***
Зейн Беннетт — редкостный придурок! — Да пошёл ты, Зейн! — взорвалась она. Самодовольный индюк пролил остатки своего кофе ей на рюкзак. Рикки понимала, что отец разозлится — ещё один вечер, полный ссор. Беннетт ей за это ответит! — Воу-воу, — парень с усмешкой отпрянул, примирительно подняв руки. — Не надо так орать, Чедвик, это же случайность. Рикки заметила, что он на долю секунды растерялся. Не привык, чтобы ему так открыто давали отпор? Тем хуже для него. — Не надо держать меня за дуру! — парировала она. — Я должна поверить, что в двухметровом коридоре ты случайно в меня врезался?! — Но так и было, — нагло ухмыльнулся он, глядя ей в глаза. — Значит, ты не просто придурок, ты слепой придурок, — прорычала девушка, накинув свой единственный, теперь безнадёжно испорченный рюкзак на плечо. Рикки раздражённо развернулась и пошла прочь — подальше от мерзкого хихиканья двух идиотов. — Дамочка-то с огоньком! — услышала она смешок Нейта вслед.***
— Зейн Беннетт — придурок, — напомнила Рикки ошеломлённой Клео. — По-моему, его давно нужно проучить. Изначально спасать утопающего в её планы не входило. Она стащила стартер из лодки Беннетта, чтобы тот на своей шкуре почувствовал, что это такое — когда твою вещь портят ради забавы. Рикки пряталась за ближайшим катером и с самодовольной ухмылкой наблюдала, как парень чертыхается, но, когда Зейн отправил Клео на лодке без управления прямиком в море — тут Рикки не смогла удержаться. Она бы ни за что не упустила такой случай утереть задаваке нос. Клео что-то лепетала про школу и знакомство, но блондинка её не слушала, победно наблюдая за Зейном и Нейтом, обнаружившими, что их грандиозная шутка не удалась. Рикки завела мотор, и её улыбка становилась всё шире по мере того, как всё больше вытягивалось лицо Беннетта. Девушка еле сдерживала желание ехидно ему подмигнуть. «Готов, Беннетт?». Сделав крутой разворот и окатив парня морской водой с ног до головы, Рикки торжествующе рассмеялась. Клео, ещё минуту назад обречённая на дрейф в открытом море, тоже развеселилась. — Правда не умеешь плавать? — спросила Рикки у неё, когда Зейн и его дружок остались позади. — Да. Не знаю, что бы я делала, если бы не ты, — с благодарностью улыбнулась Клео. — Беннетт, конечно, поступил по-скотски, — фыркнула Рикки. — Тем приятнее было увидеть его вытянувшееся лицо. — Он захочет отомстить, — заметила Клео. — Плевать. Я знаю правила этой игры.***
Зейн Беннет — мстительный придурок. О, он действительно лелеял желание отомстить — это было видно в каждом взгляде, который он бросал на неё в школе. Будь Рикки кем-нибудь вроде Клео, давно поседела бы от страха. К счастью, она не была трусихой, поэтому лишь усмехалась в ответ на испепеляющие взгляды. История Клео о том, как она облила парня из гидранта, лишь подпитывала её веселье. Магия — невероятно крутой дар, а опозоренный Зейн Беннетт — приятный бонус. Рикки жалела лишь о том, что не видела это лично.***
Зейн Беннетт — сообразительный придурок. Видимо, парень усвоил, что нападать на Чедвик — плохая идея, и нашёл себе жертву послабее. Зейн со зверским удовольствием срывал свою злость на несчастной Клео, которая не могла дать ему отпор. Толпой швырнуть беззащитную девушку, которая не умеет плавать, в бассейн — мерзость в духе Зейна и его компании. Рикки благодарила Луну за то, что способна испарять влагу, и, высушивая Клео, представляла, что кипятит проклятого Беннетта в котле. Парень даже не представлял, насколько грандиозной могла получиться месть, если бы Клео увидел кто-то менее тактичный, чем Льюис. «Он был бы счастлив, заточив нас в цирке», — мрачно думала Рикки.***
Зейн Беннет — наглый придурок. С чего он вообще взял, что имеет право ввалиться на вечеринку Эммы без приглашения вместе со своей пассией?! — Не знаю, на какой номер ты послала приглашение, — высокомерно сказала Мириам, обдав Эмму презрением, — но оно куда-то делось. — Может, последуешь за ним?! — не выдержала Рикки. Зейн, стоявший за спиной подружки, усмехнулся — недобрый знак. Эти двое точно спланировали какую-то пакость, и дай Бог, чтобы это не обернулось для них хвостами на глазах у всей толпы! — Ненавижу нахалок, — буркнула Рикки, глядя, как Мириам с приторной улыбкой обнимает маму Эммы. — Хочешь, чтобы я её вышвырнула? — предложила девушка Эмме. — Только скажи. Уже через полчаса, когда девушки слетелись к Зейну и восторженно щебетали наперебой, Рикки почувствовала рвотные позывы. Какой выпендрёжник! Высокомерный, жестокий, самовлюблённый эгоист! Ещё и флиртует напропалую на глазах у собственной девушки… Рикки втайне надеялась, что он отхватит за это: Мириам была той ещё собственницей. В конце концов даже Эмма — со всей её ледяной правильностью — не выдержала. — Избавься от него, — попросила она Рикки. — И очень прошу тебя, не пускай его. Не удивлюсь, если он вернётся. Рикки ядовито улыбнулась. — Ты слышал, Зейн, — с готовностью сказала она, подтолкнув парня к выходу. — Чао, — девушка помахала рукой. — Да брось, Рикки, — усмехнулся он, позволив, однако, выставить себя за дверь. — Ты же не выгонишь звезду вечеринки? — Да я весь вечер об этом мечтаю! — фыркнула Рикки. — Уходи, Зейн. Тебе тут не рады. — Не рада здесь только ты, — парировал он. — Тебе больше нравится красить друг другу ногти и листать модные журналы? Или моё присутствие всё же разбавляло скуку, а? — парень нахально сверкнул глазами. Зейн, конечно, был прав: его присутствие вносило остроту в тошнотворно скучный вечер. Нервы зудели, каждая клетка тела была напряжена, мозг ни на секунду не расслаблялся — и это было лучше, чем девчачьи разговоры о парнях и моде, от которых блондинке стало плохо уже в первые три минуты. Но Рикки не выжила из ума, чтобы признаться в этом. — Ты сейчас потолок пробьёшь своим самомнением, — сказала она. — На меня твои флюиды не действуют, так что иди уже отсюда, — девушка захлопнула дверь у парня перед носом. Невозможный нахал. И Мириам, стащившая кулон Эммы, — под стать ему.***
Зейн Беннетт — придурок. Но даже придурки иногда заслуживают сочувствия. Конкурс юных режиссёров немного пролил свет на загадку его характера: у парня напряжённые отношения с отцом. — На этой доске Гаррисон Беннетт дошёл до острова Мако — туда и обратно — в рекордное время, — сказала Эмма, пока они сидели в кафе. — Так, Зейн? Парень, стоявший поблизости, буркнул в ответ что-то невнятное, и Эмма продолжила: — Рекорд не могли побить двадцать лет. — Да, мой папа герой, и так далее, и так далее! — раздражённо перебил её Зейн. — А я и не знала, что твой папа герой, — заметила Рикки. — Ты его сильно разочаровал, видимо? — она с лживым сочувствием посмотрела на противника. Зейн обернулся, швырнул в неё гневный взгляд, но — впервые на её памяти — промолчал. Ни колкости, ни усмешки, ни едкого замечания, какими он сыпал всего пару минут назад. Неужели она попала в точку? Интересное открытие — Беннетт не ладит с отцом. И тема настолько больная, что он даже не съязвил по этому поводу. Рикки против воли ощутила лёгкий укол сочувствия: она его понимала. Её отношения с папой тоже не грели любовью, особенно после маминого ухода. Когда Зейн так безрассудно и так невероятно самонадеянно поплыл на Мако, чтобы побить рекорд отца, сочувствие только возросло. Рикки не знала, что за силы привели её именно туда именно в эту минуту, но понимала, что Зейн был бы мёртв, если бы не эта судьбоносная случайность. Акул было много, и все они решительно настроились пообедать Беннеттом. Зейн барахтался в воде, захлёбываясь от звериного страха — акулы чуяли этот страх. Рикки, пытаясь вскипятить массу воды вокруг них двоих, молилась, чтобы это помогло. Она понятия не имела, как отреагируют акулы на кипяток — к счастью, они быстро сдались. Зейн не стал обедом, а Рикки, спасая его шкуру, ощутила совершенно ненужную ей ответственность за взбалмошного придурка. Пожалуй, только ей и Беннетту не было весело на просмотре, для которого Льюис смонтировал жутко нелепый фильм. Рикки понимала, что ужас на лице Зейна — неподдельный, а опасность реальна. Увидев его на пристани с кубком за актёрское мастерство в руках, Рикки не смогла остаться в стороне. Зейн Беннет — придурок, но точно не трус. И он отчаянно нуждался в добром слове. — А ты ничего, — сказала она со свойственной ей прямолинейностью, подойдя к нему. Парень несколько секунд ошарашенно смотрел на девушку, не понимая, шутит она или всерьёз. — В смысле играл? — осторожно уточнил он. — Нет, я про поездку на доске вокруг Мако, — уточнила Рикки. — И всё остальное. Нужна смелость. Зейн неловко улыбнулся, видимо, не зная, как реагировать на похвалу противника. Рикки, не привыкшая видеть в его глазах что-то тёплое и мягкое, отвела взгляд. — Так думаешь только ты, — сказал он. Целых две фразы в её адрес и ни одного процента хамства — возможно, он действительно ничего.***
— Зейн Беннетт — придурок! — злобно пробормотала Рикки себе под нос, выслушав историю Эммы о несчастной мисс Чатем. Настрочил жалобу, довёл женщину до больницы, утопил её лодку — ну и мерзавец! Образ ничегошного Зейна быстро разбился о Зейна реального. Он устраивал пакости одноклассникам, доводил до срывов учителей, мерзко хихикал с Мириам и терроризировал всю округу своими выходками. Рикки кипела от злости, то и дело заставляя кипеть воду вокруг. На пристани ей действительно показалось, что парень не безнадёжен, но за пару дней всё вернулось на круги своя — и теперь она ненавидела сама себя за то, что позволила себе обмануться. Такие, как Зейн, не меняются. Пытаясь разморозить Мириам, которая усилиями Эммы превратилась в ледяное тело, Рикки снова и снова задавала себе вопрос: «Почему опять я?!». Зачем судьба уже второй раз отдаёт ответственность за жизнь ненавистных ей людей в её же руки?! Мышцы затекли и страшно болели, а всё внутри вибрировало от страха: одно резкое движение — и Мириам поджарится. Зейн, попытавшийся ворваться в кафе в семь утра, сосредоточению не поспособствовал. «Ты дважды мой должник, Беннетт, — раздражённо думала Рикки. — Я спасла твою шкуру от акул, теперь спасаю твою пассию от ледяной смерти, а тебя — от гнева её маменьки. Ты за такое как минимум жениться на меня обязан!». Рикки дёрнула головой, отгоняя идиотские шуточки. Зейн Беннетт — эгоист, который беспокоится не о пропавшей девушке, а о своей репутации. Паршивый из него был бы жених.***
Зейн Беннетт — нелепый придурок. Особенно нелепа была его улыбка, пока он говорил глупости. Рикки много раз благодарила Луну за свой дар: она могла обсохнуть и вернуть себе ноги буквально за пару мгновений. Если бы не проклятое полнолуние, она бы и дальше жила с этой благодарностью. Очнувшись с утра в лунном пруду, Рикки была ошарашена: она чётко помнила, что ночевать приходила к Эмме. Но даже это не шло ни в какое сравнение с тем шоком, который вызвали слова Зейна. Девочки рассказали, что нашли её с утра на Мако: она сидела на выжженной земле, а рядом валялся Беннетт в отключке. Рикки надеялась, что просто хотела его поджарить, но всё оказалось гораздо, гораздо хуже. Зейн нашёл её в кафе, где она пила с Клео сок. — Случилось что-то очень странное, — с некоторой заминкой произнёс он, подойдя к девушкам. Блондинка усиленно старалась игнорировать его внезапный загар, понимая, чья это вина, но ещё сильнее старалась избегать пристального взгляда парня. Как много он видел на Мако? Знает ли про её хвост?! — В смысле — это был обалденный поцелуй, — сказал он, нелепо улыбнувшись и не заметив, как расширились глаза у девушки, — потому что я не помню, что случилось потом… А ты? — Зейн выжидающе посмотрел на Рикки. Эта нелепая улыбка на его лице была невыносима. Рикки изо всех сил старалась ничем не выдать свой шок, наговорила Зейну грубостей, чтобы он ушёл, а потом ощутила непреодолимое желание уплыть на Мако, поселиться в Лунном пруду и больше никогда, ни за что не возвращаться сюда, где надо каждый день видеть Зейна в школе и жить с мыслью, что… — Ты его целовала? — шёпотом спросила Клео, пристально глядя на подругу. — Может быть, — сдавленно сказала Рикки. — Я не знаю. Но на всякий случай дай жвачку. Клео улыбнулась, но Рикки на самом деле было не смешно. — Дело в том, Клео, — обречённо произнесла она, — что я ничего не помню. Я не помню, что делала! Что хуже: поцеловать своего противника или напрочь забыть об этом? Полная луна сносит им крышу — это давно стало очевидно. Эмма под воздействием полнолуния раскрыла свою тайную симпатию к Байрону и поцеловала его, так могло ли быть такое — Боже, даже думать страшно! — что ей нравится Зейн Беннетт — главный придурок в её окружении? А полная луна лишь скинула с неё оковы самообмана?***
Зейн Беннетт, возможно, не такой уж и придурок. Рикки оплатила себе вход на семинар, потому что хотела послушать некоторые выступления. Даже фамилия Беннетт, стоявшая рядом с незнакомыми инициалами, её не смущала: мало ли Беннеттов в Австралии? Это точно не Зейн, и вряд ли его отец. Именно поэтому она нагрубила Зейну, когда он её окликнул: от растерянности включился защитный механизм. — Что ты тут делаешь? — спросил он. У него что, радость в глазах промелькнула? — А ты что тут делаешь? — тут же отразила атаку Рикки. — Я первый спросил, — победно усмехнулся Зейн. — «Я первый спросил», — передразнила девушка. — Тебе сколько лет, десять? Зейн картинно вздохнул, но ответил: — Я помогаю отцу на этом семинаре. Он будет читать речь, — лицо парня отражало глубочайшую скуку. — Я заметила. — Он умолял меня прийти и изобразить сыночка-паиньку. Невероятно скучно. Рикки представила, что папа потащит её на какое-нибудь мероприятие и заставит изображать паиньку. — Тут ты прав, — невольно признала она. И, пока Зейн не придумал новую тему для разговора, аккуратно ретировалась. Вот же проклятье! Из всех Беннеттов Австралии это оказались те самые Беннетты, которых она надеялась избежать. Пришлось быть честной с собой: она испугалась. Не очередной гадости — например, пролитого на костюм сока или прилепленной на волосы жвачки — это она бы пережила. Нет, её пугало само присутствие Зейна. Что, если он заговорит про тот дурацкий поцелуй на Мако? Что, если её опасения подтвердятся, и она обнаружит, что он действительно нравится ей?! Лунный удар по разуму ещё можно понять, но влюбиться в Зейна в здравом уме — это слишком. Страх притупляла лишь злость, которая разгорелась ещё сильнее после их второго столкновения. Рикки злилась на себя за свою нервозность, за глупое стеснение (ну и зачем было врать, что пришла с отцом?!), злилась на Зейна за его внезапный интерес к её персоне, а затем — на его отца, который действительно оказался премерзким типом. Если Гаррисон Беннетт всегда такой — неудивительно, что Зейн всеми правдами и неправдами старается привлечь к себе внимание. Дома ему явно не хватает. Когда отец игнорирует твоё мнение и помыкает тобой, словно рабом — да тут любой бы начал травить школьников и мучать слабых, лишь бы хоть где-то ощутить влияние. Рикки честно пыталась отказаться, когда Зейн предложил залезть в номер Беннетта-старшего и стащить его еду, но всё же позволила себя уговорить. Идея была соблазнительна — и дело не только в голоде. Сама мысль о том, что она устраивает пакость вместе с Зейном, а не против него, забавляла Рикки до абсурда. Забавляла ровно до тех пор, пока не захлопнулась дверь на балкон: она оказалась заперта с Беннетом на высоте тридцатого этажа. Вот бы Клео и Эмма посмеялись: пульс ускоренный, дыхание неровное, попытки спрятать взгляд — и это Рикки Чедвик, прямолинейная, язвительная и своенравная! От взмаха её руки вода кипит, а она боится остаться наедине с каким-то придурком. — Мы застряли, так? — Зейн развёл руками. — Может, сделаем вид, что нормально относимся друг к другу? Он сделал шаг в её сторону, но Рикки тут же отвернулась и отошла к краю балкона, поспешно обронив: — Хорошо, — она вздохнула и невольно добавила: — Мне не стоило приезжать на этот семинар. — Мне тоже. Зейн больше не делал попыток приблизиться. Рикки заговорила что-то про аферы, инвесторов, вложения средств и мошенников, лишь бы снизить градус неловкости. — Если мы сделаем из этих заметок самолётики, — задумчиво сказал Зейн, кивнув на бумаги отца, — как думаешь, товарищи инвесторы обратят на них внимание? Надо же как-то выбираться. — Мы можем покричать, — сказала девушка. — Мы не так уж и высоко, нас услышат. — Но папа так просил, чтобы я принёс ему бумаги, — ядовито произнёс парень. — Нельзя его разочаровывать. — Твоему отцу это не понравится, — с усмешкой заметила Рикки. Что ж, это и было самое приятное. Когда Зейн протянул ей самолётик, она с удовольствием отправила изделие в свободный полёт. Девушка обернулась, чтобы взять ещё один, и увидела что-то странное: Зейн стоял к ней спиной и тяжело дышал. — Что такое? — спросила она. — Ничего. — Ты ведь не превратишься в вампира, правда? — попыталась пошутить Рикки, обеспокоенная его состоянием. — Не надо было мне тебя слушать, — вдруг заявил Зейн. — Зачем ты вообще сюда вылезла?! — он ходил из стороны в сторону, усиленно игнорируя всё вокруг. Понимание пришло почти сразу. — Ты что, высоты боишься или что-то вроде? Всё нормально, — успокаивающе сказала она. — Все чего-то боятся. — Да? — с вызовом спросил парень. — И чего боишься ты? Вот же… Рикки ненавидела себя за то, что опустила взгляд. Смущаться, как пятилетка, которую застукали за поеданием конфет! Так дело не пойдёт. Хоть кто-то из них должен побороть свой страх. — Пошли, — она схватила Зейна за руку и повела к перилам. — Нет, — бормотал парень, сопротивляясь и мотая головой. — Нет, нет, я не могу! — Поверь мне, — больше потребовала, чем попросила Рикки. — Поверь мне. Поверь. Зейн сделал два неуверенных шага, и, едва она его отпустила, схватился за перила, всё ещё игнорируя реальность за бортом. Рикки просила его представить что-то хорошее: картину, лодку, какой-нибудь дурацкий автомобиль… Что угодно, что дарит ему ощущение счастья. Она часто делала так, если настроение портилось. К её удивлению, это сработало и с фобией: через несколько секунд Зейн неуверенно улыбнулся. — Ну что, лучше? — Да. Спасибо. Рикки не заметила, что, окрылённая маленьким успехом, забыла и о своих страхах. Уже через несколько минут она обнаружила, что сидит рядом с Зейном и спорит — в шутку, не по-настоящему. Меряться, у кого отец хуже, было действительно смешно, хотя Рикки изначально понимала, что Зейн в лидерах. Одного взгляда на Гаррисона Беннета было достаточно, чтобы это понять. — С тех пор, как ушла мама, мой старик меня не очень-то любит. Выходит, раньше всё было иначе, и Зейн тоскует по тем временам? — И поэтому ты такой осёл? — усмехнулась Рикки. — Замолчи, — беззлобно хмыкнул Зейн. — Тебе необязательно всё время быть таким, — мягко заметила Рикки. Они разговорились как-то незаметно. Девушка призналась, что купила билет сама, рассказала о разводе родителей. Рядом с ней сидел не школьный придурок, а тот парень с пристани, который с недоумением смотрит на кубок за лучшую актёрскую игру и неловко улыбается от искренней похвалы. С ним не хотелось воевать, с ним хотелось просто разговаривать, шутить и улыбаться. Когда Зейн взял её за руку, Рикки с удивлением поняла, что впервые человеческое прикосновение не вызывает у неё желания сбежать. Как же так вышло, что это было прикосновение придурка-Беннетта? Рикки совсем потеряла бдительность. Она бы и не заметила, что вот-вот хлынет ливень. — Похоже, сейчас пойдёт дождь, — сказал Зейн, подняв взгляд в небо. Проклятье. Рикки в последний миг успела забежать под выступ крыши — и с неба тут же хлынула вода. Этого ей не хватало: обрасти чешуёй на балконе у Гаррисона Беннетта! Да он лично будет её в цирке показывать, чтобы получить прибыль! Зейн подошёл к ней, на ходу снимая пиджак. — Хочешь — возьми. — Спасибо. Я не хочу промокнуть. Рикки с благодарностью укуталась в пиджак, который Зейн накинул ей на плечи. Запах дорогого одеколона облаком окутал её и, кажется, перемешал мысли. Как иначе объяснить, что уже второй раз за полчаса человеческое прикосновение не вызвало у неё отвращения? Рикки даже не вздрогнула, когда парень лёгким движением поправил ей волосы, и не отшатнулась, когда он наклонился к ней. Гаррисон Беннетт, распахнувший дверь на балкон в самый неподходящий момент, стал неприятен ей ещё сильнее. Он с таким рвением швырялся руганью в собственного сына, что сочувствие Рикки Зейну окончательно переросло допустимые пределы. И тем веселее была её усмешка, когда парень дал отцу отпор. Ошалевшее лицо Беннетта-старшего она запомнит надолго: точно такое же было у его сына, когда Рикки впервые накричала на него за пролитый на рюкзак кофе. Лицо человека, не привыкшего встречать сопротивление. — Хотела бы сказать «Приятно было познакомиться», — хмыкнула она, — но не буду врать. Оставив семейную драму за спиной, Рикки вышла из номера. Зейн Беннетт — подумать только — вступился за неё перед собственным папашей. Мир сошёл с ума. Или же с ума сошла она сама, когда почти позволила парню себя поцеловать. Дурацкая улыбка никак не хотела убираться с лица. Зейн поймал её в лифте, помешав дверям закрыться. — Рикки, стой. Опять эта нелепая улыбка. Та же, что была на его лице после полнолуния. — У тебя мой пиджак. И снова никакого отвращения при чужом прикосновении. Рикки не смутило ни случайное касание рук, когда она передавала ему пиджак, ни ощущение ладони Зейна на её шее, ни осторожное прикосновение его губ. И в этот раз дело было точно не в полнолунии.