***
Аббаккио позвонил Ризотто и попросил его о помощи. Тот ответил, что сейчас находится на месте преступления и предложил детективу подъехать на место. Местом преступления оказалась квартира из ценовой категории «я могу это позволить, а вот вы не можете, нищеброды». Там уже орудовала полиция, но Ризотто приподнял огораживающую жёлто-чёрную ленту. На полу лежал мёртвый мужчина. Над ним склонился судмедэксперт, едва не касаясь трупа длинными распущенными волосами. — Мелоне, ты бы хоть свои патлы прибрал. Или совсем утратил брезгливость? — Ризотто сделал замечание. Тот проигнорировал упрёк и обратил внимание на спутника Неро. — А это кто? — Знакомься, это частный детектив Леон Аббаккио. — Рад знакомству, — Мелоне протянул руку в перчатке. — Без обид, но ты только что трогал труп, так что ручкаться не буду. Я ещё не утратил брезгливость, — Аббаккио ещё и сделал шаг назад для верности. — Ну как хочешь, — тот не обиделся. — Что ты скажешь про труп? — говорит Ризотто — Смерть наступила вчера где-то после полудня. В правом виске входное отверстие от огнестрельного ранения. Рядом с ним лежит пистолет. — Леон, взгляни пожалуйста. — Да я не то что бы крутой следователь… — Не принижай себя, у тебя есть способности. Леон тяжело вздохнул и осмотрелся. Обычный рабочий стол. На нём были ноутбук, карандашница, исписанный лист бумаги… И что-то было не так. Он протянул руку… — Не трогай ничего! — он услышал позади себя предупреждение. — Я не собирался. И это точно убийство. — И почему ты так считаешь? — спросил Мелоне. — Убитый — левша. Смотрите, — Леон вытянул руку, — все предметы на столе расположены так, чтобы их было удобно взять левой рукой. Мышка воткнута в ноутбук слева, карандашница находится слева, лист бумаги слева. — И как это связано с убийством? Леон сделал вид, что пытается приставить пистолет правой рукой к левому виску. — Вам не кажется, что совершить самоубийство таким образом не очень-то удобно? — Ладно, значит его кто-то убил. Но следов взлома нет. — Значит он впустил к себе убийцу. Или он проник сюда другим образом. — Ладно, Аббаккио, чего тебе понадобилось? — спросил Ризотто. — Можно тишком поговорить? — Мелоне можно доверять. У него тоже уникальная дедукция. — Мне понадобится отмотать время больше чем на двадцать лет назад и на это понадобится не менее пятнадцати минут. Как ты думаешь, как медперсонал отнесётся к тому, что в родзале будет торчать левый мужик? — Согласен, это проблема. Ну что ж, попробую переговорить с санитарной службой, пусть закроют отделение на обработку. — А как попасть во внутрь этого отделения, не привлекая к себе внимания? — Здесь нам понадобится помощь Иллюзо. Думаю, он нам не откажет.***
Леон Аббаккио вёл приём посетителей в первой половине дня, а во второй занимался собственно расследованиями. И хотя многие жаловались, что им неудобно, Леон не собирался менять расписание — в конце концов, кому это действительно надо, тот найдёт возможность прийти, а вот постоянные опоздания из-за непредвиденных обстоятельств во время следствия точно бы не улучшили репутацию. И вот сейчас он стоял посреди ночи около здания роддома, ожидая Иллюзо. Наконец мужчина явился, весело ухмыльнувшись. — А ты тот самый детектив Леон Аббаккио? — Интересно, чем же я так знаменит? — Ты не то что бы очень знаменит, но в нашем кругу мы хорошо знаем твою историю. — Харе трепаться. Давай приступим к делу. — Лады, — Иллюзо приставил к стене зеркало и нырнул в него. — Давай, ты тоже, — он махнул рукой в отражении. Аббаккио приблизился к зеркалу и стенд тут же утянул внутрь. — Итак, куда нам нужно? Аббаккио оглянулся и увидел обстановку вокруг себя. Это была больница… Только совершенно пустая. — В обсервацию. Они молча поднялись по лестнице и свернули налево по коридору, затем прошли в родзал. — Здесь полно хромированных поверхностей. То, что надо, — Иллюзо прикоснулся к ножке кровати. Иллюзо и Аббаккио появились посреди палаты. — Это работает как портал? — Да. Интересно, как же работает твой стенд? — Сейчас увидишь, только это будет не быстро. И давай встанем в изголовье из уважения к матери Дамиры. — Можно подумать, я горю желанием заглянуть между ног рожающей женщины. — Зрелище, я так скажу, не для слабонервных. Иллюзо надоело смотреть на мелькающие кадры в ускоренной перемотке, и он повернулся к Аббаккио, чтобы поболтать: — А как так вообще получилось, что ты попал в плен к этому маньяку? — Ну что ж… я расследовал дело по поводу массового убийства. Мой Moody Blues привёл меня в кафе, где сидел убийца. И тут я совершил ошибку — я приблизился к нему на радиус действия стенда. — Не надо было идти одному. — Мы все крепки задним умом, не так ли? К тому же на тот момент весь отряд был на задании, а я хотел остановить преступника, пока он ещё чего-нибудь не натворил. — А как он умудрился поймать тебя? — Его стенд Zombie выделяет феромоны, при вдыхании которых жертва теряет волю и подчиняется всем его приказам. Понимаешь, его приказы становятся превыше всего… превыше любви, превыше привязанности, даже превыше инстинкта самосохранения. Он может приказать тебе перестать дышать, и ты будешь не дышать, пока не сдохнешь. Собственно, это и произошло в случае с массовым убийством — он хотел пообедать в тишине, потому приказал всем находившимся в кафе не дышать. Ну так вот, он ко мне и пальцем не прикоснулся, потому что он использовал не моё тело — он использовал мои мозги. Хотя он заставлял надевать костюм сабмиссива и прислуживать ему. С тех пор я ненавижу БДСМ-атрибутику. Я спал у его ног, мыл его, смотрел, как трахает баб и парней. Восемь грёбаных месяцев. — И это всё? — А тебе этого недостаточно? Ну хорошо, он использовал мой стенд Moody Blues для своих делишек, потому ему удавалось так долго скрываться. Или может быть, меня просто никто не искал? И представь себе, каково это — видеть, как люди умоляют тебя вмешаться, прекратить это, а ты просто стоишь и смотришь. Или даже напротив, участвуешь в этом. — А как же ты тогда освободился? — У его стенда есть слабость — если жертва выходит за радиус действия стенда, через некоторое время феромоны выветриваются, и он возвращает себе свободу действий. Потому он везде брал меня с собой. Но в этот день он задержался. Я понял, что это шанс. Я тогда хотел только одного — вырваться из этого кошмара любой ценой. К счастью я знал, где хранится оружие. Тогда я взял пистолет. Помня о радиусе действия, я встал в конце коридора и ждал, когда он придёт. Я не знаю, сколько мне пришлось стоять и держать его на мушке, но я совершенно не чувствовал усталости. Итак, наконец я дождался его. Когда он открыл дверь, я выстрелил ему в голову. Я всадил в него всю обойму, затем переступил через его тело. Казалось, что всё закончилось… И тут воспоминания последних восьми месяцев обрушились на мой мозг. И я сошёл с ума. Буквально — Сошёл с ума? Это как? — Моя психика не выдержала этого и перестала нормально работать. У меня случился острый психоз. Я не помню, что тогда происходило, но мне рассказали, что я шатался по улице почти голышом и кричал что-то бессвязное. Меня сдали в полицию, а там поняли, что я не в себе и переправили в психушку. Стоп. Итак, что ты видишь? — Я вижу на руках… одного ребёнка. — Moody Blues, перемотка! Далее было видно, как медсестра обрабатывает и пеленает ребёнка. — Ребёнок по-прежнему один… Перемотай ещё! Медсестра унесла ребёнка в детское отделение. — Идём за ней! — Аббаккио нетерпеливо махнул рукой. Теперь они стояли посреди палаты с маленьким кроватками. И тут в палату вошёл усатый мужчина с младенцем в руках. Медсестра замерла посреди палаты, уставившись пустым взглядом в стену, а мужчина положил младенца в кроватку рядом с дочерью Драйзер. — Вот это да… И почему медсестра не кричит, не спрашивает в чём дело? — Похоже, это действие стенда. Мужчина ушёл, а медсестра встрепенулась и посмотрела на детей: — Странно, у нас в больнице вроде нет таких пелёнок. Или новые закупили? — И её не смутило, что она принесла одного ребёнка, а их стало двое?! — Иллюзо не понимал происходящее. — Очевидно этот стенд изменяет память. Мужчина подкинул ребёнка и внушил всем, что Эльза Драйзер в этот день родила близнецов. — Вот только как мы это скажем Дамире? «Прикинь, оказывается какой-то левый мужик переписал всем память. Да, такое возможно. Нет, это не бред собачий!». Стенд Moody Blues значительно облегчал расследование, но в то же время порождал кучу проблем из серии «Как бы не спалиться». Конечно, Аббаккио говорил, что он не раскрывает источники информации, но ему частенько приходилось думать, как обставить всё таким образом, чтобы не вызывало вопросов, в том числе и с точки зрения закона. Или как в данном случае — стоит ли вообще говорить, что он узнал. — Ладно, я поговорю с Ризотто. Он эту кашу заварил — он пусть её и кушает.