Через тернии к звездам.

Мокрая от слез подушка полетела на пол, и простыня переняла ее роль на себя. Впрочем, Энджел уже успокаивался, потирая глаза руками. Горе невелико — ему всего лишь было очень плохо. Тянуло же его после длительной истерики к зеркалу, все еще в надежде увидеть себя сломанным. Неинтересным. Хотя, куда дальше? Руки, ноги были все в синяках, кровоподтеках, следах от зубов. Все болело. Валентино отыгрывался на нем как мог, и последнее время Энджелу было все более мерзко от него, от себя и от всех тех, с кем он вынужден был работать. Он вцепился в свое отражение, будто пытаясь разорвать самого себя и поморщился от неприятного скрежета когтей по стеклу, а после этими же когтями вцепился себе в искусанную шею, опухшее от слез лицо, и грязное, грязное тело. Стремление разорвать, снять с себя эту кожу, очистится, было слишком велико. В другой раз он бы просто пошел и напился, очнувшись на утро в канаве. Но сейчас у него даже эту возможность отняли! Кровь из разодранных ран потекла по шее, пачкая белый воротник ночной рубашки и Энджел в отчаянии ударил рукой по зеркалу, чувствуя как осколки впиваются в руку. — Несправедливо! — сорвавшимся голосом крикнул он в пустоту, сползая к ногам своего отражения на пол и путаясь в длинной рубашке. Хоть ночь он мог позволить себе одеться немного закрыто, отказываясь от своего образа. Рука безвольно шарилась по полу, поддевая незаметный ящичек в поисках закладки, что им же самим была выброшена с намерением начать новую жизнь. Замкнутый круг. Это даже не контролируется, донельзя мерзкая, жалкая привычка. На долю секунды в голове проносятся все бесполезные попытки что-то построить, что-то сделать, что-то исправить. Даже своего отражения не в силах вынести, он упал на колени, боясь поднять голову на свое истерзанное тело по ту сторону стекла. Ненависть, слепая ненависть ко всему живому. Отсутствие любви — отсутствие бога, рая, искупления? Он ненавидел рай. Он ненавидел их всех. Он ужасно завидовал. *** — День первый? — Энджел лениво растянулся на диване, положив голову Хаску на колени. — Да уж, прогресс, ничего не скажешь! — Прогресс, прогресс. — Хаск добродушно усмехнулся и вырвал из книжечки следующий листик, а затем торжественно вручил его Энджелу. — Пиши. — Что писать? — тот недоуменно приподнял бровь, крутя листик к руках. — Тоже самое, что и я. — Мне нечем писать. — капризно заявил Энджел, отворачиваясь от Хаска. Голову с его колен, впрочем, не убрал. Недолгое молчание воцарилось между ними. Наконец, Энджел вздохнул, и повернулся обратно. В его глазах сквозила неуверенность. — Зачем? Я к тому что…эээ…ты правда думаешь что мне это нужно? То есть, я имею ввиду..ты правда думаешь что у меня получится? Вместо ответа Энджела потрепали по голове. Настроение у Хаска было замечательным. — Ну? Чего молчишь? — Энтони принял сидячее положение рядом и требовательно уставился на бармена. — Конечно получится. У нас обоих все получится. Хаск улыбнулся, а Энджел тихо фыркнул и отвернулся, скорчив недовольное лицо. — Я сделаю удобнее. — наконец сказал Энтони и вытащил телефон, включая. Смахнув в сторону уже такие привычные и родные угрозы от Валентино (как он будет без них жить в дальнейшем?) Энджел немножко задумался, будто вспоминая. — У меня пытались бросать на спор одни знакомые помню. — он улыбнулся. — Ничего не вышло, кстати говоря. Что-то потыкав на экране, Энтони сделал пару заметок и развернул экран к Хаску. Тот увидел розоватую надпись в верху экрана — "Котики". Энджел усмехнулся и ловко нажал на старт. Под надписью побежал таймер. — Ну вот, четыре, пять…семь секунд! Пока очень легко! Следующие идентичные надписи в телефоне Энджела гласили: "Алкоголь", "Курение", "Прочее". Таймеры под ними мгновенно были активированы, и Энтони улегся обратно, откидывав телефон в сторону. — Прогресс! — он мягко улыбнулся, потягиваясь на чужих коленях и хитрым, довольным взглядом ловя чужой заботливый взгляд. Когда еще на него так будут смотреть? Чарли смотрит с невероятной надежой, остальные дружелюбно. Но с таким понимаем Энджел сталкивается впервые, и это для него совсем в новинку. *** И это все разбивается точным ударом Валентино, всеми следующими ударами по его приказу, липовым сюжетом и фальшивым удовлетворением, профессионально отыгранным на камеру. Он работал уже часов семнадцать без каких-либо перерывов. Даже Валентино сейчас вышел уже не в первый раз, и каждый такой выход своего босса на перекур Энджел сопровождал взглядом полным надежды на то, что он никогда не вернётся. Пусть его разорвут там на части, пусть он сдохнет от передоза, только бы не приходил. Но каждый раз он слышал знакомые шаги за дверью, подавляя желание в панике куда-нибудь спрятаться и лишь неосознанно натягивал на себя одело, пытаясь закрыться хоть так. — Ты блять что закрываешься от меня! — истерично воскликнул Валентино, подлетая и срывая одеяло с Энджела, которое после приземлилось куда-то на пол. Высокая уродливая тень злющего босса нависла над Энтони. Тот весь вжался в кровать, пытаясь стать меньше и закрыться. Впрочем его это не спасло. Цепко схватив за одну из паучих лап, Валентино стащил Энджела с кровати, кидая к себе под ноги. Тот вцепился другой парой рук в простыню и она съехала вместе с ним и улеглась сверху, закрывая от Валентино. — Ты как смеешь блять так себя вести! Я дал тебе все! — неточный и смазанный удар пришелся по тазовой кости. Боль пронзила все тело и Энтони тихо взвыл, стараясь не шуметь. — Если.. — удар. — Ты.. — удар. — Думаешь блять что можешь проявлять ко мне неуважение, пытаться сбежать от меня, я тебе покажу, что это не так! Энджел, ублюдок ебаный! — последний удар был похож на пинок и Энтони отлетел куда-то к стене. На этот момент он уже особо не боялся и, на мгновение, даже расстроился тому, что пришлось отдалиться от Валентино. От босса просто несло куревом, и этот запах успокаивал его зависимый разум. Странный парадокс. Впрочем, одна вещь не была странной. То есть была, однако стала уже до такой степени привычной, что не вызывала ничего, кроме полного отчаяния. Спустя несколько минут, пока Энджел не двигался, Валентино подошел к нему со всей той изящностью, на которую был способен и присел рядом, ласково приподнимая несчастную, испачканную в слезах, крови и грязи от ботинок простыню, обнажая безучастное к происходящему лицо Энджела. — Энджел, милый, — от этого ласкового тона хотелось плакать. — Не нужно так обижаться, ты же понимаешь, мы все уже устали, заработались.. вставай.. — Валентино мягко тронул Энтони за плечо, однако будучи проигнорированным, резко потянул его на себя. — Быстро встал! Что ты тут валяешься! Энджела потянули вверх и насильно поставили на ноги. Впрочем, заметив, что тот еле стоит, Валентино заботливо подхватил его на руки и зашел с ним в боковую дверь той комнаты, в которой Энджела очень часто избивали, а зеркала заменялись почти ежедневно. — Ты же понимаешь, я для твоего же блага, Энтони. — Валентино посадил его на диванчик, садясь рядом. — Ты бы там на этом полу замерз…ну что ты молчишь?! От последнего крика Энджел вздрогнул и без сил уткнулся носом в белый мех Валентино. — Ты не заботишься обо мне.. Почему? Я что-то плохое тебе сделал, что ты так…что ты так всегда.. — Энтони вдохнул прокуренный запах, меньше всего сейчас желая отстранятся. Валентино уставится на него во все глаза, а потом нежно приобнял рукой. — Ты же должен понимать, мой милый Энтони, я забочусь, я очень хочу для тебя только самого лучшего. — тон Валентино звучал искренне, и он сам верил в свои слова. — Я могу иногда сказать, сделать лишнего, но ты же не злишься? Ты же прощаешь меня? Энджел почувствовал как по лицу потекли горячие слезы и не в силах с собой совладать зарыдал, зарываясь в мягкое крыло Валентино. Он ненавидел его всем своим сердцем, он ненавидел себя за то, что все еще на подкорке сознания верит этому ублюдку. — Ну-ну, Энтони, — успокаивающе заговорил ненавистный голос и его обладатель погладил Энджела по голове. — Я же тебя люблю, ты это прекрасно знаешь. Я о тебе забочусь, я твое все, ты должен меня понять! Мне тяжело когда ты отвергаешь мою доброту, вот я и веду себя так! Но это же не делает меня плохим, верно? Я заслуживаю твоего понимания! В ответ на это Энджел зарыдал громче, в полном отчаянии. Когда же это все закончится? Этот замкнутый, его личный круг ада. За что ему все это? — Ну что ты ревешь! Скажи мне хоть что-нибудь! — Валентино грубо, но не сильно встряхнул Энджела за плечи. — Ты же ценишь то, что я для тебя делаю? — Я….я ценю. — проговорил Энджел сквозь слезы. Он опять запутался, он опять не понимал, что ему делать, что ему думать, и что говорить. Может, он правда должен был ценить Валентино? Он же ему обязан.. — Славно, мой милый Энтони. — Валентино нежно развернул его к себе. — Я тоже тебя очень сильно ценю. Не забывай об этом. Затем Энджела настойчиво и требовательно поцеловали в губы, мягко заваливая на этом же диване, а затем покрывая поцелуями шею. В голове Энтони понеслось слабое отрицание происходящего и он чуть ли не попытался оттолкнуть Валентино от себя и сбежать. Впрочем, это было невозможно и очень опасно. Сейчас же босс вроде как был более менее добрым? Энджел почувствовал, как ему нежно вытирают слезы с щек и судорожно выдохнул, притягивая худую фигуру Валентино к себе поближе, самостоятельно затягивая в поцелуй и чувствуя, как тот ухмыляется. Ну и пусть. *** — Вал! Ты где вчера был! Что за беспредел, блять! — в дверях покоев Валентино возник сердитый Вокс и сузив глаза смерил взглядом этот полумрак, весь в малиновом дыму. — Вал! Что опять случилось? Вокс прошагал дальше, вдыхая привычный аромат духов, дыма, что смешивался с вечной вонью в аду. Пахло куревом, сладковатым запахом гнилых ягод и на контрасте свежей мятой. Душно. Трудно дышать. — Вал! — рявкнул Вокс и комнату мгновенно осветил холодный, светло-голубой свет электричества. — Ты где, придурок? Из дыма показалась недовольная, заспанная голова. — Ах, Вокси.. — томно проговорил он. — Зачем так кричать? Ты меня разбудил.. — Ах разбудил! Валентино! — Вокс мгновенно оказался рядом, оказываясь в нескольких сантиметрах от лица Вала. — Я тебя ищу все утро! Ты где гулял? Валентино озадаченно склонил голову на бок и внезапно подался вперед, лизнув лицо Вокса своим длинным языком и самодовольно оставив след красной слюны на экране. — Вал! Ты ебанулся?! — Вокс мигом отстранится, будучи явно не в восторге от такого своеобразного "ответа". — Ну Вокси, ну не ругайся. Я тебя люблю. Я демонстрирую тебе свою любовь. А ты совсем не ценишь! — в самых расстроенных чувствах Валентино убрался обратно в дым, довольно хихикая про себя. — Вал! — Вокс брезгливо вытер лицо рукавом, и вернулся к своеиу прежнему тщетному занятию. — Ты можешь обойтись без своих внезапных приливов любви? — А тебе что, не нравится? — вопросом на вопрос ответил Валентино откуда-то из дыма. — Нет! То есть.. я хочу получить ответы, а не нелепые отмазки и очередные фальшивые признания! — Фальшивые? — голова из розового дыма показалась снова и выглядела она на сей раз оскорбленной до глубины своей грешной души. — Я всегда говорю искренне! Пошел ты нахуй! Вокс сдержанно вздохнул. — Ты буквально пару секунд назад сказал, что любишь меня. — Я ошибся! Сейчас я говорю — иди нахуй хуесос! Дрочи на своего Аластора, если не хочешь принимать мою любовь! Глаза Вокса при упоминании Аластора опасно свернули, но он сдержался и нацепил на себя хитрую улыбочку. — Ты хотел сказать "если не хочешь на меня"? — Иди нахуй! — Валентино снова спрятался в дым, обиженно фыркая себе под нос. — Ну-ну, на правду не обижаются. И хватит ломать комедию. Вокс отошел и открыл окно. Порывом сквозняка почти сразу сдуло весь малиновый дым, открывая полуголого Валентино на кровати, что недовольно щурился от света. — Ты мне окончательно испортил всю атмосферу, мудак! — Валентино сел, закидывая длинные ноги в чулках в сеточку друг на друга и даже не думая закрываться крыльями, дабы выглядеть хоть малость более прилично. — Идем. — бросил ему Вокс и направился к двери. — У нас важные дела. Валентино не ответил. — Я сказал — пошли! — Вокс повернулся у самой двери и вздохнул. — Ты невыносим. Пришлось идти обратно и играть в джентельмена, учтиво протягивая Валентино руку. Тот мигом перестав обижаться тут же принял ее и, закутавшись в крылья на привычный манер шубы, встал, заинтересованно поглядывая на Вокса. — И что за дела? — поинтересовался он, пока они шли к двери. — Поступили новости. Оказалось, в рай попасть действительно возможно. *** — И ты правда собрался это распиздеть на весь ад? — Вельвет сидела на диванчике рядом с Валентино, уставившись в телефон. Сказать, что новость их шокировала было ничего не сказать. Однако, сказать что они хоть как-то это показали было нагло соврать. Вокс сидел перед мониторами, составляя сценарий новостей и выглядел очень счастливым, поэтому комментарии Вельвет и им подобные от Валентино его не остановили. — Я, конечно, понимаю, что ты рад снова продемонстрировать превосходство своих новостей над…радио. — Валентино тихо посмеивался, не упуская возможности подколоть Вокса. — Однако, ты подумал, что за этим последует? Тебе либо не поверят, либо все ломануться в отель. При каждом из этих раскладов мы теряем репутацию. — Не драматизируйте. — Вокс наконец удостоил ответом своих коллег, поворачиваясь к ним и сияя от радости. — Я все продумал! — Конечно. — хором сказали Вельвет и Валентино. — Идите нахуй. — беззлобно отозвался Вокс, снова принимаясь за работу. — Увидите еще! Все увидят! "Верно, Аластор?" *** Конечно нет. Ну нет. Невозможно было построить столько всего, потратить столько времени и все впустую. Вокс не мог сомневаться в том, что он превосходит Аластора во всем. И все же чувство неуверенности убивало, не давало покоя, не давало ни на чем сосредоточится. Возможно ли было искоренить его из своей уродливой грешной души навеки? Или смысл ада был в том, чтобы страдать? Страдать в аду обязаны были все по умолчанию. У каждого было что-то свое, что-то не дававшее покоя, что-то истерзавшее душу и засевшее в ней навечно. Однако Вокс одержимо желал заставить свой объект страдания познать весь ад до самой его глубины. Сценарий новостей был написан максимально в негативном положении выставляя отель. Что только Вокс не наговорил там. "Безответственные, не на что не способные грешники, зная способ попасть в рай, скрывают его чтобы самоутвердиться" — тезис, который он подтверждал всеми правдами и неправдами. Демоны верили ему, он наслаждался этим, наслаждался своим превосходством, не думая о том, что сам Люцифер может прийти по его душу. Нет, вражда и желание доказать то, что он, Вокс, впереди, лучше всех, не давало мыслить здраво и рационально. Пусть отель и все его обитатели сгорят в адском пламени, а Аластора он сам пожарит на медленном огне. "Идите к ним, пытайтесь искупится! Они вас не пустят. Они хотят в рай, они не хотят вам блага!" Убейте. Это станет самым добрым делом, которое вы можете совершить. Ад станет лучшее без него.