Опять эти японцы. Откуда только деньги у людей?
Проводив взглядом удаляющийся силуэт мотоцикла, поднял глаза обратно на балкон, но рыжего знакомого не увидел. Может, оно и к лучшему. Сзади послышался неприятный для ушей щелчок электрического чайник, оповещающий о завершении своей пятиминутной работы. Неприятный от безвыходности, серости будней и цветов на могиле умершей надежды. Надежды не было даже на шанс выбраться из рутины и однообразности дней, недель, месяцев, годов. Затушив сигарету о дно консервной банки, что сейчас служила пепельницей, он развернулся и впился взглядом на одинокую фотографию на холодильнике. Фотографию, где они ещё были вместе и счастливы.Когда он думал, что нашел своего единственного.
Непроизвольно в голове всплывали картинки их совместной жизни, первый поцелуй под дождём в парке, когда людей вокруг не было. Вспомнил, как помогал перетаскивать вещи на пятый этаж и смеялся пока выслушивал недовольства об отсутствии лифта. Он тихо улыбнулся и закрыл глаза, сорвал с белой дверки полароидную фотографию. Они тогда были в Москве и гуляли по торговому центру, а увидев будку для фотографий сразу рванули к ней. Эта бумажка висит здесь почти год. В голове снова всплывали картинки, не соблюдая хронологический порядок. В голове выстроилась небольшая комнатка, что вся была увешана фотографиями, их моментами. Здесь они потеряли ключи и провели ночь на улице в их поиске. Отчётливо помнил, как лежал на траве и рассуждал о звёздах, пока он, раздвигая руками колючие кусты, искал яркий брелок. А после, сидя за кухонным столом ругался и обрабатывал мелкие ранки на пальцах. Одна из колючек впилась уж очень сильно, что даже шрам оставила. На безымянном пальце правой руки, вторая фаланга. Он помнил. А здесь он перебрасывал через карниз верёвку. Тогда у них в доме сменилась консьержка и не впускала в дом никого, кого не знала в лицо. Она специально обошла все квартиры и запоминала всех жильцов, слава богу их была не много. Старушка наотрез отказалась впустить его в дом и никакие уговоры не помогали. Он тогда позвонил и попросил скинуть ему один конец верёвки и заговорщицким голос попросил глаза и просто тянуть свою часть на себя. Этот букет ещё долго стоял на подоконнике. Обычные цветы, которые были сорваны под окнами соседнего дома, но сорваны для него. На глазах навернулись слёзы, а улыбка стала шире, обнажив белоснежные зубы. Он засмеялся и громко выдохнул выпрямляясь. На щеках появился лёгкий румянец, когда он вспомнил, как они в первый раз занялись любовью. Он поднял голову и помотал ей, удивляясь, насколько всё было спонтанно и без смущения с обоих сторон. Помнил, как они устроились в один магазин и уединялись в подсобном помещении. За это их и уволили. Из груди вырвался лёгкий смешок. А потом он пропал. Просто в один день в квартире не оказалось его вещей. Сколько бы раз он не пытался дозвониться трубку никто не брал, а вскоре и вовсе номер был удален. Его старая квартира была пуста, а на двери приклеена бумажка о продаже. Номер был указан, и он звонил туда, но ответила молодая девушка. Сказала, что квартиру ей продал старик и никакого молодого парня с черными волосами и серыми глазами она не знает. Вот и он больше не хотел его знать. Из раздумий его вырвало гудение под окнами. Снова эти сумасшедшие устроили гонки по городу.И почему полиции на это всё равно?
Взяв маленький синий магнит в руки, он прикрепил фотографию обратно. Она уже два раза оказалась в мусорке, но и пяти минут не проходило, как снова висела холодильнике. Чувствовал себя слабаком, что не мог просто разорвать все воспоминания, обиды и боль. В этой квартире всё напоминает о нём и одно фото ничего не изменит. Из цветного пакетика в чашку, у которой уже нельзя отмыть разводы на стенках, был высыпан дешёвый растворимый кофе. От него уже тошнило, но в ящике ещё пять таких же пакетиков. Пьёт, не жалуется. Осторожно держа за ручку горячую посудину, он двинулся в комнату. Сегодня выходной, а значит можно провести весь день и всю ночь за компьютером. Он вздрогнул всем телом, когда за спиной раздался звонок. Стало страшно, а по спине пробежали мурашки. Он никого не ждал. Глазка не было, а в груди нарастало беспокойное чувство. Собравшись с духом и прерывисто выдохнув, открыл дверь. — Влад! В лёгких резко закончился воздух, а на глазах снова засверкали слёзы. Были это слезы радости, обиды, боли или злости он и сам не знал. Всё и сразу. — Дай всё объяснить! Его голос слышался где-то на подкорке, в ушах звенело. — Знаю, что виноват, но так надо было. — он торопился всё высказать пока перед его носом не хлопнули дверью. — Знаю, что бросил, что поступил ужасно, но я обо всё расскажу. — даже не делал попыток войти в квартиру. Знал, что не впустят. Он выдохнул и выпрямился. — Моя семья, они узнали о наших отношениях. Оба напряглись. Влад знал, что реакция родных не будет положительной. Тут вся страна против таких отношений. — Отобрали телефон, отец продал квартиру. Они насильно, в прямом смысле увезли меня отсюда. — он с надеждой посмотрел в родные карие глаза. — Хотели в больничку сдать — от воспоминаний его передёрнуло — Брат помог. — Он убедил родителей, что присмотрит за мной, а когда они уехали отправил меня к тебе. — У меня не было даже возможности с тобой связаться. Я хотел уже почтового голубя у тебе отправить. — он тихо засмеялся, осознавая, как глупо сейчас выглядит. — Я пойму, если ты мне не поверишь и прого... — Я скучал. Он бросился на его шею, вдыхая до боли знакомый, родной запах. Сжимал так крепко, что не успевший договорить парень тихо закашлял. — о, я виду вы помирились. — донеслось с лестницы. Поймав на себе сразу два удивленных взгляда, продолжил. — Я Саша. Брат этого подъездного романтика. — Он усмехнулся и поднялся на лестничную клетку. — Не, я серьезно, я бы кричал о любви и молил о прощении только если бы сильно любил. — и бросив довольный взгляд на брата подмигнул Владу. Они оба засмеялись под недовольно — осуждающие выражение лица парня. — не злись, Олежа, я просто открыл ему глаза. — он кивнул в сторону хозяина квартиры. — Вам придется потесниться. Несколько дней я у вас поживу. — он закинул руку на плечо брата и по-доброму улыбнулся — Мне нужно сделать так, чтобы о вас снова не узнали родители, а я больше не делили с ним квартиру. Теперь это твоя обязанность. — он ткнул Влада в грудь и прошел мимо, дальше в квартиру. — Прощаешь? — Прощаю.