В другой Вселенной

Смотря на убегающего Томаса, Ньют думал только о том, как бы поменялась их история, скажи он о своей любви. Смогли ли они уединиться в этом ужасном мире и насладиться компанией друг друга, даже если вокруг них лишь кровь, вирус и хаос? Как же Ньют хотел произнести то, что скрывал долгое время, одни лишь четыре слова «я люблю тебя, Томми» не смогли вырваться с его уст до самой смерти. — Надеюсь, мы счастливы в другом мире, Томми… — прохрипел Ньют, смотря на убегающего к машине Томаса. Это были его последние слова, последний взгляд на мир, последний вздох…

***

— Том, ты пялишься на меня уже несколько секунд. Ты хоть слушаешь, а? — выводя друга из транса, Ньют помахал перед его лицом ладонью. — А?..д-да, слушаю. Просто задумался. — Ты вообще странный сегодня, не подметил? Только и делаешь, что на месте застываешь. Тебя даже лектор пытался из транса вывести, а ты все продолжал в одну точку смотреть. — Я в порядке, в порядке, говорю же, просто задумываюсь, — потерев переносицу, ответил Томас. — Есть чем? — приподняв бровь, проговорил Ньют. — Очень смешно. Лучше поесть приготовь, а не лекции мне читай. — Я гость вообще-то! — Давай уже, я голодный, — Томас махнул рукой в сторону кухни и запрыгнул на кровать, поворачиваясь спиной к другу. — Ну вот серьёзно, странный ты. Да, именно так. Томас очень странный как минимум потому, что видел абсурдный сон от лица умирающего, истекающего чёрной жидкостью, Ньюта. А сам Томас в этом время, бросив пистолет, бежал, не оглядываясь, в сторону машины, словно совершивший преступление человек. А может, так оно и было? Ведь сон начался ровно с того момента, как Ньют лежал на полу на последнем издыхании, и закончился его смертью. Но больше всего Тома поразило то, что Ньют даже при смерти думал не о самом себе, а о друге…или это неправильное слово для описания его мыслей? «Во сне он меня любил… А я почему убегал?» — подумал Том, прикрыв глаза и чуть нахмурив брови. Томасу не нравились сны, ведь в них он видел то, чего желал на самом деле. Он хотел любви Ньюта, хотел быть с ним, хотел прикасаться не как к лучшему другу, а как к возлюбленному. Однако Томас не был уверен, что Ньют чувствует то же самое, поэтому вот уже несколько месяцев просто молчит и делает вид, что совсем ничего не изменилось. А этот сон был таким реалистичным, таким ужасным, что Том всей душой ощутил боль воображаемого Ньюта. Снова погрузившись в раздумья, Томас не заметил, как на кровать, рядом с ним, сел его друг. — Том, ау! Да что с тобой?! — Ньют положил руку на талию Томаса, слегка сжимая руку. — Очнись уже или, наоборот, проспись нормально. Том медленно повернулся к другу и посмотрел ему прямо в глаза печальным и уставшим взглядом. Он так хотел прямо сейчас раскрыть свою душу перед Ньютом, признаться, но он боялся, прямо как в том сне… Томас слегка нахмурил брови и, схватив Ньюта за руку, толкнул его к себе, удобнее укладывая рядом. — Ты чего творишь? Томас проигнорировал, он продолжил искать комфортное место на кровати и нашел: лёг на свою согнутую руку, второй обнимал Ньюта и был близко к его лицу. Слишком близко. — Томас, ответь мне, что с тобой? «Я тебя люблю» — вертелось на его языке. — Ничего, хочу так полежать, нельзя? — Нет, пусти меня. Ньют попытался встать, но Томас сильнее напряг руку, не давая тому сделать ещё одни попытки. — Ты правда!.. — Ньют резко даже злобно повернул голову к Тому, ещё сильнее сократив расстояние между их лицами. — Ммм? — протянул он. Они чувствовали дыхание друг друга на губах, оно приятно щекотало кожу. Томас посмотрел в глаза Ньюту и заметил, что тот перестал злиться, теперь его взгляд больше растерянный и неуверенный. Том устал держаться на расстоянии от того, кто ему нравится, поэтому сейчас он ещё немного продвинулся, заставляя Ньюта начать дышать быстрее. — Том, что ты делаешь? — Ты когда-нибудь целовался с парнями? — Что? Нет… — Попробуешь? Томас последний раз заглянул в чужие глаза, чтобы найти ответ на свой вопрос. Ньют приподнял уголки бровей наверх и медленно прикрыл веки, ощущая на губах тёплое прикосновение. Томас совсем не давил, целовал медленно, осторожно, оставаясь в одном положении, однако, почувствовав, что Ньют приоткрыл рот, он, тяжело вдохнув воздух, стал чуть напористее, целуя то верхнюю, то нижнюю губу. — Томми, стой…дышать… — Как ты меня назвал? — Томас захоопал глазами, впервые услышав от Ньюта такое обращение. — Томми, почему ты это сделал? Просто попробо… — Нет, — перебил Том, — ты мне нравишься. И я поцеловал тебя потому, что захотел этого. Ньют улыбнулся самой тёплой, самой прекрасной улыбкой, которой когда-либо видел Томас, а затем и сам потянулся к чужим покрасневшим губам. Поцелуй Ньюта был очень нежным, словно он передавал частицу своей души, своего сердца. — Ты мне тоже нравишься, Томми.