***
Йономори жила в маленьком храме на берегу реки. Его построили лет пятнадцать назад, чтобы уберечь детей местной деревни, которые часто тонули в реке, и первое время храм богини воды напоминал скорее шалаш, чем величественное строение. Но Йономори не жаловалась и верила, что когда-нибудь заслужит роскошный храм и сможет стать сильной богиней, защищающей своих людей от всех напастей. Однако сейчас девушка была слаба: первые годы это объяснялось её молодостью и неопытностью, ведь она родилась вместе со своим храмом из потребности людей защитить их. К сожалению, юной богине было трудно справляться со своими обязанностями одной, и в округе стали появляться монстры, желающие полакомиться молодой богиней и её прихожанами. Поэтому после восьми лет активных просьб и прошений люди стали всё реже и реже приходить в храм Йономори, ещё больше ослабив её. Но девушка не сдавалась: она верила, что сможет справиться с трудностями и стать достойной богиней. И теперь у Йономори появилась надежда — в её руках было яйцо с её будущим хранителем Мизуки. Сейчас шикигами хрупкий и уязвимый, но девушка не сомневалась: когда-нибудь из него вылупится самый лучший хранитель на свете. — Не переживай, Мизуки, — ласково гладя белоснежное яйцо, мягким голосом шептала Йономори, подходя к дому, — мы со всем справимся. Когда-нибудь у нас будет большой и красивый храм, окружённый великолепным садом с цветущими сливами. Мы будем вместе любоваться ими и помогать каждому, кто будет нуждаться в нас. Шикигами внутри яйца зашевелился, словно пытался выразить согласие с мнением хозяйки. Девушка в ответ на это лишь радостно засмеялась, почти как ребёнок, и осторожно прижала хрупкое яйцо к груди. — Да, Мизуки, всё так и будет, можешь не сомневаться, — уверенно заверяла богиня своего будущего хранителя. — Просто нужно немного подождать… — Ууу… Какая вссстречччча! — неожиданно прошипел чей-то противный голос. Йономори резко обернулась и увидела Дождевого Дракона — ужасного речного монстра, который уже несколько раз пытался разрушить деревню, оберегаемую богиней воды, и уничтожить её храм. Девушка задрожала от страха, но тут же вспомнила про яйцо и шикигами, который сейчас нуждался в её защите. Страх постепенно отступал, уступая место уверенности и желанию оберегать дорогое сердцу существо. — Не бойся, Мизуки! Мы справимся с ним! — смело заявила молодая богиня. Безжалостный монстр не унимался и, заметив в руке белокурой девушки яйцо, злорадно прошипел: — Ооо… а вот и мой ужжжжин! С этими словами Дракон бросился на Йономори, пытаясь отобрать у неё яйцо вместе с рукой. Богиня воды не собиралась рисковать жизнью того, кто стал для неё дороже всего на свете, и смело бросилась в атаку, защищая Мизуки. — Ты и пальцем не тронешь моего будущего хранителя! — яростно закричала Йономори, нанося ответный удар. Тот бой был страшен. Молодая богиня потеряла руку, а часть её деревни была разрушена. Но Йономори удалось спасти Мизуки, защитить невинных людей, а также использовать свои силы, чтобы помочь восстановить деревню. Когда-нибудь она вместе со своим хранителем сможет прогнать Дождевого Дракона и других монстров из этих земель, а здешние крестьяне смогут безопасно жить в процветающей деревне под присмотром Йономори и Мизуки. Когда-нибудь…***
Время шло, а Мизуки всё никак не вылуплялся. Обычно шикигами появляются из яиц через неделю после встречи с хозяином, который окружает своего будущего хранителя любовью и заботой и наполняет своей силой, пока священное животное не станет достаточно сильным для самостоятельной жизни. Но как ни старалась Йономори, она никак не могла помочь Мизуки появиться на свет. Слишком слабая… Но полная надежд! Молодая богиня воды не привыкла сдаваться и была готова терпеливо ждать, сколько потребуется. — Мизуки, ещё не готов покинуть скорлупу? — с улыбкой каждое утро спрашивала девушка в надежде увидеть треснувшую скорлупу. Увы, белоснежное яйцо было абсолютно целым. С лёгким вздохом грусти Йономори поглаживала нерождённого шикигами и нежно утешала то ли себя, то ли своего будущего хранителя: — Ну, ничего. Значит, время ещё не пришло. Я буду ждать тебя столько, сколько нужно, Мизуки. Даже если пройдёт сто лет, я дождусь тебя. Шикигами внутри яйца зашевелился, словно извинялся перед хозяйкой. Но богиня была рада заботиться о нём — даже будучи яйцом Мизуки скрашивал одиночество белокурой девушки. В минуты спокойствия и умиротворения, когда они были дома, она часто брала его с собой полюбоваться цветением любимой сливы, делилась с будущим хранителем мечтами о светлом совместном будущем или рассказывала ему истории о прошлом — обсуждала то, что сама знала о мире. Наливая самой себе любимое сакэ, Йономори часто говорила Мизуки: — Как бы я хотела, чтобы ты поскорее увидел нашу цветущую сливу. Она так прекрасна, Мизуки! Существо внутри яйца слегка шуршало, словно пыталось вырваться из своей плотной скорлупы, чтобы исполнить мечту хозяйки. Но шикигами пока не хватало сил. — Ничего, Мизуки, не спеши, — с ласковой улыбкой говорила богиня воды. — Я не тороплю тебя. Наша слива ещё будет цвести и не раз — мы с тобой ещё полюбуемся ей. Нежный голос девушки был мягким и ласковым. Он словно успокаивал Мизуки: он не один, хозяйка с ним, она рядом. Йономори чувствовала то же самое: её хранитель, пусть и находился внутри яйца и ещё не мог взаимодействовать с миром, был рядом, скрашивая её одиночество. «Интересно, а кто моё священное животное?» — с любопытством разглядывая белоснежное яйцо, размышляла богиня. — Неужели опять одна? Ну, как твой хранитель, Йономори? Ещё не вылупился? — во время очередного собрания спросил Оокунинуши. Его зелёные глаза блестели слабой надеждой, а голос был мягок и снисходителен. Но девушка лишь печально покачала головой. — Нет ещё, но он обязательно вылупится: нужно только подождать! Вот увидите! — с горящими надеждой глазами ответила она. Улыбка на лице мужчины стала печальной, и он тяжело вздохнул. «Понятно, — с грустью и сожалением размышлял главный бог, молча глядя на молодую богиню, — вот, почему ты вновь одна. Бедная девочка. А ведь прошло уже десять лет, и яйцо, которое я подарил тебе, было с элитным священным хранителем. Он уже давно должен был появиться на свет! Но, видимо, Отохико всё-таки оказался прав: Йономори, ты слишком слаба, чтобы подарить жизнь шикигами. Но я не могу сказать тебе об этом в открытую: подарить надежду этой малышке и разбить ей сердце жестокой правдой немыслимо. Лучше пусть ты и дальше продолжишь тешить себя надеждами, что Мизуки вылупится.» Оокунинуши так ничего не сказал Йономори, а лишь развернулся и ушёл по своим делам. А блондинка направилась к месту сбора богов, чтобы приступить к работе. — Из твоего яйца уже никто не вылупится, Йономори! — скептически отмечали другие боги и богини, когда девушка в очередной раз клала Мизуки рядом с собой. — Признай уже это: ты слишком слабая, чтобы поддерживать жизнь в шикигами! Твой нерождённый священный хранитель уже давно обречён, так к чему ты мучаешь себя, отдавая последние силы ему? Богиня воды игнорировала все упрёки и «советы» остальных, не теряя надежду, что Мизуки однажды вылупится. — Вы все ошибаетесь! — яростно кричала Йономори, когда чаша её терпения лопалась. — Мизуки ещё станет самым лучшим хранителем! Вот увидите! Другие боги лишь фыркали в ответ, шептались за спиной отчаянной девушки, называя её «упрямой и наивной дурочкой, которая не хочет признавать собственную слабость и никчёмность». А молодая богиня воды лишь ласкала белое яйцо слабой здоровой рукой, утешая себя и своего шикигами. — А Йономори всё же сильнее, чем кажется на первый взгляд, — однажды неожиданно для всех заявил один из богов, видя старания Йономори. Все, даже сама белокурая девушка, с удивлением посмотрели на кареглазого блондина в очках с мягкой, почти отеческой улыбкой. — Микаге? — окликнула своего заступника богиня воды, едва сдерживая слёзы: настолько тронул её поступок бога земли и счастливого брака. Микаге с доброй улыбкой и ласковым взглядом подошёл к Йономори и обнял её со словами: — Ты сильная, милая Йономори, потому что ты не сдаёшься. Только сильные духом способны не терять надежду и вырастить самого лучшего и сильного хранителя. Молодая богиня воды не могла поверить своим ушам: в неё продолжают верить. Она знала, что загадочный Микаге славится своей добротой и нежностью. Блондин жил совсем недалеко от Йономори по меркам богов, фактически, являясь её соседом, и ему как никому другому было известно, насколько богиня слаба. Но бог земли, кажется, верил в неё, и девушка вытирала слёзы, не отрывая взгляд от милосердного Микаге. — Ну, да, конечно, мы все знаем, что ты, Микаге, слишком добрый и мягкий, — послышался возмущённый голос бога войны Икусагами. — Не напомнишь, кто недавно приручил Дикого Лиса, от которого никому житья не было? — Ты про Томоэ? — уверенно и без доли смущения спросил вмиг ставший серьёзным Микаге, и, услышав удивлённые и испуганные перешёптывания собравшихся, которые не могли поверить своим ушам, строго заявил. — Томоэ — мой хранитель, и я никому не позволю относиться к нему плохо и предвзято из-за его ошибок прошлого! Я дал ему шанс, и он успешно им воспользовался! Осуждения теперь обрушились и на светловолосого мужчину в очках. Но бог земли с гордостью выносил это. Йономори с удивлением смотрела на Микаге. В её глазах было непонимание, но в них не было даже капли презрения, как у большинства собравшихся. Она просто, как и все присутствующие, знала о том, насколько Дикий Лис жесток и коварен. — Достопочтимый Микаге, можно спросить у Вас? — неуверенно начала девушка. Блондин кивнул, сохраняя серьёзное и напряжённое выражение лица. — Почему Вы сделали Дикого Лиса своим хранителем? Бог счастливого брака слегка улыбнулся и мягко и тихо произнёс, чтобы никто больше их не услышал: — Я спас его, когда он умирал. Томоэ нуждался во мне, и я помог ему. Теперь он служит мне, можно сказать, из благодарности и учится жить новой жизнью. Конечно, пока не всё идёт гладко, но я верю в него. Когда Микаге вспоминал Томоэ, его взгляд становился мягче, добрее, снисходительнее. Йономори понимала его чувства и всё же не могла не спросить: — Достопочтимый Микаге, он же ваш единственный хранитель, верно? Почему Вы, такой сильный бог, не решились вырастить священного хранителя? С этими словами богиня воды в очередной раз погладила белое яйцо. А блондин лишь рассмеялся искренним смехом и сказал: — Из яйца шикигами может родиться любое священное животное. Даже собака, а я их панически боюсь. Отохико, например, специально держит своих любимых псов подальше от меня, когда мы видимся. Представь, как бы я жил с таким хранителем? Девушка тоже засмеялась в ответ. Чувство самоиронии мужчины помогло ей немного расслабиться и вновь поверить в себя и Мизуки. Они справятся, просто нужно немного подождать… — Я верю в тебя, Мизуки, — тихо прошептала она, склонившись над яйцом. — Быть может, я стану по-настоящему счастливой рядом с тобой.