***
Идет война. Холодные, тропическое листья. Такие большие. Под ними можно легко скрыться от дождя. Идет война, от которой не скрыться, а потом... — всё. И ничего больше нет. Итадори передергивает. «Фуххх, слава Богу это случилось не со мной!» — думает он. — «Слава Богу мы живем в мирные времена!» В целом, Юджи часто бывает один. Как переведенный ученик, здесь, в незнакомой и холодной стране… он за эти два года так и не нашел лучшего друга.***
Кто-то шепчет ему во сне. Разговаривает, пока он спит. Кто-то шепчет ему: «подожди…», и позже: «я скоро вернусь…» Итадори смотрит по сторонам. Он здесь один. Нет. Рядом с ним спит парень из параллельной группы. Ещё один шорох… Юджи просыпается от собственного голоса. Сонный паралич, что ли? Он снова разговаривает во сне.***
Зима проходит и скоро на смену ей приходит весна и лето. Листья зеленеют и тают под сапогами снежинки. Итадори закончил школу быстрее, чем остальные — экстерном; и поэтому здесь, в этом университете все для него почти что ровесники. К слову, неплохо им тут живется, с куда меньшей конкуренцией. Юджи завязывает шнурки. Когда сны встречаются ему чаще, когда он видит их лучше, ярче — ему становится не по себе. Он не склонен к тому, чтобы размышлять об этом, но сейчас, стоя у двери и натягивая толстовку, он делает это. Вскидывает руки вверх в жесте как заряжают винтовку и поражается сам себе: откуда-то он знает это. Много раз видел. Также, как это было во снах. Быть может, где-то в другой жизни… нет. Чепуха. Такого не может быть. Впервые Итадори сомневается.***
Весна. Когда листья намокают особенно хочется есть. Они собирают в себе влагу и жара начинает давить на плечи, выдавливая из тебя все соки. Итадори пьет воду, что скопилась на дне листа. Горько. Ещё немного. Он не может найти его. Гремят взрывы, но война уже заканчивается. Подходит к концу. Юджи просыпается в печали.***
Мегуми никогда не знал, зачем он оказался здесь или где-то ещё. Но он всегда знал, что он должен делать сейчас. Здесь, в этой траве — куда ползти, чтобы выжить. Или дома: как заварить чай. Фушигуро всегда знал, что ему делать здесь и сейчас. Как остановить войну. «Даже если умру — это не важно», — и выходит. Итадори что-то кричит ему вслед. Да, не всех солдат, конечно, призывали. Они вообще были — «неудавшийся эксперимент». Но Мегуми, отчего-то, верил в себя. «Другого мне не дано», — думает он. Другого не дано этим людям, созданным небесами. Государство, что подарило им жизнь. Пусть и неудавшиеся — он думал отплатить за этот дар своей. Он оставляет Юджи и остальных. Хлопает дверью. Винтовка на взводе. Да, должно быть, он самый среди них неудавшийся, но Юджи должен его понять. Даже если на этот раз он не вернется.***
Итадори закрывает глаза. Снова ночь. Снова одна из тысячи ночей. Его сосед, китаец, сегодня ночует у гостей, так что Юджи в комнате один. Он молится: «прошу, Господь, я не хочу туда снова…» Идет ночь, и он снова туда возвращается. Тихий ветер шелестит у них на ладони. Много детей, рассаженных по углам огромной камеры… этот другой мир.***
Фушигуро плохо помнит своё детство. Он помнит, как его выпустили на волю. Он помнит, как птицы пели. Как его ладонь путалась в светлых волосах. Они потом жили вместе. Он, и ещё один. Он, и ещё несколько. Несколько ребят из того приюта. Мегуми с детства был скуп на эмоции и на слова, но Фушигуро знал, как постоять за себя. Знал, как не давать себя и своих друзей в обиду. Если идет дождь, знал, где спрятаться. Знал, как защитить других. Да, здесь, в этом месте каждый зато́чен под своё и по-своему. Кто-то для любви. Кто-то для дела. Да, конечно, те, что для любви — самые неудавшиеся. — Ты правда думаешь так? Думаешь, что от нас избавятся после? — Кто тебе сказал? — Фушигуро хмурится. Он не говорил такого. — Забудь, — дуется в ответ Итадори. Тут Мегуми добавляет: — Знаешь, мы — лучшие. Итадори просыпается. Глаза у него слезятся и что-то сдавливается в груди. Они, в том месте хотели создавать людей, не способных к любви и сочувствию. Как жестоко. Всех остальных называли там неудавшимися. Идеальный воин, отрекшийся от своих чувств. Нет. Идеальный воин, этих чувств даже не имеющий. И они, люди, обреченные на страдания… Тогда... зачем? Зачем он сделал это?***
Итадори выходит из класса. Война для него закончилась ещё ночью, но его собственная война продолжалась — из раза в раз, в борьбе с недоумениями вокруг. — Пойдешь сегодня на кружок? — спрашивает у него сосед по парте на английском. Кружок по баскетболу, вроде бы. Вообще-то, Юджи любит спорт. — Нет, сегодня не приду. На улице пасмурно. Ещё неделя до наступления летней сессии, а дальше всё — несколько недель свободы. Юджи хмурится. — Что-то ты сегодня задумчивый. — Да, бываю таким, — отвечает он. — Ну ладно, бывает, — кидает ему одногруппник и выходит из аудитории. Чуть позже звенит звонок. Юджи спускается в столовую, которая прикреплена к общежитию. Переходит в неё из классных комнат. Общежитие в соседнем здании от универа — это очень удобно. Между пар можно сходить к себе отдохнуть. Поднимается вверх.***
Мегуми вообще не знает, как его сюда занесло. В этот город. В этот университет. В этот мир. Он живет здесь лет двадцать и до сих пор не понял этого. Делает всё машинально, как обычно: дисциплина и правила — это залог успеха, верно? Будь собой, не выделяйся и всё как-нибудь разрешится. Он даже не может узнать, закончилась ли война. «Нет», — думает он. — «Точно закончилась». Они положили этой войне конец. Он останавливается на лестнице. Прямо по коридору видит что-то знакомое… Знакомого человека, которого он когда-то встречал. Фушигуро срывается с места, бросает на ходу папки с бумагами, которые ему вручили, едва он зашел сюда… касается плеча Итадори. Слезы текут по его щекам. И произносит: — Я вернулся.*
Проходит несколько минут, они стоят в коридоре напротив друг друга, шестеренки в голове Юджи крутятся: он не понимает, чувствует — что-то происходит с ним. На Фушигуро рубашка, не туго завязанный галстук, серый пиджак расстегнут… он выглядит старше Юджи на пару лет. Он выглядит почти также, как тогда… И тут Итадори вспоминает. Вспоминает почти всё — мозаика падает на пол и составляется по частям, теперь она — единая и большая картина. Словно сон. Это был лишь большой и страшный сон. Юджи поднимает свою ладонь. Он хочет спросить: — Почему ты ушел? Почему в прошлый раз не вернулся? — Я ждал тебя… Почему ради всех, для других? Почему ты пожертвовал собой… ради меня? Мы победили в войне…? Он берет Мегуми за руку, и отвечает ему: — Теперь наш мир — здесь. На все времена.Конец.