Неправильная переменная

Секунды; для кого-то они пролетают незаметно, а для кого-то длятся часами. Один миг, за который верхушки небоскребов и яркие рекламные панели на них же превратились в невысокие каменные домики, для кого-то показался вечностью. Эвелин определённо находилась в состоянии, средним между ужасом и отрицанием. Спасибо, что длинное черное пальто создало хоть какую то видимость приверженности дресс кода этого непонятного, но определенно не избалованного электричеством времени, и все же оно смотрелось крайне скудно по сравнению с проходящими мимо ошеломленной девушки людьми на загруженной улице. Эвелин не верила. Просто отказывалась позволять себе поверить, что раз — и ее привычной жизни, ее дома, семьи не существует. Люди замедляли свой темп и улицы начинали редеть, пока Эвелин наконец-таки допустила мысль, что она как параллельная, которая в силу своей удачливости все же пересеклась с линией непонятного пиздеца, иначе не выразишься, происходящего в ее жизни в эту же минуту. Уже довольно долго существует правило, при котором приборы, если не работает, требуется включить и выключить. Организм и мозг, по сути, тоже в каком то роде они и есть. Полицейские в старинной форме несостоявшегося суицида незнакомки, выглядевшей не особо психически здоровой, не оценили, вытащив из Темзы практически сразу, а ведь Эвелин даже не успела начать захлебываться. — Молодая леди, вам жить совсем надоело? Вырядились, на стыд своей матери и отца, так еще такое горе принести в семью решили, — выговаривал ей один из офицеров, очень любезно одолживший свой пиджак (Эвелин вообще не разбиралась в нынешней моде, но на пиджак это было похоже?), чтобы девушка не замерзла. Какое благородство. — Будьте добры назвать свою фамилию и имя, имя отца или супруга, кем работает и адрес, мы вас сопроводим до дома и передадим ему лично в руки. Молчание затянулось. Мозг Эвелин обрабатывал десятки вариантов ответов, лишь чтобы остановиться на: — Я не знаю. — Как это вы не знаете? — опешил офицер, — Бодрящая водичка чересчур сильно подействовала? — Бодрящая, как вы выразились, водичка, как раз и должна была прояснить мне мозги и объяснить, что я тут делаю, и где мой дом находится вообще. Как видите, не особо. Наверное, стоит выливать меньше отходов. Воняет у вас тут. В момент самой первой затянувшейся секунды Эвелин была сосредоточена на вопросах "где я?", "что это?", поэтому прочувствовать весь запах текущих по желобам прямо в реку помоев ей довелось лишь сейчас. — Амнезия? — в разговор включился еще один офицер, который выглядел намного моложе первого, и, изредка путаясь в буквах, принялся быстро и сбивчиво объяснять своему старшему товарищу: — Это болезнь, при которой человек теряет память. Точнее сказать знания, нет, скорее воспоминания. То есть леди помнит, как говорить, поднимать руки, не боится людей, словно впервые видит, но что-либо о себе — нет. Как, например, вас зовут? Путешественница во времени (а как пафосно то звучит! Может, она сейчас находится в палате, а все это — истерика ее воспалившегося воображения) молча уставилась на него. — Давайте я позже придумаю. Перед Эвелин возникла очередная дилемма. "Сомерсет" — шептало сознание, но ее фамилия и при жизни приходилась родственной каким-то лордам, вот только это в двадцать первом веке однофамильцы ничуть не боялись ассоциироваться с дворянскими родами, а в годы монархии аристократические фамилии, скорее всего, имели большую ценность. Не зря же пекарь впоследствии становился Бейкером, а не тем же Спенсером. Судя по реакции, ее ответ был одновременно ожидаемым и нет. От Эвелин наконец отстали и отошли к другим своим коллегам в тех же костюмчиках, видимо, совещаться. Девушка продолжала сидеть на одном из грузовых ящиков, нервно постукивая по нему ногтем. Замечательно. Просто чудесно. Она находится одна, в чужой-родной стране, где все изъясняются как аристократы и требуют ее ломать также язык, к тому же без документов, паспорта, рабочего телефона в кармане (от водички он бы остался цел, но эта скотина предала век технологий еще в первые секунды появления Эвелин тут и отключилась), но с целыми пятьюдесятью промокшими фунтами. В супермаркет по соседству шла. Кто же знал, что помимо привычного товара ей будет предложен нервный квест "выживи если сможешь".

***

От размышлений Эвелин отвлек уже знакомый ей молодой мужчина с крайне неловкой улыбкой на лице. Она хмуро посмотрела на него, всем своим видом показывая, что его все варианты заранее мусор. — Хотелось бы узнать, какое отношение, вы, мисс, питаете к мрачным помещениям, в частности, возможно, гробам. Подождите, минутку? Ее планируют в морг отправить как уже списанную со счетов жизни? Видимо, возмущенно-озадаченное лицо было красноречивее всяких слов, поэтому молодой человек сразу же постарался объясниться: — Вариантов, где Скотланд-Ярд мог бы полноценно помочь леди, увы, мало. Лорд Рэндэлл хочет отправить вас в приют святой Марии или в больницу для рабочего класса неподалеку отсюда, но первый, считайте, пожизненное заключение в обмен на пропитание и крышу над головой на всю жизнь, а второе..— он немного замялся, явно чувствуя себя неловко из-за необходимости раскрывать внутренние дела полиции незнакомке, — известны пропажи пациентов. Что ж. Некоторое время Эвелин продолжала молча смотреть на офицера. — А к трупам, вы думаете, приемлемо? — Извольте, отнюдь. Но Гробовщик — один из ценнейших информаторов полиции, доверенное лицо. Куда как не к нему мы можем отправить молодую леди с амнезией и быть уверенными в ее безопасности? Глаза девушки некультурно полезли на лоб, что та забыла о всяких приличиях и такте: — У вас что-ли один-единственный гробовщик на весь Лондон? А-а следователи, другие информаторы? Нет, подождите, почему гробовщик? — Доверенное лицо. «Похоже, большего я от него не добьюсь, — подумала Эвелин, —Доверенное лицо так доверенное лицо, ничего не поделать». — Согласна, — буркнула девушка, внутренне подозревая, что сегодняшнюю ночь она не переживет. Молодой офицер же, наоборот, приосанился и бодрым шагом пошел докладывать своему начальнику об успешном решении проблемы. «А вот вы каковы, лорд Рэнделл» хмыкнула в мыслях Эвелин, с внутренней неприязнью смотря на мужчину. На удивление, дальнейшие события были цивильными: офицер, представившийся сэром Нельсоном, но предпочитавший, чтобы к нему обращались просто по имени Тед, махнул рукой ближайшему кэбу и помог Эвелин забраться внутрь, а по дорогу к их "ценнейшему информатору" всячески пытался ее развлечь и рассказывал о Лондоне, не забыв ее предупредить, что о ней сделают запись, как о пропавшей, и, если спустя неделю ее родственники не откликнутся, ей будет необходимо пройти в ближайшее отделение Скотленд-Ярда и подать запрос на предоставление документов. Глядя на почти обвалившуюся вывеску лавки Гробовщика, Эвелин могла выдавить только что-то вроде «мило». Подмечая знакомые очертания, мозг отдал приказ сосать где-то под ложечкой. К ее счастью сей чудесный орган еще не отошел от шока и в полную мощность заработал только когда офицер открыл перед ней дверь. «Пиздец». И тишина. Самые последние мысли трусливо попрятались где-то на закоулках сознания и не желали хотя бы подать признаки присутствия.

***

— Кхм, леди, проходите, — подтолкнул ее ко входу сэр Нельсон, и девушка вошла. Гробовщик тут же выскочил из-под целой свалки деревянных гробов и принялся о чем-то переговариваться с офицером. Это длилось недолго, и теперь последний адекватный человек покинул ее в обществе психопата, заверив, что придет поинтересоваться ею на следующий день. — Как вас зовут, юная леди? — без каких-либо признаков забот продолжил Гробовщик, снова ныряя под баррикаду гробов. — Эвелин. На секунду ее впервые за долгое посетила мысль, что, возможно, не стоило говорить ему свое настоящее имя, но она тут же была откинута к остальным на задворки, ведь какое теперь значение. — Интересный случай, вы, madame, но ничего, к сожалению, смертельного, всякое случается. Поживем — увидим, что произойдет, а там и будем беспокоиться. Гробы в левой части помещения будьте добры не трогать и не открывать, мои инструменты также. На экспонаты в сосудах вето не наложено только если вы , х-м-м-м, ценитель, а не уроните все при первой же встрече. Следующая комнатка полностью в вашем распоряжении, имеется матрас и умывальник, я надеюсь вы же не думали, что я сплю в гробу, хи-хи? Кухня сзади, но там сейчас такой дым от угля, что я сам не горю желанием туда заходить. Спокойной ночи. Эвелин хотела задать ему еще много вопросов, но просто молча кивнула и, сняв верхнюю одежду, с глухим стуком плюхнулась на пожелтевший от плесени гигантский матрас. Плесень? Экая проблема. А вот что ей делать если она, по всей видимости, либо сходит с ума, либо действительно переместилась в японское произведение про девятнадцатый век. Сюжет? А-ха-ха, нахуй сюжет, ей бы выжить в это отвратительное время, а не вступать в битвы великих. Наверное, стоит попроситься в приют, э-э, Святой Марии, кажется? И постараться не умереть от тифа, холеры, остаточной чумы, кори и прочей прелести без антибиотиков. Ну почему пенициллин изобрели позже? Надо сидеть тихо, не высовываться и избегать всяких дворецких, жнецов и аристократов. И подкопить денег. И что он имел в виду теми словами про интересный случай? В ту ночь Эвелин спала неспокойно.

***

На следующий день Гробовщик представился — о удивительно — Гробовщиком и повел Эвелин изучать похоронное дело, не задарма же он ее приютил. В душе изнеженная девушка 21-го века пофыркала, но смирилась и села за не немного мерзкую и противную, но зато работу, за которую к тому же она получала деньги. Процентов пятнадцать от сделок Гробовщика, но уже деньги. А рвота и отвращение ушли уже на третий день после изнурительного графика с семи утра до девяти вечера, и Эвелин даже перестала обращать внимания на смрад и дрянь в своих руках. Приходили представители Скотланд-Ярда, в свой выходной она, сопровождаемая Гробовщиком, отправилась вместе с ними, получив простую картонную карточку с предполагаемой датой рождения (16.04.1869) и именем — Эвелин. Без фамилии. Просто Эвелин. Дни текли отвратительно тускло и скучно, простолюдинам с их графиком 24/7 было не позавидовать, зато она хотя бы не жила в чудовищно бедных криминальных районах как Уайтчепелл и не была вынуждена зарабатывать на пропитание как его многие жительницы проституцией. Девятнадцатый век, о каких правах на работу и эмансипации идет речь, в конце-концов. По воскресеньям все жители ее района ходили в церковь, а поскольку кладбище при ней стало для нее вторым домом, ей не составило проблем познакомиться с другими девушками и завести пару приятельниц, с которыми можно было поболтать о свежих новостях и сплетнях за обеденным перерывом, пускай и длился он никогда не больше пятнадцати минут. «Странный, но дружелюбный» — такая молва ходила о Гробовщике. «Странная, но милая» — а так все описывали ее, ведь за нее поручилась именно упомянутая выше личность, а смерть, особенно детская, в эти годы была частым гостем, оттого и столько знакомых. На подозрительных личностей у Эвелин же имелась железная интуиция, поэтому когда приходил какой-либо аристократ, она всегда уходила в жилую комнату, чтобы не пересекаться. Гробовщик поощрял ее решения, ведь «не простолюдинам якшаться с аристократией, нам же хуже». Но со временем и он стал отлучаться, все больше доверяя лавку ей. Июнь оказался скверным, после пары жарких деньков и зноя воздух похолодел и стал сырым. Эвелин, обманутая теплым июньским приветствием, слегла с простудой после стирки в ледяной речной воде за воротами Лондона, как и дочки людей, живущих по соседству. Помнящую о смертности, лежащую на матрасе и укрытую лоскутными одеялами, Эвелин трясло не только от озноба, но и от страха. — Рано еще мне заботиться об уютном ложе для тебя, не трясись, все мои печенья неправильной формы выходят, — постарался «успокоить» ее Гробовщик, и ведь правда, на третий день температура спала и ясность мысли вернулась. Поклявшаяся себе хранить твердость мысли без эмоций, Эвелин впервые расплакалась. С того дня она стала гораздо осторожней и стирала только в нагретой над очагом воде, хоть ее спина и изнывала от боли. Жаловалась не только спина, максимум шесть часов сна, скудный рацион и тяжелая физическая нагрузка сделали свое дело, и Эвелин понимала, что она не станет редким исключением среди низшего класса, которое доживет до сорока. Но ее это лишь успокаивало: смелости оборвать свою жизнь не хватало, а желания продолжать этот утомительный день сурка больше двадцати лет не было.

***

Преступления всегда были на слуху, но и они уже стали обыденностью. Однако наступил душный конец августа, и прогремели преступления Джека-Потрошителя. «Вот и наступил пиздец» — подумала про себя Эвелин, и стала вдвойне избегать зажиточных клиентов, вне зависимости, средний класс, высший класс, богатые простолюдины — лишь бы не нарваться — и не выходила на улицу как стемнеет вообще. Так и пролетели два месяца, изредка к ним поступали тела изувеченных проституток, но Эвелин являлась девушкой привычки, поэтому не пугалась вида кровавого месива вместо тел. Хоронить несчастных было некому, поэтому Гробовщик забирал их себе и устраивал какие-то эксперименты, но Эвелин туда не лезла и не собиралась. Поняла она, что все закончено, когда рано утром 9 ноября года к ним поступило два тела: очередной жертвы и разодетой во все красное баронессы, «также жертвы, которая, занимаясь благотворительностью, оказалась не в то время и не в том месте». «Поразительно, — ехидно думала про себя девушка, — очередная жертва даже не будет предана земле, зато очень сострадающая баронесса будет похоронена со всеми почестями». Идти на похороны в церковь Эвелин определенно не собиралась, но очень сильно настоял Гробовщик, ведь это умершая из семейства пэров, им необходимо уделить все уважение и внимание. На церемонию девушка одела обыкновенное дешево пошитое вручную платье из черной грубой ткани и стояла в углу церкви в уголке, рядом с Гробовщиком, стараясь особо не отсвечивать, дожидаясь, когда все попрощаются с усопшей, разойдутся, и можно будет закапывать гроб. К баронессе пришло попрощаться огромное количество людей, но сильнее всех плакала миловидная девочка с белокурыми локонами. Тот раз был впервые в жизни, когда Эвелин довелось увидеть графа Фантомхайва. Он прибыл под самый конец, с пафосом попрощался, и, не задерживаясь более, ушел. — Это был знаменитый граф Фантомхайв в конце, да? — девушка задала вопрос Гробовщику, когда они оба, закончив забрасывать крышку гроба землей, любовались закатом на окраине кладбища. — Обычный мальчик, казалось бы.. но с такой властью и ответственностью, с которой бы выдержал не каждый взрослый. Гробовщик внимательно на нее посмотрел, но ответил лишь: — Мне тоже очень нравится наблюдать за Фантомхайвами. *** Последний месяц осени проходил спокойно, иногда к белым трупам коренных жителей трущоб присоединялись индийские, но в конце ноября и они перестали. В один из особенно снежных дней декабря Гробовщик получил красивую дорогую открытку, и оставил лавку Эвелин на пару дней. «О, с днем рождения, граф» — подумала про себя девушка, но почти сразу отмахнулась: больше снега — больше трупов замерзших бедняг. Больше теплого огоньку от кремации. — Ну и ужас, — пробормотала Эвелин, когда от них ушел офицер Скотланд-Ярда с просьбой докладывать им в случае получения детских тел, ведь в последнее время пропало огромное количество детей. — Сначала проститутки, теперь на детей перешли. Ну, спасибо, что их трупы не у нас, вскрывать детские тела душевно тяжко. И все же что за отвратное начало года. Гробовщик прохихикал «нет худа без добра» жуя печенье. В один из следующих дней Эвелин не повезло зайти за формалином в приемный отдел лавки и наткнуться там на уважаемого графа и его свиту. Но, учитывая, как ее утомил этот век и ее образ жизни, она даже бровью не повела. Да насрать, увидел и увидел, в подозрительных делах она замечена не была. — Это та самая старая дева, которую ты согласился взять себе в помощницы? — спросил граф Фантомхайв, когда Эвелин ушла в другое помещение. Вот только она задержалась немного у порога и успела все прекрасно расслышать. Даже крыть было нечем, дольше тридцати пяти лет редко жили, а ей уже аж девятнадцать, да и пору замужества она давно пропустила. «Старая дева, так старая дева» — девушка пожала плечами и вернулась к работе.

***

Февраль нарушил то хрупкое спокойствие, которое Эвелин с трудом совмещала последние несколько месяцев. Гробовщик стал часто уезжать из лавки, практически скидывая все дела на нее, а как приезжал — запирался в подвальном помещении и не возвращался по нескольку часов. Под конец февраля Эвелин изрядно устала работать за двоих, ведь, в конце-концов, она-то человек, и ей есть, спать и отдыхать надо, поэтому в один день она зашла в погреб без стука. Чтобы увидеть клубок летающей кинопленки над трупом какого-то джентльмена. «Блять». Эвелин подавила желание удариться головой о стенку. За все это время под постоянной работой над трупами, бытом, беготней, недостатком сна и отдыха она совершенно забыла, что такое «сюжет». Она неловко посмотрела на пристально наблюдающего за ней Гробовщика. Решает, убить ее или нет. Пришла пора набраться смелости, раз уж такой момент выдался, поэтому Эвелин сразу же выпалила: — Ты ведь с самого начала знал, кто я? Знал, и поэтому держал при себе? Убедиться, что я не представляю опасности? Почему ты молчишь? Гробовщик еще долго молча сидел на крышке гроба, пока Эвелин боролась с желанием убежать, дожидаясь ответа. Потом он расплылся в улыбке: — Ты же все прекрасно понимаешь, к чему вопросы? Я надеялся хотя бы на слова благодарности, ведь первой моей мыслью было убить тебя и выдать за несчастный случай, но я решил дать тебе шанс. К счастью, ты оказалась умной девочкой и решила не лезть туда, куда не надо. Эвелин с силой сжала ладони, глубоко впиваясь ногтями в кожу. Ее голос дрожал, но она говорила со злостью и уверенно. — Убедился? Ты убедился? А теперь я хочу домой. Я. Хочу. Домой. Любым путем, мне не важно, мне тут не место. — Не место, верно, — улыбнулся Гробовщик, снова спрятав глаза за челку. — Как ты думаешь, почему в графе дата рождения я поставил тебе верный возраст, но иной день, день, когда ты попала сюда? Эвелин резко расслабила ладони, неверяще поддавшись вперед. — Да, это тот день, шестнадцатое апреля, когда ты впервые столкнулась с этим миром, будет также тем днем, когда ты с ним попрощаешься. Ты не более чем ошибка баланса вселенной, которая рано или поздно ее найдет и устранит. Как на лишнюю переменную прибавилось в этом мире, так исчезла эта переменная из другого мира. Я собирался сказать об этом в тот день, когда мы попрощаемся, но делаю это сейчас, и я очень надеюсь, что ты не наделаешь глупостей и благополучно вернешься домой. Поглощенная эмоциями радости Эвелин даже не обратила внимания на скрытую угрозу в его последней фразе. В ней как будто бы прибавилось сил вставать по утрам, каждый раз зачеркивая вчерашний день в мысленном календарике. Наступил апрель. Прогремел в новостях величайший круизный лайнер «Кампания», шестеренки очередной арки были запущены. Но Эвелин было все равно. Через неделю вечером Гробовщик подошел к ней. — Завтра утром я отправляюсь в круиз как консультант медицинского исследовательского центра. Боюсь, это наша последняя встреча. Прошу, позаботься об этом бюро. И ушел. Эвелин прекрасно знала, каким консультантом исследовательского центра он там будет, но было ли это ее дело?

***

Следующие три дня без Гробовщика в лавке прошли спокойно, Эвелин занималась приемом клиентов и поддержанием порядка, как вдруг к ней ворвались офицеры из Скотланд-Ярда. — Мисс Эвелин, Гробовщик подозревается в проведении незаконных негуманных экспериментов, утаивании важных секретов от властей, а также проведении терорристической операции на круизном лайнере. Вы подозреваетесь в пособничестве, просим вас пройти с нами для выяснения обстоятельств. У Эвелин изо рта выпал недоеденный кусок печенья. «А обо мне ты не подумал, да, Гробовщик? Мог бы и предупредить, чтобы не создавать мне лишних проблем перед возвращением» — подумала Эвелин, но произнесла лишь: — Конечно, ведите. Медленно наступала ночь пятнадцатого апреля. Лавку Гробовщика опечатали, Эвелин после допроса о том, что она ничего не знает, выделили свободную комнату служащих, попросив остаться на территории Скотланд-ярда. Эвелин стояла у небольшого окна, облокотившись на подоконник, смотря на затухающее небо. Она много размышляла о том, что произошло за последний год, и не заметила, как очертания комнаты вокруг нее начали медленно расплываться. Голова девушки закружилась, и она медленно осела на пол. Пришла в себя Эвелин спустя мгновение, от резкого шума проехавшей где-то рядом машины. Она резко встала, и, преодолевая очередное головокружение, оглянулась по сторонам. Такой родной ночной Лондон, в котором никогда не бывает темно от количества ярких фонарей, окон высокоэтажек и вывесок магазинов. Давно потерянные ключи, телефон — все при ней, дата — 16 апреля 2023 года. Она в своем Лондоне. Она дома.

***

— Себастьян, ты хочешь сказать, что Скотланд-ярд сообщил, что Гробовщика до сих пор не могут найти, а его помощница исчезла прямо на их территории? — Да, милорд. — Как же так, — раздосадованно произнес Сиэль Фантомхайв. — Сбежали.