полиция кармы

Пейн утопает в своей широкой кожанке, точно подросток, который решил примерить отцовский пиджак. — А потом, — театральная пауза, — в здании вспыхнул пожар, и ночь стала по-настоящему горяча. Макс улыбается наспех, делает небольшой глоток кофе, а в глазах его чистых — умиротворение и покой. Нет ни адского пламени, ни жажды убийств, которые ему с энтузиазмом приписывают разнообразные СМИ. Кейси играет дружелюбие, зеркаля ухмылку углом рта, а затем отламывает кусочек яблочного пирога вилкой. — И тем не менее, — голос его иссушился за годы отчетов и скупых соболезнований родственникам. — Вам грозит пожизненное. За стеклом кафетерия, выполненного в стиле дайнера пятидесятых, — противная ранняя весна, и Нью-Йорк вспоминает, каково это, быть живым. — Будто ты, Алекс, никогда не заходил на территорию Адской кухни. Звучит как издевка: «Словно тебе никогда не хотелось пережить нечто подобное». — Бывало, — Кейси жует, и пирог здесь, в отличие от кофе, отменный. — Однако, закон есть закон. Макс тянется через стол, поднимает руку, чтобы собрать взбитые сливки с чужой щеки. Тяжелый хруст кожи и легкий — пластика, от алых диванчиков, на которых они сидят друг напротив друга. — Вам не идет, агент Кейси. Я уверен, что вне образа строгого федерала вы отличный парень. Кейси ощущает проигрыш в этом раунде, и чтобы как-то компенсировать, идет ва-банк. — Вечером, Эль Баррио, номер на фамилию «Лейк». Максу нравится их маленькая игра: неофициальный допрос, попытки идти на сделку со следствием, осторожные поползновения на чужую территорию. А после провала быть рациональными и следовать протоколам, переговоры продолжаются в очередном безликом отеле. Кейси успевает лишь снять пиджак, а Макс, подойдя со спины, ведет пальцами по ремням наплечных портупей. — Твое настоящее лицо нравится мне больше, Кейси. Алекс смотрит в зеркало, и ему интереснее разглядывать Пейна: острые, как бритва, скулы, русые волосы и бесконечная озлобленность на этот дерьмовый мир на самом дне прозрачных глаз. Кейси готов заявить под протокол, что по-настоящему Макс звереет в постели, когда ставит на нем клеймо поцелуев и засосы на ребрах. Пейн отпускает галстук, рубашка летит на пол, а Кейси головой проваливается в подушку. Засосы остаются темнеющими пятнами, что вторят пятнам на потолке. Алекс тяжело дышит, пока с него стаскивают штаны. Ситуация становится еще хуже, если держать в голове, что Пейн выпущен под залог, ФБР приглядывает за ним уже полгода, а спят с Кейси они где-то третий раз за месяц. Макс обводит узкой ладонью член через белье, довольно улыбаясь: тот сочится смазкой, а Кейси хрипло чертыхается. «Давай поскорее всё закончим и разойдемся», крутится на языке Кейси, но вместо этого он говорит. — Мне ни с кем не было так свободно. Почти как неконтролируемое падение после приема психотропного вещества, когда решаешь, что за спиной выросли крылья. Глупо это, нелепо, и Кейси кусает запястье, пока Макс целует его живот, разделяя приступ искренности. Они были двумя половинками с разбитыми краями, и по какой-то причине неплохо стыковались вместе. Кейси шипит, когда Макс, окунув пальцы в лубрикант, растягивает его. — Сегодня вам хочется вторгнуться юрисдикцию в ФБР, мистер Пейн? Макс усмехается, заполняя своими длинными пальцами и каким-то смыслом. Он весь такой щуплый, тонкий, и Кейси до трясущихся поджилок боится того, что Пейн вот-вот исчезнет прямо под носом. — Ага, — пальцы настойчиво проталкиваются и хлюпают внутри, — тянет на второе или третье пожизненное, м? Руки его такие же умелые, как острый язык: Кейси ожидал, что бывший коп будет с ним груб или даже порвет внутри, но тот словно читал мысли и делал с точностью как хотелось. Тянул за волосы, заходил на всю длину, кусал плечи. Зверь на поводке, и это тоже давало иллюзию контроля. Макс выбивает все неуместные в этот момент мысли из головы Кейси с первым толчком, и тот отзывается хриплым «блядь». Пейн редко позволял себе материться по меркам матерого копа, и потому награждает шлепком по бедру. — Справедливо, — Кейси подбирается, нащупывая подушку рядом, — у вас классный член, мистер Пейн. — Это точно учтется при пересмотре приговора? Кейси становится весело, когда они переходят на юридические термины, занимаясь сексом. Макс тоже зеркалит его усмешку, а толстый член пульсирует внутри. — Я сделаю всё, что в моих силах, — Кейси смотрит на него библейским праведником, и Пейн начинает двигаться. Он медленно опускается сверху: руки по обе стороны головы, птичья шея, тонкие губы, что пока не распухли от поцелуев. Толкается осторожно, набирает темп. Макс изящен в каждом движении тазом, и Кейси цепляется за его плечи. Пейн кусает за губу, Алекс же затягивает в поцелуй. Шлепки становятся громче, быстрее, и ему больше не кажется, что это происходит с кем-то другим, пока сердце подпрыгивает до самого горла и остается там, как изображают в мультфильмах. Кейси разводит колени шире, а Макс слишком угловатый, хрупкий, болезненный — ладонь прощупывает ребра, стискивает задницу. Он достаточно крепкий, но скорее напоминает скелет, обтянутый кожей. Пейн замечает тяжелую морщинку между бровей и снова входит по самые яйца, а Кейси стонет. — Виноват, признаю. Задумался, насколько у тебя тощая задница. — Протест отклонен, — Макс облизывается, кусает в шею, — суд принимает решение удалить обвинителя из зала заседания. И после этих слов Кейси приходится тяжелее прежнего. Бедро запрокинуто, толчки становятся совсем безжалостными, а собственные стоны можно услышать в соседних комнатах. Но стыда нет, как и нет в голове ничего, кроме мыслей почему Пейн такой горячий. Алекс моргает с бесстыдно задранной ногой: видит скатывающийся пот по чужой шее, Макса, который движется словно в замедленной съемке, и это всё чертовски хорошо, так по-странному необходимо, что Кейси любуется лицом, которое напоминало его собственное. Макс хмурится, гасит стоны, кусая губу, но ебет безукоризненно точно, проезжается головкой по простате. Кейси не способен даже подгонять себя, надрачивая прижатый к животу член, но ему нравится когда Пейн провалится куда-то из этой серой реальности, взгляд его становится мутным, а танец бедрами плавными. — Еще, — рваный вдох, — пожалуйста, пожалуйста... Кейси мажет губами по воздуху, ладонью пытается словить Пейна, но всё тщетно. Он ускоряется, из глаз уже летят искры, а после Макс бурно кончает внутрь, замирая. Реальность мгновенно раскручивается обратно, ударив по ушам внезапным хлопком пистолетного выстрела. Оргазм всегда похож на маленькую смерть, словно, словно, словно... И сердечная мышца забывает, как сокращаться. Кейси видит собственную сперму на животе. С чавкающим звуком Макс, наконец-то, выходит, и сперма чужая завершает этот вечер как взбитые сливки на пироге. Макс прижимается сбоку, натягивая мятое одеяло, а Кейси жуть как хочется курить. Или кофе. Или повторить. Или всё сразу. — Я знаю, о чем ты думаешь, — Пейн швыряет откуда-то пачку сигарет с перевернутой черной пирамидой. — Угощайся. И Кейси не способен отказать себе в еще одной слабости сегодня, в невзрачном отеле, затерянном на отшибе района Эль Баррио.