Неслышимый эпилог

Кладка кирпичного забора обвалилась от старости, образовав отверстие достаточной ширины, чтобы в него мог пролезть человек. Трава на другой стороне была высокой и непримятой – похоже, тут никто никогда не ходил. Мне не хотелось лезть в дыру, но это было единственное место, где я ещё не искал. Аккуратно протиснувшись внутрь, я зашагал по мокрой осенней траве, окропляя ботинки утренней росой. Узкий туннель с двух сторон был заперт ржавыми стенками изъеденных от времени гаражей. Дойдя до конца и успев как следует измазать обувь, я оказался в переулке на другой стороне. Этот район не был мне знаком. Вокруг стояли ветхие одноэтажные дома – должно быть, здесь жили бедные люди, если вообще жили – обстановка дворов за заборами показалась мне заброшенной. Миновав проулок, я вышел на основную дорогу. Вокруг не было ни души. Тучи в небе сгустились, образовав непробиваемую свинцовую стену и замерев в готовности разразиться проливным дождём. За следующим углом показался маленький магазинчик. Я зашёл внутрь. Продавщица неопределённого возраста в мешковатой одежде явно скучала, опустив свой округлый зоб и уставившись в одну точку где-то на полу. – Мы не продаём сигареты, – с грустинкой в голосе пробормотала она. С чего она решила, что мне нужны сигареты? Я ведь даже не курю. – Простите, вы не видели снаружи маленького чёрного пса? – Пса? – женщина попыталась изобразить удивление, но получилось больше похожим на жалобный стон. – Здесь уже давно не появлялось никаких собак. – Понятно, спасибо. Снаружи по-прежнему было пасмурно. Казалось, вот-вот начнётся ливень. Ноги сами понесли меня к мусорным бакам за старым трёхэтажным домом. Вокруг валялся раскиданный собаками мусор, но самих собак не было видно. Я врезался взглядом в небольшой холмик сбоку от баков. Почему-то мне казалось, что это место скрывает в себе разгадку моего пропавшего пса. – Вот где собака зарыта, – всплыла у меня голове поговорка. Он, конечно, не был там зарыт. Скорее всего, сейчас бегает во дворах. Да и земля на холмике была нетронутой. Я шёл по дороге, надеясь свернуть вбок и достигнуть точки, откуда начал своё путешествие, но улица не кончалась, а затем вдруг повернула в сторону противоположную той, куда мне было нужно. Спросить кого-нибудь из прохожих не представлялось возможным – на улице никого не было. Тяжко вздохнув и мысленно пожалев самого себя, я развернулся обратно к магазинчику. Однако, тот был закрыт. – Закрыто с 16:00, – странная табличка, тем не менее давала некоторую информацию относительно работы магазина. Никогда не видел, чтобы работу заведения меряли часами закрытия, а не открытия. Наиболее разумным решением было попасть домой тем же путём, что и пришёл. Но пространство туннеля между гаражами оказалось заложено свежей кладкой кирпича в два человеческих роста. Я легонько ударил кулаком по стене, чтобы убедиться в её настоящести. Мгновенно отозвавшаяся боль в костяшках подтвердила то, что видели мои глаза. Но ведь не может быть, чтобы дыры в заборах застраивались так быстро, тем более в таких заброшенных местах. В раздумьях я вернулся к холмику возле баков. Надо было что-то делать и я решил пойти вдоль улицы уже в противоположном направлении, чтобы попытаться обогнуть её с другой стороны. Через пять минут на моём пути возникло «море». Так местные мальчишки называли небольшой пруд пятидесяти метров в окружности и двух метров в глубину. Разумеется, морем его можно было считать лишь условно. Но для ребёнка любой мало-мальски крупный водоём – уже океан. Последний раз я видел «море» много лет назад, в детстве, и сейчас немало удивился, наткнувшись на полузабытое воспоминание вновь. Как далеко от дома я успел зайти? Со стороны покосившихся хибар берега «моря» покрывали высокие заросли рогоза. Что-то зашуршало внутри. Может, это мой пёс? Я подошёл ближе. Через несколько секунд вниманию моему предстал худощавый низкорослый мужичонка лет пятидесяти – единственный обитатель этого всеми забытого места. Лицо его было изрезано глубокими морщинами, а короткие тёмно-рыжие волосы почти целиком отвоевала плешь. Своим внешним видом незнакомец напоминал скорее приблудного бомжа, чем коренного обитателя улицы. – Прошу прощения, молодой человек, – облик бездомного резко контрастировал с правильной речью и вежливыми обращениями мужичонки. – Вы идёте со стороны гаражей? На вашем пути случайно не попадался маленький мальчик? Я давно его ищу. – На улице вообще нет людей, – поделился я заботившей меня мыслью, и тут же спохватился. – По правде говоря, я тоже кое-кого ищу. Собаку. Небольшого чёрного пса с белым воротником на груди. Вы не видели? – Нет, никак не видал, – покачал головой незнакомец. – Собак здесь не водится. – А вы случайно не знаете как выйти на главную улицу? Я немного заблудился. Собеседник неопределённо махнул рукой куда-то мне за спину и я не решился переспрашивать. – Валя! Валя! Валентин! – прокричал мужичок в сторону «моря», сложив ладони рупором. Только сейчас я заметил пару маленьких детских сандалей, вразнобой валяющихся посреди прибрежного ила. Оставив незнакомца наедине с его поисками, я развернулся обратно к холмику, надеясь придумать что-нибудь по дороге. К тому же, мне не хотелось прерывать поиски и возвращаться домой без своего верного пса. Ведь кем бы я был, если бы взял и просто бросил лучшего друга посреди незнакомого места? Не знаю сколько часов прошло с того момента, как я забрёл в этот странный район. Небо было целиком затянуто тучами и определить время суток по солнцу не представлялось возможным. Со стороны одной из облупленных трёхэтажек потянуло чёрным дымком. Подойдя поближе, я увидел, что дым валит от одной из квартир на втором этаже. Из подъезда выбежала какая-то женщина и тут же забежала обратно. – Это же та продавщица из магазина. Рукава моей куртки начали покрываться мелкими каплями – накрапывал дождь. В два шага оказавшись возле подъезда, я невпопад начал стучать по окнам первых этажей. – Пожар! Горим! – орал я, но никто не откликался, словно весь город вымер, не оставив после себя человеческого присутствия. Я забежал внутрь подъезда. – На помощь! – из горящей квартиры как будто донёсся глухой женский крик. В мгновение ока преодолев лестничный проём, я оказался у настежь распахнутой двери, за которой бушевали языки пламени. – На помощь! – женщина страдальчески протягивала ко мне руки, стоя посреди лижущих плинтуса прихожей огненных рубцов. Из кухни горящей квартиры раздался звон разбитого стекла – ветер выбил оконную раму, выпуская наружу непослушный огонь, который тут же гасился успевшим набрать силу дождём. – Бегите сюда! Скорее! – я отшатнулся от полыхнувшего искрами дверного проёма. – У вас получится! Ну же! А женщина всё стояла и стояла, медленно исчезая в ядовито-красном зареве разгорающегося погребального костра. Не в силах выдержать жестокое зрелище, я попятился к двери противоположной квартиры, заслонив глаза тыльной стороной кисти. На улице сильный ливень вовсю отбивал барабанную дробь – так громко, что даже заглушал трескотню бушующего пожара. Но вдруг распустившиеся огненные цветы поникли, склоняясь долу; за какие-то жалкие секунды резко уменьшились в размерах, заставляя огонь потухнуть. Не веря своим глазам, я предпринял ещё одну попытку войти в квартиру. Она оказалась успешной – от бывшего жара не осталось и следа. Только едва заметный белый дымок, незримо рассеянный по всем помещениям, напоминал о недавней трагедии. – Где вы? – я не нашёл женщины или её тела в прихожей, поэтому начал обегать все остальные комнаты. Спальня, кухня, зал, туалет – сгинула, будто её и не было. Обессиленный внезапным потрясением, я на шатающихся ногах вышел из подъезда, бухнувшись на деревянную лавочку рядом с домом. Только сейчас я заметил, что с неба совсем не льёт, и даже не образовалось ни одной лужи – тёмные тучи всё так же висели на небосводе, угрожая утопить город в потоках готовых низвергнуться в любой момент водопадов. – Это какой-то бред, – устало выдохнул я. – Город без людей, ливень без ливня. Либо я сплю, либо умер. – Скорее первое, – подтвердил женский голос у меня за спиной. – Что? – я оглянулся. Образ этой девушки был слишком ярок и плохо вписывался в окружающие меня серые пейзажи. Помада вишнёвого цвета обрамляла наливные пухлые губы; при улыбке крепкие лошадиные дёсны обнажались почти целиком; густые каштановые волосы волнами ниспадали до лопаток; а одета она была в бежевое полупальто и коричневые сапожки на низком каблуке. – Первый вариант, – безумным оскалом улыбалась девушка, глядя куда-то в сторонку. – Это всё сон. Но не ваш. На самом деле это вы мне снитесь. Я встал с лавочки. Пускай незнакомка выглядела странно, я всё же решил добиться от неё хоть какой-то информации. – Вы не знаете куда подевались все люди? – Не знаю, – пожала плечами девушка. – Здесь только мы. – А собаки? Вы не встречали по пути никаких животных? – Здесь нет собак, – выражение лица незнакомки вдруг стало серьёзным, а прищур пронзительным, заглядывающим прямо в глубины моей души, добираясь до постыдных секретов. Мне стало не по себе. – Я ищу дорогу... – начал я, но девушка меня перебила. – Да. Дорогу домой. А ещё собаку. Но отсюда можно выйти только одним способом. Осознав и отпустив. Красно-жёлтые осенние листья вопросительно замерли на ветках деревьев. Да прекратит она говорить загадками или нет? – Я всё же не совсем вас понимаю, – я был растерян и не знал как реагировать на мудрёные речи чудачки. Девушка пожала плечами и развернулась, уплывая от меня неторопливым шагом. – Куда вы идёте? – Наслаждаться своим сном. Мы же сейчас во сне, забыли? – Но я не плод ваших фантазий! Образ незнакомки продолжал растворяться вдалеке, в то время как я постепенно замедлял свой шаг, наконец остановившись посреди пустой улицы. Я перебрал в уме собственные воспоминания. Мой дом, мой пёс, моё детство, забавный эпизод с тарелкой каши в восемь лет, моя неразделённая любовь в шестнадцать, неожиданный переезд после болезни... Чем больше я вспоминал, тем больше убеждался в том, что я настоящий, а не образ в чьём-то сне. Пускай обезлюдевший район не подчиняется законам природы – здесь я всего лишь гость, а не исконный обитатель этого странного мира. Он мне не родной. Кстати, об обитателях. Надо было проведать того мужичка возле «моря». Если кто и мог указать мне верное направление, то только он. Других людей тут всё равно не было. Я неторопливо побрёл в сторону пруда. Спешить было некуда. Плотные тучи всё никак не отпускали небо, хмуро насупившись и занимая собой всё видимое пространство. Издалека послышались отрывочные звуки пианино, как будто кто-то играл композицию не цельно, а каждую ноту по-отдельности. Я продолжал путь, не отвлекаясь на посторонние звуки и твёрдо решив найти мужичка, чтобы расспросить его про дорогу домой. Надеюсь, он никуда не ушёл. За углом показались долгожданные стебли рогоза. Потрёпанные детские сандали всё так же валялись возле берега. Тот, кого я искал, стоял на деревянном подмостке на противоположном берегу пруда, задумчиво обводя взглядом беспокойные всплески воды, невесть откуда возникающие посреди ровной глади «моря». Я обогнул край пруда быстрым шагом. Так и есть. В застоялой мутной воде, беспорядочно взмахивая руками, беспомощно барахтался ребёнок. От вида тонущего человека я сперва остолбенел, но через мгновение быстро опомнился, подбегая к краю подмостка. – Ребёнок тонет, тащите его! – выкрикнул я, опускаясь на колени и окуная руку в ледяную осеннюю воду. – Не могу дотянуться! Мужичонка всё так же стоял не шевелясь, лишь неопределённо махнул ладонью. – Бросьте, – незнакомец зажмурил глаза и его морщинистое лицо стало ещё морщинистее, словно он надкусил сочный лимон. – Нет смысла цепляться за воспоминания прошлого, которые только тянут нас на дно. – Да какие... воспоминания... Тут ребёнок тонет, – стараясь достать до мальчика и не свалиться в пруд, я погрузил в воду руку, плечо, и половину головы. – Хватайся за руку! – сколько бы я ни пытался ухватить ребёнка за кисть руки, мои пальцы неизменно проходили сквозь неё. – Хватайся же! – я не понимал почему у меня никак не получается коснуться мальчика. Наконец, предприняв последнюю попытку выбраться на поверхность, ребёнок сделал ещё один безуспешный взмах, и стремительно пошёл на дно. Весь мокрый, я отпрянул от края деревянного подмостка и ошарашенно сел прямо на сырую землю. Меня трясло мелкой дрожью. Сердце бешено колотилось. – Да что вы все здесь, с ума посходили что ли? – пытаясь совладать с эмоциями, я перевёл взгляд на мужичка. – А вам разве не сказали? – брови незнакомца удивлённо поползли вверх. – Принять и отпустить. Он что, тоже видел ту сумасшедшую девку? Да ещё и всерьёз воспринял её бред про сны и принятие? – Но не ценой же человеческих жертв! – отдышавшись, я встал, отряхивая ладони от налипшей грязи. Ничего не ответив, мужичок зашагал прочь. Тучи над нашими головами на миг расступились, освобождая узкую щель, через которую тут же пробился блеклый лучик света. – Стойте, куда вы? – Жить дальше, – не оборачиваясь ответил мужчина, следуя путём, который указывал ему луч. Я не нашёлся что ответить и не решился бежать за незнакомцем, чтобы остановить его. Через несколько секунд тучи сомкнулись, перекрыв собой луч и вновь превратив окружающий пейзаж в серое царство уныния. Мужичонки нигде не было. Да ведь я совсем позабыл спросить его как мне выбраться из этого проклятого места! Жалость к себе вновь захлестнула меня, но я сумел подавить эту внезапную волну эмоций. Вконец измученный, сначала пожаром, потом спасением утопающего, я кое-как добрёл до холмика рядом с мусорными баками, лёг в траву и свернулся калачиком. Там меня быстро сморил сон. Проснувшись, я обнаружил себя на том же самом месте. Над моей головой по-прежнему парила недвижимая стена из окутавших небо туч. Я не знал сколько времени прошло с момента моего прибытия в этот опустевший район, но по моим ощущениям стрелки часов давно перешагнули полночный рубеж. Похоже, день и ночь здесь не сменяли друг друга – в этом вечно пасмурном уголке правило бал межвременье. Поднявшись на ноги, я вновь обратил внимание на знакомый холмик. Ощущение, что он как-то связан с моим пропавшим псом, не покидало меня. Я еле удержался от того, чтобы начать раскапывать землю голыми руками – разумеется, никто моего пса под холмиком не хоронил. Безумие постепенно овладевало мной. Чтобы сбросить с себя наваждение, я поспешно заковылял обратно к дыре, через которую попал в эту ловушку. В мой прошлый визит стена была заложена кирпичами, но кто знает, вдруг за время моего отсутствия что-то изменилось. Поход к забору убил во мне последнюю надежду – высокая кирпичная преграда и не думала пропадать. Зато я заметил знакомую незнакомку, которая неестественно высокими прыжками перешагивала через дома прямо поперёк улицы, при этом оглашая окрестности громким хохотом. Ей было очень весело. – Постойте! – я бросился наперерез, махая рукой, чтобы меня заметили. – Ещё не нашли свою собачку? – девушка прекратила своё развлечение и остановилась, обращая на меня внимание. Одержимая улыбка всё так же не сходила с её губ. – Не нашёл, – в тот момент я выглядел жалко в своей грязной истрёпанной куртке и не успевшей просохнуть одежде. – Помогите хоть чем-нибудь. Иначе я навечно здесь застряну. Вы говорили, что я вам снюсь. Так может хотя бы проснётесь, чтобы всё это наконец закончилось? Девушка отрицательно покачала головой, подбирая слова для ответа. – Боюсь, в этом сне я всего лишь зритель, – незнакомка внезапно посерьёзнела. – Что случится в конце зависит только от вашего собственного выбора. Для начала, признайте, что ваш пёс мёртв и прекратите каждый раз бесцельно возвращаться к холмику, где нашли его тело. Мой пёс мёртв? Да что она несёт? Я точно уверен, что он жив и бегает где-то во дворах. – Но я не помню, чтобы мой пёс умирал! – Чёрное тельце, лежащее на левом боку, капелька запёкшейся крови на кончике носа. Вереница муравьёв, проложивших свой путь внутрь его уха. Откуда ей известно про тот случай, да ещё и в таких мельчайших подробностях? Кто она вообще такая? – Это был совсем другой пёс, – упрямо мотнул головой я. Девушка тем временем продолжала. – Сходите в библиотеку, возьмите там книгу «Неслышимый эпилог». Она даст ответы на все ваши вопросы. А дальше... – девушка вновь задумалась над окончанием фразы. – Вы либо вернётесь обратно, либо затеряетесь здесь навсегда. – Значит, «Неслышимый эпилог», да? – я не знал как реагировать на слова девушки, которая явно была не в себе, но выбора у меня особо не было. Теоретически она вполне могла оказаться права. Кто знает, может быть книга и правда поможет мне покинуть эту негостеприимную обитель. – Ну, тогда я пойду в библиотеку. Всего доброго, – я развернулся и ноги сами понесли меня в неведомые закоулки всеми забытых дворов. В момент, когда я уже набирал скорость, девушка окликнула меня сзади. – Опасайтесь дождя. Слёзы с небес могут смыть последние следы вашего существования. Опасаться дождя. Библиотека. Взять книгу. Новые цели раз за разом отчеканивались у меня в голове, придавая блужданиям смысл и наполняя меня решимостью. Издалека вновь донеслась музыка, но уже не такая отрывистая и более стройная. Я не обратил на неё внимания, скороходом продвигаясь к месту предполагаемой библиотеки. Найти здание библиотеки оказалось несложно. Одноэтажный домик с длинной дорожкой к парадному входу был совсем непохож на обычные жилые дома. По обеим сторонам от дорожки располагался ухоженный палисадник с аккуратно подстриженными декоративными кустиками. Сверху начинало накрапывать и я поспешил войти в здание. Дверь в библиотеку легко поддалась и впустила меня в обитель знаний, пропахшую сыростью. Изнутри было так же промозгло, как и снаружи. Я поёжился, запахиваясь в и без того отсыревшую куртку. – Эй, есть тут кто? – крикнул я в пустоту, не особо надеясь на ответ. Но неожиданно голос ответил. – Да, пройдите в читальный зал слева от входа, – обладательница голоса говорила из соседней комнаты. Почему-то её интонации показались мне смутно знакомыми. Я вошёл в читальный зал. Цокот женских каблуков подсказал мне, что женщина скрылась в соседнем помещении, посреди дальних стеллажей библиотечных книг. – Мне нужна одна книга, – вновь крикнул я в пустоту. – «Неслышимый эпилог». У вас есть такая? – Да, сейчас поищу, – отозвалась обитательница библиотеки. – Вот, я положила на столике возле двери. Возьмите, пожалуйста. Я вошёл в хранилище. Цокот каблучков дал знать, что женщина отбежала ещё дальше, куда-то в служебные кабинеты. На твёрдом переплёте книги, прямо под заголовком располагался рисунок с перемежающимися чёрными и белыми клавишами пианино. – Я буду в читальном зале, хорошо? Никто не ответил. Лишь капли дождя снаружи мятежно стучали по стеклянным окнам библиотечного домика. Расположившись на деревянном стуле, я открыл книгу. Загадочное чтиво представляло собой сборник мистических историй о судьбах разных людей, объединённых одним финалом. «Женщина, чей пьяный муж уснул в постели в зажжённой сигаретой». Столь длинное название скрывало в себе рассказ о мужчине, ставшем жертвой рокового случая, а также о его жене, не попытавшейся спасти супруга и спокойно смотревшей как языки пламени поглощают его. При этом в рассказе не упоминались мотивы побудившие женщину так поступить. Устала от пьянства мужа? Может, он её поколачивал? Или она завела любовника и таким хитрым способом избавилась от опостылевшего супруга? Об этом повествование умалчивало. «И слёзы с небес смыли последние следы её существования», – гласило финальное изречение повести. «Утопление». Рассказ о человеке, сквозь года пронёсшем тоску по своему погибшему в детстве брату. Человек так и не смог смириться с тем, что мальчик утонул в пруду прямо у него на глазах. «Незримый памятник Валентину», – так описывал рассказ болезненный камень на душе страдальца. Стоп, разве это не тот мужичонка с «моря»? «И слёзы с небес смыли последние следы его существования», – подытожил рассказ. Но когда мальчик тонул, дождя не было! История мужичка кончилась совсем не так! – Что случится в конце зависит только от вашего собственного выбора, – вспомнил я слова безумной незнакомки. «Белые листы бумаги». История о тревожном юноше, продолжавшем отправлять письма своей давно исчезнувшей девушке, которая, видимо, просто решила оборвать с ним общение. Костик, Жанна... Имена в рассказе мне ни о чём не говорили, но его окончание было традиционно неизменным. «И слёзы с небес смыли последние следы его существования» «Убегающая по комнатам». История девушки, скрывавшей от всех своё лицо из-за «уродства» (книга не поясняла что именно подразумевалось под этим словом). Отгородившаяся от всех за книгами, она серьёзно заболела, но к тому времени, как люди узнали о недуге, спасать её было уже слишком поздно. «И слёзы с небес смыли последние следы её существования» «Утраченная верность». История молодого человека, раз за разом возвращавшегося на место гибели своего домашнего пса. В рассказе описывалось, как не в силах пережить утрату, молодой человек обратился к оккультным практикам, попытавшись воскресить друга путём древнего ритуала. Рассказ также описывал все необходимые символы и заклинания, необходимые для исполнения ритуала. Но и тут финал был тем же самым. «И слёзы с небес...» Я посмотрел в окно, за которым вовсю хлестал ливень. Как хорошо, что меня там нет. Дочитав книгу до конца, я обнаружил тетрадный лист, сложенный вдвое и вставленный между страниц на месте оглавления. Чернила, которыми было написано послание, показались мне настолько свежими, что можно было подумать, что его написали несколько часов назад. «Доподлинно неизвестно к какому классу потусторонних миров можно причислить эту аномалию, однако, совершенно точно ясно, что это не сон, как ошибочно могут полагать некоторые. Место данное не является плодом чьего-либо воображения, равно как и не зависит от снохождений третьих лиц. Но опытным путём доказано, что некоторые сновидцы могут сюда проникать, хоть и ненадолго, при этом не имея тут никакой реальной власти. Что касается дождя, то его природа остаётся малопонятной и скрытой. Есть предположение, что дождь выступает в качестве естественного регулятора (далее заштриховано)... Авантюрист и первопроходец Женька Тетерин, 1987 год.» Судя по стилю изложения, послание написал подросток, школьник; либо студент. Тем не менее пренебрегать этой ценной информацией было нельзя. Я пролистал книгу назад и вперился в символы и заклинания для ритуала, стараясь тщательно запомнить каждое из них. Закончив, я оставил книгу на столике читального зала. Хозяйки домика нигде не было, поэтому пришлось покинуть библиотеку молча. Улица встретила меня хмурыми облаками и совершенно сухой зеленью в палисаднике. Опять ливень без ливня. В голову запоздало пришло осознание произошедшего. – Эта девушка из библиотеки. Убегающая по комнатам. Встрепенувшись на пороге, я резко развернулся, чтобы забежать обратно, но уткнулся лбом в замурованную кирпичом и замазанную раствором стену. Дверной проём, который несколько секунд назад располагался за моей спиной, исчез без следа. На липкой ленте болтался небольшой клочок бумаги. «Выражаем свои соболезнования в связи с гибелью...» Теперь я понял почему голос девушки показался мне знакомым. На клочке бумаги печальной эпитафией выделялись имя и фамилия моей бывшей одноклассницы. Обратный путь был коротким, но я долго преодолевал его, так как шёл медленно. Листья на деревьях, тучи в небе, мокрая осенняя трава – ничто в этом мире не двигалось, не совершало ни единого жеста, замерев в одном застывшем мгновении. Снова послышалась музыка. Я неспешно пошёл на звук. На душе было тягостно. Приблизившись ещё немного, я определил, что пианинная комозиция доносится с угловой квартиры первого этажа. Это был Дебюсси. Когда-то очень давно, ещё в раннем детстве, мне довелось побывать в концертном зале оперного театра. Помимо роскошных ковровых дорожек и фальшивой позолоты перил, оставивших после себя неизгладимое впечатление, я был очарован переливающимися аккордами, которые наигрывал пианист. Мне хорошо запомнилось название этой композиции – Лунный свет. Сейчас она звучала из самой обычной заброшенной квартиры посреди потустороннего мира. Я поравнялся с окном и подняв руку легонько постучал указательным пальцем по стеклу. Стройный поток композиции прервался, но лишь на миг. – Заходите через дверь, – пригласил обитатель квартиры. Почему он не выходит сам? Может это ловушка для потерявших бдительность путников? Готовый ко всему, я поднялся по ступенькам и осторожно приоткрыл незапертую дверь. Музыка доносилась из зала. Я вошёл внутрь. Человек прекратил играть. – Здравствуйте, – медленно крутанувшись в мою сторону поприветствовал паренёк, и я понял почему он не смог выйти наружу. То, что я изначально принял за стул, оказалось массивной инвалидной коляской. Юноша был худощав, угловат и выглядел лет на восемнадцать, если не младше. Было заметно, что любые движения даются ему с трудом. – Привет. Ты давно здесь? – машинально спросил я. – Не помню. Не так давно, – похоже, он и сам не знал. – Как тебя зовут? – Эрнест. А вас? Я представился и тут же задал ещё один вопрос. – Видимо, ты тоже не знаешь как выбраться отсюда? – Не знаю. Я просто проехал через дверь у себя дома, и... – Понятно. Очередная случайная жертва этого безжалостного капкана. Слушай, а у тебя не найдётся обычного кухонного ножа? – Зачем он вам? – юноша недоверчиво развернулся от меня вполоборота. – Вы пришли сюда кого-то убить? – О, нет, – поспешил я успокоить его. – Вовсе нет. Скорее сделать совсем противоположную вещь. – Можете взять в ванной, – кивнул паренёк в сторону санузла. – Так вы уже уходите? – Да, у меня есть кое-какое незавершённое дело, – отозвался я из соседней комнаты. – Не могли бы вы исполнить для меня одну небольшую просьбу? – голос паренька звучал тихо и нерешительно. – Какую? – я возник на пороге зала, пряча нож во внутренний карман куртки. – Как видите, я ограничен в передвижении. Но мне срочно нужно доставить на почту одно важное письмо. Так что, если вам нетрудно... Паренёк положил на стол стопку листов бумаги. Все они были совершенно пусты. Поверхность окна начала покрываться мелкими точками, в которых нетрудно было угадать водяные капли. – Постой, ты ведь Костик, да? – озадаченно переспросил я. – Откуда вы знаете моё настоящее имя? – в свою очередь удивился юноша. – Да так, по пути рассказали, – мой ответ был уклончив. – Другие путешественники, да? – паренёк вопрошающе уставился на меня. – Ну так что, поможете с письмами? – Прости, – солгал я. – Но мне надо совсем в другую сторону. Да и время не ждёт. – Я понимаю, – согласился юноша, но обиженное выражение лица очень тяжело было скрыть. Казалось, он вот-вот расплачется. – Все путешественники занимаются важными делами. Просто так на прогулку сюда не приходят. Если вы отказываете, значит у вас наверняка есть уважительная причина. Я всё понимаю, – и он разочарованно развернул коляску обратно к пианино. Неожиданный каскад водяных капель прекратил своё нашествие на окна квартиры. Дождь кончился даже толком не начавшись. Прости, парень, но ты заслуживаешь как минимум ещё одного шанса. У меня нет никакого желания подталкивать тебя к погружению в лабиринты собственных терзаний. – А чего не напишешь ей в соцсетях? – спросил я перед уходом. – В соцсетях? Что это? Смутная догадка проникла в мой разум, в очередной раз переворачивая представления об этом причудливом мире. – А какой сейчас год? – Девяносто шестой. Полный сожалений, я покинул квартиру страдающего от разлуки юноши. Вслед мне доносились тягучие аккорды Гимнопедии. Было в них что-то безнадёжное, обречённое. Проверив нож во внутреннем кармане куртки, я повернул в сторону «моря». Остриём будет очень удобно вырезать символы на земле. Стебли рогоза встретили меня жёлтой ржавчиной, целиком захватившей всю поросль рядом с прудом. В уме я подметил, что водоём как будто увеличился в размерах. На отмели одиноко покоилась подвернувшаяся очень кстати одноместная лодка с парой вёсел по бокам. Моросило. Спустив лодку на воду, я уселся внутрь и начал медленно продвигаться через застоялую водную гладь. Моя цель располагалась на маленьком островке прямо в центре озера. Однако, чем дальше я плыл, тем дальше от меня удалялся островок. Вскоре он отдалился настолько, что противоположный берег озера исчез из виду, скрывшись за горизонтом. Ливень вовсю терзал мою и без того мокрую одежду, но я стоически не обращал на это внимания, целиком сосредоточившись на своей недостижимой цели. Несмотря на мои усилия, лодка постепенно снижала скорость. Наконец, она остановилсь совсем. Но я не сдавался. Покачиваясь в лодке, я упорно продолжал грести к островку, надеясь при помощи древнего ритуала вернуть к жизни того, кто меня безвозвратно покинул.