***
Дорога до больницы заняла больше времени, чем Катя думала. Она совсем забыла про час-пик и бесконечные пробки. Протискиваясь в метро между такими же недовольными, как и она сама, девушка в сотый раз убеждала себя, что доехать на такси все-таки было вариантом не лучшим: застрять в пробке где-то посреди пути и потерять драгоценные минуты – нет уж, спасибо. Вот тогда-то Громова задумалась над тем, как по-настоящему ей дорог Филин. Сколько всего он делал для нее, как смотрел, как прикасался. Рядом с ним Катерине хотелось жить не только ради работы, но и ради себя, настоящего и будущего, которое теперь не казалось девушке сплошным белым пятном на черном холсте. И те чувства, что сейчас она испытывала, переполняли эмоциональную чашу до краев. Это и называется влюбленностью? Это она? И все-таки она добралась. Пролетела КПП, заметила машину Козина, выдохнула и забежала внутрь. Ее попытался остановить охранник, что-то выкрикивая о часах посещения или о недавнем происшествии, но Катя на бегу помахала полицейским удостоверением и скрылась в коридорах. Все внутренние органы снова сжались от напряжения, волнения и физических нагрузок, готовые вот-вот вывернуться наружу. Еще чуть-чуть, еще этаж – и она узнает, что произошло. — Громова! – позвал Роман Андреевич, увидев починенную раньше, чем та заметила его. — Роман Андреевич, ну что? Они стояли посреди коридора. По левую руку Кати находился кабинет заведующего отделением травматологии. Туда-сюда сновали больные и родственники, пришедшие навестить своих родных и не обращающие на парочку полицейских никакого внимания. Оли Катерина не заметила, и вдруг поняла, что Козин оставался так долго в больнице еще по одной причине: бывшая жена, которая не находила себе места из-за пропажи друга. — Что-что? Дело какое-то странное. Оля ничего толком не знает. Вон медсестра сказала, что на пост позвонили и потребовали дежурного врача. Ну, она и дала трубку Филиппову. Тот поговорил, сказал медсестре что-то в своей манере и ушел, а назад не вернулся. — Может, кто-то из персонала еще его видел? – с надеждой в голосе поинтересовалась Катерина, пристально вглядываясь в стоящего перед ней начальника. — Видели. А что толку? Мимо проходил, куда шел – не знаем. Охранник тоже хорош: в момент, когда нужно сидеть и наблюдать за всем, что вокруг происходит, он в телефоне в игры играл, – махнул рукой Козин. Плечи девушки опустились. Она как будто сама вся сдулась, словно шарик. Отсутствие каких-либо зацепок точнее некуда говорили о том, что они в полном заднице. Кто, зачем, почему – вопросов роилось в голове Кати множество, а толку от них было так же много, как от разбитого телефона. — Что же делать, Роман Андреич? От Козина, разумеется, не скрылась обреченность Громовой. Такой он впервые ее видел: несмотря на сложность какого-либо дела, Катя все равно оставалась заряженной любой ценой отыскать необходимые ответы, а сейчас… Он понял, насколько сильно Филин стал дорог девушке. Кажется, от такой картины даже у него сердце кровью обливалось. — Так, Громова, во-первых, – он взял ее за плечи и посмотрел прямо в глаза, — успокаиваемся, вдыхаем и выдыхаем. С твоим Филипповым все будет хорошо, слышишь меня? Вот так-то. Во-вторых, попробуем по геолокации телефона определить его местоположение, потому что в кабинете девайса не оказалось, значит, забрал с собой. В-третьих, давай включим голову: кому-то понадобился врач, тогда резона убивать или калечить Филина у них нет. А если им нужен врач, но официально обращаться в медучреждение они не стали, значит… – Роман Андреевич поставил паузу, давая возможность закончить Катерине. — Значит, это что-то криминальное, – закончила та и просияла. Вот она – зацепка. И Громова уже готова была броситься искать нужные сведения, разведывать и разнюхивать, чтобы не упускать и минуты (уж она-то знала, как дорогая даже секунда, когда похищен человек и его можно найти по горячим следам), как рядом с ними материализовалась Оля. Первой ее, конечно, заметила Катя. Подруга и коллега Филина выглядела растерянной и поникшей. Обычная яркая и уверенная в себе Ольга Петровна Захарова теперь была потухшей копией самой себя. — Привет, Катя, – бесцветным голосом поздоровалась она. — Привет. — Да вы чего? Эй! – встрепенулся Козин. — С вашим Филином все будет хорошо. Обещаю! Он приобнял бывшую жену за плечи, и та не стала уворачиваться или в своей манере бить капитана по рукам, как бы сделала в любой другой ситуации. А Роман Андреевич, разумеется, этим пользовался, не оставляя попытки вернуть былые отношения. Катя отвернулась. Что-то кольнуло в груди. Она бы тоже хотела прижаться к широкой груди Леши, вдохнуть его запах и раствориться в его медвежьих объятиях. Так, Громова, возьми себя в руки. Ты найдешь его. Все будет хорошо. — Роман Андреевич, нам нужно работать. Надо… — Да, Громова, ты права. Извини, Оль. Они неловко разъединились и отошли друг от друга. Роман Андреевич прочистил горло. — Давай, пойдем, у нас много работы. — Звоните, если что-то узнаете, – вдогонку попросила Оля. — Обязательно!***
Понять, что толку от Катерины сегодня вряд ли будет много, капитан взял всю основную работу на себя. Хоть Громова и показывала, что готова выполнять все что угодно, все равно большую часть времени летала где-то в облаках. Для нее вся поисковая часть точно прошла, как в тумане. Катя не возражала, потому что сдала позиции на четвертом часу. И не те позиции, когда смиряешься с тем, что человека уже не найти, а с той, когда хренова туча мыслей не дают собраться. Она никак не могла взять в толк, почему все валится из рук. Почему именно сейчас, когда так необходимо быть собранной, она не может похвастаться работоспособностью. В голову лезла всякая всячина: от мыслей, что Филина живым они уже не найдут, до того, что она много-много-много раз прокручивала их совместные моменты. Катя даже целый текст сформулировала о своей любви и желании быть вместе. Она обязательно слово в слово расскажет его Леше – так Катерина себе пообещала. Или заключила сделку с высшими силами. В обмен на живого и невредимого Алексея Филиппова.***
Прошли сутки. Или около того. Может, больше, может, меньше. Катя не следила за временем уже очень давно, полностью растворившись в мыслях. Пару раз порывалась помочь Козину, но либо он давал какие-то пустяковые задания, либо мягко просил не мешать. Катя сдулась. Не смогла собраться в нужный момент. Какой же она тогда полицейский и оперативный работник, если банально не в состоянии приложить усилия и найти родного сердцу человека? Прошел еще час. Другой. Надежда как будто таяла на глазах. С ними никто не выходил на связь, любые возможные варианты теряли актуальность, стоило только вплотную ими заняться. Постепенно руки начал опускать и Роман Андреевич. Пару раз в отделение заглядывала Оля. Плакала, корила себя за то, что ничем не может помочь, а Козин держал ее за руки и утешал. Катя смотрела на них и умирала внутри. Нет, надо что-то делать. Давай же, ну! Соберись! К концу вторых суток дело сдвинулось с мертвой точки. По десятому кругу просматривая материалы дела, на камерах дорожного движения Козин уловил в отдалении похожую машину, на которой скрылись похитители. За общей массой авто, двигающихся большим потоком по улицам города, неприметную иномарку едва удалось выловить. Но это было хоть что-то! Дальше работа пошла по накатанной: посмотреть здесь, записать там, проанализировать это. И уже через час-другой примерное местоположение Филина было у них на столе. Правда, квадрат поиска большой, но это пустяки. Ведь главное одно – они почти его нашли. Катя без разговоров поехала вместе с капитаном. За последние несколько часов она все-таки собралась с силами и всячески помогала Роману Андреевичу и другим операм. Когда же стало известно, где может находиться Леша, весь остальной мир с его проблемами будто остановился, остался позади или вовсе перестал существовать. Катя мысленно подгоняла автомобиль капитана, молилась, чтобы к тому моменту, когда они прибудут, с Лешей все было хорошо. Это все, чего она желала всем сердцем. — Громова, – вдруг заговорил Роман Андреевич, не отводя внимательного взгляда от дороги, — держись, Громова. Ничего с твоим Филиным не случится. Он жив и переживет еще всех нас, ясно тебе? — Угу, – только и смогла выдавить Катерина, на что Козин лишь покачал головой. Дорога постепенно начала ее утомлять. Даже раздражать: то какой-нибудь лихач неожиданным образом возникнет прямо перед их носом, то пробка образуется, то чуть ли не нашествие зомби случится. Волнение начало захлестывать Катю с головой. В какой-то момент ей показалось, что в машине не хватает воздуха. Перед глазами все начало плыть (еще бы, не спать почти двое суток), а голова превратилась в чугунный котел. — Эй, Громова, ты давай в обморок мне тут не падай только, – ворвался в сознание громкий голос Романа Андреевича. — Ну-ка, расскажи что-нибудь. Правда так сильно влюбилась в Филиппова? В бардачке есть бутылка воды. Выпей, а то зеленой уже стала. Она последовала рекомендации и достала воду, которая помогла немного прийти в себя. — Вы спрашивали, правда ли я так сильно влюбилась в Филина? — Ну да. — Правда. Сильно. А по мне не видно разве? — Да видно, конечно, но это первое, что пришло в голову. — Это самое сложное дело. — По тебе заметно. Не надо было тебя с собой брать. — Нет уж, я бы не смогла в отделе сидеть и ждать новостей. — И то верно. Так, кажется, подъезжаем. Парни, – Козин вынул рацию, — мы на месте. Действуем по моей команде. — Я иду с вами. — Нет, Громова, ты остаешься здесь и ждешь нас. Это приказ, а он, как ты знаешь, не обсуждается. Сил спорить и сопротивляться у Кати уже не было. Дотерпеть бы до момента, когда она окажется рядом с Лешей. Только бы все было хорошо…***
Закончилось все куда быстрее, чем она думала. Не успели Козин и подкрепление зайти в дом, стоявший почти на окраине дачного поселка, где на один квадратный метр ни души в зимнее время года, не успела Катя и глазом моргнуть, как по заснеженному двору уже в три погибели вели каких-то головорезов. Всю усталость, страхи, волнение и напряжение долгих суток без сна и хоть какой-то внятной информации как рукой сняло, стоило только увидеть Филиппова. Невредимого, спокойного и привычно ухмыляющегося. Громова не усидела на месте и рванула к тому, кто занял ее ум и сердце. Наплевала на расстегнутую куртку, отсутствие шапку и минус охлаждение в подарок. Ей было важно коснуться возлюбленного, вдохнуть его запах и окончательно осознать реальность происходящего. Неужели все закончилось? Неужели я не сплю? — Громова, дурочка, куда без шапки? Холодно же! – по-отчески начал отчитывать Козин. — А сами-то, Роман Андреич, – кинула на бегу Катя. — Леша! — Кать… Только оказавшись от него на расстоянии вытянутой руки, она заметила ссадины и синяк на лице. Что-то опять сжалось. И вновь в груди поднялся необъяснимый страх. Но сначала были объятия. Крепкие, теплые и родные. Такие нужные в этот холодный и зимний день. — Кать… – шептал Филин в волосы девушки. — Леш, я так испугалась. Я уже начала придумывать всякую ерунду. Боялась не успеть, – лепетала Катерина, сильнее прижимаясь к Алексею. — Все хорошо, Кать, все хорошо. Я живее всех живых. Ну ты чего? Теперь все точно позади, – уверял он, но тоже не спешил прерывать этот сладкий момент объятий. — Они что-то сделали тебе? Били? Может, врачу показаться? — Пару раз ударили, но не более. Я сам врач, забыла? Я им нужен был живым, так что никаких серьезных повреждений. Выдыхай, Катерина, – тихо посмеялся Филин. Возникла небольшая пауза. Катя задрожала, и Леша хотел было сказать о том, что срочно нужно в тепло, но Громова неожиданно и резко его прервала: — Леш, я люблю тебя. И посмотрела прямо в его глаза. Каких-то пару секунд Филин, не моргая, глядел в ответ, а потом искренне, до маленьких морщинок вокруг глаз, улыбнулся и прошептал: — Я тоже тебя люблю. И коснулся ее губ своими. Они наплевали на пробирающий до костей холод и желание завернуться в теплое одеяло, на усталость и страх, изнеможение и ватные ноги. Сейчас существовали только они вдвоем. И между ними, наконец, не было преград.