Как приручить Демона

Что ж, Микки сам был во всем виноват. Везде и по всем пунктам. Перво-наперво подпустил Галлагера к себе недопустимо близко. Но с этим, увы и ах, он ничего не мог сделать. Рыжий действовал на него, как Нильс с дудочкой на полчища крыс. Он обволакивал его, гипнотизировал, лишал воли и творил все, что тому вздумается. Держаться от него подальше тоже никакой возможности не было, работа в одном офисе и непосредственное руководство над Галлагером никак не помогали держать дистанцию, а только наоборот сближали их. А вот проеб с правилами — это исключительно Миккина вина. Можно было не поднимать этот вопрос в принципе, по крайней мере до тех пор, пока сам Йен не начнет задаваться этим вопросом. Видимо, вся эта ситуёвина с ночевкой, блинами и Галлагером, стоящим в трусах на его кухне, и толкнула Милковича обозначить какие-то рамки, правила и прочую поебень. Блять. Конечно, Микки тоже этого всего хотел. Ровно того, о чем говорил рыжий. Вся эта хуита с мимолетными поцелуями, тайными касаниями, субботними завтраками, походами в кино и кафе, а в последствии и чем-то еще более серьезным. Конечно он этого хотел. Тем более с рыжим. Все эти сопливо-романтичные пробуждения от поцелуев, утренние занятия любовью, поездки на пикник за город и всякое многое другое. Он так этого хотел, что даже боялся об этом мечтать, не то что говорить об этом вслух. Поэтому он ляпнул, что ему это все не надо, как будто боялся своим откровенным признанием спугнуть удачу. Как будто скажи он это вслух, то никогда не сбудется, как желание, которое ты загадываешь в день рождения, задувая свечи на торте, но никому не говоришь. А то не сбудется. Ну, вот. А теперь что он по факту получил? Отсутствие секса, ахуенного секса, надо сказать, постоянных круглосуточных сообщений, похотливых томных взглядов самого горячего мужика в истории ай-ти и программирования и возможного счастливого будущего. Пиздец, Милкович. Молодец, бля. Иди и съешь говна, придурок. Вот что, спрашивается его сподвигло ляпнуть все это утреннее дермище? Ведь, по факту, Йен не предлагал идти на гей-парад в первых рядах с перьями из жопы и радужным флагом над головой, не заставлял сделать каминг-аут на работе и посыпать голову блестками. Простое человеческое счастье, когда есть к кому вернуться домой, есть с кем поболтать по телефону ночью или уткнуться носом в надежное плечо. Нет. Это все хорошо, конечно. Но все это случилось не потому, что Микки этого не хочет. Все это из-за того, что Микки боится это получить, а потом резко потерять. **************************** Понедельник, сука, впечатлял своим разнообразием каждые семь дней. От Галлагера, конечно же, не было никаких сообщений и звонков, поэтому "ад на земле" сотрудников ай-ти отдела настигал с завидной частотой. Сегодня Люси не смогла увернуться от карающей длани босса и вторую половину дня она провела с бутылкой коньяка в коморке с канцелярией, глуша "Курувазье" из горла и успокаивая расшатанные шефом нервы. Во второй половине дня всех очень неожиданно выручил Майкл Кинпински, взяв бессознательно огонь на себя. После обеда он нырнул в кабинет шефа и какое-то время оттуда не выходил. — Милкович, есть минутка? — заглянул Майкл в офис шефа. — Ты, Кинпински, я смотрю, совсем страх потерял? — сказал Милкович, раскачиваясь в своем кресле, заложив руки за голову и сцепив их там в замок. — Михайло, друг мой, мы же бизнесмены. У меня к тебе предложение. — Надеюсь, блять, не рационализаторское? — А? — Да так, ничего. Ну и..? — Только давай так. Ты меня до конца выслушаешь, а потом уже будешь угрожать и беситься. Ну и обещай подумать. — Очень много буков, Майкл. У тебя 5 минут. О чем речь пойдет? — Правильнее о ком. — Галлагер. — Да. — Твою мать, Майкл!!! — Выслушай. Это выгодное предложение и для вашей компании в том числе. — Кинпински... — прищурился Микки. — Мы снимаем твоего Адониса, а под фото ставим сноску, что, мол, это вовсе не модель, а сотрудник вашей компании, программист. Дальше ваши координаты, телефон, адрес, сайт, все что надо. Бесплатная реклама. Все в плюсе. У нас красивый мужчина на обложке, свежее лицо, у вас бесплатная реклама, — протараторил модельный агент. — Подумай, Милкович, подумай. Это просто идеальная сделка! — Майкл поближе придвинулся к Микки и наклонился. — Просто подумай... — Я тебя понял. Ладно. Наберу через пару дней, скажу свое решение. Майкл вскочил на ноги и поскакал к выходу. — Спасибо, Микки, что выслушал! Сработаемся! — кинул Кинпински на выходе. — Пиздуй отсюда. Я еще ничего не решил! — выплюнул Милкович вслед. Тут и думать было нечего. Бесплатная реклама в таком журнале — это отличное предложение. Но Милкович должен держать лицо, поэтому сразу никак не мог согласиться на это. Галлагеру же никак не помешают лёгкие лишние деньги. Конечно, его зарплата была больше, чем на прежней работе, но уход из клуба здорово пошатнул его бюджет. Да и вообще, ему нужно было на что-то отвлечься, хотя он понимал, что это мало поможет, но все же. Кинпински поймал Йена утром перед работой в среду. Он нетерпеливо ждал его у стойки рецепции, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения. Завидя рыжего Апполона, он замахал руками и двинулся тому на встречу. — Привет, Йен!! — радостно затараторил Майкл. — Я все уладил и договорился! Милкович дал добро! — Привет, Майкл. Ты уверен? А то мне сейчас ещё не хватало работу потерять. — Сам у него можешь спросить. Он мне вчера вечером отзвонился и сказал, что не против. — Хм... Чем же ты его умаслил? — Ну, это же просто бизнес! Там взаимовыгодное предложение получилось, — уклончиво ответил Майкл. — Окей. Тогда, в любом случае, все только после основной работы или в выходные. Не хочу никого подставлять и тем более злить. — Как скажешь! Сегодня вечером заскочи ко мне. Офис 2615. — Договорились. Йен на всякий случай решил уточнить у Самого, а то мало ли, этот Кинпински тот ещё жук. ЙЕН: Доброе утро. Кинпински приходил к тебе? БОСС: Да. ЙЕН: Ты дал добро? БОСС: Да. ЙЕН: Ок. БОСС: Принеси договор ваш. Я посмотрю. Или отправлю в юротдел. ЙЕН: Разберусь сам. БОСС: Не быкуй. Наша компания там тоже завязана. Надо все проверить. ЙЕН: Каким образом? БОСС: Неважно. Заодно и все условия посмотрим. Чтоб тебя не наебал этот долбоёб. ЙЕН: Я большой мальчик. Свои условия я сам выдвигаю и проверяю. БОСС: Я знаю. Жду договор. Это была первая их переписка спустя несколько недель после того злополучного утра субботы. Йен действительно перестал общаться с Микки. Совсем. Даже в одном лифте с ним никогда не ездил, всегда ждал следующего. Не говоря уже о разговорах и переписках. Только рабочая почта. Микки выл ночами от безысходности ситуации, от своего одиночества, от того, что Йен был так близко и так далеко одновременно. Его никак не отпускало. Порой он брал телефон в руки, открывал их чат и часами сидел, смотря в пустой экран переписки. Он хотел написать. Очень хотел. Но что он мог ему предложить? Снова потрахаться? Йен явно послал бы его с этим предложением куда подальше. А предложить большее? Нет. Он не готов. Он не мог. Свежий номер журнала вышел в начале месяца. Кинпински лично занёс экземпляр Милковичу, чтобы тот убедился, что все условия соблюдены и все, о чем они договаривались, исполнено. Майкл довольный вышел из офиса Микки, а тот, как завороженный, смотрел на главную обложку журнала, не в силах оторвать глаз. На глянце было фото Галлагера в каком-то брендовом пиджаке песочного цвета в мелкую клетку. Трехдневная щетина и намерено свободно уложенные волосы сочетались по цвету с одеждой и выигрышно смотрелись на белом фоне. Он выглядел просто ахуительно. Милкович судорожно пролистал журнал и в середине нашёл ещё несколько фото в разной одежде и разных образах. Под каждой фотографией было примечание, как это обычно бывает в журналах мод: бренд той или иной вещи, которая на модели, её цена и коллекция. А также приписка о том, что на фото вовсе не модель, а сотрудник ай-ти отдела "Reliability and Safety Company", а также все контакты компании. Фото были потрясающие, особенно выполненные в черно-белом формате. Микки с трудом закрыл журнал и засунул его в ящик стола. Народ в офисе оживился, кто-то подкалывал Йена, кто-то пытался сделать с ним селфи, держа в руках журнал с его фотографией на обложке. Микки решил дать подчинённым полчаса на суету и прохлаждение. Его жутко злила вся эта ситуация. Он злился, что он не может подойти и также как все похлопать Йена по плечу и поржать вместе со всей командой, по-дружески подъебывая Йена. В общем, к вечеру, народ решил завалить в бар и выпить пива со "звездой" месяца. Около семи зазвонил внутренний телефон Микки. Такое случалось не часто: обычно велась электронная переписка или Микки звонили на личный номер. — Милкович. — Вам звонок, — пропела девушка с рецепции. Послышался щелчок соединения. — Я слушаю, — сказал Микки. — Мииики! Привет. — Кто это? — О,неужели мой голос так сильно изменился, что ты не узнаешь меня? — Уилл... — Ну вот! Значит, не так много времени прошло, раз ещё помнишь старых друзей. — Ну, ты мне не друг. Ты ебливая блядь. А у меня просто отличная память на голоса. Что тебе нужно? — Как интересно... Я, значит, блядь, а в штате компании у вас стриптизеры работают. Хуево, видать, Милкович у тебя не только с выбором партнёров, но и с набором сотрудников. — Ты, блять, о чем? — На обложке журнала Кёртис. Танцор из ночного гей-клуба. И по совместительству, как оказалось, ваш сотрудник! Просто потрясающе! — Уилл, ты обдолбан что ль? — Я то как раз нет. А вот вашему руководству в головном офисе вряд ли понравится такой вот рекламный трюк! — Тебе до этого какое дело? — Никакого. Просто увидел его фото, потом твою фирму в подписи и подумал, как тесен этот мир. Ладно, разгребай свое дерьмо. Удачи с этим. Микки замер с трубкой в руке. Вот это поворот! Почему же Галлагер не сказал ни полслова об этом? Конечно, это не лучшая реклама в мире для их фирмы, но вряд ли будет уж прям такой большой резонанс. Тем более не в Чикаго. Тут, конечно, этого рыжего узнает пара-тройка завсегдатаев клуба, где работает Йен, но какого то существенного урона это не принесёт. Но вот то, что его сотрудник ночами подрабатывает гоу-гоу.... БОСС: Вернись в офис. ЙЕН: В чем дело? БОСС: СРОЧНО! Кёртис Минут десять ответа не было. ЙЕН: Еду в такси. Буду через 20 минут. Микки быстро вышел из кабинета и ушёл в курилку, продумывая предстоящий диалог с Галлагером. Он выкурил две сигареты подряд и вернулся в кабинет, дабы не пропустить своего сотрудника. Галлагер появился быстро, не заставляя себя ждать. — Можно? — заглянул он в дверь. Микки махнул головой. — Садись, — Микки говорил ровно, но напряжение чувствовалось. Йен прошёл внутрь и сел на стул напротив стола босса. Он положил свои большие ладони себе на колени и опустил глаза. Йен молчал, ожидая вопросов шефа. Неприятных. — Почему ты не сказал, что работаешь ещё где-то? — начал Милкович. — Я нигде больше не работаю, только здесь. Уже как третий месяц. — Почему не сказал, что работал ТАМ? — Ну, это никак не касалось моей основной работы. — Ладно, — Микки помолчал. — Ты не подумал, что это может плохо отразиться на нашей фирме, когда решил засветить свой запоминающийся еблет в журнале? — Это никак не должно было быть связано. Я не знал, что под фото будет реклама нашей фирмы. — Ты же читал договор. Там прописано чёрным по белому о рекламе. — Я думал, они просто разместят рекламу в своём журнале. Там не было уточнения, что под моей фотографией. Я это понял только сегодня утром, увидев журнал. — Ты должен был сказать мне. — Не должен. Кто меня узнал? — Уилл. Уилл Харпер. Знаешь такого? — Йен прищурился и задумался, вспоминая знакомое имя. — Бармен. Он иногда работал по выходным. — Он узнал тебя и позвонил мне. — Вы... Знакомы? — Да. Было дело. — Что же общего между тобой и этой ебливой тварью? — Микки как будто под дых ударили. Он закрыл глаза и шумно вздохнул. — Мы... Встречались. Три года назад. Жили вместе. — О, черт. Микки. Прости. Я... — Всё нормально, не извиняйся. Это было давно. — Я не должен был так говорить. — Отчего же? Ты сказал то, что есть. Он изменил мне в моей собственной постели. И, судя по тому, как ты о нем говоришь, не один раз. — Да. Мне жаль. — Проехали, — Микки встал с кресла и подошёл к окну, повернувшись спиной к Йену. Он положил руки в карманы и смотрел на вечерний город с высоты 24-ого этажа. — Есть ещё что-то, что я не знаю о тебе, но должен знать. — Нет. Ты и этого не должен был узнать. — Почему же? — Предвзятое отношение. — А оно разве неуместно? — Микки повернулся к Йену лицом и посмотрел в глаза. — Ты мне скажи. Я восемь лет работал там по выходным. На эти деньги я учился, жил, ел в конце концов. Мир не идеален, Микки. Люди тоже не идеальны, но они разные все. Есть стриптизеры, которые принципиально не трахаюся на работе, тем более за деньги. А есть бармены, которые ебут все, что движется, даже имея отношения с таким парнем, как ты. Даже служителей церкви ловят на ебле. Каждый другой, наверное, судит в меру своей собственной испорченности или неудачного жизненного опыта. Но нельзя всех грести одной гребенкой, Микки. Мне жаль, искренне жаль, что так вышло. У тебя с ним. И с этими долбанными фото в журнале. Скажи мне что делать? Если фирме нужно, чтобы я уволился, то я уволюсь. — Ага. И куда ты пойдёшь? Обратно в клуб? — Не. Я уже староват для этого, — хмыкнул Йен. — Никуда ты не уйдёшь. Посмотрим, как будут развиваться события. Может и обойдётся все малой кровью. Микки ни за что не смог бы отпустить Йена. Ни с работы, ни из своей жизни. Он молча смотрел на него и понимал, что обратно не отыграть, что он уже попал в этот рыжий капкан, сам не ведая того. Только что до него дошло осознание, что точка не возврата пройдена. Теперь бы не спугнуть этого рыжего придурка, жизнь без которого теряла для Милковича весь вкус и краски. — Хорошо. Спасибо, — сказал Йен, прерывая молчание и размышления босса. — За что? — За понимание. — Хули тут понимать? Поди деньги лопатой грёб, тряся своей чудесной задницей? — Микки улыбался. — Там хорошо платили, — Йен не смотрел на босса, а теребил какую-то бумажку в руках. — Угу. Особенно чаевыми в трусы. — Да уж. Не без этого, — Йен опустил глаза, заулыбался и покраснел. — Поехали, Галлагер. Ты мне ужин должен со своего невъебенного гонорара, — Микки взял ключи от машины и телефон со стола. Потом залез в ящик стола и демонстративно забрал журнал. Йен вопросительно посмотрел на глянец в руках Микки. — Что?! Нахерачу копий, развешу в спальне и буду дрочить. Хоть, блять, какая-то радость от твоего фотосета, — Микки открыл дверь и обернулся. — Ну, Галлагер! Мой бургер сам себя не съест! Вперёд, Кёртис, бля! Микки привёз их в ту самую кафешку на краю города. Они уселись даже за тот самый столик и сделали заказ. — Расскажи мне. Про Харпера, — тихо попросил Микки. — Зачем тебе это нужно? — Я порой думал, что может я погорячился и человек и правда единожды ошибся. — Не единожды, Микки. Ты все правильно сделал. Как ты с ним познакомился? Я ни разу тебя не видел в клубе. Я бы запомнил тебя. — А я там был то один раз, тогда, когда мы с ним познакомились. А, ну и второй, когда тебя там с друзьями встретил. — Да, я помню как ты ёрзал на барном стуле в ужасе! — улыбнулся Йен. — Да пошёл ты! Я просто не ожидал там встретить кого-то знакомого, тем более с работы. — Тем более меня... — Йен... — Микки протянул руку и дотронулся пальцами до пальцев Йена на столе. — Я... боюсь. — Всё хорошо, Мик. Бояться — это нормально. — Забудь то, что я сказал тогда утром. Пожалуйста. Я просто со страха. И... И я... мне тоже все это нужно. Все, что ты говорил тогда. Все это. С тобой. Я просто не знаю... — Не надо спешить. Даже своими мыслями не беги впереди паровоза. Я никуда не делся. Я подожду, если тебе это нужно. — Не хочу ничего больше ждать. Но как тогда..? — Нууууу... Для начала можешь не распечатывать мои фото для дрочки. Думаю, я сам с этим справлюсь, — оскалился Йен. — Ты полный идиот. Я же тут серьёзно тебе... — улыбался Микки. — Да я тоже не шучу. Если уж так хочется подрочить на меня, я предстану перед тобой собственной персоной и с удовольствием на это сам посмотрю, — понизил голос Галлагер. — Йен. Блять... — зашипел Микки. — Я б даже подрочил на то, как ты дрочишь... — окутывал Йен своим голосом. Он съехал с дивана и упёрся коленом в пах Милковича, чувствуя напряжение в его штанах. Микки шумно выдохнул и развёл ноги шире, потираясь стояком о чужое колено. — Вау, — Йен не отводил взгляда от румяного лица Микки и закусил свою губу. — Это... горячо. Очень. — Да что ты такое со мной делаешь? — Микки упал лбом на стол. Подошла официантка с двумя подносами и поставила их на стол. — Можно нам с собой? — спросил Йен. — У нас тут возникло одно очень неотложное большое дело, оно встало и явно увеличивается, — девушка махнула головой и ушла за пакетами для заказа. Микки покраснел и старался не улыбаться, закусив щеку. — Ты чёртов провокатор. — Мы не успеем доехать до дома. Я отсосу тебе прям в машине, — говорил Йен хриплым низким голосом и впивался глазами в раскрасневшееся лицо Микки, нервно облизывая свои губы. — Черт, Галлагер. Я сейчас кончу прям тут. Заткнись хотя бы до машины. Они расплатились, забрали свой ужин и быстро покинули кафе. Микки сел за руль и, не пристегиваясь, дал по газам, ища тёмный безлюдный переулок. Галлагер в это время наглаживал и сжимал своей ладонью каменный стояк Микки через ткань брюк. Он елозил своими губами и языком по шее босса, шепча: "Быстрее, сладкий. Хочу тебя себе в рот". Мик скулил и чертыхался в поисках укромного уголка в тёмном переулке. Как только Милкович припарковался и поставил на ручник, он максимально отодвинул свое сиденье назад и откинул спинку. Йен быстро расстегнул его ремень и молнию на брюках, стаскивая их вместе с бельём до колен. Он резко наклонился, погрузил член босса в свой мокрый горячий рот и замычал. — Йеееенн, бляяяяяя... Сука... Да... — Микки застонал в голос и выгнулся навстречу теплому нежном рту. Он понял, что это дело минуты, не больше. Йен сосал и стонал вместе с Микки, боясь кончить в штаны. — Милый... Я пиздец... Я рядом... Уже... Оооооххх, сука... Даааа... — Микки взорвался и задрожал всем телом. Он стонал и впивался пальцами в волосы Йена, нежно сжимая и перебирая пряди. — Иди ко мне, — шепнул Мик и потянул голову рыжего к своему лицу. Он вылизывал рот Йена, чувствуя себя самого на вкус. Он кусал эти любимые розовые губы, по которым так скучал все это время. Микки оторвался ото рта Галлагера. — Меняемся, —шепнул он и толкнул Йена на его сиденье. Теперь Галлагер лежал на спине и вбивался в рот Микки своим стояком. Микки запустил одну руку под рубашку Йена и пощипывал его за сосок, второй же помогал себе, так как весь член не помещался у него во рту. — Да, детка. Так. Ещё чуть, — стонал рыжий, подмахивая бёдрами. — Бля, Мик... Я сейчас кончу... — Микки максимально заглотил и чуть не подавился ударившей в глотку спермой. —Ооооо, да... Пиздееееец... — Микки вылизывал Йена, пока тот не стал дёргаться от сильной чувствительности. Тогда он выпустил член Галлагера изо рта и уткнулся лицом ему в низ живота, нежно потираясь щекой о лобок. — Как же я скучал, черт возьми, — шептал Микки и целовал живот и пах Йена. Галлагер тихонько постанывал от удовольствия. — Поехали домой, босс. Я хочу тебя. Я хочу заняться с тобой любовью, — через какое-то время попросил Йен. — Всё, что ты захочешь, Йен. Всё, что захочешь... Микки поднял спинку своего сиденья, натянул и застегнул брюки и завёл мотор. Он приоткрыл окно и закурил. Йен тоже сел на своем пассажирском как положено и положил свою руку на руку Микки на рычаге переключения передач. — Поехали, Мик. У меня рефрактерный период очень короткий. А в машине это будет не очень удобно. — Черт ебучий, — хохотнул Микки и дал по газам. Он сам уже ерзал в нетерпении и предвкушении. Они ввалились в квартиру Микки уже полураздетыми. Ещё через пару минут были полностью голыми и Йен наваливался сверху на Микки между его раздвинутых ног. Галлагер достал смазку из тумбочки и открыл колпачок. — Нет. Не надо, — остановил его Милкович. — Что не надо? — в недоумении застыл Йен. — Готовить. Войди так. — Да ты с ума сошёл! Я порву тебя и тебе будет дико больно! — Пусть. — Мик... — Сделай мне больно. Как я сделал тебе... Йен снова лёг сверху на Микки и нежно начал гладить его по лицу и волосам. Он слегка касался губами его рта, скул, глаз. — Я никогда не сделаю тебе больно, слышишь? Никогда. — Я хочу, чтобы ты через боль простил меня. — Я прощаю тебя. Через любовь, — Йен сладко поцеловал Микки в губы, нежным томным поцелуем, вложив в него все свои чувства и эмоции. Они до рассвета не могли уснуть и занимались любовью долго, размеренно и сладко. Они шептали друг другу нежности и выстанывали имена друг друга на пике оргазма, проваливаясь на короткое время в забытие, и, снова находя тела друг друга в постели, продолжали свое томное, сладострастное скольжение. И Микки все таки кричал, но не от боли, а от экстаза и он плакал, но не от боли, а от нежности и заботы. Они уснули под утро в сбитых простынях, запутавшись друг в друге руками, телами и душами.