Дзинь

Чонгук проснулся, когда солнце только-только заходило за горизонт. Он был возбужден идеей, что сегодня именно тот самый день. Во-первых, День его рождения. Ему сегодня исполняется сто двадцать лет. Отец, должно быть, опять пригласит десятки тварей разных форм, размеров и происхождений в их замке. Он обожал и Чонгука, и его День рождения. Лелеял сына, всегда держал его под своим вампирским крылышком, оберегая от любых опасностей. А потому Чонгук ждал свой сто двадцатый День рождения больше, чем любой другой. Ведь именно двадцать лет назад отец пообещал ему самый дорогой подарок. Он мерил комнату шагами, не замечая, как идет то по стенам, то по потолку. Он вслух, дрожащим голосом проговаривал будущий возможный диалог, если отец вдруг не разрешит и пойдет против своих же слов. Внутри него бушевал целый океан разных чувств: и страх, и уверенность, и радость. — Папа, я уже взрослый. Мне сто двадцать лет. Я понимаю, что для тебя я до сих пор твоя летучая мышка Чонгуки, но во мне ведь течет кровь Дракулы, твоя кровь, пап. Тебя всегда боялись, ты внушал им ужас, и ни один человек не посмел напасть на нас за почти полтора века. Ты не сможешь уберечь меня от всех опасностей, пап. Позволь мне самому падать и вставать. Ты ведь Дракула — твое слово стоит многого в нашем мире! Внезапно в дверь постучали, и Чонгук, который стоял на потолке, потерял концентрацию и упал, тут превращаясь в летучую мышь. Дверь открылась, и в нее зашел статный мужчина в черном костюме с красным плащом. — Летучая мышка, — улыбнулся он, — ты уже проснулся! — Чонгук обратился в человеческий образ и встал на ноги перед отцом, почесывая затылок пальцами. — Я и не засыпал. — С Днем рождения, сынок! Сегодня твой сто двадцатый день рождения! Видела бы тебя мама, мышонок... — он с грустью посмотрел в окно, из которого открывался прекрасный вид. — Она была бы так горда тобой, мышка, - послышался тоскливый вздох. Чонгук с печалью взглянул на отца. Он не помнил свою мать, но по рассказам отца она была самым прекрасным созданием на этом свете. Отец по ней скучал - это было видно. И потому мечта Чонгука становилась для него еще важнее. — Пап, — вампир глянул на него, поднимая бровь. — А как вы с мамой познакомились? Чонгук, на самом деле, давно знал об этой истории, много раз ее слышал. Но только не от отца. Отец много говорил о ней: какой она была раньше, как они вместе летали под луной среди облаков. Говорил, как его мама была прекрасна под светом звезд. Его взгляд каждый раз наполнялся тем самым ярким светом, будто луна прямо тогда отражалась в его глазах. Чонгук знал объяснение этому. — На пляже познакомились, — начал отец. Он с помощью магии крови взлетел и сел на комод, хлопая рядом. Чонгук проделал то же самое. — Она была прекрасна, мышонок. Луна делала ее кожу еще бледнее, а черные волосы развевал морской ветер. Она была во всем черном и в соломенной шляпе. Пила коктейль с кровью из бокала. И… Я помню тот день, будто он был вчера, а не сто двадцать два года назад, — он с печалью вздохнул, но потом слабо улыбнулся и продолжил: — Мы тогда заметили друг друга и замерли. Свет луны блеснул в наших глазах, а в сердцах раздался дзинь. Лишь однажды я услышал дзинь, мышонок. Твоя мама была для меня единственной, — отец положил руку на его плечо, легко сжимая. — От нее у меня остался только ты. — Пап, я знаю, что ты очень любишь и оберегаешь меня именно по этой причине. Но сегодня мой День рождения, я стал еще на год старше. И двадцать лет назад ты обещал мне… — он не успел договорить, как вампир перебил его: — Что ты полетишь к людям. Я помню, — у Чонгука в глазах блеснул свет надежды. — Я отпускаю тебя, — он не успел завершить предложение, как Чонгук моментально спрыгнул с комода, используя магию крови, и уже оказался возле шкафа. — Копать-хоронить! Копать-хоронить! — восклицал он, пока возле шкафа происходил хаос, и одежда летела в разные стороны. Появился он одетый в пляжную одежду. В руках у него был чемодан, а на голове соломенная шляпа — как у мамы из рассказа. — Чонгуки, мышонок, ты куда так оделся? — Как куда, пап?! На тот самый пляж, где ты встретил маму. Я тоже хочу почувствовать дзинь, — лицо вампира выражало крайнее удивление. Он явно не был готов к тому, что Чонгук возьмет и улетит в один момент на другой конец мира. — Мышка, там ведь гости ждут тебя, сегодня твой день. — Да, пап, - с легким недовольством ответил Чонгук. - Но я видел их уже больше сотни раз. Я хочу чего-то нового. Я хочу найти свой дзинь. — Давай так, мышка, — заискивающим голоском проговорил вампир. — Ты слетаешь в ближайшую деревню, которая за кладбищем, а потом вернешься к нам. Дорога туда-обратно займет минут сорок. Для первого путешествия этого будет достаточно, — он легко улыбнулся. — А потом мы с гостями отметим твой день, договорились? — Чонгук воодушевленно вскрикнул и кинулся вампиру на шею. — Спасибо, пап! — внезапно дверь открылась, и голова на ней закричала: «Занято! Занято!», однако, гостей это не остановило. В комнату вошли самые близкие друзья семьи: человек-невидимка, оборотень Уэйн и его жена Ванда (удивительно, что их тридцать волчат не смели комнату в эту же секунду), мумия, дядя Фрэнк и его жена. Последняя растолкала всех в стороны и схватила Чонгука, прижимая к своей пышной груди. — Дитятко мое! С Днём рождения, маленький вампирчик! Пойдем есть твою любимую монстрозанью и открывать подарки! Там столько гостей собралось! — Чонгука выпустили из крепких объятий. — Я скоро к вам присоединюсь, тетушка. Но сначала папин подарок! Он разрешил мне слетать в людскую деревню! — Драк! — возмущенно раздалось со всех сторон. — Нет, ну я свое дитятко никуда не отпущу! - тетушка аж срывалась на визг. - Никаких людей в нашем доме не будет! И Чонгуки не полетит к ним! Да они же его на вилы насадят! — возмущалась тетушка. — Да ладно, что вам? — вступился за Чонгука Франкенштейн. — Взрослый парень, в нем течет кровь Драка. Если что, заколдует этого человека и все, да? — Чонгук уверенно закивал. Они с отцом часто тренировались телекинезу и чарам. — Главное, — он схватил его за плечи, говоря прямо в лицо, — остерегайся огня, Чонгук. Огонь — зло. Оборотень Уэйн пнул его, и Фрэнк отпустил юного вампира. — Огонь — плохо, мы все это знаем, Фрэнк. Лети, Чонгуки, будь аккуратен! — Чонгук кивнул, еще раз крепко обняв отца, и вылетел в окно, превращаясь в летучую мышь. — Надеюсь, у тебя был план, Намджун, — проговорил Уэйн, как только Чонгук отлетел на достаточное расстояние. Дракула промолчал. Он все давно спланировал. Какой глупец отпустит свое самое дорогое сокровище в лапы тех, кто готов убить его? Только дурак. А Намджун Дракула явно не был таким.

*

Чонгук пролетел реку, рассекая ее крылом, находясь в форме летучей мыши. Он радостно взлетал, превращаясь в человека под самыми облаками, свободно падал и перед самым столкновением с землей или водой снова превращался в летучую мышку. — Свобода! — счастливо пропел он, снова находясь в свободном падении. Спустя несколько минут такого полета он оказался перед тем самым кладбищем, о котором говорил отец. Только вот Чонгук совсем позабыл, в какую сторону ему лететь: направо или налево от кладбища. А говорил ли отец вообще? Чонгук, решив, что поблизости не может быть целых две деревни людей (отец ведь их так рьяно ненавидел, не мог он допустить наличие сразу двух возле их замка), направился направо от кладбища. Подлетая к деревне, он услышал звонкий смех и голоса нескольких людей. Они сидели на пледе около берега реки, что-то ели и пили, громко общались. — С Днём рождения, Тэхёна! — проговорил высокий птичий голосок. — Да, дружище, ты стал на год старше. — Говоришь совсем как дед, Юнги, — проворчал парень с рыжими волосами. Те странной пушистой копной существовали на голове — по-другому Чонгук просто не мог сказать. — Спасибо, Чимин, — он мягко улыбнулся, обнимая друга. Чонгук подлетел еще ближе, превратился в человека и бесшумно встал на траву, сминая ту обувью. — Я так рад, что свой День рождения я провожу именно с вами двумя. Это самая лучшая ночь за весь год, ребят. Спасибо вам, — он с тоской в глазах устремил свой взгляд на небо. Чонгук увидел, как одна слеза сползла по его щеке и капнула с подбородка прямо на плед. И это о них отец говорил: «Злые. Беспощадные. Бездушные твари, которые и глазом не моргнут перед убийством любого из них»? Чонгук не верит, что бездушные твари могут плакать, с такой печалью смотреть на луну и обнимать дорогих людей. — Уже поздно, — проговорил рыжик. — Идите домой, ребят. — Но… — хотели возразить оба, однако, их прервал этот самый Тэхён: — Никаких «но». Я хочу побыть немного один, пожалуйста, — и один, и второй кивнул ему в знак согласия, и они ушли в деревню. Тэхён встал, скинул обувь рядом с пледом, и пошел по берегу реки, оставляя неглубокие следы ног на песке. Их тут же смывала вода, будто ничего и не было. Чонгук, словно завороженный, смотрел за каждым его шагом и в какой-то момент все-таки решился выйти на свою первую встречу с человеком. Он неуверенно полез из своего укрытия, но, что удивительно для вампиров, потерял равновесие и упал прямо лицом в песок. Тэхён, услышавший шум, обернулся в сторону Чонгука и увидел там его. Он плевался песком и тер глаза, избавляясь от него же. В волосах застряли листики и водоросли с песчаными крапинками. Это выглядело комично и, что странно, даже привлекательно. — Черт! — выругался Чонгук. Он редко ругался — папа говорил, что не положено так общаться и сам редко говорил плохие слова. Но Чонгук решил, что раз сегодня вечер свободы, то и поругаться он тоже может. — Привет? — неуверенно то ли сказал, то спросил Тэхён. Он прожил в этой деревни всю свою жизнь, а этого паренька увидел впервые. — Привет, — увереннее сказал Чонгук. Его красивые глаза захватили все внимание Тэхёна — черные, глубокие, завораживающие. Чонгук же, в свою очередь, тоже не оставался в долгу и рассматривал глаза напротив — карие, аж медовые, словно утренний рассвет, словно мягкая земля, в которой он часами проводит свое время, занимаясь своим садом роз. Они стояли так совсем недолго, но для обоих прошла целая вечность. У Чонгука в глазах промелькнула искра, и он увидел такую же напротив.

«Дзинь».

Чонгук резко отвел взгляд и прокашлялся. — Почему ты один тут? Уже ночь, здесь опасно. — А ты почему? — Я всегда один, — сказал Тэхён как что-то само собой разумеющееся. — Но я видел с тобой других людей, — сказав это, Чонгук испугался. А вдруг люди говорят совсем иначе? Что значит других людей? Будто есть не только они, так? — Ты подглядывал? Они мои друзья и иногда бывают со мной. Но чаще всего я один. Слишком, как говорят, выделяюсь в деревне. — Почему? — Потому что я гей, — он взглянул на Чонгука, ожидая той же ненависти, которую часто видел и чувствовал от окружающих людей. Однако он был совсем другим. Чонгук не спешил его обвинять, оскорблять или принижать. Нет. Он… Он, кажется, смотрел заинтересованным взглядом?.. — Гей? Как это? — Тэхён немного завис. Парень не шутит? Вроде нет. Смотрит на него с таким любопытством, как на новую зверушку. — Это мужчина, который любит других мужчин. — И это плохо? Почему к тебе плохо относятся? — Чонгуку было совершенно интересно понять человеческую жизнь. Тэхён не выглядел опасным, он не кидался на него с вилами и огнем. Он… Он просто рассматривал его с неким любопытством, как это же делал Чонгук. Они, кажется, оба были заинтересованы друг другом. — Люди считают это ненормальным. — А мой отец говорит, что дзинь — это самое важное в жизни каждого, — «монстра» осталось неозвученным, хотя была попытка, но Чонгук прикусил язык в последний момент. — Дзинь? Тебе пять лет, что ли? — Вообще-то мне… — он всего на секунду задумался, чтобы соврать правдоподобно. — Мне девятнадцать. — Мне тоже сегодня исполнилось, — вампир с удивлением посмотрел на него. Не может же быть таких совпадений, да? — А я во всякие дзинь не верю. Что это вообще такое? С любовью ведь связано, да? — Любовь… — с грустью проговорил Чонгук. — Любовь с первого взгляда. — Оу. И твой отец влюбился с первого взгляда? — Чонгук уверенно кивнул. Конечно, влюбился. Об этой истории знал каждый в замке. — Ну тогда прости. Это не ерунда, просто я в такое не верю, наверное. Тебя не смущает, что я гей? — Нисколько, — Тэхён протянул ему руку и легко улыбнулся. — Тогда рад знакомству. Я Ким Тэхён. — Чон Чонгук, — он решил взять фамилию матери, потому что Дракула Чонгук звучит уж слишком очевидно. «Я, Дракула Чонгук, совсем не пью кровь, совсем не хожу по стенам, совсем не превращаюсь в летучую мышь, нет, я обычный парень, как и ты, Ким Тэхён» — Чонгук усмехнулся со своего глупого мысленного монолога. — Знаешь, Тэхён, если честно, то мне уже пора домой, у меня тоже сегодня день рождения, — он усмехается. — Папа будет волноваться, — ему, кажется, и правда уже нужно было возвращаться. Луна уже заняла свое место на небосводе, а значит скоро будут отмечать его День рождения. Не хотелось бы нарушать обещание и расстраивать отца, который приготовил столько всего именно для него. — Оу… Мы же еще увидимся, Чонгук? — Обязательно увидимся, — «мой дзинь» опять осталось не озвученным. — Тогда увижу тебя завтра на этом же месте? — Чонгук с улыбкой кивнул и скрылся за кустами, откуда пришел. — И, Чонгук… — он обернулся, посмотрев на Тэхёна в последний раз. — С Днем рождения, — парень светло улыбнулся, и Чонгук не смог сдержать ответной улыбки. Отойдя на приличное расстояние, он обернулся в летучую мышь и полетел в замок. Если Чонгук обещание отцу нарушит, то тот всю деревню может убить — лишь бы свою мышку найти. А Чонгук… Он совсем бы не хотел, чтобы человек по имени Ким Тэхён умирал. Когда Чонгук вернулся домой, то главный зал уже был готов: гости собрались, кушанья были приготовлены, подарки доставлены в замок, а самое главное — украшения — были уже развешаны. То тут, то там были сплетены украшения из паутины — одни с поздравлениями, другие с красивым узором. Чонгук, как в первый раз, восхищенно раскрыл глаза в удивлении, а рот прикрыл ладонью. Каждый раз это поражало его до глубины души. Спускаясь по ступеням, он обводил взглядом каждого гостя, который обращал внимание на главного виновника торжества. Чонгук был одет красиво, с иголочки, и именно это привлекало их внимание — его красота. Ну и родство с графом Дракулой — тоже. Однако в них Чонгук искал совершенно отличное от остального. В каждом монстре он искал образ Тэхёна и не находил. Тэхён оказался другим — непохожим, неповторимым, уникальным и… И очень красивым. Его рыжие волосы, карие глаза, точеные черты лица, нос с горбинкой. Тэхён, кажется, сошел с картин. Чонгук никогда не видел прежде таких людей. Да и нелюдей тоже. Монстры, они все разные — черные, белые, красные; волосатые, полосатые, лысые; огромный, маленькие, невидимые. Однако ни одного такого, как Тэхён, Чонгук не видел за всю свою немаленькую жизнь. Стоило ему сделать последний шаг, как нога коснулась пола и в зале разразились радостные крики с поздравлениями. Он счастливо улыбнулся. Все-таки, как ни крути, он любил свой День рождения, любил всех тех, кто находился тут, хоть и видел их из раза в раз каждый год. Поздравление шло, подарки вручались вместе с добрыми пожеланиями на его долгую жизнь, и, честно, Чонгук успел немного устать. А потому, когда в очередной раз он уже натянуто улыбался, это заметил отец и поспешил увести сына, чтобы отдохнуть. Он левитировал к Чонгуку и, приобняв сына за плечи, попросил прощения и увел его в небольшую комнатку. — Ты мне спас, пап, — устало посмеялся Чонгук и сел на диванчик. Он пусть и любил такие праздники большие, однако, уставал от них так же сильно. — Знаю, — улыбнулся Дракула. — Ты сегодня немного витаешь в небесах, мышка. Такой… Будто ты думаешь о чем-то отвлеченном. Что похитило твое внимание? Та деревня? — Дракула сделал заинтересованный взгляд, поднимая брови. Он сел рядом с сыном, укладывая руку на спинку дивана. — Да, та деревня, пап, — Драк уже был готов слушать о том, какие люди злые, как они пытались обидеть его сыночка. Он самолично возвел ту деревню, о которой говорил сыну, чтобы показать, что люди — те еще озлобленные на весь мир твари, чтобы сын увидел собственными глазами и больше никогда не захотел выйти в большой мир. Боялся потерять так же, как и свой дзинь. — Я там нашел его… — Чонгук поднял грустный взгляд на отца, чувствуя, как он отреагирует на новость. — Я нашел свой дзинь… — Дракула удивленно выдохнул, прикрыв раскрытый рот рукой. — Как… Как дзинь, мышонок? Но… — у вампира появилась тысяча вопросов, как в подставной деревне мог оказаться человек, однако, сын перебил его, и Дракула решил дослушать, а разговор этот оставить на другой раз. — Он человек, пап, — плечи опустились, Чонгук шмыгнул носом, утирая его рукавом пиджака. Драк смотрел на него до тех пор, пока Чонгук совсем не расклеился, в голос рыдая. — Эй, ну, мышка, ну чего ты… — Пап, но ведь… — Хочешь один секрет, который не знает никто? — Дракула погладил сына по волосам, и Чонгук поднял на него взгляд, полный слез. — Твоя мама была наполовину человеком и наполовину вампиром. Она была человеком, пусть и на часть, но это не помешало нам быть вместе… Хоть и не так долго, как мы планировали. Так что… Какая разница, Чонгук? Ты посмотри на нас — рогатые, хвостатые, волосатые, большие и маленькие — мы все такие разные, мышка. И твой дзинь тоже другой. Дзинь бывает лишь один раз за всю жизнь. Не упусти его, мышонок, — Чонгук шмыгнул, утирая сопли и слезы, и все еще не верил своим ушам… Отец, граф Дракула, только самолично сказал, что не против союза с человеком? — Если он будет обижать тебя, я выпью его кровь, — пошутил Драк, смеясь с собственной шутки, и Чонгук смог немного расслабиться, отпуская напряжение. — Мы хотели с ним завтра увидеться… И, пап, он мужчина, как и я. — Ты вампир, Чонгук, а он — человек. Какая разница уж в том, что он тоже мужчина? — улыбнулся отец, растрепывая его волосы. — Спасибо, пап, — Чонгук прильнул к нему, крепко обнимая.

*

Чонгук стоял на берегу, где вчера встретил его. Луна уже взошла, освещая округу своим мягким белым светом. Ветер трепал его волосы, раздувая черные локоны. Те лезли в глаза и в рот, и Чонгук постоянно их поправлял. В очередной раз, стоило ему отвлечься на волосы, как из кустов вышел его Дзинь. Тэхён, увидев парня, сразу же радостно замахал рукой и побежал навстречу. — Привет, — запыханно проговорил он. Чонгук залип на парне. На его рыжих кудрях, на его красивой воздушной белой рубашке, на его карих глазах, что смотрели куда-то в самого Чонгука, и… И на его красивых губах. — Привет, — смутившись, проговорил Чонгук, и сам удивился. Разве, черт возьми, вампиры умеют смущаться? Хотя, с другой стороны, разве они умеют плакать, смеяться, грустить или любить, так почему бы и не смутиться перед ужасно красивым парнем, который в придачу еще и твой дзинь. — Я взял с собой плед, — Тэхён похлопал по рюкзаку на его спине. — А еще перекусить. Ты голоден? — Тэхён, мне нужно кое-что сказать тебе, — Чонгук решился рассказать, потому что дзинь — любовь на всю жизнь, а любовь, как известно, нельзя начинать со лжи. Может, это опрометчиво, но… — Тэхён, я вампир. Мой отец — это Дракула, я вампир, — повторяет он вновь, видя смятение и неверие в глазах напротив. Обращается в летучую мышь лишь на секунду и вновь становится человеком. Тэхён смотрит огромными глазами, прокашливается и глупо уточняет: — Прям вампир-вампир?.. — Чонгук смеется в голос с такой формулировки, но, успокоившись, утвердительно кивает. — Вау… Это… Ты умеешь в летучую мышь превращаться… А магией владеешь? — Чонгук снова кивает. — А ты… — он выглядит напряженным. — Ты людей убиваешь? Чем ты питаешься? — Как много вопросов у тебя, Тэхён-и, — улыбается он вновь. — Не бойся только меня, ладно? — Я не боюсь, просто оцениваю свои шансы стать твоим ужином, — шутит он, нервно посмеиваясь. — Я не убиваю людей, ем животную кровь и разные монстроблюда, которые готовит наш повар. Магией я владею. Левитация, — он поднялся в воздух. — Телекинез, — он поднял камень с песка. — И гипноз, но его показать не могу, — он усмехнулся, — нет объекта подходящего. — Я тебе и так верю, Чонгук, - улыбается Тэхён, выглядя уже спокойнее. — Не боишься? — Не боюсь. — А что тогда? — Кажется, — Тэхён покраснел. — Кажется, я влюблен в тебя… Я не могу выкинуть тебя из головы. Вчера так и не уснул, думая о тебе, — он смущенно закрыл лицо руками. — Это и называется дзинь, Тэхён-и. И я тоже не мог перестать думать о тебе, — улыбнулся Чонгук, показывая недлинные клыки. Он навис над парнем, паря в воздухе, и легко поцеловал его в щеку. Переплел их пальцы, чувствуя тепло человеческого тела. — Пойдем? — Тэхён крепче сжал его ладонь. — Пошли, — улыбнулся он, наклоняясь и возвращая поцелуй. Кожа, что попала под его губы, воспылала жаром, и Чонгук приложил пальцы, проводя по едва мокрому следу. Кажется, сердце, давно застывшее в груди, снова громко забилось.