никто не даёт тебе будущее. будущее — это то,
что ты должен создать сам.
Небо разгорается вечерним пламенем, опаляя белёсые облака на той высоте, где даже птиц не остаётся — там бывали только лётные модули андроидов, спускающиеся из Бункера.
Небо разгорается так, что сжигает остатки дождя, рассыпавшего по Земле блестящие капли-топазы — влажность такая, что, кажется, механизмы внутри от такого начнёт коротить.
Интересно, как давно на Землю начал возвращаться древний климат?..
Андроидам не нужен кислород, но вечернее влажное тепло хочется вдохнуть всей грудью, пропустить через механические альвеолы, охлаждающие главный процессор внутри; хочется остаться в моменте спокойствия, чувствовать душный сладковатый от испарений воздух, и просто жить.
Так непривычно что-то хотеть.
2B протягивает руку к яркому зареву над собой, чувствуя, как от влажной травы всё больше и больше мокнут её синтетические волосы. Она — солдат, она привыкла, что всегда служба выше её самой, а девиз "Слава Человечеству" заменил ей собственное имя. Каково это — иметь свои собственные мысли, а не приказы Командования?
9S сумел ей объяснить.
Точнее... как "объяснить". Он свалился словно снег на голову, привязался, словно бродячий котёнок следом и больше не захотел уходить сам, моментально и резко ломая тонкий лёд под ногами, заставляя провалиться в ледяную прорубь и чувствовать.
А 2B просто не захотела пытаться выбраться. Вдохнула поглубже, закрыла глаза и просто опустилась сразу на дно, позволяя эмоциям тут же заполнить всё внутри механического тела.
Он просто лежит рядом. Смотрит на пролетающих мимо клином птиц, вопящих что-то на своём, птичьем. Как же, наверное, им славно жить...
Андроидка поворачивает голову, глядя на мягкий профиль 9S, на его лёгкую, совершенно не сходящую с лица улыбку. Без повязки на глазах он выглядит вовсе мальчишкой. Он совсем не подходит под стандарты YoRHa, он слишком много хочет знать, он всё ещё один из лучших. Маленький парадокс, готовый каждую секунду превратиться в квантовую запутанность — такую же парадоксальную. Энтропия его систем нарастает с каждой усмешкой, с каждым удивлением в уголках губ, с каждой секундой, потому что он по своему существованию не может быть без хаоса.
Девятка точно замечает взгляд на себе, потому что его улыбка становится ещё шире.
Где-то под биомеханическим сердцем 2B больно колет. Или не больно?.. Что вообще из чувств есть, кроме боли?
Она тут же отворачивается, рефлекторно хмурясь и подавляя любые всплески активности на материнской плате. Может стоит попросить установить чип-блокиратор? Чёрт, но тогда она даже не заметит, если ей например оторвёт ногу... Плохо. Очень плохо.
Андроидка хмурится, складывая руки на груди и щекой зарываясь во влажную траву. Изнутри рвётся всё больше и больше слов и новых ощущений, ломая механизмы внутри, обволакивая биомеханические мышцы и сосуды с охлаждающим раствором своими липкими щупальцами, отравляя чипы и платы вирусом под названием "чувства". Это побочный эффект отсутствия связи с Бункером?
Терпеть эту пытку становится невыносимо.
Она вскакивает, хватая свой Белый договор и нависает над 9S.
— Сразись со мной.
Её спокойный, металлический голос звучит... Тревожно? Предвкушающе? Слышится дрожь нетерпения, желание...
— Чего?... — 9S недоумённо поднимает бровь, шире распахивая глаза и даже чуть отползая назад — хотя 2B просто стоит на месте, опираясь на свой громадный меч. Его глаза выдают его полностью — они бегают по лицу андроидки, выискивая хоть какой-то намёк на то, что она сейчас не серьёзно. Не серьёзно же? Он всегда хорошо считывал эмоции, даже слишком хорошо для простого андроида.
— Сразись. Со. Мной. — Почти что по слогам проговаривает 2B, поджимая губы и с головой выдавая своё перевозбуждение. Эмоции всегда были её слабой стороной, YoRHa не дозволено, не по протоколу, она себя сама одёргивает постоянно, отчего сейчас все её чувства — через край каплями по граням стакана.
Чтобы понять себя, иногда нужно идти от противного — пробовать то, что ты всегда ненавидела.
Джекэсс говорила, что нейроактивность процессора андроидов YoRHa во время боя похожа на человеческое "удовольствие". Она хочет, чтобы не тянуло так сильно за искусственными рёбрами, а из баз знаний, которые она изучала, когда была совсем молодым андроидом, знает — люди через такое "удовольствие" сбрасывают лишнее напряжение.
А возможно... Она просто хочет понять, каково это — "удовольствие" с тем, кто заставляет её систему сбоить.
— Ты совсем с ума сошла? — Продолжает негодовать Девятка, приподнимаясь на локтях и продолжая моргать, глядя в напряжённое лицо 2B. — Я — Сканер! Куда мне сражаться с боевым андроидом? Ты меня по стенке размажешь и не заметишь — уже проверено сотней роботов!
— Бери свой меч, — настаивает андроидка, сильнее вдавливая клинок в землю. Ей сейчас это необходимо для поддержания жизненно важных функций, иначе она просто отключится, и восстановление системы помочь ей уже не сможет. Как же сильно она пропала, попала, упала в бездну и с каждой секундой оказывается на сотню метров глубже — падает прямо в самое Ядро. — Я не убью
тебя.
точно не в сорок девятый раз.
— Спасибо, успокоила! — Иронично фыркает 9S, всё так же обеспокоенно глядя на напарницу, и шумно выдыхает, нащупывая рядом меч. — У тебя глюки в системе? Что случилось? Даже для тебя это странная просьба!
Она рывком вынимает меч, на четверть погрузившийся во влажный грунт, и выпрямляется настолько, насколько может позволить электрическое напряжение в каждой синтетической мышце её тела.
И молчит.
9S смотрит и точно чувствует электрическое поле вокруг андроидки.
Он просто Сканер. Разведчик, не приспособленный к открытому столкновению. Но несмотря на это, он наравне с Боевой моделью сражался с голиафом, готовый броситься чуть ли не в пасть к чудищу. 2B гордится им. Гордость — это же когда хочется после очередного боя потрепать по волосам и сказать, как хорошо он справился?
Похвала, кстати, точно так же не заложена в программу андроидов YoRHa.
Как же сильно коротит чипы каждый раз, когда он оказывается рядом с андроидкой. Коротит так, что приходится переписывать программу самостоятельно — лишь бы стало легче.
9S стоит совсем неуверенно, постоянно перехватывает в руках катану и топчется на месте. Они столько битв прошли плечом к плечу, а он всё ещё теряется, держа в руках оружие. 2B не может сдержать едва заметной улыбки.
Вроде бы это чувство называется... Привязанность?
— Просто сражайся, — снова произносит андроидка, глядя прямо перед собой, на растерянного Сканера.
А есть ли у них теперь их назначения моделей? Всё же... позади? Они теперь свободны?
Она всё же берёт на себя право первого боевого выпада, замахиваясь мечом, отчего Девятый едва успевает выставить катану для блока. И в этот же момент в его взгляде пропадает всякая растерянность, словно он только этого и ждал — всё ярче и ярче разгорается огонёк азарта.
— Ну хорошо, сама напросилась! — С улыбкой игриво говорит андроид, делая быстрый выпад вперёд и скрещивая клинки с 2B — она вовремя успела выставить лезвие, чтобы заблокировать атаку. Теперь он... Непозволительно близко. Его катана слишком короткая, чтобы сражаться на расстоянии.
Несмотря на то, что эта самая катана всегда казалась чересчур большой для самого 9S.
2B чувствует, как быстро греется процессор — это даже немного больно. И горячо. Сквозь тонкую кожу на её щеках видно, как усилился приток охлаждающей жидкости. Люди вложили совершенно идиотскую способность андроидам — краснеть.
Она хмурит брови, прикусывая щёку изнутри и рывком отталкивая от себя Девятку, чтобы очередным замахом оружия сократить расстояние между ними. По телу разливаются электрические импульсы, пронимая каждую синтетическую клеточку, заставляя работать на предел своих возможностей. Кончики пальцев покалывает, и дышать приходится намного чаще — чтобы хоть немного поддерживать стабильность системы. В глазах всё равно то и дело мелькают артефакты матрицы, а по краям поля зрения всё начинает расплываться хроматической аберрацией.
Нет, это совсем не похоже на бой с машиной.
Очередной замах, удар, звон лезвий друг об друга, и 9S теряет концентрацию на секунду — 2B тут же отталкивает от себя его катану и подсекает ногой, вынуждая упасть перед собой на спину.
Она тут же падает на одно колено, нависая над андроидом, и вновь вонзает лезвие меча прямо рядом с головой Девятого. Её глючит ещё сильнее, но от этих глюков странно-приятно, в голове всё сильнее и сильнее расплывается разлитым машинным маслом дымка. Думать очень тяжело. Пальцы, сомкнутые на рукояти меча, коротко подрагивают — через тело до сих пор проходят разряды электричества.
"Удовольствие" ощущается слишком странно. Его не хватает.
Он перед ней тяжело дышит, опираясь локтями, и смотрит на андроидку со смесью восхищения и желания. Идиот.
— Ты слишком близко, — проговаривает 2B, стараясь отдышаться, и прикасается к своим щекам: даже сквозь перчатки чувствуется, насколько они горячие. Абсурд.
Всё это — один большой абсурд. И она тоже. И Девятый. И эта идиотская планета. И то, что они сейчас в двадцати сантиметрах друг от друга.
— Ты сама уселась на меня, — пытается возмутиться 9S, но андроидка тут же хватает его за челюсть, чуть сжимая и без слов приказывая заткнуться.
Она смотрит хмуро и всё так же напряжённо. Сжимает челюсть 9S сильнее и тут же прижимается губами к губам андроида. Он удивлённо распахивает глаза, упираясь ладонями в плечи 2B — и тут же сжимает их пальцами, стараясь прижать андроидку к себе. Ближе, ещё ближе, чтобы коснуться чёрными ящиками внутри их тел и уничтожить всё вокруг цепной реакцией.
2B забывает дышать. Перегретый процессор отдаёт головной болью в висках.
И губы у него непростительно мягкие.
Отрываться от них — преступление против человечества.
Небо краснеет вечерним пламенем, отгорает своё, тухнет прогоревшим керосином. Ласкает последним за этот день солнцем синтетическую кожу, волосы, чёрные одежды, блестит бензиновыми пятнами на лезвиях оружия.
2B с трудом отстраняется, заглядывая в ошарашенные, но такие довольные глаза — пока 9S тянется следом, как котёнок к ласковой руке.
— У меня программа сбоит из-за тебя, — ворчит андроидка, отворачивая голову так, чтобы каре скрыло собой всё такие же пылающие щёки. А Девятка, предатель, убирает волосы ей за ухо, заставляя закрыть нижнюю половину лица тыльной стороной ладони. — Идиот!
— И я тебя люблю, 2B, — после совсем короткой паузы (тянущейся целую вечность) проговаривает андроид тихо, но уверенно — словно вынашивал эти слова последние несколько месяцев без перезагрузок, лелеял и укачивал на руках, как машины — своих детей.
Хранить для другого случая слова нет смысла. Они не умерли. Они рядом и держат нежно в ладонях свою надежду на счастливую судьбу.
Следуя принципам квантовых систем, они никогда не умрут. Будут разгораться новые звёзды-миры, где всё будет существовать без них, без их механических сердец и чёрных костюмов. Но здесь, на этой планете Земля они будут до самого конца, когда пересчёт времён подойдёт к своему завершению. Им столько предстоит узнать, почувствовать и проговорить, что, кажется, вечности не хватит.
Небо догорело своим вечерним пламенем, а в вышине звёзды-светлячки засыпали иссиня-чёрное полотнище. Без ярких огней Бункера их теперь видно в разы лучше.
— Я тоже тебя люблю, Девятый.
