«Живым тебе не дамся, Фатуи».

      Холодно. Солнце светит очень ярко, но совсем не греет и лишь надоедливо слепит уставшие глаза. Под плотным пальто тело совсем не мёрзнет, но вот руки коченеют, несмотря на плотные перчатки, которые нужны больше для того, чтобы нигде не наследить, а не чтобы уберечь от мороза.       Дилюк, уже едва стоящий на ногах от убийственной усталости, с характерным протяжным и неприятным звуком вынул меч из ножен. Уже кажется, будто оружие потяжелело раз в пятьдесят, стоило ему который раз за этот несчастный день оказаться в его руках. Ноги словно специально утягивают в землю. Высокие ботинки кажутся кандалами, которые только быстрее ведут его к смерти.       Глубокий вдох. Выдох. Большой выпад вперёд и резкий взмах мечом. Удар тут же был отражён двумя длинными клинками, из-за чего на всю поляну раздался громкий и крайне неприятный металлический лязг. На лице Тартальи заиграла нездоровая улыбка.       Взмах. Один из клинков едва не попадает Рагнвиндру по плечу, но он дёргается и успешно уворачивается. Ещё взмах. Он почти попал в голову!.. Взмах, взмах, ещё взмах. Снова уворот, который почти заставляет Дилюка упасть. Почти…       «Живым тебе не дамся, Фатуи», — проскальзывает в голове.       Подумать только! Рагнвиндр с массивным и тяжёлым мечом и какой-то противный малолетка с двумя зубочистками, который тоже устал, но дерётся так, словно совсем не опасается за свою жизнь!.. Но надо отдать должное, выходит у него хорошо. Достаточно хорошо, чтобы едва не заехать Рагнвиндру по шее.       Уворот. Лязг. По этому рыжему таракану прям хрен попадёшь, но волнение (даже не страх!) в его глазах, когда меч чуть не лишает его ног, доставляет неподдельное удовольствие. На лице Дилюка тоже играет зловещая улыбка, он выпрямляется и бьёт по клинкам. Теперь его цель — оставить Чайльда без оружия.       Дилюк сосредоточенно смотрит за его движениями, стараясь по максимуму анализировать их. Уворачиваться от его атак не так уж сложно, но сложно бить, когда твоё оружие раз в пять больше оружия твоего противника, которому это позволяет быть куда более манёвренным.       Удар. Ещё удар. Кто бы мог подумать, что в на вид хилом Тарталье столько силы?.. Он очень запыхался, но это совсем не мешает ему парировать раз за разом. Чайльд уже почти перестал бить сам, лишь отражал атаки и уворачивался. Устаёт. И всё равно лыбится, как псих какой-нибудь. Как псих, который не боится никого и ничего. И это пугает.       У Рагнвиндра кончается терпение. Тонкие брови хмурятся и лезут на глаза. Он делает особо сильных, неаккуратный мах. Лязг. Клинки валятся на землю. Чайльд на пару секунд теряет ориентацию, как тут…       Дилюк с громким, болезненным рёвом загнанного в угол зверя жёстко приземляется на колени. Воздуха в лёгких катастрофически не хватает. Он сгибается пополам, роняет тяжёлый меч и садится на холодную траву. Этот чёрт пустил в него стрелу!.. Как только умудрился?..       Рагнвиндр отчаянно пытается отдышаться, пока Тарталья, не двигаясь с места, смотрит на него свысока. Понимает, что он ему уже ничего не сделает, и звонко смеётся, довольный собой. Всё-таки победил. Дилюк с болезненным шипением отдирает от себя присоску и кидает стрелу, сам не ведая куда.       — Ты… — пробормотал он, задыхаясь от усталости.       — Я, — улыбнулся Чайльд.       — Ты смухлевал… Договорились же…       Рагнвиндр обессиленно упал на спину и разлёгся на земле звездой. Уж слишком много стараний было потрачено на эту тренировку. Он устало прикрыл глаза наполовину и из-под тёмных, густых ресниц увидел, как Аякс медленно опускается на колени рядом с ним.       — Просто признай, что ты на меня засмотрелся и потому проиграл, — рассмеялся Тарталья и одними пальцами осторожно провёл по холодной щеке Дилюка.       Рагнвиндр раздражённо рыкнул. Легкомыслие и спокойствие Тартальи объяснить очень легко, ведь убивать друг друга или даже калечить в их планы не входило, но его самодовольство… Его через чур много для человека, который только что едва не проиграл. И это так бесит!.. Чайльда редко что-то может вывести из себя до такой степени, что он перестанет переводить всё в шутку и действительно будет в ярости. Нужно сильно постараться, чтобы его выбесить, но встречу с разозлённым Аяксом, по правде говоря, мало кто сможет пережить. Он и в хорошем-то настроении опасен.       Дилюк резко притянул засранца, заставив лечь на себя. Аякс удивлённо ойкнул, но сопротивляться ему никак не стал. Он лишь слегка приподнялся на руках, чтобы посмотреть Рагнвиндру в глаза.       — Может, это ты засмотрелся, раз понял, что без лука проиграешь? — нахмурился Дилюк.       Тарталья надулся, и взгляд его голубых глаз сделался обиженным. Он сверлил Рагнвиндра так пристально, что наверняка мог бы проделать в нём пару дырок. Но не то чтобы тот был так уж против столь тесного зрительного контакта. Чайльд красивый. Очень красивый. Во время спарринга было совсем не до этого (тут бы не убиться случайно, какая красота?), но сейчас Дилюк искренне и в открытую мог им любоваться, очерчивать взглядом овал лица, аккуратный вздёрнутый нос, рыжие брови и такого же цвета свисающую чёлку, которая на солнце светится самым настоящим золотом. Он потянулся за поцелуем. Тарталья сначала неловко хихикнул, несмотря на прежнее недовольство, но затем сам же подался ему навстречу. Касание было совсем недолгим и очень нежным, Чайльд через мгновение отстранился и любовно посмотрел на Дилюка с еле ощутимой улыбкой. Он заправил непослушные алые пряди ему за ухо и невесомо чмокнул в нос.       — А если и так? — игриво усмехнулся Аякс. — А если я действительно скажу, что это я на тебя засмотрелся?       — Боже, ты неисправим… — вздохнул Дилюк.       — Но тебе же нравится. Тогда чему ты возмущаешься? — поинтересовался Тарталья и закусил обветренную губу. — Признай, ты просто вредный-вредный дядька, который не умеет принимать комплименты, — промолвил он, не дождавшись ответа.       — Вот засранец, — беззлобно буркнул Рагнвиндр.       — Ой, да ладно тебе! — рассмеялся Аякс и осторожно поднялся с земли, чему Дилюк мешать не стал. Тарталья отряхнул колени и протянул ему руку. — Вставай давай. Ты же не хочешь отморозить свой классный зад?       Рагнвиндр послушно воспользовался предложением и с тяжким вздохом тоже оказался на ногах.       — Смотри только не развались, старикашка, — улыбнулся Чайльд. — Ты мне ещё нужен, — добавил он с лицом чуть более серьёзным.       Сердце Дилюка забилось чаще, а по телу разлилось непривычное тепло. Тарталья крайне редко говорит что-то подобное, но, как говорится, метко. И Рагнвиндр каждый раз чувствует себя немного странно, но совсем не неуютно и даже приятно, словно он по правде и неиронично нужен кому-то, кто не те полтора землекопа, что с ним ещё с самого глубокого детства.       Он тесно обнял тёплого по сравнению с окружающей средой Тарталью, утыкаясь лицом в изгиб его шеи. Тот заливисто расхохотался и на пару мгновений поднял Рагнвиндра в воздух.       — Что ты творишь?.. — удивился Дилюк, приземлившись на землю. Он нахмурился и слегка отстранился так, чтобы посмотреть ему в глаза. — А если бы ты упал и что-нибудь повредил?!       — Ты хочешь сказать, это всё, что тебя волнует? — спокойно усмехнулся Аякс. — Даже не то, что я уронил бы самого господина Дилюка? Так тебя все называют?       Рагнвиндр раздражённо вздохнул.       — Так и знал, что тебе будет нечего сказать, птенчик. — Он хитро оскалился. — Ты ведь влюблён в меня по уши. Я прав? — нагло заявил Чайльд.       — Заткнись уже. Бесишь.       Дилюк резко притянул его к себе за воротник и крайне настойчиво коснулся губами, что Тарталью нисколько не смутило и даже не удивило. Он расслабленно обнял Рагнвиндра за талию и прижал ещё ближе с себе. Ведь его любимейшее занятие — выводить Дилюка из себя. Чтобы он кусался и царапался, словно дикая кошка. Но ещё ему нравилось потом гладить его, обнимать, шептать еле слышно какую-нибудь ерунду и чувствовать, как снежный король тает в его руках и превращается в обычного человека, которому так нужна любовь. В то время как Дилюку, как бы он не пытался это скрыть, нравилось подчиняться чарам Тартальи, который видел в нём нечто большее, нежели каменную оболочку безразличия и губительный образ «Мне-Никто-Не-Нужен-Я-Сам-Со-Всем-Справлюсь».       У них всё до боли просто: Дилюку нравится знать, что у него есть кто-то, с кем совсем не обязательно «держать лицо», с кем можно чувствовать себя нужным; Чайльду — иметь рядом родного человека, которому можно показаться настоящим, и быть ему верным до конца. Это, безусловно, их особые языки любви, в которой напрямую они друг другу никогда не признаются.