красивый

Джек заходит в гостиную «Лисьей норы» в свой первый июньский день летней тренировки, готовый доказать, насколько он хорош и насколько этот Джостен-любитель недостоин внимания Кевина. Он бросает свои вещи рядом со стулом и поворачивается, чтобы осмотреть всю комнату. Его взгляд улавливает силуэт в стороне, осматривающий стену с фотографиями, на которых отчетливо виден оранжевый цвет. Возможно, фотографии команды. Они не имеют большого значения. Что действительно важно, так это фигура перед ними. Джек считает себя знатоком горячих людей, а этот человек? Этот человек — абсолютная ракета. Миниатюрная, с темными рыжими волосами до подбородка, тонкой талией и великолепной попкой, обтянутой обтягивающими леггинсами с сеткой по бокам. Она, должно быть, еще одна из первокурсниц, и Джек тут же решает, что она ему достанется. Он расправляет плечи, поднимает голову так, что, как он знает, девушки находят привлекательным. Он проходит вперед и становится рядом с ней, немного разглядывая фотографии. Он был прав, это командные снимки, но они не совсем командные. Половина из них — полароидные снимки, сделанные командой во время обедов или групповых тусовок. Не на всех снимках изображен каждый игрок, но в помещении, похожем на хижину, собрана вся команда чемпионата. Сам Джостен обмотан бинтами, так что это, должно быть, произошло сразу после всего, что произошло с его отцом-гангстером. Джек фыркает, думая о нападающем размером с пинту. Это привлекает внимание девушки рядом с ним. Она поднимает на него глаза, и Джек слегка ухмыляется и смотрит на нее сверху вниз. Ухмылка немедленно исчезает с его лица. — О мой Бог. Срань господня, — в ужасе бормочет Джек. Он отступает на несколько шагов, оставляя между ними пространство, и удивленно поднимает брови. — Что? Ты ожидал кого-то другого? — Что, типа, да, чертовски похоже. Потому что рядом с ним стоит не девушка, а Нил, блядь, Джостен. Рот Джека вторит его мыслям. — Я имею в виду, типа да! Я думал, ты девушка, чувак, какого хрена? — Челюсть Джостена отвисает от удивления. — Блядь, извини меня? Какого хрена, придурок? Я что, по-твоему, похож на гребаную девчонку? — Все, что может сделать Джек, это беспомощно жестикулировать, пытаясь подобрать слова. — Опять, типа да! С- и-и- я не знаю! Это, блядь, не моя вина! Это у тебя длинные волосы, ты носишь женские леггинсы! — Джостен морщит нос и насмешливо смотрит на Джека. — Во-первых, мои волосы на самом деле не такие уж и длинные. Я даже не могу собрать их в хвост. Во-вторых, леггинсы? Одежда — это просто одежда, а в этих удобно и хорошо бегать. Кто ты вообще такой, черт возьми? — Джостен, кажется, каким-то образом становится больше по мере того, как растет его гнев. Джек предпринимает последнюю отчаянную попытку выбраться из этой ситуации. Ему не нравится Джостен, но он не может допустить, чтобы тот вышел из себя сейчас, когда поблизости даже нет никого, кто мог бы это увидеть. — Я Джек, я первокурсник. Послушай, я бы не пытался приударить за тобой, если бы знал, что ты парень. Клянусь, я ни хрена не гей, это отвратительно, я бы этого не сделал, — говорит он в отчаянии. Джостен издает рычание как раз в тот момент, когда дверь в мужскую раздевалку открывается. Джек смотрит, кто это, и бледнеет. Эндрю Миньярд входит в комнату, поправляя свои черные повязки на рукавах, и окидывает сцену скучающим взглядом. Он видит Джостена с оружием в руках и обвиняюще смотрит на Джека, который понятия не имеет, что он такого сказал, что так разозлило Джостена. — Что ты натворил, наркоман? — Он все еще смотрит на Джека, но отвечает Джостен. — Я буквально просто, блядь, стоял здесь, и тут подходит этот маленький засранец с крошечными членом и ни с того ни с сего начинает говорить о том, что я одет как девчонка, и называет геев мерзкими. Как будто нам и без того мало забот, нападающий, выбранный Кевином, — гомофоб, который думает только своим членом — Джек, откровенно говоря, оскорблен. — Быть геем отвратительно. Это, блядь, неестественно! Геи… — он быстро обрывает себя, поскольку внезапно Эндрю Миньярд оказывается прямо перед ним с ножом, приставленным к животу Джека. — Лучше прекрати говорить о дерьме, о котором ты ничего не знаешь, прямо сейчас, пока я не спустил с тебя шкуру. Мы здесь не терпим фанатиков, Джеки-бой, так что, возможно, тебе захочется исправиться — Голос Миньярда обманчиво спокоен, и Джека внезапно поражает, что Джостен не назвал его имени. Это означает, что Миньярд уже знает Джека. И это. Это очень пугающая мысль. Он медленно отступает, поднимая руки за голову, но Эндрю повторяет его движение. Прежде чем он успевает сказать что-либо еще, дверь раздевалки снова открывается, и выходит Кевин Дэй с мокрыми после недавнего душа волосами. Облегчение переполняет Джека при виде него. — Кевин, слава гребаному богу. Он, блядь, безумен, он… — Джек снова прерывается, на этот раз властным голосом Кевина. — Эндрю, какого хрена? Что он мог сделать так быстро, что оправдывает это? Убери этот гребаный нож — Миньярд подчиняется, но медленно, чтобы Джек знал, что угроза была не пустой. Он медленно поворачивается лицом к Кевину. — Отличная, блядь, игра, Дэй. Твой нападающий — ярый гомофоб. Ему лучше узнать сейчас, а не позже, что я не терплю подобного дерьма, так что считай это одолжением — С этими словами Миньярд поворачивается к Джостену и берет его за локоть, подводя к дивану и усаживая на него, пока Джостен бормочет что-то о стрижке. Кевин бросает раздраженный взгляд на Джека, садясь рядом с Миньярдом, и Джек чувствует себя немного потерянным. Что, черт возьми, только что произошло?