— Ничего в этом страшного нет, Кавех. У тебя есть ещё год.
Он неистово верил в лучшие изменения всех его планов, всей его жизни в принципе, пусть и ночь за очередным проектом шла растянуто медленно. Поднятая рука, стремящаяся к свету, была перерезана о гильотину действительности. После заключения контракта с компанией, обещающей лучшее продвижение и творческий подход к работе, ритм его жизни ускорился, но шёл лишь в гору, на которую Кавех не просто старался попасть, мирно продвигаясь по карьерной лестнице, а высасывал из себя последние соки, жертвовал сном, вкладывая немыслимо драгоценные силы в своё детище. Архитектура, вышедшая из-под его руки, восхвалялась как «Новое дыхание». Заказчики были в восторге от доброй души юного парня, готового исполнить любую, казалось бы, безумную задумку, отдаваясь своей работе целиком. Мысли находились где-то совсем далеко, но крутились только вокруг одного. Может, это успех так сильно вскружил ему голову? Кавех не поверил бы, что с ним произойдёт это и собственные достижения обернутся нескончаемой болью. Если бы он знал, если бы его предупредили, он успел бы себя подготовить, как бы наивно это не звучало. Безжалостная отдача всех своих сил даже на что-то действительно стоящее может обернуться полнейшим непредвиденным крахом. Выгорание — половина всей беды. Переворот случается в то время, когда не только ты начинаешь работать через силу, но и другие давят на тебя со всех сторон. И Кавех пытался, он сильный. Был таким до того момента, как стал жить в таверне. Никто не знал, что с ним происходит, а его мысли лишь больше путались, скрепляясь в шар без проблеска света. Выход есть, поэтому парень заказывает очередной алкогольный напиток. Засыпает прямо на столе, когда, казалось бы, все посетители уже ушли, но в полудрёме слышит чей-то издавна знакомый голос:«Отправляйся в путешествие, тебе нужен отдых. Я об этом позабочусь.»
***
Рука замахивается вверх, рассекая поток холодного ветра, дующего с моря. Одна нога согнута в колене, пока вторая свободна лежит на густой траве. Лицо озаряется золотым светом рассветного солнца. Наверняка люди в поселении неподалёку ещё не проснулись. Хотя Рабиа, которую здесь все звали тётушкой, всегда вставала раньше всех. Женщина запомнилась Кавеху своим радушным приёмом и открытостью души. А её слова никак не выходили из его головы. — Зашёл ты в дом, и, знаешь, сразу почувствовала дух скучающего и находящегося в поисках человека. Ты словно что-то ищешь, но цель от тебя лишь отдаляется, — тогда тётушка Рабиа положила перед ним цветок ксерофиллума. — Держи. Ты сказал, что собираешь с каждой местности по небольшому воспоминанию, чтобы вернуться не с пустыми руками, преисполненным вдохновением. В наших краях цветы, будто вселяя в людей надежду, играют важную роль в жизни каждого человека. Может, это станет некой помощью и для тебя. Кавех прикрывает глаза, глубоко вдыхая солоноватый свежий воздух. Во многих местах он чувствовал спокойствие, но именно здесь, помимо него, лёгкие заполоняла свобода. Впервые за долгое время воспоминания о родном месте не вызывали у него ноющую боль в груди, наоборот, сейчас мысли с теплом проносятся в сознании, даже с некой ностальгией. Неужто его путь заканчивается именно здесь? — Ксерофиллум — символ новых начинаний, интересный выбор, — Кавех, глубоко погружённый в свои мысли до сего момента, вздрагивает. Удивляет то, чей голос он слышит, сидя на возвышенности так далеко от дома (а был ли он вообще?). — Поиски тебя были тяжелы. — Аль-Хайтам собственной персоной, неожиданно. Ты сдержал своё обещание, похвально, — посматривая на него боковым зрением, Кавех хлопает по траве рядом с ним, приглашая его сесть. Как же давно они не виделись. — Неужели я когда-то не сдерживал обещания? — он подходит ближе, поправляя волосы, и рассматривает сидящего парня с интересом. Вроде бы тот никак не изменился внешне, разве что волосы слегка отрасли сзади, но он явно не остался таким же, каким был раньше. Само ощущение нахождения рядом с ним теперь другое. Ещё познакомившись в академии, Аль-Хайтам начал подмечать особенности характера Кавеха. Это был человек, отдававшийся своему творчеству, работе и людям настолько сильно, что некоторые перешёптывались, не понимая, откуда у него столько времени и сил. Словно ещё во время учёбы становилось ясно о будущем успехе, начавшемся проявляться уже тогда. И всё-таки, несмотря на все перепалки между ними, Аль-Хайтам заслужено уважал Кавеха, хотя и не раз нелестно высказывался о самой натуре парня. В таверне, когда он произнёс совет, чтобы тот отдохнул, перед ним сидел отчаянно потерявшийся в себе человек, работающий не во благо себе. Угождая другим в погоне за признанием и любовью людей, тот начал терять то, ради чего старался все эти годы. Пропало удовольствие, ушёл огонь из глаз, исчезли силы — всё это как никто другой замечал Аль-Хайтам. Может, он не бывал каждый день в таверне, ставшей неким пристанищем для старого друга, но никто не отменял личное знакомство с Ламбадом, владельцем, что сам рассказывал о Кавехе без каких-либо вопросов. Парень всё ещё оставался при своём мнении об его характере, но не помочь не мог. Он не настолько эгоистичен, как может показаться. Чувство невесомых изменений в Кавехе заставило Аль-Хайтама однобоко улыбнуться. Сейчас нет этого призрачного ощущения отчаянности и потерянности в воздухе, оно точно ушло на упокой, сменившись на воодушевлённость и веру в лучшее. — Всё же твой совет правда помог, — Кавех устремляет свой взгляд обратно в спокойное море, чувствуя, как другой присаживается рядом с ним. — И ведь кое-кто не хотел его принимать, руководствуясь мнением, что всё и так станет лучше и ему не нужны слова от такого человека, как я. — Слушай, я до сих пор вправе поменять своё мнение, — буркает парень, рассматривая лепестки цветка. Он не задумывался о значении цветка, подаренного Рабией, но сейчас у него есть чёткое ощущение того, что тётушка будто предчувствовала его изменения в жизни, начинающейся с чистого листа и растворяющей воспоминания о старых неудачах. — По правде говоря, я и не знал, куда идти дальше после этого места, поэтому твоё появление как никогда кстати. — Верно. Я точно вижу улучшения в тебе, играющие лишь на пользу. Стало легче? — Кавех будто вырос за эти несколько месяцев скитаний по разным местам. Нет, это точно не тот человек, желающий просиживать все свои дни в местном баре за чужой счёт, стараясь изо всех сил, чтобы хоть как-то улучшить своё положение, скрывающееся ото всех враньем и фразой «всё хорошо». Это «хорошо» длилось ровно до того момента, пока ему не перерезали контракт на его глазах. — Да? Когда перестаёшь зацикливаться на чём-то плохом, не только жить становится проще, но и дышать. Не душат обязательства, пусть и первое время всё было совсем наоборот. В любом случае, у меня была связь с внешним миром, с Тигнари в том числе. — Можешь сказать ему спасибо. Именно он и рассказал мне о твоём местонахождении. — Знаешь, мне нужно пересмотреть мои взаимоотношения с людьми, — говорит Кавех куда-то в сторону под тихий смешок Аль-Хайтама. — Да чего ты смеёшься? Я думал о том, как прекрасно скрываюсь, и только один человек знает, где я нахожусь! — Наивно, учитывая моё обещание отыскать тебя. — Неужели ты настолько соскучился, а? Прибежал, как принц на белом коне. Ну, или каблук, — и есть неизменное в этом мире, не способное поменяться даже под дулом пистолета. — Я начинаю сомневаться в успешном действии этого путешествия, — Аль-Хайтам вздыхает, узнавая эту