Однофамилец

      Воздух рассек выстрел. Пуля пролетела прямо около затылка и попала в дерево. Птицы встрепенулись с деревьев, закричали и разлетелись. Все затихло. Сердце даже в этот момент остановилось.       Пылко ругающиеся пару секунд назад, Пинск и Брест замерли от неожиданности. Они смотрели друг на друга. Дамир боялся, Василь был в шоке. Казимир стоял на пороге дома. Так и оперся на косяк дверей.       Мухавецкий повернулся и посмотрел в сторону выстрела. Он представлял их встречу по разному: легким испугом, небольшой радостью, волнительным молчанием или что-то спокойное. Но никак не представлял и не рассматривал то, что она будет стоять в паре шагов и направлять на него ружье.       — Не устали ходить сюда? — спросила Варя. — А мы устали видеть у ворот вас! Ничего не сделали вам! Уходите!       — Варя, опусти ружье, — сказал Дамир, придя в себя. — Свои.       — Для меня все в форме чужие, — Варвара не спускала винтовки с пришедшего. — Что свои, что немцы, что поляки.       — Ты не помнишь меня? Совсем не помнишь? — спросил Вася и сделал к ней два шага. В землю у ног раздался выстрел.       — Я буду по ногам стрелять, стойте, где стояли.       — Варя, за тобой пришли, понимаешь? — сказал Кобрин. — Семья твоя, отец. Радоваться надо.       — Чему? — Варя даже не повернулась к Казимиру, продолжая пилить взглядом Васю. — За мной и до этого приходили семья, «от отца».       Своим он не казался. Ее не брали его грустные глаза, не было жалости. Не верила никому уже. Придут? Кто? Заберут? Куда и для чего? Родня? Нет родни! Для всех у нее одна история, для всех у нее один ответ. Она брошена, как все до нее.       — Сколько тебе уже? — спросил Вася, но ответа не услышал.       — Сто двадцать девять, — ответил Дамир, наблюдая за Казимиром, который крадётся к Варе. И у него бы все получилось, если бы Варя не стукнула его прикладом.       — Не глуха, — сказала она, наблюдая, как Казимир согнулся пополам. Пользоваться таким случаем попытались Дамир с Васей, однако она не испугалась выстрелить в Пинова, понимая, что он быстрее всего справиться с ней. Тот схватился за плечо, Василь остановился.       — Я сказала стоять на месте. А не дергаться, — Варя отошла от Казимира в сторону, перезаряжая ружье. — Единственное, что не пойму, так то, что я вижу: у Вас есть пистолет. Я с ружья шмаляю, а вы даже не пытаетесь им воспользоваться.       — Żaden normalny człowiek nie zastrzeliłby swojego dziecka, — развел руками Вася.       — Ale wzruszające, — ответила Варвара. — Однако я не Ваш ребёнок. Я, проще говоря, чудо природы.       — Ты правда настоящее чудо, Варя, я знаю.       — Вы ничего обо мне не знаете.       Варя была как зверь, загнанный в угол, отчаянно сопротивляясь нападению. Она бегала глазами от Васи к Казимиру. Шевняв же не особо уже был заинтересован в поимке племянницы, видя, что она без зазрения совести выстрелила в его брата и ударила его прикладом.       Она прекрасно знала, что сегодня за ней кто-то придёт. Ещё прошлым вечером слышала, как это обсуждали Кобрин с Пинском. «Наконец-то она уедет». «Наконец-то ее заберут». «Наконец-то такой груз с плеч упадет». Зачем же забирали, зная, что не нужна? А потому не жалела ни первого, ни второго. Так же, как они, она не видит в них людей. Она в их руках как товар, что переходит из рук в руки. Даже живя под крышей на берегах Немана она чувствовала себя больше человечно, чем тут.       — Однако я единственный, кто дорожит тобой и любит тебя. Над ухом пронёсся выстрел. Она целенаправленно не стреляла в него, хоть и могла прямо сейчас выстрелить ему в лоб. С испугом отскочил Дамир, в которого почти прилетел второй патрон. Даже бровью не повела Варвара, слушая все это.       — Ты мне не веришь, — подытожил Мухавецкий.       — Конечно не верю, — ответила Варвара. — Ни один человек в здравом уме на моем месте бы не поверил в это наглую ложь. Может лет сто назад я ещё и ждала, что за мной приедут и заберут оттуда. Но поставили б мне выбор сейчас, куда и с кем отправиться, я бы без сомнения выбрала вернуться к Гродно.       — Как ты можешь помнить его и не помнить меня? Тебя от меня туда забрали, — Вася схватился за голову и посмотрел в землю. Он не верил, что так может быть. Хотел поверить, что она шутит и просто обижена, но слишком серьёзно она смотрит на него. Так смотрят на людей, которые могут причинить вред и вы их не знаете.       — Меня не забирали — это ты отдал меня! — зло сказала Варя, почти выкрикнула.       Она одним махом перепрыгнула забор и подошла к нему, уперевшись ему дулом ружья прямо в шею.       — По истечению учёбы я должен был забрать тебя, — Вася замер, смотря на злое, расстроенное лицо девушки.       — Тогда где ты был? Ты бросил меня.       Ее глаза заблестели, но не плакала. Вася опустил глаза в землю. Он слышал это не первый раз. И всегда боялся услышать это снова, ибо повторялось все с точностью одинаково.       — Я не вижу смысла извиняться за это. Все равно ни я, ни ты не можем вернуться в тот день и чтобы ты осталась.       — В нищете, — вдруг подал голос Казимир. — Он был на краю бедности.       — Я хотел, чтобы у тебя было всё. Чтобы ты сейчас стояла передо мной и мы могли говорить друг с другом нормально, а не задумываться, что говорит один другому.       — Но почему именно туда? — спросила Варя, не отпуская его из-под дула. — Столько «родни».       — Много причин… Он был самым обеспеченным из нас, к нему уехал Дима.       — А мы с ним были нищими. Ты видела, что со мной стало, — сказал Казимир.       — Меня вообще твой отец в тюрьму посадил. Со мной ты бы не захотела идти вешаться и за решётку, — сказал Дамир, идя к Казимиру.       — Лида передавала твои письма. Я ничего не мог сделать, — сказал Вася.       Варя убрала от него ружье и пошла домой. Казимир отошел в сторону, когда она прошла рядом.       — И куда ты? — спросил Дамир.       — Патроны кончились! — недовольно ответила Варвара из дому.       — Неужели ты в него выстрелишь?       — Нет блин, станцую, — Варя вышла из дома, заряжая ружье. — Имя полное.       — Василь, — ответил Брест.       — Фамилия.       — Мухавецкий.       — Ну что ж, Василь Мухавецкий. Какое приятное совпадение.       — С чего это?       — Однофамильцы мы, — Варя посмотрела на его недоумевающее лицо и улыбнулась.       — Вы тоже Муха.       — Мухавецкая, — поправил Вася.       — Нет. Варя Муха, — улыбалась она. — Уже как сто двадцать девять лет Муха.       Все молча переглянулись, а потом Варя села на лавочку у дома. Ей стало неожиданно грустно от всего этого. Печаль закралась в душу. Для всех она Мухавецкая Варвара.       — Лидия Гедиминовна передавала Вам привет, панна Муха, — сказал Брест, а после недолгого молчания продолжил: — Теперь я понял про какую муху она говорила и писала…