Ужин для Черной Воды

Я посасывал его пальцы один за другим, вылизывал их, тёрся лицом, ловя тихие вздохи Его Величества. Пьянящая приправа к основному блюду. Вторая нога упёрлась в моё возбуждение, надавив до дискомфорта, и двинулась медленно. Тело прошибал коктейль ощущений, а душа сосредоточилась лишь на этом жаре поджимающихся пальцев и вкусе Божества. Прикусив кожу на лодыжке, облизал выступающую косточку. Жар силы, что покалывала язык, наполнял всё тело приятной истомой. Я никогда не желал чего-то так сильно. Даже мести. Даже справедливости. Даже жить. — Тш-ш, — прошипел Се Лянь, выдергивая ногу, и его руки ловко обнажили его передо мной. Бог был возбуждён, и его жадный взгляд был горячим, расплавляя меня на месте. Воплощение похоти и тьмы, искушение, созданное самим небом. Я припал к ноге Его Величества, вылизывая её, поднимаясь выше к такой манящей горячей плоти. Ваше Величество, одарите этого проклятого своим семенем. Молю Вас, Ваше Величество, одарите меня собой. Се Лянь сжал пальцами ткани своих распахнутых одеяний, выгибаясь, подставляясь моим ласкам. Его ноги раздвинулись шире, приглашая. Я припал к нежной коже бедра близ самого сокровенного. Стон наслаждения упал на меня покрывалом блаженства. Я укусил кожу, жадно зализывая свой след, снова кусая его, снова зализывая, сжимая когтистыми пальцами эти аппетитные бёдра. Такие мягкие, такие упругие, такие горячие. Язык влажно пробежался по яичкам, и одно из них наполнило мой рот. Посасывая его, я прикрыл глаза, полностью отдаваясь этому ощущению. Вкусный. Этот Бог безумно вкусный. — Ниже, — потребовал он, и я послушно припал к цветку Его Величества, оглаживая его кончиком языка. Полный удовольствия стон был лучшей приправой. Язык скользил по сжатому колечку, проникая внутрь, растягивая, преодолевая сопротивление мышц. Слюна капала по подбородку, стекая на белоснежные одеяния. С каждым движением стоны становились более громкими. Развратными. Похоть захлестнула Се Ляня. Его поглотили ощущения, что дарил ему я. Я вылизывал старательно, с упоением, не пропуская ни единого кусочка этого божественного блюда. — Да! — воскликнул Се Лянь, подаваясь на мой язык. Пальцы до жгучего натяжения вцепились в мои волосы, прижимая сильнее. — Бери всё, что тебе даёт Бог! От этого требования всё внутри сжалось в тугую пружину. Я простонал в его цветок, припадая к нему глубоким поцелуем. Вход пульсировал, выдавая вовлеченность Бога в процесс. Особо громкий стон выдернул из меня остатки души и самообладания. Язык полностью скользнул внутрь, оглаживая стенки изнутри. Убийственная сила повисла в воздухе, распаляя охватившую нас похоть. — Моли, Хэ, моли Бога о снисхождении! — требовал хрипящий принц, оттягивая меня от этого упоительного занятия. — Моли, ничтожество! — Ваше Величество… Мой Бог, умоляю, позвольте… — Громче! — Ваше Величество, позвольте взять вас в свой рот! — громко простонал я, срываясь на скулёж. — Мой Бог, умоляю вас, сжальтесь, позвольте ощутить вас внутри. Используйте этого демона. Примите это подношение, умоляю вас. Ваше Высочество! — Открой рот, — резкая усмешка придала горящему от похоти лицу Се Ляня непередаваемое выражение. Я простонал, ощущая, как собственный член болезненно пульсирует. Я был готов излиться от всего происходящего прямо сейчас. Послушно открыв рот, я был притянут к стоящей плоти, что коснулась моих губ. Молния прошибла до кончиков волос. Солёная влага осталась на моих губах. Я замирал, пока Божество самодовольно, забываясь в своём превосходстве, размазывало по губам свой нектар. Я невольно облизал губы, подаваясь вперёд. Член надавил на язык, проникая внутрь, и рука толкнула меня вниз, погружая плоть Бога до самого основания. Горло приняло ее, сжимая в своих тисках. Стон прошелся вибрацией по всему телу Божества, вызвав ответ в моём теле. Я сильнее сжал горло, вызывая вскрик у Се Ляня. Он, одарив меня затуманенным взглядом, приподнял и снова грубо насадил, до боли, до уничтожения моего дыхания. — Этот молящийся не искренен! — прорычал Се Лянь, просто втрахивая себя в мой рот. Меня прошибло небесной карой. Я скользил языком по венам, пытаясь дать этому Божеству как можно больше. Я принимал его раз за разом, как самый чудесный дар небес. Пряный, солёный, сладкий, жаркий. — Ты не годен даже для этого?! — Резко, с полным презрением и разочарованием, которое пронзило душу тысячами игл. По щекам текли слёзы. От унижения, от восторга, от саднящей в горле боли. Ещё. Ваше Величество, ещё! Молю Вас. Бедра Се Ляня вскидывались вверх, углубляя каждый толчок. Ещё! Член пульсировал, горел, наполнял раз за разом. Ваше Величество! Я сжимал губы, не желая упускать ни сантиметра небесного жезла, ни капли этого сытного сока. Великолепие, снизойдите в меня, молю Вас. — Проклятие! Да. Да. Да! — Се Лянь выгнулся, хватая ртом воздух, сжал волосы, будто хотел их вырвать, и прижал меня невероятно сильно. Член вжимался в стенки горла, содрогаясь, выплёскивая семя раз, второй, третий, наполняя меня небесным благословением. Мои глаза закатились, и я скрёб руками по одеждам Бога, по полу, не находя в себе сил существовать. Бился рыбой, выброшенной на берег. Чистый восторг. Концентрация удовольствия текла по моему горлу, стекала вглубь тела, наполняла силой и сытостью. Я дрожал, сглатывая каждую каплю. Не упустить ни одной. Забрать всё. До последнего. Рука Се Ляня ослабла, отведя меня от его тела. Его грудь вздымалась рвано, его мышцы напряженно выделялись под светящейся от силы Бога кожей. Я облизался, отползая. Невероятно. Восхитительно. Божественно. Это стоит тысячи смертей. — Куда?! — полный ярости и злобы голос заставил меня излиться. Вот так позорно, даже ни разу не прикоснувшись к себе. Я простонал, поднимая взгляд на севшего небожителя. Се Лянь пожирал меня взглядом. — Куда? — тише, вкрадчиво, обещая полное уничтожение. — Ты думал, это всё? — Ваше Величество, — с благоговейным трепетом сорвалось с моих губ. — Ты молил о многом, Сюань. Я слышал всё. И я снизошёл, — аура Бога войны сжимала меня изнутри и снаружи. Воздух вибрировал от пролитой в неё силы. Её было столько, что в ней можно было захлебнуться и утонуть. Она не знала пощады, как и черные воды, но эта проклятая сила не подчинялась мне. Моя погибель. Мой омут. Моё илистое дно, принимающее в вечный покой свою жертву. — Ваше… — Тш-ш… Я уже слышал всё, что ты шептал в забытьи, — Се Лянь потянулся ко мне, схватив за лодыжку и потянул на себя. — Повторяю, я снизошёл, — тихо, но так угрожающе. — Ваше Величество, — мой голос дрогнул. — Ненавижу, — горячо заверил принц, уничтожая одеяния Хэ Сюаня божественной силой. Руки с силой развели ноги демона, открывая его перед Богом. — Всем сердцем ненавижу каждую твою мольбу, Сюань. Пальцы Се Ляня коснулись губ демона, надавив, и оказались в жарком плену. Я облизал их, прекрасно понимая, чем всё закончится. Он правда слышал мои мольбы. Он слышал каждую. И этот ужас ледяными лапами сжался на моей спине. Он знал. Знал всё. А если знал, если слышал он, Хуа Чен не мог не знать. Он не мог позволить мне…жить… И среди убийственной ци Бога я наконец-то опознал эту силу. Знакомую мне многие века. И я ощутил этот взгляд самого сильного Непревзойдённого. Пальцы Бога, сразу два, оказались во мне, срывая с моих губ болезненный крик. Я выгнулся, упираясь затылком в каменный пол. Сквозь пелену выступивших слёз я видел взгляд черного глаза, что горел алым пламенем. Полный ненависти, зависти и… снисходительной жалости? Третий палец оказался во мне так скоро, растягивая без пощады, торопясь, просто чтобы не разорвать к демонам. Я был готов забрать мольбы обратно. Я был готов отказаться. Я не достоин его снисхождения до моих желаний. Единственный достойный тела этого Бога сейчас стоял в тени и смотрел на меня, не смея вмешаться. Он вправду был готов следовать любому его желанию. — Ваше Высо-о-о..! — одним резким толчком меня прошибло болью и волнительным блаженством. Уничтожающие ощущения, стирающие в порошок. Я кричал, кажется, мои пальцы цеплялись за сползшие с плеч Бога одеяния, пытаясь оттолкнуть и удержать. Се Лянь двигался резко, выходя практически до конца и тут же наполняя до предела. Каждым движением распыляя мою душу на мелкие части. — Ваше… Пощадите… Ещё… Ненавидьте… Накажите… Убейте меня, Ваше Высочество! — кричал я, принимая каждое движения Бога. Тело горело в агонии, но более сладкой боли за всю свою жизнь я не познал ни разу. Пальцы Се Ляня оставляли на моём мёртвом теле синяки, сжимая так крепко. Рычание Божества накрыло волной, подобной цунами. Меня перемололо, перевернуло, затянуло в глубину, где давление такой силы, что разрывает тебя в мгновение ока. Зубы Бога оказались на моей шее, впиваясь до крови, и в пару жестких жадных толчков меня наполнило благословление. Тело содрогнулось невыносимой судорогой, я кричал, рычал, бился, вырывался, снова и снова орошая свой живот семенем. Это стоило миллиарда смертей. *** В ночи Се Лянь не смел сомкнуть глаз, закрывая лицо ладонями, проклиная себя за то, что не мог оторваться от этого шёпота в своей голове. От прослушивания лишённой последнего стыда и самоуважения мольбы. Ваше Величество, Санлэ, уничтожьте меня. Санлэ, наполните меня. Санлэ, ненавидьте меня! Растопчите меня, Ваше Великолепие, наследный принц. Ваше Величество… Ваше Величество… Ваше Величество, возьмите меня так, как будто ненавидите. Скажите мне это, Ваше Величество. Ваше Величество… Уничтожьте меня, Ваше Величество… Умоляю Вас… Умоляю… молю Вас…. От каждой новой мольбы этого знакомого до одури голоса Бог погружался всё глубже в пучину своих грязных, порочных ужасающих мыслей и фантазий. С каждым взглядом на своего возлюбленного он вздрагивал, стоило мыслям приобрести оттенок этой ядовитой порочности. А шёпот продолжал сводить с ума, толкая в пучину. И эти желтые глаза, что без эмоций смотрели на него каждый раз. И Се Лянь проиграл. — Сань Лан, мой любимый муж, мне невыносимо даже думать о подобном, но позволь попросить тебя позволить мне снизойти до одной молитвы демона… *** Глаза с трудом открылись. Тело болело, особенно там, где его касался Бог. Я провёл рукой по следам этих грубых ласк и замер. Голод… Голод… Мои губы растянулись в улыбке, и на горле тут же сжалась ледяная сильная рука. Металлический звон позволил опознать этого демона. — Твои последние слова, ничтожество? — спросил холодно, уже подписав мне единственный возможный приговор. Смешок сорвался с моих губ. После ещё один. И волна смеха сотрясла всего меня. Громкого, яркого и звонкого. Безумного. О да, безумие. Это было полное безумие. — Последнее слово? Моё слово?! — я замер, превратив смеяться. Глаза защипало. По щекам стекли дорожки слёз. Содрогнулся всем телом. Ещё раз, ощущая, как влаги становится больше. Губы растянулись в блаженной улыбке безумного. Тихий, едва различимый в повисшей тишине шёпот сорвался с губ откровением. — Я не голоден. Безумный смех мелкими волнами отправился по водам всего мира, рождаясь в глубинах черных вод.