***
Маленькая принцесса, необыкновенно смышлённая для своего времени, бесконечно любила три вещи — рассказы учёных, прекрасный дворцовый сад и своего рыцаря. Неторопливо ступая по траве босыми ногами, девушка наклонялась чтобы срезать пару стеблей свежих роз, аккуратно передавала самые лучшие своей служанке, та знала своё дело и покорно срезала шипы, складывала в корзинку и шла следом. В беседке неподалёку располагалась старшая графская дочь, мирно выпивающая из чаши лёгкое вино, рядом её слуга, юноша лет четырнадцати, талантливый оруженосец, что мечтал однажды сесть на коня при доспехах. — Вы ещё не сообщили принцессе? — Взгляни как она счастлива. Неужели тебе так не терпится не видеть её улыбки? — Вовсе нет, Госпожа Стэнли. Но время на исходе. Верно, время на исходе. Меньше чем через месяц им придётся расстаться. Ненадолго ли, а может навсегда, знает лишь один Господь. Они молятся по три раза на дню, и все просьбы Стэнли лишь об одном. Позволь мне видеть её улыбку до конца своих дней, оставь мне жизнь чтобы я могла защитить её от всех невзгод. Подари мне больше времени рядом с моей королевой.***
— Эти цветы для тебя. Прими их и поставь рядом с постелью, я хочу чтобы ты думала обо мне даже перед сном. Ну что за глупость. Эта Госпожа и спит с мыслями о тебе одной, принцесса. Но Стэнли лишь улыбается, опускает чашу и с поклоном принимает подарок. Как бы ни были прекрасны эти розы, они лишь жалкое подобие красоты на фоне настоящего ангела, так нежно улыбающегося своему верному рыцарю и подруге. — Вы меня балуете, принцесса. Стоило быть, я должна Вам подарок взамен? — Твоя протянутая рука уже мой самый ценный подарок. А эти цветы, лишь капля моей к тебе признательности и любви. Ксено улыбалась только двум людям, себе, в очередной раз восторгаясь успехами, и ей, зная, как греет это сердце графини. Доспехи Стэнли не раз кипели от жара солнца, или охлаждались от холодных ветров и дождей, но лишь это трепетное чувство заставляло делать рыцаря новый шаг. Принцесса всё понимала, голубые глаза напротив говорили ей вместо слов, она умело пользовалась этим, в ответ даря все те чувства, что могла считать равными. Искренне и взаимно. — Если Вы цените мою симпатию превыше драгоценностей, я польщена и благодарна, — Стэнли успевает опуститься на одно колено и наклонить голову вниз, как с тихим хохотом ладонь дамы касается её волос и мягко гладит. — Который год минул, а ты всё так же передо мной. Только в тебе я уверена, моя дорогая Стэнли, только ты не оставишь меня, если чему-то суждено быть. Верно, Стэнли не оставит, защитит от любого, какой бы ни была цена. Даже если придётся отправить на смерть сотню, а то и тысячу воинов, если придётся оставить коня и рваться в бой на своих ногах, если придётся ползти и глотать кровь, задыхаться от боли, придётся потерять зрение или слух, даже без рук, Стэнли защитит. Оруженосец и служанка пропали незаметно, не оставив за собой ни пылинки, ни шороха. Рыцарь поднимается обратно на ноги и, опустив руки по швам, аккуратно сжимает кулак. — Вы всегда в моих мыслях, принцесса, даже если нам суждено ненадолго расстаться. Мой долг перед Вами — защита Ваших жизни и престола, я служу короне подобно тому, как каждый из нас служит Богу. Вознося молитвы и поднося дары, каждый живой хранит в себе каплю божественного начала. Так и я, омывая свой меч кровью во благо этого королевства, с каждым разом становлюсь ближе к Вам, моя принцесса. В любом сражении мысль о Вас придаёт мне сил, заставляет вспомнить о том, как Вы дороги мне, и как дорога Вам я. — Я знаю что скоро тебе предстоит путь. Не волнуйся. Я подожду столько, сколько требуется. Я оставлю свои скромные благодарности и посвящу все свои молитвы за твою жизнь, и, как ты мне, так и я, буду предана тебе. Подари мне победу, Стэнли, вернись целой и защищай меня до конца века, подобно рыцарям Артура. — Я клянусь перед Вами. Я вернусь, верно подняв в небо герб и ликуя победе. Вернусь… и непременно обниму Вас вновь. — Я позволю тебе поцелуй, мой ангел победы… Мой верный рыцарь, да хранит тебя Господь.***
Как и заклинала принцесса, настало время праздновать скорую победу. Её верный рыцарь прибыл целым, хотя и крепкие доспехи помялись. Снимать те Ксено вызвалась сама, провела до комнаты и усадила на лавку, аккуратно приподняла забрало шлема и коснулась губами чужих. На мгновение, лишь чтобы убедиться, что закованный внутри человек жив. Опускается на пол, торопливо принимаясь отстёгивать мощные замки, снимает доспех за доспехом, освобождая своего рыцаря от его оков. Закончив, проводит искупаться, помогает смыть грязь и кровь, лечит ссадины и наконец укладывает в постель. Больше нет нужды рваться в бой.***