созависимость.

      Пацаны доволокли Кащея до качалки и, затащив в каморку, уложили на диван. Турбо начал бить его по щекам, а Вова достал нашатырь и приложил к носу Кости. Тот очнулся, встретился с Адидасом взглядом и ухмыльнулся.       — Че, испугался, рожа автоматная?       — Что было это? — встревоженно уточнил его собеседник.       Кащей поднялся, присев на диван. Он потряс головой и взял со стола бутылку с водой, открывая ее. Осушив ее, он достал пачку «Парламента» из кармана и закурил. В этом замесе он отвел душу по полной. Стало даже как-то легче. Но и его знатно потрепало. В голове был туман, и слава богу, ни о чем думать не хотелось. Поднял взгляд и увидел уставившихся на него пацанов, которые стояли в полной тишине.       — Че уставились?! — прикрикнул он на всех, — Я в норме.       — Ты такой бледный, — встрял в разговор старших Туркин, — может передоз?       — Нет, он завязал с этим, — ответил за него Вова с уверенностью, — завязал ведь?       — Я же сказал, все нормально!       Другие парни переглянулись между собой и решили выйти из комнаты. Выйдя на улицу, Турбо, Адидас и Зима закурили сигареты.       — Как долго он не…? — спросил Зима у Адидаса.       — Вроде с тех пор, как Сашу похитили, — ответил тот, выдыхая сигаретный дым, — так ни разу.       — Ломка может быть? — высказал предположение Зималетдинов, чем озадачил своих друзей.       — Надеюсь, что все-таки хорошо отработали в драке, — заключил Адидас, — видели же, как он рамок не видел, колошматил всех.       А в душе у Суворова творилось неладное. Догадки, которые высказал Вахит, возможно, оказались правдой. Очень не вовремя. Хотя, когда бывает «вовремя»? Если он сорвется, то всем будет плохо. В первую очередь Сашке. Они, хоть и ссорились постоянно и причинили друг другу уже столько боли, но и не могли жить друг без друга. Это Вова понял, когда они были в Афганистане. Она каждый раз, когда Вова звонил домой, просила узнать о Кащее, нервно перебирая руками и сидя рядом с братом. Сейчас, когда она и так настрадалась, новость о том, что он вот-вот сорвется, добьет ее окончательно.       — Вов, — окликнул его Турбо, и тот посмотрел на него, — там та медсестра с больницы, кажется.       Он посмотрел туда, куда указал Валера и увидел кудрявую блондинку, которая случайно запала в его сердце, когда пацаны его «выписывали» из госпиталя. Она остановилась недалеко от них и Вова, затушив сигарету, подошел к ней.       — Привет, — поздоровался он с Наташей, когда приблизился на близкое расстояние, — мы же вроде не договаривались о встрече. Что-то случилось?       — Привет, Володь, — ответила она, немного улыбнувшись, — да, ты прав.       — Что такое, Наташ? — в недоумении посмотрев на девушку, спросил он.       — Саша…       — Что с ней? — встревоженно перебил блондинку парень, услышав имя сестры.       — Уже все хорошо, — Наташа успокаивающе положила ладони на его торс, — операция была.       Вова потер глаза руками. Усталость, накатившая на него за последние дни, давала о себе знать. И он даже уже не понимал, вдруг он и в правду упустил что-то важное.       — Какая операция? Я ничего не понимаю, все же шло на поправку.       — У нее ребро было сломано, — начала объяснять девушка, — и врачи видимо не заметили осколок, он в легкое попал.       — Пойдем туда. Я сейчас им такое устрою, этим хирургам, — он взял Наташу за руку и решительно пошел в ту сторону, откуда она пришла, — куда они там смотрели, блять?       — Вова, успокойся, — девушка встала и не отпускала его руку, тем самым останавливая парня, — там осколок крошечный был. Врач не виноват.       — Адидас, — до пары почти добежал взмыленный Туркин, — там Кащей…       Они зашли в каморку и увидели Костю в полном неадеквате. Он метал в стену все подряд и ходил туда сюда по комнате. Крыл всех входивших безразборным матом. Адидас перевел взгляд на стол и заметил лежащий там шприц и пустую ампулу. Вмиг озверев, он со всей злости ударил Кащея кулаком в нос и тот пригнулся к полу.       — Вова! — от неожиданности испуганно крикнула блондинка, наблюдающая всю эту ситуацию.       — Его по-другому не успокоить, — ответил Суворов, выкидывая все со стола в мусорку, — Турбо, веревку найди.       Саша открыла глаза. Осмотрелась глазами вокруг и увидела, что находится далеко не в больничных стенах. Но и не было похоже это на ее комнату дома. Она аккуратно встала, хоть и ноги ее вовсе не слушались, и прошла в коридор. По расположению комнат она узнала квартиру Кости. И еще больше запуталась. «Что происходит?»       Стены, как и пол, почему-то казались неосязаемыми. С кухни доносился приятный аромат кофе. И, кажется, даже детский плач? Она прошла на кухню и в изумлении остановилась в дверях. Кащей, словно ничего не произошло, пытался всеми способами накормить малышку, сидящую на детском стульчике. Брюнет заметил ее и улыбнулся.       — Ой, родная, ты чего встала уже? А я хотел тебе завтрак в постель…       — Так, стоп, — перебила его девушка, — что происходит?       — А что происходит? — не переставая улыбаться, парень спросил, вытерев руки о полотенце.       Внезапно на кухню заходит Наташа. Она не замечает ни Сашу, ни Кащея. Саша пытается окликнуть ее, но та лишь проходит к стульчику и берет малышку на руки.       — Ясминка, горе ты мое луковое! — воскликнула блондинка, взяв девочку на руки, — пойдем. Такая ты уже красивая, вся в маму… и папу, конечно же. Жаль, что они этого не видят…       Ничего не понимая, Саша обернулась на Кащея, неожиданно она увидела, как на его футболке начали появляться кровавые следы. А сам брюнет до сих пор стоял и улыбался, как ни в чем не бывало.       В реальности, после операции Саша так и не пришла в себя. Прошло уже несколько дней, и врач начал задумываться о том, чтобы перевести ее в кому. Но посреди третьей ночи приборы, подключенные к девушке, внезапно запищали, и Вова, который находился в палате нелегально, подскочил и побежал за врачом. Тот пришел и, осмотрев Сашу, подошел к парню.       — Что с ней?       — Ее состояние не улучшилось, — заключил врач, кладя руку на плечо Вовы, — нам придется вводить ее в состояние комы, если она не проснется до завтрашнего утра.       Он сочувственно потрепал парня за плечо и вышел из палаты. Вова задумчиво смотрел на сестру, прислонившись плечом к стене. Потом к нему зашла Наташа и принесла чай. Пытаясь его хоть как-то отвлечь, говорила с ним в основном она. Он смотрел на нее и любовался. Они поговорили, и Наташа ушла. Ему даже как-то стало легче.       Посреди ночи послышался стук в окно. Адидас присел и посмотрел на окно. Держась за карниз, по ту сторону окна показался Кащей с букетом белых роз в руках. Вова усмехнулся, протер рукой лицо и подошел к окну. Открыл его и помог другу залезть в палату.       — Ты совсем?       — Решил проблему с охраной больницы без конфликтов, — произнес брюнет, положив букет на тумбочку.       — Протрезвел?       Кащей кивнул и они встали у подоконника, уставившись на Сашу. Костя сложил руки у груди и не сводил с нее взгляд.       — Как она?       — Лучше не спрашивай, — тяжело вздохнув, ответил Суворов.       Вова пошел за водой для цветов. Кащей сел рядом с Сашей на стул и положил свою руку поверх ее руки. Он пристально смотрел на нее, выжидая хоть какие-то признаки того, что она может скоро прийти в себя. Адидас вернулся, поставил цветы в воду и сел с другой стороны напротив брюнета.       — Какие прогнозы? — Кащей выжидательно посмотрел на друга.       — Если к утру не…       Внезапно Вову перебил истошный звук аппаратов, к которым была присоединена Саша. И через мгновение сама девушка открыла глаза. Вова услышал, как к палате приближается врач с медсестрой и запихнул растерявшегося Костю в шкаф, чтобы его никто не увидел. Саша же смотрела на это все удивленно. В палату зашел врач и проверил ее состояние. Сказав Вове, что его сестре все еще нужен покой, он вышел из палаты. Кащей выбрался из шкафа. Саша потерянно попыталась привстать, но была возвращена в исходное положение Вовой.       — Не дергайся.       — Что происходит? — поинтересовалась она, переводя взгляд с Адидаса на Кащея.       — Да все в порядке, — ответил Адидас, — просто немного нарушаем правила.       Она в привычной ей манере закатила глаза, а парни переглянулись и словили легкий смешок. Затем она почувствовала руку Кости поверх ее руки и взяла его за руку. Это действие не укрылось от Вовы и он умилился. Однако Саша, пока выполняла это простейшее действие, случайно увидела то, что и Кащей и Адидас планировали от нее скрыть. Его рука опять начинала отекать от недавних инъекций. Парни этого не заметили, Саша вырвала свою руку из его ладони и положила рядом с собой.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил у нее старший брат.       — Домой хочу, — призналась Суворова, приподнимаясь в положение полусидя и облокачиваясь на спинку кровати. Они, конечно, пытались ее остановить, но она настояла на своем. Ей так было удобнее.       — Какой домой? Ты только в себя пришла после операции, — возмущенно проговорил Кащей, — полежишь здесь еще как миленькая.       Девушка грустно вздохнула. Она всегда обладала отличной ненавистью к больничным помещениям. Когда в подростковом возрасте ей провели операцию по удалению аппендикса, она сбежала из палаты через окно на следующий день после того, как вышла из наркоза. Пацаны увидели ее на пороге качалки и уже удивлены не были. Только Вова поругал ее и позвонил родителям, чтобы забрали. Она потом на него обижалась, но ровно до тех пор, пока тот не взял ее с собой в Москву. Вот и сейчас так и смотрела в окно, где, несмотря на зимние холода, была яркая полная луна и абсолютное спокойствие. А она опять в четырех стенах, окрашенных в противный светло-голубой цвет. Вернувшись к ребятам, она увидела, как Вова подошел к холодильнику и начала медленно натягивать на себя одеяло, чтобы спрятаться.       — Саш, ты вообще кушала? — поинтересовался брат, достав какую-то еду из холодильника, — Здесь еще все то, что тебе Диляра в прошлый раз приносила.       Когда она уже почти закрылась одеялом с головой, Кащей стянул с нее одеяло. Саша предстала перед парнями с виноватыми глазками, но они смотрели на нее так грозно, что она усмехнулась.       — Вообще не смешно, — сказал Кащей, протягивая ей банан, — завтра чтобы все ела, что дают.       Суворова оттолкнула от себя банан, уверяя их в том, что в данный момент на самом деле не голодна. Но Костя и Вова настояли на своем. Под их натиском она взяла его и грустно вздохнула.       Ближе к вечеру следующего дня проведенного Костей и Вовой в палате у Сашки, они, наконец, соизволили выйти покурить на улицу, чему девушка очень обрадовалась. Вова, зная сестру, пригрозил ей, что если попробует куда-то сбежать, как она и делает обычно, то запрет ее в палате на вечность вечную.       Парни стояли у запасного выхода из больницы и курили. Они обсуждали какие-то дела своей группировки. Но внезапно наступила неудобная тишина.       — Спасибо, что не рассказал ей, — поблагодарил брюнет Адидаса, — если она сама, конечно, еще не поняла.       — Не за что, — ответил тот, — в следующий раз молчать не буду.       — Не будет следующего раза.       Кащей сделал очередную затяжку и прервал зрительный контакт с Вовой, разминая шею. Когда он проходил по коридору, заметил в приоткрытой двери в какой-то медкабинет, ампулы с каким-то обезболивающим и сейчас нервно стоял, пытаясь заглушить это желание сигаретой. Трезвый Кащей понимал, что ему не надо, и что этим он только усугубит их итак натянутые отношения с Сашкой, а то и себя до смерти доведет. Но зависимость от употребления наркотических веществ так просто не уходит.       — Уверен? — поинтересовался Вова.       — Да.       Дальше продолжали курить, изредка обсуждая какие-то посторонние темы или дела, касающиеся «Универсама». Неожиданно Кащей уставился за спину Адидаса изумленно.       — Кащей, але, че ты?       — Суворова! — выкрикнул он, увидев девушку, приближавшуюся к ним в одной больничной сорочке, да еще и со стороны улицы, — Ты че, ахуела совсем?!       Вова и Костя возмущенно начали идти к ней навстречу. Внезапно к Саше подбегает неизвестный, захватывает ее со спины и прикладывает к ее шее нож, останавливая идущих парней.