Комок нервов

Оникс все еще привыкал к новым ощущениям будучи фамильяром. Смешно, ведь когда-то, юным котом, он зарекся быть свободным до конца, бежал от потенциальных оков, общался с такими же фамильярами — волевыми и независимыми. Он свернулся клубком в своем домике на стене, в попытке убежать от чувства тревоги и навязчивых мыслей — не своих. Он хотел понять хотя бы примерно, отчего ему так страшно и от чего хочется убежать и закрыться ото всех. Но не мог выцепить ни одной мысли из этого бессвязного бесконечного потока, они были пугающими, то громкими, то тихими, мысли, заставляющие сжаться комочком и не вынимать голову, он не понимает их! Почему ему так плохо? Ему предстали образы — неясные, темные, с еле различимыми силуэтами. Кажется, это были жители Гнезда, и среди всех, с виду знакомых, Оникс заприметил один выделяющийся — с опустившимися в разочаровании ушками. Нет, не разочаровании. Кажется, он сильно зол, его хвост враждебно метался из стороны в сторону. Позже все силуэты размылись. Оникс выпрыгнул из домика и, сделав перебежку, аккуратно приземлился на оконную раму. Глубокая ночь. А Нова не спит. Он чувствует ее все еще бушующие мысли, с которыми она засыпала, кажется, каждую ночь, без этого никак. В первое время Оникс упорно думал, что это его собственные страхи, может, этот ритуал связывания душ так сильно повлиял на его внутренний мир и устои. Но днем он себя прекрасно чувствовал, эта их связь ему даже нравилась, он наконец-то не один, он стал кем-то значимым. Нова — первый человек, которого он пусть и не знает, и у нее явно свои скелеты и есть над чем поломать голову, но он ей доверяет. Слепо, глупо, безрассудно. Он как никто уважал чужие тайны и уж тем более мысли и чувства. Но они теперь были связаны, значит, надо как-то уживаться вместе без доставления дискомфорта друг другу. Он приземлился на подоконник Новы. За стеклом не видно, но, кажется, она спряталась под одеялом. Иначе бы услышала его тихое мяуканье. Он поскреб когтями и пару раз ударил лапой стекло, как если бы кошка била огурец. Что-то зашевелилось, Оникс притих. Хвост игриво и заинтересованно вилял, извиваясь. Он снова мяукнул. Окно распахнули. Нова выглядела помятой и удивленной. — Ты чего не спишь?.. Он прыгнул с окна, обернувшись. — Это я тебя должен спросить. Что случилось? Судя по лицу, Нова догадалась, что всю ночь не давала ему спать. Лицо исказила вина и боль. — Прости меня пожалуйста. Ничего не могу с этим поделать. Обычно я прошу настойку у Хорхе или закидываюсь снотворным, но Хорхе сегодня был так занят, а… — Эй, я лишь спросил, что случилось. Почему тебе так… больно? — Я… — глаза заслезились. Нова замотала головой. Нельзя. — Ничего. Это пустяки. Так, слишком тяжелые задания, знаешь. — Из тебя такая же плохая лгунья, как из меня комнатная собачка. Когда ж ты наконец… — он медленно приближался к ней и отчего-то он ясно почувствовал навевающийся страх Новы. Он замер. Действительно, возможно, он был довольно жутким сейчас со стороны. — Я хочу тебе помочь, правда. Мне больно смотреть, как ты терзаешь себя… Нова закрылась, обняв себя руками. Оникс, приобняв, повел ее к кровати. Голос стал необычайно мягким и почти отчаянным: — Я хочу, чтобы мы друг другу доверяли. И я не буду настаивать рассказать мне в чем дело, если ты сама не захочешь. Оникс уложил ее и, расправив комок одеяла, укрыл, подоткнув. Он обнял Нову через кокон, прошептав: — Ты мне дорога. Сильно. И я не знаю, чем могу помочь, — хватка усилилась. Он уткнулся лицом куда-то в район груди. Уши жалобно поджались. — Ты мне тоже очень дорог, Оникс. Прости, что тебе приходится терпеть это, — голос звучал надломенно. — Я очень хочу рассказать тебе все, но я не могу… Оникс медленно встал и направился к окну. Нова решила, что так даже будет лучше. Пусть он лучше будет в ней разочарован сейчас, чем потом. Но он лишь плотно закрыл окно и обернулся котом, запрыгнув в кровать. Лег рядышком, почти вплотную, и тихо замурлыкал. Никаких ненужных чувств, посторонних шумных мыслей, лишь бесконечная нежность и немая благодарность. Нова протянула руку из-под одеяла и обняла кота. Она слегка подтянула колени, закрыв Ониксу все пути отступления, если бы он хотел убежать. В ответ он лишь громче замурчал. — Спасибо. Оникс лишь дернул ухом. Но после услышал всхлип. Подняв голову, он точно убедился — по лицу Новы текли слезы, впитываясь в подушку. Он стряхнул ее руку, встал и лег у самого её лица, примостившись на плече. Оникс слизал пару оставшихся слезинок и ткнулся лбом в щеку Новы, на что та фыркнула. Устроившись поудобнее, он уложил голову на руку девушки. Когда Нова совсем успокоилась, она обняла его второй рукой и сладко засопела, уткнувшись в его мех.