередное затишье перед бурей — так подумал парнишка, наблюдая за видом за небольшим иллюминатором. Тор пристроил свою мясистую ладонь на голове подопечного, провёл по мягким волосам. Он постоянно задумывался, как Локи вырос таким хорошим, милым, воспитанным и аккуратным мальчиком. В кругу такой "семьи" это просто невозможно. Да и сам Одинсон вроде никогда не воспитывал свою Жемчужину. Вроде... — Дядя Тор, дядя Тор, а что это?! — мальчишка нагло выхватил у штурмана стилет, рассматривая его в своих маленьких ручках. — Локи! — капитан выхватил колющее, держа его на уровне своего живота, чтобы любопытство мальчика не достало оружие снова. — Ну дядя Тор! — Золотой, что за дела? — удивлённо спросил штурман, размахивая руками. — Десткое любопытство, Бил, детское любопытство. — вздохнул капитан. — Так, всё, угомонись. — сказал он пытающемуся дотянуться мальчику. — Нет! — он протестующе топнул ножкой. — Ах, значит так? Две недели без конфет. Мальчик моментально успокоился, встал смирно и расправил узенькие плечики. — На этот раз обходишься только замечанием. — любопытствующий мгновенно обрадовался. — Но если я ещё раз такое увижу... Что нужно говорить перед тем, как брать у кого-то что-то?! — «Извините, могу ли я взять то-то, то-то?»! — маленький и сам не заметил, как начал повторять за капитаном — говорить на повышенных тонах. — Понял?! — Понял! — Иди! Мальчишка с хмурой мордашкой пошёл в камбуз, жаловаться Редруту на "плохого дядю Тора, который его обижает". А Редрут лишь хорошенько выслушает, накормит, напоит, и отдаст мальчика "плохому дяде Тору". — Ну зачем ты с ним так строго? Парень же ещё маленький. — спросил после того случая у кэпа Бонс. — Строго? Это ещё не строго. Сам знаешь, как воспитывали меня. — Но ты — не он. Тем более, он женоподобный. Оплеуху не дашь — характер хрупкий, по яйцам не вдаришь — их попросту нет, даже грудь не ушибить — разорвутся сосуды, и всё, вместо материнского молока рак груди, якорь мне в глотку. Капитан хмыкнул. — Чего ржёшь? По собственному опыту знаю. Портовые шлюхи нынче больно дерзкими стали. — Не знаю, как там с портовыми шлюхами. Я сейчас занят. — Занят воспитанием графского выродка? — Занят созданием своего наследника.