Парфюмер

The Neighbourhood - Reflections       Закатное солнце обрамляло ресницы юноши, он впервые чувствовал себя так свободно, в незнакомом месте среди незнакомых ему людей, еще утром разум преследовали мысли, склоняли на совершенно неугодные сердцу поступки, а сейчас он здесь, кружится в пляжном танце, латино на фоне, Испания пленила душу, заполнив до краев, и теперь нет отсюда выхода, пока бокал коктейля полон, а руки визави так и ласкают кожу талии, возбуждающими касаниями вводя в такт музыки. Глаза ловят лучи заходящего солнца и на лице рисуется пленительная улыбка, соблазняющая мужчину перед ним. Чонгук двигается в танце, изнывает по страсти, которая годами не сопровождала его, и вот уже день не такой мрачный, и вот уже судьба не кажется удручающей. Алкоголь затуманивает мысли, выгоняя все непрошеные негативы, сейчас не до них. Руки сами льнут к телу напротив, бокал исчезает, а ноги не чувствуют опоры под собой, картинка перед глазами сменяется с немыслимой скоростью. На памяти туман и аромат сладкого парфюма, горячая тяжесть на груди становится все сильнее, вынуждая помимо нее заметить и непрекращающуюся трель, дарящую дискомфорт. Звон будильника подкидывает прямо на постели, а лежащая на груди подушка слетает на пол. Испания остается во сне, как и мужская ухмылка, не покидающая Чонгука в царстве Морфея второе лето подряд.       — Пропади ты пропадом, — хрипит сонным голосом, конечности еле двигаются, помнится вчера на афтепати залил в себя по меньшей мере две бутылки просекко, а теперь будто раскатанный по сковороде блин будет кипеть с похмельем на солнце Тосканы. Третий день съемок прошел отлично, но впереди двухчасовая съемка в виноградной роще, и нужно быть в форме, а не так, будто сутки пролежал на пляже Египта, хотя и такое в биографии Чон Чонгука было, обещали съемку на берегах Нила, а привезли к зарослям устья Новой Дельты, искусственной реке, которая была изначально создана для увеличения выращивания стратегических продуктов, и что спрашивается рекламировал тогда Чон? Правильно, незалитую водой Новую Дельту. Пятьдесят градусов тепла и два ожога на плече по правую сторону, к солнцу стоял без зонта. Вздохнув от ненужных ему воспоминаний, направился сразу под контрастный душ, смыть излишнюю уже утреннюю усталость, а вместе с тем и похмелье.       Стоило приободриться, переодевшись из поясного полотенца в легкий светлый костюм из шелка, как очередная трель телефона возобновилась, видимо предыдущая тоже не была будильником, учитывая, что прекратилась сама, а заиграла по новой только сейчас. На экране имя женщины, кою само нутро парня не переносило ни на дюйм. Изабелла была не только директором модельной студии, но и по совместительству самым главным преследователем личной жизни, не упускала ни дня от возможности забраться в постель, под кожу и к истокам мозга. Ей хотелось знать все, контролировать всех, доминировать над всеми, таких самок в мире обезьян называли альфами, а Чонгук просто стервой. Ей подходило.       — Кей, фотограф не собирается тебя долго ждать, у тебя ровно полчаса, будь хотя бы в последний день пунктуальнее, — даже через трубку было слышно, как она постукивает ногтем по столешнице, наверняка уже пришла на место съемочной группы одной из первых, дабы по обычаю контролировать тех, к кому вообще не имела ни грамма отношения, она директор модельного агентства, они стафф рекламной компании.       — И тебе доброе утро, госпожа Риччи, — на остальное решил не отвечать, что толку, если даже будь он там вовремя, она все равно найдет к чему прикопаться.       — Я жду тебя здесь через…       И сброс звонка. Позже Чонгук скажет, что его итальянская туристическая сим-карта работает хуже, чем родная испанская, хоть это и неправда, все лишь бы не слышать бубнежа Изабеллы с самого утра. Утро не должно быть испорчено. Кофейные зерна в средней обжарке, вкус клубничкой жвачки по пути до съемок и прохладный ветер, вот что точно должно обогащать утренние часы Кея, и он себе это собирался устроить.       Стоило подъехать к месту съемок, что располагалось в получасах езды от сердца коммуны Понтедера, как пред глазами предстал весь спектр итальянского винного рая, сотни кустарников винограда, а может тысячи, кто их разберет незнающим глазом, думается подойдешь и тут же опьянеешь, от такого дивного вида даже похмелье оправилось и отошло в сторону, позволяя упасть в сладость брожения под летним солнцем. Изабелла, чье имя так идеально подходило винному месту, как не странно, но тоже пьянящим настроением была сегодня морально приподнята, что ей несвойственно, отчитывать не спешила, выпроводила сразу в руки к фотографу и оставила на садизм визажистам, правда кофе она все-таки отобрала, позже Чонгук видел, что стаканчик она не выкинула, а спрятала на дно увесистой сумки, та еще маньячка.       — Buongiorno, молодой друг, готов к часовому пеклу? — Пожилой фотограф окликнул Чона, подходя ближе с пленочным фотоаппаратом и сменным объективом в руках, с фотографом парень был знаком уже не по первому проекту, звали Джиованни, но полным именем никто не пользовался, о чем мужчина сам просил в связи с нелюбовью ошибок, кои все делают, называя его не Джиованни, а Джованни, так что с годами среди знающих приобрел краткое Джио.       — Не напоминай, твои час или два всегда превращаются в пять, а то и семь при хорошем настрое, и зачем тебе пленка? — Поправив легкий ситцевый шарф, что предоставлялся вместе со съемочным реквизитом, Кей кивнул визажисткам в знак благодарности, поощряя их работу, и подошел ближе к Джио, рассматривая странные махинации того с объективом камеры. Видимо воспылал новомодными идеями, ибо в других его работах оранжевого маркера не замечалось.       — Иногда ты задаешь глупые вопросы, — не отвлекаясь на Чонгука и не давая тому ответа, фотограф продолжил раскрашивать стекло объектива, комментируя уже не пленку, а свои действия с объективом. — Сейчас слишком ярко, хочу создать искусственный закат, с твоей белой рубашкой будет неплохо сочетаться. Что думаешь?       — Думаю, что у тебя все выйдет потрясно, как и всегда.       И нисколько не соврал. Кадры, которые позже Чонгук рассматривал на ноутбуке ассистента фотографа, вышли куда лучше, чем Кей рисовал их себе в голове. Кожа золотистая, а виноград ярко-розовый, аромат спелости проникал прямо через снимки, в этот раз даже заказчик остался доволен, хотя по обычаю именно этот напыщенный сноб просил переснять, то фон не нравится, то композиция дерьмовая, а то и вовсе лицо у Чонгука «ни так ни сяк». Близился вечер, когда персиковая блуза блистала в свете огня на последних вспышках Джио, Кей порядком устал от пекла, к которому теперь уже добавился жар костра. В желании выпить бокал полусладкого, парень направился к вооруженной из палатки гримерке, и вот переодевшись, собрался уже было сесть в такси, но Изабелла не дала, закрыв дверь желтого Рено прямо перед носом.       — Изи, может не сейчас? Я устал, послезавтра кастинг на рекламу твоего дранного печенья, я хочу в душ и спать, — голос бесцветный, неподдающийся высоким ноткам возмущения, девушка на заявление Чона фыркает, сводя брови и клацая по желтой поверхности машины ногтями.       — Я лишь хотела предложить того самого вина, ради рекламы которого ты пахал все эти четыре дня, но если ты не хочешь… — И мягкой походкой было бы удалилась, провоцируя, зная как именно ее дражайший Гукки ответит. И сам Чонгук тоже видимо знает, вина Италии его слабость еще с самого первого дня в Испании, когда предавшись слабохарактерности после коктейля губы сминали приторные другие, ощущая на языке аромат спелого винограда. И тот мужчина всегда отдавал предпочтение только итальянским ароматам вин, как тогда и сказал, выбивая из Кея последние остатки трезвости своими глубокими толчками.       — Maldito sea el día en que te conocí! — Не смотря на начальницу, на пятках разворачивается обратно к месту скопления съемочной группы, те почти полностью собраны и направляются в сторону винной резиденции. Как позже рассказала одна из визажисток, заказчик подарил две бочки вина лично Изабелле, а та радостным зовом собрала всех на постоялом дворе гостиницы, что находилась прямо за главным зданием резиденции Мортелье. Чонгук же жил отдельно в одном из лучших туристических отелей Понтедеры, такой выбор пришелся во имя безопасности и нежелания с пьяну попасться на раскрытую постель директрисы Риччи.       Помещение, в котором все собрались, походило на рыцарский зал Артура, всюду высокие колонны и висячие люстры с настоящим огненным освещением, посередине зала круглый стол, а вокруг стола резные стулья с узорчатыми ручками по бокам. Видимо заказчик и собственник винной резиденции остался больше чем просто доволен, оттого и предоставил такое роскошное убранство. Кей и Изабелла сели во главе стола, что очерчивалось камином позади и гобеленом над ним. Джио с радостью уступил обладательнице рыжей копны волос свое место, а та не упустила мгновения приблизиться к Чону, скидывая на спинку стула кардиган, и оставаясь в одном чрезмерно открытом белом платье.

***

      — Может ты не будешь приставать? Мы это обсуждали, — женские пальцы кружили по бедру парня, рисуя незамысловатые линии и пробираясь все выше к паху, убирать руку было бесполезно, та всегда возвращалась как-будто на свое законное место.       — Выпей еще, Гукки, чего ты так грузишься, — Изи вновь начала заговаривать зубы, пока вся съемочная группа и стафф агентства отвлеклись на свои темы разговоров и еду, прошло не больше часа с тех пор, как они расположились в этом зале, и не больше получаса с тех пор, как рука в первый раз за сегодня опустилась на колено Чонгука. Терпение потихоньку начинало заканчиваться, поэтому еще спустя два выпитых бокала красного, Чон все же вышел из-за стола, покидая гостиницу и уходя в сторону жилых домов, как рассказывал ассистент фотографа, те также сдаются в аренду, но по более высоким ценам, обычно в них заселяются те, кто приезжают на пробу молодого вина, иногда это рестораторы, а иногда владельцы отелей и крупных флагманов.       Прохладный воздух неплохо бодрил тело, вокруг сплошная тишина, и не было бы ей конца, если б из одного из домов не вышел молодой человек. Издали было сложно разглядеть его внешность, да и плохое зрение не удостоило чести распознать черты лица, так что не боясь быть замеченным, Чонгук рискнул ступить на узкую дорожку, ведущую к крыльцу. Дома в резиденции не были огорожены заборами, а стояли на небольшом отдалении друг от друга, деревянная отделка приятно гармонировала с зелеными зарослями, так что атмосфера располагала не побояться начать разговор. Да и что ему сделают, максимум выгонят с территории, только пьяный мозг и такого не боится, в отличии от более беспокойного трезвого.       — Вечер добрый, не спится? — Кей шагнул одной ногой на первую ступень крыльца и без зазрения совести начал рассматривать лицо парня. Хотя вряд ли того можно было так назвать, слишком серьезный и внушительный взгляд буквально указывал мысленно считать его мужчиной.       — Слишком рано, я не привык к Понтедерским обычаям, — английский у мужчины с явным акцентом, но приятный слуху, голос грубоватый с хрипотцой, а от того, насколько голос низкий, мурашки так и пытались пробежаться табуном по спине Чона.       — Да, здесь любят ложиться пораньше, а пьют вино с самого утра, я же люблю с утра пить кофе, так что могу понять вас, — на фразу о кофе мужчина фыркнул, ну конечно же, стоило посмотреть в его руку, взгляду блеснула белая кружка, от которой шел приятный аромат, нос уловил запах не сразу, лишь спустя еще пару мгновений, редко можно в Италии увидеть тех, кто поздним вечером вину предпочтет кофе.       — Я здесь по работе, так что вино почти не пью. Может хотите кофе? У меня в доме есть кофемашина.       — Не откажусь, — пить после вина кофе идея не лучшая, но и отказать не вышло. Что-то в этом мужчине было больно знакомое и притягательное, особенно шлейф парфюма, когда тот кивнул на кресло по правую сторону от себя, предложив подождать его тут, и с резким разворотом удалился в темноту дома. Ноги гудели после тяжелого дня, как оказалось сесть в кресло и правда было необходимым сейчас. Размяв шею легкими круговыми движениями пальцев, Чонгук принялся ждать, то и дело всматриваясь в окошко позади себя, свет был приглушенным, рассмотреть внутренность деревянного сооружения не выходило возможным, так что вздохнув с досады, любопытство свое Чон не утолил. Зато в полной мере смог рассмотреть окружающие дома напротив и по бокам, свет горел мало где, в основном больше напоминающий вечерний свет ночника в комнатах, людей не было замечено, только кошка ходила меж кустарников, переодически потираясь рыжей холкой о низкие ветки. Вскоре мужчина вернулся, скрипнув половицей на выходе и захлопывая за собой сетчатую дверку от насекомых.       — Надеюсь, что ты любишь более крепкий кофе, я не мастер легких напитков, — расположившись напротив, незнакомец подпер балку крыльца спиной, и подал небольшую тару с черной жидкостью, бокалом это стеклянное нечто назвать было сложно, скорее пиала без ручки, но с двойными стеклянными стенками ненагревающимися от кофе.       — Grazie mille, мне нравится такое. Пахнет замечательно, — отпив половину глотка, Кей так и не нашел тему для продолжения разговора, предпочитая сосредоточиться на профиле стоящего напротив. Мужчина тоже не спешил начать разговор, допивая свой уже наверняка остывший напиток и смотря куда-то вдаль. Разглядеть там вряд ли что-то можно было, слишком тускло, фонари еле освещали улицу меж домов, не то что попадали вообще в даль своим светом. И когда крепкий кофе спустя минуты две неловких тишины стал заканчиваться, Чон все же вновь набрался храбрости для продолжения разговора. — Вы сказали, что приехали по работе, чем же вы занимаетесь?       — Я парфюмер, создаю то, что потом продают по миру и пшикают на себя зрелые дамы, — улыбнувшись, незнакомец наконец посмотрел на Чонгука, встречаясь взглядами, и кивая на опустевшую пиалу. Предмет посуды мужчина забрал, оставляя вместе со своей кружкой на деревянном полу у входа в дом.       — Ох, это наверное интересно, в Испании у меня есть один знакомый, его вряд ли можно назвать профессиональным парфюмером, но он создает потрясающие масла для тела, это настоящее искусство, мне даже немного завидно, — под конец монолога стушевался, не привык ко вниманию таких мужчин, отвести взгляд было вопросом времени, Чонгуку стало неловко и самую капельку стыдно, ведь он говорил о зависти, а сам являлся моделью на главных обложках журналов Испании и Италии. Если бы этот человек его узнал, то никто бы и не удивился подобному исходу, Кея узнавали часто, нередко прося сфотографироваться вместе. Но завидно ему действительно было, ведь в отличии от парфюмерии свою карьеру он сделал далеко не своими усилиями.       — Не стоит, я не горжусь тем, что делаю по ряду причин. И мне кажется, что нам пора бы представиться? Меня зовут Ким Тэхен, — мужчина протянул ладонь, с легким наклоном приближаясь к Чонгуку. От такой близости голос позорно дрогнул, когда собственное имя слетело с губ.       — Чон Чонгук, ты тоже кореец?       — Не совсем, моя мама испанка, — касание рук вышло мягким, бережное скольжение пальцев побудило нечто давно знакомое телу, словно когда-то давно они встречались.       — Теперь я точно завидую вам, Тэхен, — стоило рукам разъединиться, как с губ слетел тихий вздох. Ким это заметил, усмехнувшись в сжатый кулак, того забавляла честная реакция Чона, и скорей всего виновато во всем будет здешнее вино, выпитое в неограниченных количествах. Изабелла споила ему по меньшей мере полторы бутылки, чему уж там теперь удивляться.       — Ты милый, Чонгук, — также выделяет имя, заманивая в свои сети, у Кея от этого мужчины минутой раньше или минутой позже тахикардия начнется, не принято показывать свой богатый сексуальный интерес при первом же знакомстве, да только как тут удержаться, человек напротив буквально искушает, то шепчет, то протяжно с акцентом мурлычет, таких обаятельных личностей встретить можно лишь раз, а если и пропасть в их обаянии, то топясь будто в сахарном меде. Ким улыбкой одаривает, а у Чонгука уже бабочки. Благо льстец предложил выпить кофе, только оно тормозит сейчас от порывистого предложения переспать. Ориентацию хотя он уже и так с потрохами выдал, стоило в тот раз вздохнуть, словно руки другого мужчины ни разу не касался. Бедовая голова Чон Чонгука любит творить беды. — И чем же ты занимаешься? Я бы предположил, что ты певец с нашумевшим багажом публичных историй, который сбежал в глушь Тосканы от людей подальше.       — Смешно, но нет… Я модель, позирую для рекламных афиш и иногда представляю небольшие бренды, но в основном вина и испанские сыры, в этой отрасли верчусь, как-то так, — пальцы изламывает, скребет ноготками по шелковым брюкам, неудобно о себе говорить так, будто о знаменитости какой-то, обычно все первее узнают азиата с плакатов, никто так не интересуется напрямую. С Тэхеном все в новинку ощущается.       — И при этой богатой биографии ты завидуешь мне? — Мужчина разворачивается, спиной стает к лицу Чонгука, как чует мысленную просьбу парня дать передышку и хотя бы на мгновение спрятать алеющие в тьме кончики ушей.       — У меня свои причины.       И Тэхен верит, спрашивает про любимый кофе, узнает подноготную всех вкусовых предпочтений Кея, истинный парфюмер, успевший даже в ходе разговора посоветовать туалетную воду, что точно подойдет утонченности Чона, комфортный вечер с незнакомцем оказывается куда приятнее шумной попойки со стаффом и борзеющей пьяной Риччи, жалеть явно не о чем. Плечи подрагивают, сообщая о подступившем вечернем холоде, телу нужен сон и отдых.       — Ты надолго здесь? Мы могли бы увидеться завтра вновь, что думаешь? — Тэхен знает чего хочет и собственный интерес демонстрирует также не стыдясь.       — Я уезжаю завтра вечером, но скорей всего могу задержаться, если господин Мортелье захочет что-то переделать.       После этого, они поговорили еще немного, обменявшись мнениями о терпкости вина, закатах Понтедеры и вкусе местного винограда. Чонгук ушел к гостинице опьяненный уже чужой харизмой, а Тэхен долгим взглядом провожал спину Чонгука, нашептывая себе нечто на испанском. Звезды сияли ярко, но не так ярко, как глаза Кея после встречи с парфюмером. — До встречи, tesoro mío, — Тэхен наконец нашел аккорд, что в будущем поможет создать целую коллекцию гармоний в мире парфюмерии.