Мой Дьявол

      В полутьме надвигающихся сумерек в небольшой квартире на Арбате медленно тлела одинокая свеча, отбрасывая на желтоватые листы бумаги причудливые тени. Сжав губы в тонкую полоску, Виктория перечитывала отрывок романа снова и снова, так и не запомнив ни слова. Из головы ни шёл образ того, кто ещё пару недель назад казался ей сном. Плодом разыгравшего воображения. Называйте как угодно.       В голове, словно шёпот далёкого прошлого, она слышала его голос: «...однажды, ты придешь ко мне и позволишь показать этот мир.».       Прикрыв глаза, Виктория тяжело вздохнула, пытаясь унять волнующую дрожь в теле.       Чувство, давно забытое и от того пугающее, потрясало своей силой. Необузданное и разрушительное, оно сбивало с ног, выворачивало наизнанку, подчиняя собственной воле. Оно взывало к ней. Он взывал. Умоляя поддаться искушению. И она поддалась.       Один взгляд.       Одно касание.       Одно слово: хочу.       Бросив мимолетный взгляд на открытую бутылку вина, Виктория сглотнула вязкую слюну, почувствовав жажду.       — Отличная идея. — Бархатный голос позади заставил её вздрогнуть.       — О чём вы? — Казалось, она ничуть не удивилась его появлению.       — Ты хотела выпить? — Расстегнув пальто, Воланд снял его, положив на спинку стула.       — Думала, стоит ли. — Поправив халат, Виктория почувствовала, как под его пристальным взглядом запылали щёки.       — И?       — Возможно, позже. — Опустив глаза, она подошла к столу, собирая исписанные листы в одну небольшую стопку.       — Я тебя пугаю. — Склонив голову, Воланд шагнул ближе. Не вопрос, констатация факта. Вблизи его глаза казались холодными и бездонными, как губительные воды тёмных рек, чья глубина затягивала.       Переведя сбившееся дыхание, Виктория посмотрела на него, застыв на месте. Она не могла объяснить себе, что происходило с ней в те минуты, когда он был рядом. Как и не могла объяснить природу чувств, вспыхнувших в ней при виде этого человека. Да и человека ли?       — Страх неизведанного всегда пугает и восхищает. — Она чувствует, как дрожит её голос.       — Дело не только в страхе, — тянет Воланд, нависая над ней. — Ты помнишь наш последний разговор? — На этот раз он прильнул к ней с большей настойчивостью, безмолвно вынуждая её принять всё его желание.       — Да.       Холодные пальцы сжимают горло, перекрывая кислород. Воланд испытывает её, изучающе склонив голову набок. Виктория приоткрывает рот в немом крике, но не пытается отстраниться. Она готова умереть от его руки, лишь бы он не отпускал.       — Ты уже приняла решение, не так ли?       Кивнув, она обхватывает его руку, что сжимает шею, но не предпринимает попыток выбраться.       Он не отпустит.       Она знает.       — Пожалуйста... — Виктория судорожно выдыхает, когда он разжимает пальцы, пытаясь скрыть своё возбуждение за мнимым страхом.       Почувствовав её податливость, Воланд обхватывает её талию свободной рукой, прижимая к себе. Хищно прищуривается, на мгновение замирает, а после целует. Целует так горячо, так ненасытно и жадно, что кожа вмиг покрывается мурашками. Губы Воланда тёплые и мягкие. Виктория сходит с ума от того напора, с которым Воланд терзает её пухлые губы. Оттягивает, покусывает, лижет, сплетая языки в безумном танце страсти. От возбуждения кончики пальцев немеют от восторга и предвкушения, а голова идёт кругом от такой близости. —       Согласись, так ведь намного лучше?       Виктория чувствует его силу. Она накрывает, поглощает, сбивает с ног, безвозвратно затягивая в вихрь эмоций, обостряя чувства.       — Определённо, — извиваясь в его руках, Виктория тяжело дышит, чувствуя, как подкашиваются ноги.       Не разрывая поцелуй, Воланд поднимает её над полом, усаживая на стол. Запускает руку в волосы, оттягивает, вынуждая прогнутся в спине, и припадает губами к шее, выбив весь воздух из лёгких. Кусает, лижет, рычит, а ей кажется, что ещё немного и сердце выскочит из груди. Никто не целовал её так, как он. Никто не прикасался к ней так, как он.       На грани помешательства, Виктория сжимает лацканы на его пиджаке и до крови закусывает влажные от поцелуев губы.       — Мне приятней, когда женщина не сдерживает себя. — Зацеловывая её ключицы, Воланд обнажает идеальную пару грудей. — Будь громкой. Будь моей.       — Дааа... — Виктория судорожно стискивает его плечи, млея от поцелуев. Влажных, горячих и требовательных.       И она... хочет его. Невзирая на последствия.       — Я больше не могу, пожалуйста...       Будто в тумане она чувствует, как медленно Воланд укладывает её на диван, нависая сверху. Распустившейся на её щеках румянец выдаёт смущение, когда его руки ложатся на округлые бёдра. Не разрывая поцелуя, Воланд тянет с бедра тонкую резинку. Сначала медленно, но когда та за что-то цепляется, рывком стягивает трусики так, что такать трещит по швам. Раскрыв её для себя, Воланд подтягивает за бёдра и медленно входит.       Виктория шумно втягивает воздух через нос, почувствовав его возбужденный член. Он не спешит двигаться, наблюдая за реакцией.       — Расслабься, — убрав прилипшие пряди с её лица, Воланд покидает её тело, а затем снова входит. На сей раз резче и глубже, заставляя Викторию вскрикнуть от сладкой боли, прокатившейся по всему телу.       — Отпусти себя, — горячий шёпот обжигает губы.       Воланд крепко обхватывает её бёдра и снова входит, уже более резко. Виктория выгибается, повинуясь его порывам, и уже совсем не стесняется своей наготы, напротив, разводит бёдра шире, судорожно цепляясь пальцами в обивку дивана. Задыхаясь в собственных стонах, она сжимает его внутри так сильно, что до слуха доносится его низкое рычание.       — Сколько страсти...       Склонившись над ней, Воланд вдавливает её в диван, припадая к груди. Кончиком языка очерчивает ореол, теребит затвердевший тёмно-розовый сосок, а затем втягивает в рот.       — Ты убил мой стыд...убил мой стыд...       Виктория обхватывает его ногами, пытаясь замедлить темп, но Воланд не позволяет. Она извивается под ним, чувствуя, как весь её мир растворяется по мере приближения к краю. Он сжимает её бёдра, вонзаясь жёстче.       До криков.       До дрожи.       До тянущей боли.       До дрожи.       Неестественно изогнувшись, Виктория сжимает его внутри, вскрикивая. Чувствует, как горячее семя заполняет её. Так тесно и горячо. Обмякнув под ним, позволяет себе обнять его, уткнувшись в плечо, и едва слышно прошептать:       — Мой дьявол...       Воланд мягко улыбается, сжимая её в своих руках. Она не сопротивляется, льнёт всем телом и устало прикрывает глаза, не замечая, как довольно блестят его глаза.