Инстинкт защищать

Сознание возвращалось постепенно. Гэвину показалось, что он осознавал себя и свое тело целую вечность. Первым ощущением было странное онемение. Рид попытался коснуться руками лица и не смог. Руки его не слушались. На попытку двинуться тело отозвалось болью. Она словно дала под дых, вышибив из легких весь воздух. На секунду показалось, что вдохнуть не получится, ребра адски болели, горло свело спазмом. Гэвин тяжело закашлялся, подавив рвущийся из глотки болезненный скулеж. Слипшиеся в стрелки ресницы мешали нормально видеть, на лице ощущалась засохшая пленка. Кровь? Скорее всего. По тому, как звенело в висках и ныл затылок, Гэвин понял, что его крепко приложили по голове. По глазам больно резануло светом, пришлось зажмуриться и с каждой секундой осознавать, в какую глубокую задницу довелось угодить на этот раз. Гэвин понял, почему не получалось поднять руки — он сидел, привязанный к стулу, веревки впивались в тело так, чтобы даже не возникло мысли о побеге. Даже вдохнуть не получалось нормально. Но, может, это и хорошо — Гэвин чувствовал, что слева ребро точно сломано, лишние движения только усиливали боль. Напротив него стоял еще один стул. Кроме него в совсем небольшом, грязном и сыром помещении ничего не было. Попытавшись пошевелить пальцами, Гэвин с ужасом осознал, что почти их не чувствует. Даже если и получится каким то чудом освободиться, оружие он держать не сможет. Превозмогая дискомфорт, Гэвин сжимал и разжимал руки, пытаясь хоть немного вернуть нормальный кровоток. Облизал сухие губы, чувствуя тошнотный металлический привкус собственной крови. Его похитили. Вот же ебаный пиздец. На этот раз он встрял по-крупному. Гэвин знал, кто стоит за похищением. Он знал, но надеялся, что ошибся. Ему еще никогда так не хотелось ошибиться. Мало ли недоброжелателей у копа. Но когда лезешь в осиное гнездо и ворошишь его палкой на расстоянии вытянутой руки… В общем, стоило бросить это дело еще давно. Стоило заняться чем-то другим, чем-то более… безопасным. Не грозящим в случае провала карьерой, сохранностью нормальной жизни и безопасностью семьи. Мысль о семье отрезвила, как хорошая оплеуха. Гэвин задышал чаще, заозирался по сторонам, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то, что поможет ему освободиться. Он попытался ослабить веревки, зарычал от боли в ребрах, но не ослабил усилий, сильнее натягивая и только затем расслабляясь и проверяя, насколько это помогло. От этих попыток голова отозвалась вспышкой пульсирующей боли. Ничего не получится. К счастью, ноги были свободны. Гэвин вытянул правую чуть вперед, с надеждой оглядывая лодыжку, где он всегда носил небольшой нож на креплении. Разочарованно выдохнув, Гэвин облизал сохнущие губы. Что ж, это было бы слишком легко… Можно попытаться добраться до стула напротив и попробовать поддеть веревку о железную ножку. Его еще предстояло как-то перевернуть, не производя лишнего шума и не привлекая к себе внимания раньше времени. Гэвин собирался сделать первый осторожный рывок, но услышал звуки за тяжелой металлической дверью. Это были приближающиеся голоса. Рид успел насчитать четверых — в таком состоянии он не справится. Черт. Только бы с Ричи все было хорошо. Дверь заскрипела, впуская незнакомых мужиков, всего пятеро, не считая Йена Родригеса — окружного прокурора Детройта. И встретившись с ним взглядом, Гэвин окончательно понял, что теперь-то ему с ним уже точно не тягаться. Крыса среди своих. Да еще и такая жирная и алчная. Рид потратил полгода, чтобы выяснить, кто является верхушкой зловонного айсберга, к которой ведут ниточки от каждого освобожденного за недостатком улик преступника, каждого сорванного штурма точек продажи наркоты. Ему никто не верил, а те, кто бы даже и хотел, сливались, только заслышав имена и должности, в сторону которых вел след. Еще год потребовался, чтобы осторожно вскрыть каждую ячейку этого крысятника. В деле были замешаны еще по крайней мере одиннадцать легавых в разных концах города и еще трое в соседнем штате. В Детройте Родригесу становилось тесно, и он начинал распространять свое влияние дальше. Раковой опухолью прорастал там, где по большей части царили закон и порядок. — Салют, Гэвин, — обаятельно улыбнулся Йен, усаживаясь напротив и легко закидывая ногу на ногу. — Ненавижу это говорить, но я предупреждал, — он обернулся к стоящим позади приспешникам. — Я же говорил ему? Кто-то кивнул. Рид узнал Сэма Трэвиса из западного департамента. Судя по взгляду, тот его узнал тоже. — Говорил, — Йен перестал улыбаться, но карие глаза искрились весельем. Вообще, не под стать гнилой натуре у него была приятная внешность. — Я делаю лишь одно предупреждение. Второго не будет. Ты меня достал. В прямом смысле. Ты шел по следу и нашел меня. Что теперь будешь делать, Гэвин? Рид молчал. Он пытался придумать хоть один вариант, как можно сбежать. Хоть один, где он простреливает колени решившему подгрести под себя весь местный наркотрафик окружному прокурору, слишком молодому для этой должности, сворачивает шеи остальным и уебывает в закат, по пути домой купив огромный букет тюльпанов для Ричи. И что-нибудь сладкое для малышни. Как же тошно. — На самом деле, мне даже жаль, — Йен окинул его заинтересованным взглядом и покачал головой. — Мы могли бы стать партнерами. Как только мне стало известно, кто дышит мне в затылок, я хорошенько покопался в твоей биографии. Даже на ужин тебя пригласил! Но ты оказался таким неблагодарным. Серые глаза Родригеса зло блеснули. — Замараться, кх, — говорить было тяжело. Каждое слово давалось через боль. В ребрах словно огнем жгло. — Ты предлагал замараться вместе с тобой. Какая, нахер, благодарность? — Ты, кажется, не до конца понимаешь, насколько велико мое влияние в этом городе, — спокойно, с расстановкой ответил Родригес. Его взгляд все еще был прикован к Гэвину, к его лицу. Но теперь чувствовалось, как отдает металлом в обманчиво спокойном голосе. — Отчего же, — Гэвин пожал плечами, насколько позволяло его положение. — Ты большая шишка. Возможно, я бы воспринял это по-другому, не будь ты частью системы. — Я и есть система, — улыбнулся Йен почти ласково. — Да ты больной. Раздался звук удара. Голова метнулась в сторону, Гэвин тут же почувствовал, как жжет щеку. Его пожалели? Если бы били кулаком, он бы наверняка отключился. — Скажем так, — Родригес поднялся с места, подходя вплотную. Заключил подбородок Рида в замок из пальцев и поднял его лицо, заставляя посмотреть в глаза. — Я привык получать все что хочу. — Большой палец с нажимом прошелся по нижней губе. Гэвину нестерпимо захотелось откусить ему руку по локоть. Но сейчас важнее было слушать, чтобы подобрать ключ к этому ублюдку. Для каждого из них есть ключ. Оружие-то они забрали, но надежно скрытый жучок на одежде не могли заметить при всем желании. Так что пусть наговаривает себе на второй срок, мудила. — Избавиться от тебя не составило бы труда. Как прихлопнуть назойливую мошку, — Гэвин почувствовал, как Йен стирает пальцем кровь из снова открывшейся ранки на губе, а потом испытал что-то вроде отвращения, когда он слизал ее и довольно улыбнулся. — Это была бы наука каждому. Один труп в черном пакете в ближайшем озере, и нет проблем. Рид сглотнул вязкую слюну, как никогда понимая, что влип по-крупному. Зная методы Йена, странно, что он вообще еще жив. Но то, что тот вышел из тени и так свободно здесь треплется, говорило, что это ненадолго. — Я подумал и решил, что уничтожу тебя постепенно. Стало не по себе. Гэвин начинал понимать, куда ублюдок клонит. Решил шантажировать? Пусть только заикнется о семье. Гэвин уже был готов грызть треклятую веревку зубами. — Ричард Андерсон, — улыбка Йена стала по-настоящему кровожадной, когда он заметил, как расширились у Гэвина глаза. — Милый парень. Умный. Мог сделать карьеру, но предпочел семью. Двое очаровательных детишек. Не помню имена, совсем крохи. Как думаешь, сможешь пережить, если я лишу тебя его? — Только попробуй, — зашипел Гэвин. — Только, сука, рискни тронуть кого-то из них! — Мои люди уже заходят в дом. Все кончено, Гэвин. — Нет! Не смей! Твою мать. Что мне сделать? — А вот теперь поговорим. --- Ричард бросил взгляд на настенные часы — без четверти одиннадцать. Повертел в руке телефон, снова вспоминая, что в последний раз он созванивался с Гэвином в обед, когда у него появилась свободная минутка на кофе и звонок домой. Он обещал сегодня быть пораньше, но раньше не приехал, а телефон был отключен. Тина сказала, что Гэвин ушел из департамента вовремя, Хэнк тоже ничего дельного не сообщил. Предчувствие тяжело ворочалось в груди, заставляя то и дело поглядывать на время, не находя себе места. Из света в комнате был только работающий телевизор. Ричард бездумно переключил пару каналов, остановившись на чем-то нейтральном, и сделал громкость на минимум — дети, должно быть, уже уснули, и ему тоже давно пора, только ложиться спать в одиночестве он не привык. Хотя изредка бывало, что Гэвин задерживался, приходя в спальню поздней ночью и ныряя под одеяло в тепло, сразу прижимался со спины и моментально вырубался, словно держался изо всех сил ровно до этого момента. Обычно Гэвин всегда предупреждал о задержках. Может, телефон сел? Ричард почти успокоил себя этой мыслью. Он уже хотел выключить телевизор и отправиться спать, как заметил странное движение тени за окном. Дурное предчувствие только усилилось, заставив подняться и проверить сигнализацию у входа. Вроде ничего странного не происходило. Но Ричард все же решил сделать себе чай, уверенный, что быстро заснуть не получится. Может, и муж вот-вот придет, и они отправятся спать вместе. Тень снова появилась, только уже за другим окном. Теперь их было несколько. Ричард замер, напряженно вслушиваясь в тишину. Он старался дышать спокойно, не дав волнению взять над собой верх. Со стороны входной двери раздался шорох, будто кто-то скребся. Выключив свет на кухне, Ричард тут же метнулся в детскую. Двойняшки спали, как всегда, в одной кровати, несмотря на то, что Ричард укладывал их отдельно. Он сел на край постели и как мог осторожно потряс дочь за плечо. Она проснулась, заморгала сонно, ничего не понимая. — Хэй, Мия, детка, — Ричард старался контролировать голос, ничем не выдавая страх и волнение. — Вставай. — Он подхватил ее на руки, тут же принимаясь будить сына. — Кай, просыпайся. Давай же. Ричард быстро открыл шкаф с вещами и посадил туда детей. — Папочка, что случилось?! Присев на корточки, Ричард громким шепотом сбивчиво объяснил: — Помните, мы играли в прятки? Сейчас нужно спрятаться и ни в коем случае не выходить, будто вас нет. Что бы ни случилось. Поняли? — Да, — кивнула Мия, но в глазах был такой испуг, что Ричард не выдержал и быстро обнял обоих. — Что бы вы ни услышали, не выходите, пока я сам или папа за вами не придем. Держи, — Ричард отдал сыну свой телефон. — Я наберу девять один один, скажи наш адрес. В прихожей послышался скрип и шорох, еле слышимые приближающиеся голоса. — Только адрес, — еще раз добавил Ричард. — Сидите тихо. Люблю вас. Он бросил в шкаф одеяло с кровати и закрыл его, принимаясь лихорадочно соображать, что же ему делать. Пистолет в сейфе, это в другом крыле дома, он не успеет. До приезда полиции у него минут восемь. Если те, кто проник в дом, вооружены, это чертовски долго. Ричард вышел из детской, медленно спустился по ступенькам на первый этаж, молясь, чтоб ни одна не скрипнула и он не выдал себя раньше времени. Это по-любому люди Родригеса, над делом которого они с Гэвином бились чертову тучу времени. И если так, о заложниках не может быть речи. Их с малышами пришли убивать. Осознав это невыносимо остро, Ричард длинно выдохнул, давя панику на корню. Ему нужно продержаться восемь минут, и время уже пошло. Он заметил движение на кухне. Незваные гости рассредотачивались по первому этажу, сейчас пойдут и на второй. Двое. Четверо. Пятеро? Нет, всего четверо. Все вооружены и опасны, ошибиться нельзя. Ричард прокрался к стойке с ножами, вытащил сразу два — первые, что попались под руку. Не стоило питать ложных надежд по поводу своей меткости. Он быстро вспомнил все уязвимые места, присел за кухонной стойкой, наблюдая за спиной одного из банды. Все, мешкать больше нельзя. Нельзя тормозить. Один из преступников почти поравнялся с Ричардом, и, больше не раздумывая, тот резко выпрямился и с силой вонзил нож ему в плечо. Мужик заорал, схватился за шею. Ричард тут же ринулся вперед. Второй удар был не таким четким, нож выбили из рук, а Ричарда с силой приложили об кухонную стойку. В глазах помутнело, но он смог остаться в сознании и увернуться от следующего удара. На шум сбежались остальные. У кого-то точно есть огнестрел. С несколькими соперниками сразу было справиться сложнее. Ричарду прилетел крепкий удар в лицо, он тут же почувствовал, как заложило нос и уши. Поднырнул под удар и выставил блок, доставая одного из нападающих, всадив второй нож ему куда-то в бок. Минус еще один. Адреналин глушил боль, подстегивал инстинкты. — Ну все, сука, допрыгался, — прогнусавил кто-то, кому Ричард успел разбить нос. В темноте было не разобрать, кто схватил Ричарда за волосы и попытался со всей силы приложить лицом об угол стола. Но Ричард в последнюю секунду уперся руками и вывернулся, вложив все силы на удар с локтя. Перед глазами все плыло, нужно было продержаться еще немного, помощь близко. Щелчок предохранителя Ричард услышал так, словно он раздался у самого уха. Пригнулся, тут же слыша грохот выстрела — пуля ушла куда-то в стену, за ней еще одна, уже ближе. Все затихло на миг, кто-то стонал и полз к выходу. Ричард услышал быстрые поднимающиеся шаги на лестнице. Он сорвался с места, догоняя преступника буквально на входе в детскую. Попытался оглушить по затылку, но тот оказался сильнее. Ричард вцепился в руку с пистолетом, пытаясь не дать ему выстрелить. Они упали, покатились по полу ближе к ступенькам. Ричарду прилетело в висок, он почти ослеп от боли, ударил в ответ. Ему удалось выбить пистолет. Перевернуться и попытаться дотянуться, но его схватили за ногу и потащили, не давая приблизиться к цели. Один удар свободной ногой, и преступник застонал, схватившись за лицо, а Ричард наконец-то добрался до цели. Направил оружие перед собой. Они оба поднялись, тяжело и рвано дыша. — Ты не сможешь, — оскалился преступник кровавой улыбкой. — Да с чего бы это. Выстрел. Мужик покачнулся и упал спиной на лестницу, покатившись по ступенькам. Здесь не безопасно, они могли быть не одни, нужно попытаться добежать до соседей, кто-то наверняка слышал выстрелы. Ричард метнулся в детскую, распахнул дверцы шкафа, дети испуганно запищали. — Это я, — успокоил он малышей. — Идите сюда. Все хорошо. Мия и Кай бросились к нему на руки, и Ричард прижал их как можно крепче к себе. Благо он все еще мог удерживать их одной рукой, да и они помогали, вцепившись в него всеми конечностями, как две маленькие испуганные обезьянки. — Закройте глаза, — сказал он, прежде чем спускаться по лестнице. — Зачем? — Потому что я так прошу. Закройте крепко и не открывайте, пока я не скажу. Дети послушались, и Ричард спустился с ними на первый этаж, осторожно переступив через валяющееся на полу безжизненное тело. В одной руке он все еще сжимал пистолет — выходить было опасно, но дом больше не был их крепостью. Через кухню он проходил почти бегом, здесь натекло много крови. Двое лежали на полу. Один, возможно, живой. Значит, будет кого потом допросить. Еще один лежал у входной двери, которую они до этого вскрыли. Вытащил нож из раны, идиот, так мог дожить, но эта ошибка была фатальной. Ричарду не было его жалко. Никого из них. Он знал, что смог уберечь самое дорогое, и плевать какой ценой. Выбежав на улицу, он хотел направиться к соседям напротив, но услышал вой полицейских сирен и скорой. Ричарда трясло. Липкий страх понемногу отпускал. Он успел. Все будет хорошо. — Уже можно открывать глаза? — послышался недовольный голос Мии. Ричард прижал детей к себе и крепко зажмурил слезящиеся глаза. --- Вцепившись в руль так, что побелели пальцы, Гэвин спешил домой. Он выторговал сделку с дьяволом ценой собственной совести и безопасности семьи. Он надеялся, что Ричи поймет его. Поймет и сможет когда-нибудь простить. Йен не мелочился: — Для начала, послезавтра передашь мне флешку с федеральным архивом, — сказал он тогда, когда Гэвина развязали и позволили подняться. Больше он не представлял опасности, надежно скованный страхом за своих близких. Рид знал: всего один неверный шаг, и он тут же потеряет Ричи, и Мию, и Кая. Он готов был вывернуться наизнанку, лишь бы их не тронули. — Будешь передавать отчеты каждый день. Особенно меня интересуют дела по крупному наркосбыту. — Я в убойном и наркотой не занимаюсь, — отстранено ответил Рид. Он смотрел на происходящее словно со стороны, не чувствуя себя в своем теле. Словно у него уже забрали все, включая свободу. — Да мне похеру, — усмехнулся Родригес, — как ты будешь добывать информацию. Кради, угрожай, подкупай — что-нибудь придумаешь. Злость заполняла собой все, мешая нормально соображать. Страх липкой пленкой сковал сознание, казалось, что выхода нет. Гэвин просто его не видел. — Твои пока побудут у меня, чтобы ты не думал, что я тут запугиваю ради шутки. Я вообще редко шучу, — Йен снова подошел, с интересом рассматривая лицо детектива, напряженные брови, ходящие желваки и взгляд, который говорил, что как только у этой псины ослабить поводок, она намертво вцепится в глотку. — Ты понял меня, Гэвин? — Да, — сквозь зубы. — Если будешь делать все так, как я говорю, скоро встретишься с семьей, но даже не думай, что, отпустив их, я отпущу и тебя, — Гэвин чуть не дернулся и подавил в себе желание отбить протянутую руку, но заставил себя стоять прямо. Йен провел пальцем по щеке и ниже к шее, хмыкнул отстраненно. — Я подумаю, — сказал он четко произнося каждое слово. — Для чего еще ты можешь мне сгодиться. Гэвин ехал домой настолько быстро, насколько позволял трафик, надеясь, что по пути не попадется ни один патруль — он не мог терять драгоценные секунды. Он должен был убедиться. Должен был своими глазами увидеть, что их забрали. Глаза немилосердно щипало, в горле стоял горький ком. Он был в бешенстве и так же сильно словно парализован страхом. Да, он согласен на все. Лишь бы Ричи и детям ничего не угрожало. Он натворит дел себе на нехилый срок, похерит репутацию, опустится на самое дно. Гэвину было плевать, пусть даже Йен захочет воспользоваться им как шлюхой на ночь. Все что угодно. Но пусть хоть один волос упадет с головы Ричи, или кто-то обидит Мию и Кая. Он за себя не ручается. Мысль позвонить Фаулеру исчезла так же быстро, как и появилась. Гэвин знал, что их участок тоже полон крысиными ушами и глазами. Пока его семья не будет в безопасности, у него связаны руки. Это потом, если Гэвин будет делать все, что от него потребуется, покажет, что смирился, сделает вид, что сломался, можно будет усыпить бдительность и что-то придумать. Но словам Родригеса верить не стоило. Он не отпустит Ричи, даже если Гэвин принесет ему голову Фаулера на подносе. Изучив Гэвина и его психопортрет, любой бы сказал, что с таким, как он, никогда нельзя ослаблять поводок. Гэвин тяжело сглотнул. Он был готов почти ко всему, выруливая на собственную улицу. От количества полицейских тачек у дома сжалось сердце. Мигалки раскрашивали темноту в сине-красный, людей было много. Копы, парамедики, соседи. Кто-то вызвал девять один один? Были выстрелы? От страха затошнило. Гэвин заставил себя вылезти из машины и, бросив ключи прямо там, побежал к дому, все равно с надеждой вглядываясь в лица. Он пролез под желтую заградительную ленту, и кто-то тут же попытался остановить его. — Это мой дом, — прохрипел Гэвин, машинально показывая значок на поясе. — Я здесь живу. Он не знал, что ему делать. В доме наверняка работали криминалисты, заходить внутрь пока не стоило, чтобы не мешать собрать улики. Внутренняя паника только нарастала. Голова отозвалась вспышкой боли, перед глазами заплясали цветные вспышки, пальцы занемели. Гэвину уже захотелось дать себе пощечину, чтобы не отключиться тут же, но его окликнул знакомый голос. Он увидел Ричи и замер. Ричи с перемазанным кровью лицом и домашней одеждой, с их детьми на руках. Гэвин сорвался к ним. — Ричи! — Гэвс… — Папа! Теперь Гэвину показалось, что он упадет без сознания, но только уже от облегчения. Они все были здесь, их не забрали. — Ричи, что произошло?! Ты ранен?! Ричард передал Мию Гэвину, и они все наконец обнялись. — Папа, мы прятались! — запищала дочь, захлебываясь словами. — У нас стреляли! Мы звонили по телефону! И… и… сидели в шкафу! — Ты в порядке? — Ричард беспокойно заглянул в глаза мужа. Вокруг шла суета, но им казалось, что окружающее отошло на второй план, они видели и слышали только друг друга. — Я хотел спросить то же самое, — Гэвин зарылся носом в его волосы. — Родригес распоясался. Сказал, что похитил вас. — Ну, он пытался, — пожал плечами Ричард. С левого чуть сползла порванная у горловины футболка. На щеке наливался огромный синяк, костяшки на обеих руках были сбиты в кровь. Но в целом Ричи выглядел довольно бодро. — Гэвин! — к ним подошел капитан Фаулер, лично контролировавший все, что здесь происходило. — Какого хрена? Что с телефоном? Тебя ищет полгорода! — Телефон забрали, кэп. Я потом все объясню, — отмахнулся разом ощутивший всю усталость этого дня Рид. — Будет очень сложный разговор, и я не представляю, как вы будете разгребать то, что мы с Ричардом нарыли. — Это нарытое так на вас отыгралось? — понятливо хмыкнул Джеффри и сразу продолжил. — Сейчас поезжайте в больницу. Охрану я дам из моих проверенных и еще человек пять спецназа вместе с Алленом. Он разберется, что и как. С этой минуты вы под программой защиты свидетелей. Ричард отписал мне вкратце, что у вас было за дело, и я сильно смягчу, если скажу, что мы в дерьме. На улицах будет бойня. В полиции чистка и дурдом. Я бы предложил вам уехать на время. Гэвин и Ричард переглянулись, что-то сказав друг другу одними взглядами. — Ничего не желаю сейчас слышать. В больницу! — Рявкнул Фаулер, поняв, что эти двое еще потреплют ему нервы. — Я приеду, как только закончим здесь. И, развернувшись, удалился. Его все еще временами дико бесила эта парочка. И дураку понятно, что никуда они не уедут, спрячут детей под жопой у спецназа или ФБР (с Ричарда станется добиться усиленной охраны), а сами возьмут расследование в свои руки. В департаменте их тандем был одним из самых эффективных, упорство и дотошность Ричарда вместе с наглостью и чуйкой Гэвина творили с раскрываемостью что-то невообразимое. Казалось, что с появлением пополнения в семье они немного остепенились, но, как выяснилось, не тут-то было. Джеффри смотрел, как они грузятся в машину парамедиков, как Гэвин слегка прихрамывает, но помогает Ричарду забраться на ступеньки. Как один из спецназовцев сменяет водителя, а еще двое занимают свои места рядом с охраняемыми объектами. Для полной картины не хватало сопровождения вертолета до больницы, и Джеффри мог бы с легкостью это обеспечить, но решил, что для всех и так достаточно на сегодня впечатлений.