Провожающий в последний путь

У безликого нет лица, да и именем он обделен. Его зовут напастью или настоящим дьяволом, хоть и звучит слегка оскорбительно. Те кто его так зовет слепы, глухи и необразованны, они даже представить не могут, что такое настоящая напасть или когда до них снисходит настоящий дьявол. Им бы языки поберечь, а еще уши, глаза и конечности. В конце концов без них, им не убежать. Выходит, что и нагонять глупцов — будет не так уж и весело. У безликого нет желание убивать и калечить. У безликого нет желаний. Они сгорели в жерле Тунлу, упав в раскалённую магму с такой высоты, до куда не достает взор обычных смертных. В слезах и страхе нет утешения. Как нет его в мольбах и молитвах, что каждодневно проходят через него. Проходят так мерзко, он запоминает каждую, но исполняет лишь несколько. Самых сокровенных, тех, что идут не из головы, а от сердца. Каждому не поможешь и он давно не чувствует угрызений совести. В конце концов, ведь именно он сверг весь пантеон старых богов. Именно он, обнажив холодное лезвие оставил голову предыдущего императора под старым древом сливы. Он сам выбрал такую судьбу, но принял ее совершенно не стоически. Он тихо просил отпустить, но безликому не то, чтобы все равно на его мольбы, просто с сотней лет он немного свыкся. Сейчас, оставляя кровавые следы на зеленой, летней траве, он пытается не задеть растущие на обочине цветы. Они — все, что не заслуживает уничтожения. На самом деле если немного пораскинуть мыслями, то мало, что в действительности его заслуживает, но сегодня, прямо за спиной, он оставил полыхающий красным пламенем город. Он был хорош, красивые стены и величественные дворцы. Он был громк и гул доставал до девятого неба. В городе было множество достоинств и всего четыре сокровища: несметное множество красавиц, блестящие музыканты и поэты, горы драгоценностей и самоцветов. А четвертым сокровищем являлся прославленный Его Высочество наследный принц. Ох уж этот наследный принц и его нескончаемый альтруизм. Безликий человек оборачивается на павшие городские стены и думается, что возможно этого можно было избежать. Стоило лишь думать побольше, да говорить поменьше. Побольше жить в реальности и поменьше у персикого источника, где теперь наверняка держится его странная, но отвратительно чистая душа. Безликому такие не нравились. Безликий сворачивает в порушенный храм, где из подношений остались лишь гнилые сливы и думается, что здесь он перегнул. Он в конце концов тоже не чудовище, нет и не было в этом мире абсолютного зла и он им точно не станет. Его траурные одежды испачканы в грязи и крови. Ему это не нравится, но делать нечего. Он конечно может это легко исправить: небольшое усилие и он вновь величественен и чист, будто небесный император. Только, прежде чем взойти победителем на небеса еще раз, стоит собой налюбоваться. Таким, какой он есть. Без масок и оберток. Только в храме нет зеркал, здесь и окон-то нет. Лишь божественная статуя принца и его младший брат сидящий по ту сторону божественного постамента. Если быть честным хотя бы немного, то безликий зашел сюда не случайно. Из множества наблюдений за царской семьей и ее окружением, он понял одно: лишь младшего принца убивать как-то слишком не хочется. Жизнь его стоит меньше, чем слуги, что прислуживал Сяньлэ, заплетал волосы и подавал чай. Жизнь его вообще ничего не стоила. Он был обычным человеком с драгоценными камнями вместо глаз, но не смотря на общую его бесполезность и жалось положения, он был хорош. Видимо оттого он здесь, а они там и далеко не факт, что о нем вспоминают. Можно было подумать, что безликому жаль этого забавного в своей злости человека. Но на деле, его давно никто так не веселил. Будто на шута смотришь, а потом сразу думается, что камни с цветом его глаз, были бы самыми драгоценными. Его даже ломать не хотелось. Смысла было не много, сломленный, он перестанет быть забавным. Тогда жизнь его будет так же извечно бессмысленна, как у его скучной семьи. Парень сидел в за статуей и не заметил чужого присутствия. Он злобно глядел на гнилую сливу в руках и несмотря на голод не мог переборот отвращение, заснув гниль по самое горло. Ему не выжить, как жаль, но он выглядит как человек, что смотреть приспособится. Подчиниться и преклонить свои хрупкие колени. Безликий удивлен, что его не замечают. Его длинные волосы свисают до пола, пока он выглядывает из-за статуи и даже, если он обделен духовным талантом, то не может же быть все настолько плохо с периферийным зрением? Безликий хотел, чтобы его испугались, хотел видеть влажный блеск в изумрудных глазах, но слышал лишь тихие причитания и то, как принц, с перекошенным от отвращения и гнева лицом, поднес к губам гнилой фрукт. Существо подошло ближе и тогда-то его заметили. Ци Жун вздрогнул всем телом и вскрикнув бранное слово, кинул в него сливой, целясь прямиком в маску. Наглец отполз в угол и прижав колени к груди, закрылся от него руками. — Пошел нахуй! Пошел нахуй, пошел нахуй, пошел нахуй! — Грязная брань лилась с длинного языка, но его реакция походила на то, будто он уверен, что Безликий, лишь плод его скатившегося в демоническую бездну сознания. — Блять! Не трогай меня! У меня ничего нет! И это — чистая правда. Все, что у него было — гнилая слива, что теперь растеряно лежала у него на ладони. Ничего с ним делать Безликий все равно не собирался. Он лишь сжал сливу меж окровавленных ладоней и сквозь короткое мгновение она едва не зацвела, — перестала гнить и капать на его саван своим мерзостным соком. Сев на корточки подле принца, он положив сливу на ладонь протянул ее, терпеливо ожидая, когда на нее посмотрят и возьмут. Он не может не взять. Он не может отказаться, когда от этого зависит его хоть и бесполезная, но немного интересная жизнь. — Возьми. Скоро тут будут Юаньские войска, тебе нужно идти. — Сам иди! — Не кричи. Не нарушай тишину святыни. Какой бы падшей она ни была. Они скоро придут сюда. Принц тут же убрал руки от лица и его красные от слез глаза, горели, сгорая в нирване ненависти. — Ну и пусть! Пусть эти ублюдки обезглавят каждого, кого увидят! А потом погорят как как свечи. Пусть они сдерут кожу с моего братца и сломают тетке шею! Пусть они выпустят мне кишки, а потом горят даже на небесах. — Ты не боишься смерти? — Боюсь! Конечно, я блять боюсь. Он выхватил у него сливу и жадно откусил, проходясь зубами по косточке. Его глаза были прекрасны, а слова искренне. То чего не хватает этому миру для истинной гармонии. — От чего же ты тогда говоришь такое? — От того, что знаю, что переживу всех этих шелудивых псов. — Не боишься меня? — Маска у тебя страшная, я подумал, что ебанулся, когда тебя увидел. Потом только понял, что ты — человек. У Безликого нет лица, но даже сквозь маску он подивился чужой глупости. Принц не в силах отличить человекоподобную тварь от себе подобного. Он бы улыбнулся, да нечем, он бы засмеялся, но четыре лика вновь бы начали истошно кричать. — Я не человек. Младший принц скосил лицом и скептично тыкнув в него указательным пальцем. — Тогда я, ебаное спасение этой загнивающей дыры. И вообще, это - моя статуя. Безликий тянет его за зеленый рукав, будто тот ничего не весит и поднимает на ноги, приложив палец требуя тишины. Подводит его к окну из которого видно задымленный, но не полыхающий золотой дворец. Он стоит чуть позади и касается чужой шеи, чтобы Сяоцзин ни в коем случае не отвел взгляд. — Хочешь, этот дворец вспыхнет, прямо сейчас? — Ци Жун хочет обернуться, но одной рукой демон обнял поперек живота, второй держал тонкую шею, чтобы ни двинулся. — Замри. Все, что от тебя нужно — это да или нет. — Пусть он сгорит дотла. Рука с шеи опускается на чужие глаза. В иных обстоятельствах это — преступление. Сейчас, он хочет лишь восхищенного вздоха, да учащенного сердцебиения. Он и сам прикрывает глаза. Стоит их открыть, а руке убраться с чужого лица — все, что есть перед ними — густой, непроглядный дым и ужасающее, адское пламя на крыше некогда самого величественного дворца поднебесья. Он чувствует чужую улыбку и смех доносится, до ушей приятным перезвоном. Человек в его руках в восторге и скрывать этого не намерен. Он намного более интересный и решительный, нежели его брат. Он живой и ему не чужды обычные человеческие пороки. Он не разглагольствует о страданиях и морали, - он жалок и будто эта жалось даже не раздражает. Когда Ци Жун обернется, оторвавшись от завораживающего зрелища. Его уже здесь не будет. Он в любом случае долго не проживет и в конце концов, они точно встретятся. И уж тогда - он никуда от него не уйдет. А сейчас, Безликий пропадет тихо и будет ждать его внизу.