✨
Джисон ощущает жар в районе бедра, тяжелое дыхание лежащего рядом Минхо и непонимание. Минхо возбужден. Джисон отдает себе отчёт и всё понимает, потому что ему не десять и он тоже мужчина, но почему у Минхо стоит сейчас? Хочется спросить, но даже шепот услышат, да и как спросить о таком? «О, Минхо-хен, у тебя член встал? А о чем ты думал?». И звучит до пизды странно, но только спустя несколько минут он обращает внимание на виновника своих мыслей. Минхо смотрит на него ошалело и не двигается, будто лань, загнанная в ловушку, и Джисон не находит ничего лучше, чем исправить неловкую тишину толчком бедер. Вокруг них мемберы сходят с ума и щекочут друг друга до позорного писка и мольбы, но у Джисона перед глазами только Минхо и жар тела. Они друзья. Близкие друзья. Лучшие друзья. Они понимают друг друга, даже не произнося слов, но сейчас Джисон не осознаёт, что делает, как и реакции Минхо. Ему бы отодвинуться и сделать вид, что ничего не было, но он — дурак. Минхо оказывается неожиданно горяч, сжимая пальцы на его руках и закусывая губу. У Джисона никогда не было сомнений, что Минхо — секс во плоти, но никогда подобные мысли не занимали больше пары секунд. Объективно, они все горячи в определённых образах и на фотографиях, но сейчас, в домашней одежде и растрёпанными волосами, Минхо выглядит горячо. Слишком горячо, чтобы Джисон удержался и не сделал глупость. Минхо закатывает глаза на очередном толчке, а Джисону, правда, интересно, почему член его лучшего друга вообще встал, когда они дурачились и били друг друга подушками. Они вместе ложатся спать и просыпаются, сидят на коленях друг друга и иногда касаются задницами чужих пахов, но ещё никогда Джисон не оказывался в ситуации, где ощущал чей-то стояк. С Минхо у меня всё в первый раз, — злорадная мысль в голове. Они, правда, целовались, но только потому что Джисон ныл, что не знает, каково ощущать чужой язык в своём рту. Ему было восемнадцать, но даже тогда член не дёрнулся, потому что это бро. Минхо — бро. Как на него может член встать? Он даже не был уверен, что Минхо — натурал, а сейчас в него упирается очевидный ответ. Хочется кричать и смеяться, как сумасшедший. Минхо рядом притих и будто не дышит, и Джисон на автомате прикладывает ладонь к его шее, проверяя пульс. У Минхо глаза закатываются, а губа побелела от того, как сильно тот её прикусил, мышцы ног напряжены, и румянец растекается до самых ключиц. — Красивый, — одними губами произносит Джисон, но Минхо не видит, закатив глаза едва не до затылка. Ситуация приобретает странные обороты, а мысли Джисона — откровенно ебанутые. Хочется спросить, хочет ли его любимый хён, или это просто реакция тела и отсутствие секса в их жизни так сказывается, но стыдно и страшно, потому что о таком просто так не спросишь, даже потираясь бедром о чужой член. Джисон, вообще-то, натурал? Или был им до этого момента. Его никогда не привлекали мужчины и не хотелось трогать чужие члены. Он мог оценить красоту человека, но не в сексуальном плане. По правде говоря, даже женские тела у него редко вызывали стояк. В своё время он даже подумывал, что асексуален. — Джисон, — шепчет Минхо, смотря ему в глаза. — Да, хён? Тот в ответ машет головой и напрягается только больше, пытаясь поменять положение, но прижимается к Джисону лишь ближе. Слишком близко и слишком жарко. У Минхо красивые губы и потерянный взгляд, вызывающий у Джисона мысли о том, как тот выглядит во время оргазма, наполненный членом и цепляющийся короткими ногтями за сильную спину. Его спину. Какой же пиздец. У Джисона явная проблема, которую нужно будет обсудить со своими тараканами в голове, а ещё член лучшего друга, который хочется увидеть и потрогать. Минхо сжимает его руку и смотрит с немой просьбой, которую никто из них не понимает, находясь в общем тумане необдуманного поступка и желания. — Эй, женатики! Еду привезли! — кричит Чанбин, забирая остальных мемберов. Джисону нужна секунда, чтобы понять — они остались одни. — Хё- Минхо вскакивает и вертит головой, практически убегая из комнаты. До конца дня Джисон его больше не видит, а дверь в его комнату закрыта.✨
На часах два часа ночи. Ему вставать в пять утра, но все его мысли о Минхо. Они знакомы слишком долго, чтобы не знать грязных секретов друг друга. Их телефоны полны компромата, а глаза видели даже моменты, когда другие дрочили, спрятавшись в душе, но не закрыв дверь. Джисон мог бы сказать, что знает слишком много грязи о мемберах, но это наглый пиздёж, потому что главного он не знает — что за хуйня произошла сегодня между ним и Минхо? Джисон не пишет ему и не пытается зайти, потому что а что говорить в такой ситуации? Хён, я ничего не понял, но было интересно, продолжим с того же места, где остановились? Минхо-хён, а ты гей или прикидываешься? Хён, а у тебя раньше стояло на мемберов, ну, на меня, например? Что говорить-то в такой ситуации? Джисон не знает, поэтому молчит. Обсуждает со своими тараканами и пытается вспомнить все ситуации, где Минхо бы вёл себя… не гетеросексуально. Джисон ощущает себя дебилом, даже думая такими словами. Они были и остаются частью индустрии, где скиншип играет важную роль, поэтому трогали друг друга, пошло намекали и признавались в любви, наблюдая, как стэй строят теории и снимают видео из серии «разбор взаимодействий минсонов на тридцать минут». Джисон за это время успевал поесть, собраться и почти дойти до студии — лучше любого радио или плейлиста. Между ними бывают ссоры и недосказанности, но они привыкли обсуждать их. В крайнем случае у них был Чан, который мог выступить третьей стороной, разрешающей проблему. По-взрослому ли бегать к лидеру, чтобы решить проблему между собой? Нет, но иногда им нужен третий разумный человек, потому что два их мозга не справляются с нагрузкой. Из всех в группе Минхо для него — самый близкий, родной и понимающий. А ещё Джисону легко его понимать. Остальные для него — загадка, но не Ли Минхо. Минхо — простой и понятный, временами злой, уставший и обиженный. А кто нет? Кто бы не злился, работая по двадцать часов в сутки? Кто бы не уставал, проспав пять часов за двое суток? Кто бы не обиделся, забери у него долгожданный выходной? Вот и Джисон его понимает. Минхо отлично носит маску в рабочее время, но очень плохо держит её, когда не хочет. Стэй говорят, что он злой. Джисон говорит, что Минхо просто надоели чужие догадки и попытки угадать цвет его трусов и длину шрама на животе, которые пытаются рассмотреть каждый раз, когда он попадает на камеры. Минхо очень даже понятный. Был до сегодняшнего дня. У них нет личной жизни и это обусловлено не только пунктом в контракте. Они устают от самих себя, отсутствия сна и камер за каждым углом. Всем хочется быть самими собой, покинув танцевальную студию или выходя с шоу, но их работа — их жизнь. Джисон проводит свободное время за написанием песен, и одна из десяти выйдет и увидит свет. Ему не жаль. Написание песен — его отдых, и когда ему сложно, непонятно или грустно — Джисон пишет. Много и о болезненном. Сегодня Джисон хочет лежать и смотреть в потолок, потому что ничего не понимает. Впервые в жизни. Джисон любит необдуманные и глупые поступки, потому что без них скучно. Быть рациональным всегда — не жить жизнь. Чан бы сказал, что Джисон — ребёнок, но если для кого-то это ребячество, то для него — способ разнообразить серые будни. Стоило ли разнообразие того, чтобы среди ночи думать о сделанном и встать с мешками под глазами? Джисон не знает, но он понял одно — никакой он не натурал. Его не пугает мысль о стояках на другие члены, только то, что стоит у него на лучшего друга и мембера. Они не в тех условиях, где можно позволить себе отношения, особенно внутри группы. Джисон приходит к лучшему из возможных решений на ночь — писать и писать, пока рука не заболит, а глаза не начнут закрываться. О том, как вести себя с Минхо, он подумает утром.✨
Утром Джисон не хочет думать, а только вскрыться от недосыпа и отсутствия чашки кофе в руке. Их ждёт целый рабочий день и позднее возвращение домой, но Джисон живёт на одной мысли — завтра выходной. Его ждут тёплая кровать, выключенный будильник и игра на телефоне. Минхо ещё какой-то подозрительный. Ходит рядом, трётся о него, по голове гладит всё время. Джисон ничего не понимает, но краснеет стабильно, вспоминая, как Минхо этими пальцами сжимал его руку. Как смотрел в глаза и кусал губу, которую сейчас покрывают тинтом. Минхо сегодня особенно красивый или Джисон поехал кукухой? Второго не хотелось бы, но он уже ни в чём не уверен. У него всегда были такие яркие звёзды в глазах? А улыбка всегда была такая красивая? А смех был всегда такой заразительный? Блядский хён. Ещё только утро, а Джисон уже устал от собственных тараканов в голове и сотни тысяч мыслей, скачущих между друг другом, не давая зациклиться на чём-то одном. Нужно вспомнить заготовленный текст и сосредоточиться на странных вопросах, придуманных в очередном журнале. Если им придётся взаимодействовать и участвовать в странных конкурсах, Джисон свихнётся и уйдёт на рест, чтобы больше никогда не испытывать весь тот позор, который им приходится переживать каждый раз в такие моменты. Жизнь айдолов такая интересная говорили они. Джисон, ничего страшного, ну, попишешь песни, попоёшь, потанцуешь, говорили они. Джисон хочет просто лежать и обнимать плюшевого кота, закинув на него ногу. — Джисон-и. Ну почему именно ты? — Да, хён? Минхо обнимает его за талию и дышит в шею, пока Джисон смотрит в окно и думает, что выпрыгнуть в него звучит не так плохо, да и этаж высокий, будет уже летально. Идеальные руки с выпирающими венами, кольца на пальцах и Джисон с капающими слюнями, которому срочно нужен слюнявчик. — А почему ты тут такой красивый и одинокий стоишь? — Отдыхаю, хён. Вид из окна красивый. Минхо злобно хихикает за ним, смотрит в окно и произносит: — Промышленный район выглядит, конечно, идеально. Мечта фотографа. Блять, и правда, Джисон даже не обратил внимания, смотря на небо. Их зовут, и Минхо тащит его за собой. На ближайшие пару часов мысли заняты работой и никакой Ли Минхо не помешает его сосредоточенности.✨
Ли Минхо ему помешал и зажал у двери в комнате, как только они вернулись в общагу. Джисон его дразнил, как делал всегда и на каждом интервью. Только Минхо сломался и теперь они там, где находятся. Джисон выгибается и скребёт ногтями по постели, пытаясь удержаться в сознании, но очередной толчок бёдер и попадание по простате выбивают жалобный стон. — Поверни голову. На губах чужое дыхание и смешок: — Никаких поцелуев, Джисон. Просто хотел увидеть слёзы в глазах и искусанные губы. Час назад Минхо толкнул его животом на постель со словами: — Ты будешь прекрасно выглядеть обнажённым, разбитым и с дрожащими ногами, умоляющий воспользоваться тобой. Джисон, правда, хочет, чтобы Минхо воспользовался им. Отомстил за те толчки бёдрами в комнате, полной людей. За все шутки и подколы, выставленные на обозрение сотен тысяч людей за камерами. Не позволял кончить, просто потому что так хочет. Он мечтает пометить спину и руки Минхо следами от ногтей. — Вернись ко мне, Джисон-а, — шепчет Минхо, обнимая одной рукой за талию. — О, тебе нравятся объятия со спины? Мудак. Минхо знает, что такой вид объятий — любимый для Джисона, но всё равно издевается, разбивая его окончательно. Он стонет и шепчет ему в ухо, и Джисон думает, что мог бы кончить просто слушая его. — Как быстро ты можешь кончить, не касаясь члена, дорогой? А можешь ли вообще? Я так много думал о тебе в моменты сильнейшего удовольствия, как бы выглядело твоё лицо, когда ты кончаешь с моим именем на губах, не пытаясь сдерживаться. Представлял, как этим блядским языком облизываешь губы, смотря на мой член, мечтая всю жизнь провести с ним во рту. Уверен, твоя оральная фиксация стала причиной для дрочки сотен тысяч человек. Я не исключение, представляешь? Сложно сдерживать фантазии, когда ты на сцене трахаешь толпу — и не только стэй. — Хё- — Тише, нас могут услышать. Сегодня нет права на ошибку. Никогда не задумывался, Джисон-а, как бы ты выглядел, оденься, как на тех артах, что рисуют стэй? А я? Хотел бы видеть меня в, — секундная пауза, — ошейнике? Джисон весь сжимается, слыша последнее слово, стонет слишком громко и давится слюной, когда Минхо пальцы одной руки проталкивает ему в рот, а второй сжимает шею. — Я же тебя растягивал, почему ты, блять, такой узкий, Джисон? — риторический вопрос сквозь стоны. Минхо толкает пальцы ему в рот, костяшками цепляясь за зубы. Джисон думает, что умрёт от двойного удовольствия и поощрения его оральной фиксации. Хочется умолять о прикосновении к члену, но ещё больше — умолять не останавливаться и остаться в моменте навсегда. Он готов провести всю жизнь с членом Минхо внутри, быть использованным, как дешёвая кукла, скрипеть зубами от сверхстимуляции и кончать второй раз, потому что Минхо стонет ему прямо в чувствительное ухо. — Как много мерзких и грязных вещей ты смотришь, открывая сайт с порно? Что такое тебе нравится, о чём стыдно признаваться даже самому себе? Может быть, ты мечтаешь давиться членом и рыдать? Интересно, — хмыкает, когда Джисон сжимается сильнее, — а если среди ночи поставить тебя на балконе, заставив упираться ладонями в холодное стекло? Как сложно было бы тебе сдержаться и не разбудить весь дом своим прекрасным голосом? Кончишь ли ты быстрее, зная, что можешь быть причиной чьей-то дрочки прямо в тот момент? Джисон мычит вокруг пальцев, пуская вибрации, и Минхо толкается сильнее, заставляя прогнуться в спине и приподняться, опираясь на дрожащие руки. — Коснись себя, — в самое ухо. По лицу стекают слёзы и неприятно щекочут, но оргазм приближается, а Минхо продолжает шептать в ухо, перечисляя все свои желания и предложения, каждый раз кусаясь, сдерживая стоны, когда Джисон сжимается внутри. Прикосновения собственной руки ещё никогда не были такими приятными. Хочется скулить и выть, но получается слабо — пальцы на шее всё ещё сжимаются. Ощущение лёгкого головокружения и дрожь в теле — всплеск удовольствия. Минхо в последний момент убирает руки и хватает его за подбородок, поворачивая и наблюдая, как Джисон кусает губу, чтобы не стонать слишком громко. — Я сейчас кончу, Джисон, — шепчет. — На меня, пожалуйста, хён, — едва слышно произносит Джисон. Минхо толкает его на кровать и выходит, укладывая на спину. Румянец на шее и ключицах, тяжёлое дыхание и слёзы на глазах — Джисон не хочет представлять, как пошло выглядит. — Красивый, — будто в ответ на мысли говорит Минхо. Джисон касается чужого члена и двигает рукой так быстро, как только может, большими глазами наблюдая, как Минхо скулит и цепляется за собственные бёдра. Влажная мечта Джисона — кончающий от его рук Ли Минхо. Минхо лежит на нём. Они потные, грязные и сперма противно засыхает между ними, но Джисон обнимает его за талию и пытается восстановить дыхание, приводя мысли в порядок. Они не поговорили. Джисон всё ещё не знает, что между ними и почему Минхо так резко переключился за одну ночь. Хочется спросить, но голос охрип и пить хочется, потому что в горле сухо. Минхо приподнимается с него, покачиваясь из стороны в сторону и достаёт бутылку из рюкзака, бросая на кровать. — Выпей, я слышу, как ты пытаешься откашляться. Джисон благодарно кивает и берёт бутылку, будто воды не видел десятки лет. Минхо вытирает их обоих салфетками и укладывается рядом, обнимая Джисона и закидывая на него ногу. — Поговорим? — шепчет. — Поговорим, — отвечает Джисон. И оба молчат, не зная, с чего начать разговор. — Хё- — Джи- Да за что? — Говори, Джисон-а. Хотел бы Джисон знать, о чём ему говорить, но открывает рот и говорит всё, что у него на уме, потому что стыдиться уже поздно. — Я всю ночь думал о том, что случилось вчера. Знаешь, я до сих пор не понимаю, что конкретно и случилось. Мы просто лежали, шутили и дурачились, а после ты хватаешь мою руку и произносишь моё имя. И всё как в тумане. Я никогда не рассматривал тебя, как потенциального партнёра или объект для дрочки. Ты меня даже не привлекал сексуально, — на последних словах Минхо бьёт его рукой, и Джисон визжит: — хён! Не бей. Ты и так изби- — Я тебе сейчас ещё и голову откушу, засранец. — Дай мысль закончить, хё-ё-ё-ён, — хнычет Джисон. — Я не рассматриваю людей, как сексуальный объект. Красота? Да. Люди красивые. Ты тоже. Объективно, ты даже больше, чем просто красив, но и сам об этом знаешь. И меня осенило, что я, ну… натурал? Натурал, который специально тёрся бедром о твой член, наслаждаясь выражением твоего лица и потерянным «Джисон». Не такой уж и натурал, получается. И целовался я с тобой в первый раз по-настоящему, но не рассматривал, как сексуальный объект. Джисон прерывается и спустя пару секунд произносит: — И я забыл, что хотел сказать дальше. Минхо рядом с ним открыто ржёт и не стесняется, и Джисон обиженно бубнит «говнюк ты, хён», ударяя того по обнажённому животу. — Ай, Джисон! — Не издевайся, — возмущается. — Я говорил к тому, что ты мне… нравишься? На подсознательном уровне всегда нравился, но я никогда об этом не задумывался до вчерашнего дня, и, когда ты меня обнял сегодня утром, было странно приятно и тепло. Не знаю, как описать это чувство. Минхо сжимает его сильнее и бормочет: — Я помогу тебе разобраться, если ты хочешь. Мне тоже нужно понять некоторые вещи, но один я не смогу, а с тобой может получиться. Я не уверен, точно ли, но что мы потеряем, если попробуем? Джисон потерян. Он, правда, уверен, что потерять они могут многое, но импульсивные поступки могут привести к хорошему финалу, да ведь? — Давай попробуем, хён. Джисон берет его руку и касается губами костяшек, скрепляя маленький договор. — Теперь ты обязан в будущем на мне жениться, — шутит Минхо, оставляя ответный поцелуй на его руке. — Документы с тебя. — А с тебя тогда что? — Любовь, кофе и кольца. — Принимается, — шепчет Минхо и тычется носом в ключицу. В этот момент Джисон ощущает себя дома.