***
Буквально позавчера была свадьба Сейран и Фейрита. Вчера состоялся приезд внебрачной дочери Халиса - Нукет. Женщина прилетела из Франции в Стамбул вместе с сыном Кайей. Молодая особа совсем недавно приехала в особняк. В руках кладь чемодана на колёсиках, В грудной клетке вольной птицей бьётся хрупкое сердца... Стоя внизу в холле, ожидала вердикта главы семейства. Орхан, оказавшись в воронке событий, только сейчас осмелился объясниться перед Халисом. Гюльгюн и вовсе ничего об этом не знала. Казалось, вчера произошла стычка между только приехавшим кузеном в лице Кайи и таким важным Фейритом. А сегодня, будто снег на голову всем жильцам дома. Которые сейчас ранним утром пребывали в неведении, снежным комом свалилась Нариман Солмаз. Точнее, быть Корхан. Единственная девушка третьего по ступени поколения. Единственная настоящая наследница в женском лице. Оставила свой багаж. Бесшумно прошлась по холлу, любуясь дорогим интерьером, интересным декором. Вдохнула полной грудью, вовсе не веря в реальность происходящего. Шторм собственных мыслей затуманил рассудок... — «Неужели мне это не снится? Главное сейчас, чтобы этот старый ублюдок не усложнил все... Я никому не позволю лишить себя того, что по праву моё.» Вальяжно прошла к большому зеркалу в стене, рассматривая своё отражение. Довольная покрутилась вокруг своей оси на каблуках. В отражение была привлекательная особа. В аккуратных ушах жемчуг с белым золотом. На лебединой шеи дизайнерское колье, которое столь искусно обрамляет тонкие восхитительные ключицы. Эти самые ключицы в красоте своей сами по себе напоминали "природное" колье. Жгучие глаза, в которых застыла песен о ясных небесах, о лазурной морской глади. Зрачки напоминали космос, а вокруг них сплетались волнительно мотивы весенней листвы... Тонкая шея, хрупкие плечи, что были распахнуты, словно крылья вольной птицы. Чёрное платье до щиколоток с открытыми плечами, обнажённые ключицы и спина. Выделена манящая область декольте. Это платье можно было смело называть искусством. Цветочный принт багровых миниатюрных розочек. Один тонкий шлейф сменяется другими. Ярусные ткани превращали силуэт Солмаз в самое настоящее творение искусства. Естественный макияж. Нежность розового блеска на чуть пухлых губах. Лисьи очи склоняли одним взглядом растаять во власти бездны... Аромат парфюмерии, манящий нотками пудры. Туфли матового оттенка на высоких шпильках. Волнами уложены набок блестящие локоны тёмного оттенка, что при первых лучах рассвета выдали падкость шоколадных тонов. Мгновение. Один шаг изменил все безвозвратно. Справа открылась тихо дверь. Корхан обернулась на звук. Два мира столкнулись, сплетаясь воедино раз и навсегда. Становясь дыханием на стекле. Пробиваются лучи, освещая заревом своим. Возможно, безнадёжно искал неповторимость глаз её за горизонтом дали. По ту сторону виден малиновый восход. Восход дня, полного ясности обещаний о грядущем начале нового начала. Светлое будущее так близко. И всюду свет. Она полностью поворачивается к нему. Запястье левой изящной руки в растерянности ищет опору. Прикосновение к холодной поверхности зеркала. Градом окатывает океан мурашек... Карие глаза не отпускают взгляд серых глаз девушки. Кайя непроизвольно делает шаг навстречу, следом один шаг отражением другому. Правая сильная ладонь неосознанно касается поверхности зеркала. Дыхание перекрывает. В ушах звон и ощутимо только, словно в горле бьётся сердца. Стройные ноги шатенки предательски потеряли стойкость. Земля ушла из-под ног. Но кареглазый успел поймать. Сильные мужские руки накрепко обхватили талию Солмаз. Удар током. По телам обоих протекает электрический заряд в несколько вольт. Время застыло. А кровь, подобно цунами льётся по венам... Хрупкие пальцы аристократки схватились за область выше локтя рук Сонмеза. Он чувствовал одержимость. Одержимость ею... Их окружил свет, а отражением в том самом зеркале стали потерянные от ядовитой любви. Здесь не было победителей. Цена одного проигрыша на двоих. Молча, покрепче прижал к себе незнакомку. Поддавшись вперёд, полной грудью вдохнул аромат её волос... Слышать сбивчивое дыхание. Любоваться прекрасным зрелищем, как столь ранимое создание тает в его руках, словно первый снег, касающийся горячих ладоней. По щекам сероглазой текут неприятно прожигающие слезы. В горле застрял ком. Тщетно пытаясь сделать глоток кислорода. Выпала из реальности окончательно в момент, когда губы парня вцепились лезвием в её губы. Ему даже не помешала разбитая только вчера губа. Зациклилась пластинка сознания: Хочу её. Она обязана быть моей. Любитель искусства тату и самый настоящий сторонник анархии, Никогда не был эгоистичным. С детства сломали, вынуждая подстраиваться под других. Внушили важную установку: Твои собственные чувства не имеют никакого значения. Учись понимать боль других. Сам ты лишён подобного. Станет невыносимо? Никогда не смей признаваться в этом даже самому себе. Ты эмпат. Такова твоя участь. Испытывая сочувствие, проживать всю бурю сложностей в одиночку... Ты сильный. Справишься. Мокрые ресницы девушки дрожали. Надломилось. Внутри неё что-то надломилось с ужасающим треском... Изящные пальцы левой руки коснулись напряжённой шеи Старшего внука Халиса - Аги. Мягкие, полные восточных мотивов губы Солмаз, поддавшись, стали частицей акта на завершениях худшего... Кареглазый стал прожжённым напором. Не ласкает, а пожирает без остатка... Белым пламенем сгорает в огне своей ядовитой любви."gül rengi arap." Вино цвета розы. "seher yeli eser yrtar eteini gülün." Подует ветер и оборвет оборки у розы. "güle baktkça çrpnr yürei bülbülün." Глядя на розу сердца соловья трепещет. "Sabah Gülümsememin sebebi ol." Будь причиной моей утренней улыбки.
Бесшумно захлопнулась дверь комнаты. Сейчас им уже никто не мог помешать... Сбитое к чертям дыхание. Голова не соображает. Он не оценивает свои действия. — Моя голова кругом идёт от тебя. Горячим шёпотом произносит прямиком в её губы, едва сдерживая себя. Все становится вихрем. Он ведёт к кровати, с каждым шагом всё ближе и ближе... Повалив на чистую постель. Ей казалось, кислорода в грудной клетке не хватает. Лёжа на спине и поднявшись на локтях, неотрывно держала зрительный контакт. Светло - карие глаза до мороза по коже бросали в чистого рода дрожь. Выразительный взгляд древесных оттенков при соприкосновении солнечных лучей, что уже пробиваются в комнату через окно и плохо закрытые шторы, превращают зеркало души парня в насыщенные Виски. Взгляд завораживает в совокупности попадания солнца. На их долю, разделённую поровну, выпала слишком тяжёлая ноша, с которой предстоит столкнуться в будущем. Неважно, в ближайшем или далёком. Он, словно хищник, перекрывает своей желанной жертве пути отступления. Все стало всем и ничем. Два пламени столкнулись по единому желанию сгореть до тла в океане нежности утренней композиции. Мосты под названием "рамки" полыхают ярчайшем заревом за их спинами. Последние греховные аккорды ощущаются непрерывно сладким французским поцелуем... Взаимные прикосновения губ, языка, наполненные негой. Спешит незачем. Сплетаясь, языки влюблённых изучали друг друга. Углублённым танцем страстей тонуть в пучине гедонизма наперекор с безумием. Чувствуется вкус жизни во всех её красках. Каждое трепетное касание равно ожог. Целая вереница ожогов клеймом кровосмешения... Женские пальцы нашли конец чёрной майки парня. Задрала вещь наверх. Обнажённый торс, на котором видны кубики. Сильная грудная клетка Сонмеза нервно вздымается. Тонкие пальцы шлейфом ложатся на его грудь. Тёплые прикосновения становятся поглаживаниями... Остатки рассудка теряются в потёмках вожделения. Время - зыбучий поток в песочных часах. Медленный такт бурей сменяется рваными действиями. Между ними искрит бесконечное желание слиться воедино. Вновь острая нехватка воздуха. Они разорвали пылкий дуэт губ, пытались отдышаться. Голова Нариман неумолимо кружится. Волнение стало причиной неприятной тошноты, что бьётся посреди горла. Но даже это не остановить распалённого обладателя больших амбиций и жгучих карих глаз. Молодой человек сразу считал на интуитивном уровне неладное самочувствие таинственной незнакомки. Неохотно отстранился, оставляя её в постели. Сам прошёл к дальней тумбочке, взял чистый, перевернутый верхом вниз стакан с серебряного подноса. Виртуозно перевернул, налил воду комнатной температуры. Спокойно подошёл обратно к кровати. Пронзительным взглядом прошёлся по бледной от волнения девушке. Подмечая каждую деталь, допустил мысль: — «Она бледная, словно поганка. Вся трясётся, будто листья на ветру под конец осени. Все ясно. Она не тронута никем прежде... Я, конечно, подозревал, но теперь точно уверен.» — Держи, Выпей, станет легче. Аккуратно протянул стакан. Она дрожащей рукой забрала, нервно сделала несколько глотков, по-прежнему не спуская глаз с незнакомца. Отложила стакан на небольшую тумбу около кровати. Наблюдая, как парень отходит из досягаемости её поля зрения. Услышав поворот внутреннего замка двери, Тихонько сглотнула. Вот теперь вправду окатило чаном льда с кончиков ног до самой макушки головы... Желудок отвратительно скрутило. Вернувшись, Сонмез скинул с себя ненужную майку. Можно было разглядеть множество самых разных татуировок. Заметные мускулы, рельеф. Садясь на край кровати, принялся снимать цепочку с шеи. Одно следом за другим - серебряные кольца. Тем самым ментально "обнажаясь" перед девушкой. Она в невыносимом желании заглушить пожирающую тревогу, кошачьими движениями приблизилась к нему. Жарким касанием своих губ обожгла кожу шеи. Последнее кольцо в суматохе одиноко падает на пол, ударяясь о паркет. Все происходит очень хаотично. Кайя теряет остатки самообладания окончательно... Грешница с морскими очами вскружила ему голову бесповоротно. Застежка платья легко поддаётся. Он буквально стаскивает вещь. Без промедлений, к чертям, сбрасывает брюки подальше, оставшись в одних боксерах. Весь распалённый, будто железо в мастерской, ощущая шторм нежностей в виде засосов на шеи, ключицах, сильных плечах, едва слышно постанывает... Обильно смачивает указательный и средний пальцы слюной. Другой рукой, без усилий, ведь она сама идёт ему навстречу. Широко раздвигает худые ноги. Возиться и медлить Кайя точно не намерен. Парой движений разрывает боковые части кружевных трусиков, снимает, бросая куда-то. Мокрые пальцы касаются возбуждённого клитора... Массирующие движения. Здесь и сейчас Нариман вся принадлежит ему. Точно, испытание на прочность. Отчаянно сливаются ураганом очередного поцелуя. Из разбитой губы внебрачного сына Нукет бежит алая кровь... Вкус железа ощущается фонтаном жажды. Жажды выпустить всю свою тёмную сторону наружу. Правая рука осыпает интимную зону прелюдиями, а левая волнительно, чувственно сжимает внутреннюю часть бедра турецкой красавицы. Тонкие кисти рук шатенки любимым шлейфом обвили шею кареглазого. Он её первый. Единственный. Особенный. Плавно пальцы проникли в нетронутое лона, стараясь растянуть должным образом девственную плеву ради минимального дискомфорта в момент дефлорации... Причинить этой хрупкой птичке хоть малую боль было последним в пункте пылкого и параллельно рассудительного юноши. Левая рука отпускает плоть внутренней стороны бедра. Остаются следы... Невооружённым глазом видны багровые синяки в виде отпечатков мужских пальцев. Свободной рукой без особых усилий стягивает ненужные боксеры, полностью избавившись. Не дожидаясь особого "приглашения" вытаскивает мокрые от обилия естественной смазки пальцы. Удобнее устраивается ровно между ног девушки. Внутри него пожар. Хочется сполна выместить все до малейшей крупицы на ней... Рассудок отказывается что-либо воспринимать. Парень аккуратно взялся за основание своего члена, принялся дрочить. Набухшие от сильного возбуждения вены, покрывающие интимный орган, пульсировали. Горячая головка члена коснулась мокрой промежности лона. Вновь начались прелюдия. Шатен бережно вводил головку члена во влагалище. Прежде чем войти, ему нужно было убедиться, достаточно ли подготовлена Та, из-за которой его сердце в лихорадке трещит по швам...«Возможно, он плохой человек. Он не тот человек. Я иногда думаю, возможно из-за этого это так. Это не любовь. Это паралич... Я парализована. Я ничем не могу пошевелить. Я не вижу, не слышу, не чувствую, не знаю. Я всего лишь слышу только своё сердца... Я слышу только голос своего сердца. У меня везде одни раны. У меня внутри всё кровоточит. Но я всё же. Молча. Люблю...»
Проникновение стало причиной приятной дрожи по каждой частице тела. Новое ощущение наполненности внутри - предел мечтаний. Восхитительные небесные глаза слезятся под шквалом чего-то совершенно незнакомого. Кровь от разорванной плевы тонким тактом стекает на белую постель... Дают о себе знать трудные попытки восстановить дыхание после долгого, до предела долгого поцелуя... Сплошная сладкая нега. На ногах шатенки остались каблуки. Никто в порыве страстей не додумался об каблуках. Прохладная поверхность задников обуви осторожно соприкасается с кожей поясницы Сонмеза. Бестия гламурно обняла стройными ногами поясницу обладателя взгляда, что в ассоциации неумолимо напоминал кофеин по утрам. Солёную карамель, которую Корхан обожает так же, как бриз турецкого моря. Минуты тянутся слишком долго. Он буквально ложиться сверху на неё. Снимает уверенным жестом руки второй половинки со своей шеи. Нежность граничит. Поднимает хрупкие кисти над головой любимой, сплетает большие пальцы обеих своих рук с её тонкими, полными хрупкости пальчиками. Точно фарфоровая кукла. Смазанные движения доставляют сплошное удовольствие. Возникает ощущение, будто между ними моментально закрепилось полное доверие. Затруднительно двигаться в узком по самому строению влагалище. Непроизвольно бросает в жар настоящее пекло. Горячий орган лезвием проникает всё глубже. Неприлично глубоко. Сквозь манящий дуэт губ слышны томные стоны девушки, не лишённые сладости...«Ты моя, пока я не стану утверждать обратное... Не сопротивляйся. Я знаю наизусть все виды одержимой любви... Отбиваться - не выход. Ты ещё больше увязнешь во мне.»
Темп движений соответствует тому, как течёт ход времени. Обнажённая, немного пышная женская грудь тесно соприкасается с грудной клеткой наследника. Он ничем не хуже своего "дорогого" кузена Фейрита. Впрочем, дуэт губ прекращается. Обладатель локонов оттенка кофе с молоком смотрит лишь на неё... Восхищается каждой чертой. В его глазах роится нечто тёмное. Отныне она - одержимость. Горячими губами целует шею, оставляет засосы. Солмаз явно не против. Её глаза также сверкают ярче звёзд на ночном небе... Тёмные волосы волнами распластались на постели. Аромат жасминовых духов слышится теплотой на душах двух сумасшедших.Прошлое. 1994
Апогей угрозы витает тяжёлым металлом в воздухе. Небольшой тесный номер отеля давить стенами. Посреди грудной клетке все больше нарастает напряжение, все сжимается и отчасти плывёт перед небесными глазами, которым выпала напасть тонуть в реках собственных слез. Метаясь из одного конца в другой, точно загнанная в угол кошка, Нихан тщетно ищет спасение, которого нет... Лебединую шею украшает двойное колье из крупных жемчужин. Обрамляет изделие белое золото. В мочках ушей блестят крупные камни сапфира. Эксклюзивный референс мастера - серьги со вставками крупных самородков сапфиров, а вокруг - россыпь бриллиантов. Свадебное платье сияет обилием камней Сваровски. Корсет намертво облегает на изящной грудной клетке. Будто до скрежета сжимает переплёт рёбер. Тонкая талия. Обнажённые плечи. Ключицы - изваяние Творца. Открытое глубокое декольте. При каждом вдохе пышную грудь сдавливают невыносимо тугие вставки... Открытая спина напоминает чистую гладь воды. Выразительные лопатки, напоминающие крылья. Нижняя часть подвенечного одеяния - бледно серебристый прилегающий шёлк. Косточки ног ноют от усталости ночной прогулки в каблуках на высоких шпильках. В горле застрял I не уходящий ком. I Светло-русые локоны собраны украшением в виде паука, чьи конечности, согнувшись, обхватили нужные пряди. Чёрные самородки, хаотично вплавленные в само украшение, переливаясь насыщенно тёмно-синими мотивами породы, невольно приковывают взгляд. Тушь предательски потекла из-за слез отчаяния. Дрожащие бледные губы. Блеска цвета персика не осталось. Будто сердце бьётся в горле. Острые ногти левой руки впиваются лезвием возмездия в собственную ладонь, протыкая нежную кожу насквозь до крови... Наказывая саму себя за то, что обрекла на столь трудное испытание своё сердце и разум."Kör kuyularda kalbim ağlar" В глухих колодцах Мое сердце плачет.
Полоса света вертикально разрезает собою темень комнаты, поглощённой полумраком. Слышен шум воды, доносящийся из ванной комнаты. Помимо отголосков охваченных тревожностью мыслей, в голове Нихан. Этот шум воды нервирует тем, что вырывает из панциря подсознания в реальный мир, в котором сладостью и не пахнет. Тихие шаги окончательно возвращают в нынешний момент. В поле зрения глаз девушки появляется спокойный, словно хищник, получивший свой "трофей". Наследник сети холдингов в самых крупных городах Турции - тот, кого стоит опасаться, — Эмир Козджуоглу. — Дорогая, с тобой все в порядке? Выглядишь так, будто не замуж вышла, а свои собственные похороны прожила. Пришлось. Ей пришлось выйти за него. Полгода обучения заграницей, в Великобритании, на факультете архитектуры. Неожиданный приезд домой, в родной Стамбул, столь шумный и артхаусный, полный кипящей жизни. Всему виной грядущий день рождения. Буквально позавчера юная Сезин отметила важную дату - Заветные восемнадцать. Все становилось снежным комом с самого начала. С первого дня приезда.***
29 Июля 1994.
Наполненный внутренним восторгом солнечный день. Машина останавливается неподалёку от ворот, ведущих на территорию виллы в одном из элитных районов Стамбула. Тонированные окна. Железный конь класса люкс. Водитель поспешно покидает салон, обходит и, наконец, открывает заднюю пассажирскую дверцу справа. Белоснежный женский каблук со стуком ступает на асфальт. Блики солнечных лучей пробиваются сквозь кроны цитрусовых деревьев, освещая собой образ светской девицы. Девушки, чьей жизни могли позавидовать многие. Казалось, солнце разжигает русые натуральные кудри средиземноморской красавицы. Все в ней было привлекательным. Вплоть до щиколоток слишком стройных ног, болезненно истощенных в какой-то степени. Вечные стрессы не шли в пользу. Распущенные волосы достигали поясницы. Сверкающие серые глаза с переливами сочных лесных мотивов, сравнимых весеннему цветению... Неповторимые глаза, полные амбиций и бесконечной любви к жизни. — Чемоданы. Ясный жест тонким указательным пальцем водителю. Пафосные замашки стереотипной стервы являлись чем-то обычным для дочери бизнесмена Ондера Сезина. Сероглазой никогда не приходилось дважды повторять свои прихоти. Нихан Сезин - старшая из близнецов. Она старше своего брата на пятнадцать минут. Всю жизнь она относилась крайне трепетно к младшему Озану. Он для неё самое ценное в этом бренном мире. Негласно, внутри семьи все понимали и без предрассудков возлагали больший фундамент своих надежд на наследницу. Сын был самой хрупкой частью их сокровенного гнезда. Привнести ему хотя бы толику зла значило одно - участь разорванной в клочья жертвы. Его сестра, точно орлица, присматривающая за своим "чадом" с высоты непреклонных гор. Рвение оберегать от малейшего дуновения ветра, спрятать под своим крылом. Засыпая думать о том, с кем одновременно начала свой путь в окутанную неизвестностью жизнь. Та любовь к своему упрямому мальчику роилась в сердце Нихан бесконечной любовью. Любовью, которой нет и никогда не будет края. Любовь эта чиста, как горный хрусталь... В воспоминаниях её пока время мучительным ручьём замерло в Лондоне, были ангельски чистые, словно лазурные очи младшего. Они родные друг другу. Ближе некуда. Но взгляды, служа отражением душ, без прелюдий укажут на демона и ангела. На вознаграждённый рай. И утопающий криками боли людских душ ад. Нежность платья чуть выше колен палитры Молоко с малиной создаёт впечатление лёгкости. Шею украшает тонкое колье, цепочка миниатюрного плетения из белого золота и не вульгарная россыпь драгоценных камней - хризопраза. Малость ощутимый ветерок дрожью перебирает локоны аристократки. — «Вот ты и вернулась в отчий дом, Нихан. Размечталась, надеясь, что останешься в Лондоне. Но мечтать не вредно...» Она морально точила себя за эту опрометчивую ошибку - вернуться в родной край. Перелёт был долгим. Единственным здравым желанием было принять душ и завалиться спать до самого вечера. Ведь семейство определённо устроить вечером ужин в честь приезда дочери. Тишину безнадёжно нарушает шум ревущего мотора, визг шин при резком торможении на грани дрифта. Господин самым первым встретил Госпожу... Двигатель затихает. Водительская дверца тёмного, как мгла, автомобиля поспешно открывается. Вскоре показывается обеспокоенный обладатель чёрных непроглядных глаз. Единственный сын акулы бизнеса по самым крупным проектам архитектуры во всей Турции, владельца сети холдингов их имени. Имени привилегированного рода "Козджуоглу". Даже смотря из далека, сероглазая в идеале осознавала эмоциональное возбуждение мужчины. Они знали друг друга очень давно. Сезин была на тот момент ребёнком одиннадцати лет. Брюнет, в свою очередь, обучался заграницей, в Соединённых Штатах Америки, по самой тяжёлой программе обучения, дабы оправдать ожидания отца... Отцы молодых людей работали вместе. Являясь партнёрами. Следовательно, частые встречи стали в порядке вещей. Барбекю на свежем воздухе, походы в лес и поездки на отдых. Эмир, будто намеренно был всюду, куда могла упасть тень Нихан. Отойдя от своей машины и делая несколько шагов по направлению к девушке. Мужчина распахнул руки в разные стороны, как бы призывая объект своей одержимой любви в свои горячие объятия. Закричал окончательно, руша момент умиротворения минуты тому назад. Ведь с его приездом надеяться на толику спокойствия было высочайшей глупостью, какую только можно допустить в этой жизни. Возвращение в Турцию также означало возвращение к Эмиру. — Пусть все услышать, Пусть каждый услышит. Моя Нихан вернулась! Ничего, кроме как послушно прийти в его объятия, не оставалось. Скрепя сердцем, пошла к нему, преодолевая внутренний протест собственной гордости и нежелания вновь столкнуться с чёрными глазами Козджуоглу... Стоило дистанции между ними достаточно сократится. Особое дозволение - лишнее. Будто капкан. Он накрепко захватил самое ценное в свои объятия. Жадно вдыхая столь родной аромат локонов девушки. Больше, Эмир, не допустить такой ошибки. Ошибки отпустить свою девочку настолько далеко. Так мучительно долго для него шло время в её отсутствие. Просторный кабинет с панорамными окнами на высоте пятнадцати метров казался ему тюрьмой. Полгода без неё стали изощрённой пыткой... Больной рассудок без конца твердит: заточить девушку в клетку. С корнями вырвать крылья. Не дать улететь к свободе. Так привык получать абсолютно всё... Она не исключение. Многие женщины мечтали составить компанию сыну столь влиятельного человека. Тем более оказаться в его постели. Хотя бы просто коснуться того уровня влияния, каким обладает избалованный наследник. Почему старшая из близнецов. Будто сломанный механизм не играет по его правилам? Эмир и не заметил. Но долгие минуты молчаливых объятий утомили Нихан. Стойкий парфюм удушал своим ароматом. К горлу подкатила тошнота. Хрупкие запястья в неком бунте уперлись в грудь молодого бизнесмена... Хотелось поскорее сбежать от навязчивого "гостья" — Прости. Я не смогу уделить тебе сейчас внимания... Меня беспокоит усталость. Мне нужно выспаться. Проведём время вечером за ужином, договорились? — Хорошо. Раз ты устала, значит, я понесу тебя на руках. Иначе быть не может. Мгновенно подхватил на руки столь хрупкое создание. Она всегда отличалась миниатюрностью. Руки Инстинктивно обняли мужчину за шею, а главное, из страха упасть. Или за этим движением скрыто нечто большее, О чем сама аристократка даже не подозревает. Огромная территория виллы вызывает не скрытый восторг у всех, кто был удостоен лицезреть сказочный ландшафт. У входа, как обычно, встречает охрана. Цитрусовые деревья, усеянные спелыми плодами, источают восхитительный аромат бодрости, Словно духовно придавая сил. Белые камушки гравия под ногами. Самым необычным служил длинный коридор, состоящий из живой виноградной лозы... Гроздями свисают тяжёлые кисти, белого сорта винограда. После недавнего полива с мокрых листьев срываются прохладные капельки. Свежесть и прохлада в тени отрезвляет. По немедленной прихоти девушки. Козджуоглу осторожно опускает её. Каблуки оказываются во власти гравия. Во взгляде серых глаз зажигается огонёк азарта. Внутренний мандраж подталкивает совершить что-то. — Эмир, Ты ведь все сделаешь, стоит мне лишь попросить? Удивление от настолько прямого вопроса в лоб читается на его лице очень отчётливо. — Конечно. Всегда. Я в любой момент могу исполнить все, что ты только пожелаешь... К чему такой вопрос?«Прошлое накладывает весомый отпечаток на нашем настоящим. Наши сердца насквозь прожигает параллель, служащая наказанием за наши ошибки. Что, если я, невзирая на тяжесть своих проступков, осознанно стану частью шторма, в котором отчаянно тонуть остатки моей души? До тех пор, пока мои плечи, сломавшись, не рухнуть из-за совершенных мной деяний...»
***
Настоящее. 2023
2023. сентябрь. Особняк семьи Корхан.
Прошло около двух часов. Все произошло спонтанно и будто так, как должно было. Волей не волей поверишь в судьбоносное знамение. Впрочем, после кульминации и последующих ласк в завершении. Они даже не успели заметить, как их целиком и полностью поглотил морящий сон. Стояла полная умиротворения тишина. Заглушённое пение птиц по ту сторону закрытого окна не тревожит спящих. Плохо закрытые шторы пропускают внутрь солнечные лучи. То самое, упавшее в суматохе кольцо все также одиноко лежит на паркете... Снятые в порыве страстей вещи валяются на полу. Казалось, в комнате изменились запахи. Сонмез, проснувшись, пытался привести сонный рассудок в тонус, осмыслить произошедшее. Перед глазами, будто фрагменты плёнки, мелькали все подробности того, как жадно он брал девушку в течении целого часа. Будь возможность, он без раздумий, с удовольствием бы повторил этот опыт ещё не один раз. Лёжа на левом боку. Поскольку они уснули в таком положении, Кайя обнимал правой рукой плоский живот спящей. На его левой руке покоилась голова девушки. Незначительно скрытые тканью одеяла, обнажённые тела... Находясь в объятиях самого крепкого за всю жизнь сна, лежащая к нему спиной, она не подозревала, насколько опасна авантюра быть настолько красивой с утра, будучи в одной постели с обладателем карих очей. Пальцы правой руки с нежностью проводят по женскому животу..."Bahçada y′eşil çınar" В саду зелёная чинара
Через пару мгновений бережно убирает длинные волосы с её шеи. Следом прикосновения тёплых губ жаркими поцелуями остаются на светлой коже. Грубоватые пальцы поглаживаниями минуют затылок, спускаясь до самых лопаток и любуясь тем, насколько сильно в своей хрупкости они напоминают крылья. Недолго думая, прижимается к ней вплотную. Аромат её кожи, волос дурманит. Она для него высшей меры искушение... С пробуждением даёт о себе знать головная боль. Просыпаться вовсе не хочется, но градом осыпающие шею ласки чувствуются приятными нотками удовольствия. Она интуитивно больше открывает ему область своей шеи... Нежности не прекращаются. Чем она, безусловно, довольна. Кайя поглаживаниями проводит по её худой руке. Мужские пальцы трепетом касаются рёбер, поднимаясь выше. Играючи, указательным пальцем принимается, водит вокруг небольшой ореолы... От сильного сердцебиения манящая грудь дрожала. Сосок затвердел. Мягким движением рука Сонмеза сжимает грудь. Дрожью Чувствуется отдалённое сердцебиение... Разгорячённые утренним соблазном тела молодых требуют гораздо большего. Кончики тонких пальцев Нариман прикасаются к его руке, что продолжает массировать её грудь. Изо рта сами собой вырываются стоны, а внизу живота уже сейчас ощутимо нотками растекающаяся возбуждение... Заметно то, насколько они противоположные. Он сам по себе достаточно крупный. Телосложение само по себе крепкое. Тяжёлые широкие кости. Кайя отражает стандарты маскулинности. Отчасти грубые черты лица. Покатый лоб. В порыве ухода в отрицательный спектр эмоций пигмент Светло - карих глаз сменяет тональность на более тёмную... Невооружённым взглядом виден врождённый магнетизм. Огня прибавляет сексуальность тембра голоса. Волосы, при любом раскладе хаотично растрёпанные, служат изюминкой в способе показать свою индивидуальность. Она, в свою очередь, обладает на редкость хрупкой внешностью. Сразу видно, что в её венах течёт голубая кровь. Телосложение тонкое и рост относительно небольшой. Здорового цвета светлая, но не слишком бледная кожа. Правильные черты лица. Оттенком каштана шелковистые волосы по самую поясницу. Аккуратные брови. Распахнутые длинные ресницы. Взгляд выразительных серых очей сравним волнам, что тревожностью моря разбиваются о берег... Оставляя в покое грудь. Отрывается от красной из-за оставленных им засосов шеи. Тщательно смачивает два пальца слюной и немедля опускает руку ниже живота к промежности девушки. Добравшись до интимной зоны, коснувшись клитора пальцами, приступает к медленной, но грамотной стимуляции, попутно уделяя внимание и без того мокрым от естественной смазки чувствительным половым губам... Своим горячим дыханием Кайя обжигает мочку уха девы, чувственно целует, а следом легонько кусает, тем самым пуская мурашки по её телу... Красавица изящно приподнимает правую ногу, как бы давая парню больше свободы для "действий". Корпусом немного поворачивается к нему. При поднявшись на локте левой руки, Ранимой нежностью, с долей сладости ласкает поцелуями его крепкую шею... Скулы. Она всегда была той, что мыслить трезво и совершает что-то, исходя из долгих раздумий. Но рядом с ним в голове возникает спасительная от тревожных мыслей пустота... Находясь здесь и сейчас, появляется возможность хотя бы ненадолго освободиться от всея пожирающей тревоги. Почувствовав ответные ласки от неё. Кареглазый, выждав нужный момент, вцепился своими губами в её губы, уже измученные недавним актом кипящих страстей... Как бы ни старался не подавать виду, но у него самого сердца бьётся в нервной лихорадке. Сознание тонет во власти непроглядного тумана. Продолжая умело мастурбировать девушке гениталии. Чувствует, что потихоньку пора приступать к более пикантному процессу. Будучи вплотную к ней со спины, освобождает руку. Мокрыми от липкой смазки пальцами берётся за основания своего члена. Орган, в силу очередного возбуждения обрёл твёрдость и набух. По естественной причине поступления крови. Плавно вводит горячую головку между половых губ, начиная прелюдия... Не торопиться проникать в истекающее смазкой лона. Тактично, максимально расслабленно принимается двигать бёдрами. Солмаз протяжно стонет от ощущения того, как разгорячённый член двигается между распухших, достаточно светлых половых губ, что на грани желания, наполненные кровью, обрели оттенки розы... Создавалось впечатление, будто каждая частичка неё пропиталась запахом своего мужчины. Минуя секунды, она игриво кусает Сонмеза за нижнюю губу, искренне наслаждаясь происходящим. Но стоит ей отпустить, как он отчаянно сладко впивается в её губы, без капли стыда, нагло врываясь языком в рот... Головка пениса, куда приходиться основной приток горячей крови, нервирует и без того на тонкой грани оргазма клитор... Тихо слышны смазанные движения непроникающего секса. Ему нужно одно - сполна чувствовать, насколько сильно она хочет его... Чувствовать, что она готова полностью отдаться ему, пока он будет проникать опасно глубоко. Время тянется невыносимо медленно. Кайя, продолжая испытывать на прочность свою волю, понял, что пора. Ведь возлюбленная вот-вот достигнет оргазма. Волнительно чувственное проникновение в истекающее смазкой влагалище будоражит... Все ощущается совсем иначе, чем в их первый раз. Внутри неё неимоверно горячо, бросает в самую приятную в его жизни дрожь. Ни с кем прежде у него не было таких ощущений, какие с ней сейчас... Войдя на половину, поскольку размер мужского достоинства впечатляет. Сонмез не выдержал, чувствуя, как стенки влагалища сжимаются. Гортанный стон вырвался изо рта, тем самым окончательно разрывая длительный поцелуй, что в тандеме с недавним соитием лишает остатков рассудка. Слышны отчётливые толчки, наполненные контрастом смазки. Навстречу им всю комнату заполняют стоны взаимного удовольствия... Пальцы правой руки парня жёстко фиксируются на её бедре, дабы контролировать Темп. Медленные, но с каждой минутой более глубокие проникновения... Большее наслаждение для него - это любоваться ею во всем этом акте абсолютного доверия, где слова вовсе не нужны.«Попадая в райские сады, грешные души не стремятся возвращаться домой, в чертоги адского пекла.»
Утренний секс лучше любого кофе. Банальной контрацепции никто не придерживается так, словно подобного не существовало никогда прежде. Сбитое дыхание. По разгорячённым телам сбегают капли слабости. Желанная кульминация настигла их, будто россыпью драгоценных камней под видом дождя... Волнами вожделения. Все вокруг наполняется красками на завершении последних нот. Сперма в ассоциации с кипятком заполняет лона... В воздухе застывает тишина внутреннего спокойствия. Но парень не намерен бросать её одну в постели после того, как получил своё. Ласково укутывает в своих объятиях эту хрупкость в человеческом облике, с особой нежностью целует дрожащие плечи, стараясь успокоит после эмоционального всплеска, причиной чему - яркий вагинальный оргазм. Итогом: Аккуратным движением вытаскивает член из влагалища, в котором отныне оставлено его семя..."Sözlerin gözlerin. Ellerin yalnız benim için" Твои слова. глаза. Руки только для меня.
***
Кайя, довольный этим утром. Нехотя покидает тёплую постель, что напрочь пропиталась ароматом Пудровых духов, что раскрываются нотками цветущего жасмина... Девушки рядом нет. Сторона кровати, на которой она лежала, уже остыла, но остался этот аромат, вызывающий в глубине души чувство чего-то знакомого. Словами не объяснить, но словно они знакомы много лет, а сейчас случайно столкнулись. Вот только нужно признаться самому себе: случайностей не бывает. У всего существует своя задача. Босыми ногами ступает на прохладный паркет. Замечая то самое, брошенное в спешке кольцо. Поднимает, наконец, спокойно, убирая на комод к остальным изделиям, что были сняты перед тем, как запутаться в паутине пагубных страстей... Всему виной обладательница серых глаз. Она одним своим присутствием основательно снесла ему крышу во всех смыслах данного выражения. Первым делом принялся искать свои одиноко брошенные брюки и чёрную футболку. Конечно, в идеале бы принять контрастный душ, но ход его мыслей явно опередила юная особа. Начал в спешке натягивать вещи. Попутно стараясь включить спящий мозг и осмыслить произошедшее. — «Кретин - абсолютный кретин... Как я мог пойти на поводу минутного помутнения? Получается, я использовал бедную девушку! Каким образом я вообще допустил эту ошибку?» Слышен шум воды, доносящийся из ванной комнаты. Дверь приоткрыта. Нариман посчитала не этичным закрываться в чужой комнате. Возможно, хозяину понадобится умыться. В конце концов, она не любила посягать на границы других в плане передвижений. Потоком горячей воды на подставленное лицо обрушиваются капли. Мокрыми волосы кажутся темнее. Светлая кожа покраснела, её будто кипятком окатили... Повсюду пар. Невольно возникают ассоциации с дождливым утром посередине октября, что утопает туманным покровом... Угрызения совести не оставляли ничего иного, кроме как мучиться. Не в характере шатенки простить себе ни то чтобы оплошность, а проступок, вдоль и поперёк основанный на низших, постыдных потребностях, где нет ничего, помимо дикого желания удовлетворить инстинкты. Она выросла в консервативном обществе. Провинциального городка, находящегося на территории города Аксарай. Уклад жизни там кардинально отличается от того же Мерсина, которому в народе негласно присваивают репутацию застрявшего во времени... Там ничего особо не меняется, и по-прежнему сохранились обычаи и нормы поведения, которые для Стамбула, без сомнений, покажутся дикостью. Нариман пережила худшее из возможного, находясь там, в этом ужасе несправедливости, где женщины не имели права даже рта открыть, а многие категорически боялись перечить, даже когда решалась их судьба руками других. Будучи ребёнком, всегда слышала строгие наставления от окружающих её женщин. В особенности от ныне покойной бабушки, которая, как могла, оберегала внучку. Что честь необходимо беречь, как зеницу ока. Гордо держать голову до самой свадьбы, иначе не принесёшь уважения своей семье, тем более самой себе. Ведь потеряв по глупости девственность, никому впредь нужна не будешь. Останешься падшей женщиной. Вторым сортом. — «Я поступила опрометчиво. К сожалению, совершила огромную ошибку. Но я не собака, дабы слепо следовать правилам других, жить по устоям, которых придерживаются люди из моего прошлого. Я сама пойму, чему следовать. Сейчас важнее остудить свои чувства и жить разумом.» Наперекор своим убеждениям тщетно пыталась смыть с себя всю "грязь" вновь почувствовать себя чистой. Искусственно воссоздать иллюзию, обмануть свой разум и заглушить сердца, которое горестно тонет в липком стыде. Одевшись, Сонмез, пройдясь по комнате, заботливо собирает оставленные на полу женские вещи: платье, туфли и кружевной лоскуток от некогда нижнего белья, которое он сам разорвал в порыве страстей. Направляясь в ванную комнату, замечает, что дверь приоткрыта. Этому жесту со стороны девушки он подсознательно глубоко благодарен. С раненого детства Кайя проживал ад во плоти. Психически нестабильный отец, из-за которого по большей степени мать заболела. Стала ментально нездоровой, буквально жила за счёт таблеток. Антидепрессанты для женщины были единственным способом удержаться за эту жизнь. Способом окончательно не сойти с ума... Ведь нужно было поднимать своего сына с чистым сердцем. В память намертво врезались воспоминания, ставшие кошмаром на всю оставшуюся жизнь. Он отчётливо помнил периоды, когда мама впадала в страшные истерики по причине болезни. Нукет, чтобы уберечь сына от столь жуткого зрелища, запиралась в своей комнате. Ещё ребёнком он бился кулаками в закрытую наглухо дверь. Пребывая в неведении, ведь не имел понятия, что с матерью по ту сторону... Помнит кровь на костяшках рук, настолько отчаянно он бил кулаками по древесине запертой двери... Стучал, как мог. Грудную клетку тогда разрывали рыдания. Вот только ответом ему была тишина.Bana hatıradır bu acı Эта боль - память для меня
Зайдя в ванную, мгновенно почувствовал духоту. Ощущается влажность от пара, застилающего все вокруг. Он опускает светлые туфли вниз, на мраморный пол. Выкидывает лоскуток ткани в мусорное ведро. Затем аккуратно кладёт платье на чистую, достаточно просторную столешницу, сделанную также из бежевого мрамора. Шатен обернулся, взглянул на стеклянную душевую кабину. Разглядеть что-либо через запотевшие от пара стёкла было невозможно. Но на душе чувствуется какая-то прежде незнакомая ниточка тревожности. — «Дышать нечем. Она там случаем, не задохнулась?» Благо, все на той же столешнице стопкой уложены белоснежные чистые полотенца. Кайя без раздумий схватил верхнее полотенце, большим шагом подошёл к душевой и, взявшись за железную ручку, напоминающую спираль, потянул на себя. Поток горячего пара ударяет в лицо. Девушка обернулась на звук резко открывающейся позади стеклянной дверцы, удивлённо смотря широко распахнутыми глазами на незнакомца, с которым совсем недавно делила постель во всех смыслах данного выражения... Интуитивно поскорее прокрутила миниатюрный Вентиль, отключая ненастье горячих вод. Она ненадолго отдалась своим эмоциям в надежде прожить всю гамму внутренней катастрофы. А горячий душ помогал, одновременно согревал, не позволяя замёрзнуть из-за собственных моральных терзаний, никак не дающих передышки. На её сердца легла темень. Ручьём по щекам стекали горестные слёзы, ставшие одним целым с недавно текущим потоком воды. За этим занятием она, собственно, и была поймана. Мягкий голос малость дрожал. Она впервые обратилась к нему. Наконец заговорила с ним, считая это уместным, ведь до было явно не до разговоров. — Что-то случилось? Вместо ответа кареглазый босиком зашёл внутрь кабины, приблизился. Раскрыл большое полотенце, без лишних слов пряча девушку во власти мягкости волокон. Осторожно вывел её. После вышел следом. Как только они оказались в безопасности, он поспешил открыть форточку, чтобы впустить кислород, которого так не хватало... От его зоркого взгляда также не ускользнуло то, что возлюбленная точно плакала. Её выдали малость покрасневшие глаза. Настороженно коснувшись хрупкого плеча, успокаивающе погладил, словно боясь спугнуть обладательницу несравнимых глаз. По правде говоря, ему и вовсе не хотелось отпускать эту красавицу, но страх стеснял. Кайя по настоящему боялся вот так сразу напугать бедняжку. А вдруг увидев его истинное лицо, она сбежит как можно подальше от него. Такого расклада дел он не выдержит. Хотя с точностью можно сказать: побег даже на другой конец земного шара не станет для неё спасением... Для него нет закрытых дверей. Сонмез также не считается с расстоянием, когда ему действительно что-то нужно. — Скажи мне, пожалуйста, я чем-то обидел тебя? Я глубоко извиняюсь перед тобой... Признаться, случившееся не в моём характере, но тут мой мозг отключился. Признаюсь, поступил отвратительно. Прости, если только сможешь. Не знаю, что на меня нашло. Нариман, сохраняя молчание, как полагается, обернула полотенце вокруг своего обнажённого тела. Одновременно выслушивая раскаяние того, кому отдала саму частичку себя... Неожиданно накатило раздражение. Хотелось поскорее покончить со всем этим недоразумением, закрыть эту абсурдную тему. — Все в полном порядке. Пожалуй, я слишком романтичная натура. Люблю сама раздувать трагедию. Такова моя душевная организация... А так не могу соврать и выдумать мнимую обиду на человека, которого толком не знаю. Ты был обходителен. Мне понравилось, хотя сравнивать мне не с чем. Между ними наладился зрительный контакт, и возникало ощущение, что внук самого Халиса пытается раскусить сущность этой девушки, понять, чего она добивается своими словами, а главное, что сама из себя представляет. Поддавшись вперёд, наклоняется к самым губам Нариман. Шепчет прямиком ей в губы, будоража сознание как себе, так и той, ради которой уже сейчас готов совершать безумные поступки, напрочь лишённые каких-либо вариаций людского страха. — Можешь и дальше пытаться казаться сдержанной, холодной. Вот только твои ледяные иглы на меня не подействуют... Зря, не надейся. Я видел тщательно скрытую часть тебя настоящей, там, в постели, что была согрета теплом наших тел. Я видел твоё лицо, когда тебе было хорошо... Разве не помнишь, как в наслаждении стонала мне на ухо, находясь подо мной. Чувствуя то, как до неприличия глубоко проникаю в тебя, задевая сокровенные точки... Признайся самой себе, наконец. Моя девочка, я проник в твою раненную душу. — Да я смотрю, ты хренов романтик. Но как же ты мог не произнести избитое: Я не занимаюсь любовью. Я трахаюсь. Жёстко. Издевательски шатенка засмеялась ему в губы. Тонко подколола в момент, когда он собирался навести смуту. С ней такое не пройдёт. Кайя тоже не выдержал. Чистый мужской смех заполнил собой комнату. Он поражался тому, как она умело играет с ним. А он и не против. Наоборот, душа радуется этому. Радуется всему, что связывает их, позволяя становится одним, единым. Смотря в серые глаза, чувствовал всеми фибрами души то, как сильно ему хочется утонуть в этом океане, отражающим душу прекрасной девы, что собою напоминает сирену у разбитых скал Мёртвого моря... Также сознательно понимал: эта молодая особа станет его всем. Но в ладонях Солмаз с этого самого дня, с залитого солнцем утра сердца его бьётся по милости, по дозволению её одной. Отныне Сонмез придерживается душевного маршрута под названием: Чему быть, того не миновать.«Ты сумасшествие. С первого взгляда. Ты пахнешь шоколадом. Пахнешь, как мечты, воплощаемые с нуля.»
— Вот нужно было тебе испортить такой пикантный момент. Могла бы тактично промолчать, Хотя бы из вежливости сделала бы вид, что я не ляпнул полную дичь. Карие глаза Кайи, когда он смотрел на неё, горели. Этот блеск и есть любовь, которую ему ещё предстоит признать и в дальнейшем отстоять. Ведь все не то, чем кажется сейчас. Атмосферу интимности сменяет шипучесть лёгкости тонов. Теперь можно выдохнуть с облегчением. — Ты сам ведёшь себя как полнейший мудак. На будущее будешь думать, прежде рот открывать. Такие громкие высказывания определённо задели струны хрупкого мужского эго. Шатен одним уверенным движением прижал девушку к столешнице раковины, перекрывая вся возможные пути отступления. Играя с ней. Взывая на эмоции. — Ах, Значит, ты сделала вывод, что я, оказывается, мудак? Своим грубым поведением девушка пыталась защититься. Прежде не приходилось настолько близко контактировать с мужчинами. Отчасти она боялась незнакомца. Он был гораздо крупнее и, соответственно, мог представлять угрозу для неё. К счастью, перепалку между ними нарушает тирада настойчивых стуков. Некто ломится в закрытую дверь комнаты, и этот грохот доноситься до самой ванной, где находится парочка... Девушке это кажется отличным способом избежать прессинга и выйти сухой из воды. Поэтому, недолго думая, произносит очевидную мысль. Лишь бы избавиться от того, кто в буквальном смысле прижал её. — Так громко стучать. А вдруг что-то произошло? Комната не моя, Ты тут хозяин, тебе и открывать. Лучше иди скорей. Боже, если бы она только знала, как сильно ему не хочется отпускать её. Будто если отпустить, то потеряет, а это сравнимо смерти... Коснувшись слишком мокрых волос девы, прошептал с явным недовольством. — Допустим, я сейчас пойду и открою, но ты дождёшься меня здесь, и мы закончим наш разговор... Поняла меня? Не шагу отсюда. Из-за слов парня на душе остался неприятный осадок. Как только он вышел из ванной, Солмаз захлопнула дверь и несколько раз прокрутила внутренний замок закрываясь. Так скажем, от греха подальше. Ведь её здесь вообще быть не должно. Сердце волнительно замирает. Животный страх парализует. Затаив дыхание, смекает, что нужно выключить свет. Тихий щелчок выключателя. Оставшись в темноте, прижимается ухом к поверхности двери, дабы слышать, что произойдёт по ту сторону. Но яснее всего ей слышен стук собственного сердца, которое в любую минуту может лопнуть, словно жвачка... — «Ну все, мне точно конец. А вдруг там окажется господин Орхан? Блять, надо было головой думать, а не тем, что между ног... Кто идиотка? Правильно, я идиотка.» Шатен, оказавшись около входной двери, спросил с интонацией, буквально говорящей, что владелец не доволен тем, что его покой безалаберно нарушили. — Кто? Если касательно завтрака, то я не спущусь. Занят. Но за дверью оказывается Нукет собственной персоны. С утра пораньше. Женщина решила ни свет не заря впереться к сыну, до конца не пришедшему в себя после вчерашнего, и начать петь о том, как невероятно важно поехать к этому гадкому Казыму Шанлы, чтобы привнести извинения Фейриту за вчерашний инцидент во время ужина. — Кайя, впусти меня. Нам срочно нужно поговорить с тобой. Это очень важно. — «Чёрт возьми, как же не вовремя тебя принесло, мама.» Ему не хотелось впускать мать, ведь он прекрасно знает, какая она любительница, выяснит все, и в особенности без спросу вторгаться в его личную жизнь... Понимал, что женщина, оказавшись в комнате, сразу ощутит аромат явно женских духов. Ведь он сам пользуется совсем другим парфюмом, не настолько нежным... Пытаясь изобразить кашель, кареглазый устраивает представление. В попытках отвадит родительницу. Удаётся даже выдавить больной голос. — Мама, я себя плохо чувствую. Кажется, приболел... Давай не сейчас, давай потом обсудим. У меня нет сил на это все. Но Нукет не купилась на ложь сына. Она продолжает настаивать. В её голосе слышится нетерпение, постепенно переходящее в злость. — Послушай, ты начинаешь меня раздражать. Сейчас же открывай! Этот разговор не терпит отлагательств. Не зная, куда себя деть, запустил пятерню в свои растрёпанные волосы, нервно думая. Осознав ситуацию, шустро побежал раздвигать шторы и распахивать окна. Нужно было впустить как можно больше свежего воздуха, дабы заглушить гамму смешанных ароматов, царящих повсюду. На глаза попадается постель, по которой будто ураганом прошлось. Голова гудит. Подорвавшись к кровати, принялся хаотично заправлять. Взгляд на секунду зацепился за багровые пятна крови на белой простыне... Он чувствовал глубокую ответственность за девушку, ведь именно он обесчестил её... Попутно замечает оставленные девушкой посреди постели украшения. Колье и серьги, аккуратно подобрав, засунул в карман брюк. Но в спешке одна серёжка незаметно падает на покрывало. Закончив, Кайя осматривает обстановку и лишь потом, выдержав небольшую паузу, нехотя впускает мать. Дочь Халиса спокойной походкой заходит, взглядом, полным подозрений, обводит каждый угол, ища то, что выбивается из привычной обстановки. Все было странным. Она стучалась полтора часа назад, но никакого ответа не получила. Дверь была подозрительно заперта изнутри комнаты. По всей видимости, сын что-то скрывал. — Итак, что за важный разговор, мама? Ты заявилась ко мне с претензией. Мне крайне любопытно узнать причину твоего нетерпения. Кареглазый будто чувствовал подвох... На самом деле напряжение после того, как вечером вчерашнего дня дорогой кузен повёлся на провокацию и ударом разбил ему нижнюю губу, никуда не ушло. Эмоциональное возбуждение осталось, но не настолько, каким было бессонной ночью. Утренний секс заметно помог освободиться от пагубных эмоций, что выжигали все внутри. Жгучий пар он выпустил на возлюбленную. Нукет поразилась тому, с каким тоном с ней заговорил привычно податливый, всегда находящейся на её стороне сынок. Она никогда не выпускала его из своего поля зрения и умело правила тем, какие поступки ему совершать и чему следовать. — Не смей таким тоном обращаться ко мне! Помни о том, что я твоя мать, в конце концов. А насчёт разговора у нас с тобой есть важное дело. На лице Кайи проскользнуло искренне удивление. Не понимая, к чему клонит брюнетка, переспросил. — Какое? Что такого важного может быть с утра пораньше? — А то, что Фейрит и Сейран ночевали вне дома... Мы с тобой поедем к ним. Нам необходимо перед ними извиниться за вчерашний инцидент. Лицо парня от такого заявления перекосило, в горле застрял удушающий ком. Сонмез будто дар речи потерял. Как ей в голову могло прийти нечто и близко подобное... После того, в каком состоянии она прошлой ночью видела своего родного человека. Как она вообще может попросить его о таком. Все напоминало кошмар наяву... Очень хотелось проснуться, но, к сожалению, это был не сон. Метаясь по комнате, не зная куда деться, с трудом выдавил. — Ты хотя бы понимаешь, о чём просишь меня? Нет, мама, я не сделаю такого. Пожалуйста, не проси меня о таком... Мы вчера с тобой о чём говорили? — Я забыла о вчерашнем разговоре. Потому что я лучше всех знаю, какое у тебя чистое сердце. В твоём сердце нет зла... — Сначала нужно посмотреть, Кто и что говорит. Женщина приблизилась к сыну, мягким жестом коснувшись плеча, повела к кровати, дабы они могли присесть и спокойно побеседовать. Обладательница тёмно карих глаз с точностью знала, как воздействовать на парня, чтобы получить нужный результат. Садясь на край кровати, ощущал, как внутри все закипает, но сдержал себя. Никогда не показывал слабость кому-то помимо мамы. Вот только сейчас сознание говорило закрыться... Даже мысли не имеет показать родительнице истинные чувства, ведь это ни к чему не приведёт. Все напрасно. У неё всегда своя точка зрения, независимо от того, какое решение действительно является правильным. — Что написано в нашей священной книге? Если тебя посетили дьявольские мысли, немедленно обратись к Всевышнему, потому что Он все слышит и все знает... Я знаю, что ты всегда, всегда обращаешься к Всевышнему... Причинять кому-то вред противоречит твоей сущности, Кайя. — Но и несправедливость противоречит моим взглядам... Знаешь, пожалуйста, не заставляй меня грешить... Не будем ни с кем воевать. М? Давай не поедем. — Мы поедем, Кайя, Мы это сделаем. Этот шаг не унизить нас. Тебе также станет легче. Прохладные капли, срываясь с мокрых волос, бесшумно разбиваются, ударяясь о мраморный пол... Прячась в ванной, Нариман услышала каждое слово диалога. Пребывая в чистого рода шоке, рукой прикрыла рот. — «Мразота. Манипулируешь им, взывая к псевдо лучшим качествам. Мразь. Ну, я тебе ещё покажу, как на севере погода ощущается...» Кайя решил схитрить. Выставить все правдоподобно, будто согласен не только поехать туда, где находится наглый младший кузен, привнести свои "искренние" извинения. Но вдобавок, что согласен со всем сказанным матерью. Способность играть самую правдивую роль было у него не отнять... Считая, что вопрос решён. Женщина покидает комнату. Долго не дожидаясь, сероглазая наспех вытирается, на ходу надевает платье, но не может сама застегнуть аккуратную молнию на спине. Слегка вытирает концы мокрых волос. Бесшумный щелчок замка. Первым, что увидела, было то, в каком шатком состоянии находится обладатель карих глаз. Будто загнанный в клетку лев, он ходил из стороны в сторону... Девушка решила ни вмешиваться, а молча понаблюдать за тем, что выйдет из незнакомца, пока он проживает деструктивные эмоции. — «Ах, мой милый... Вот сейчас из тебя все дерьмо и полезет.» Находясь в шквале агрессии, он старался сдержать внутреннего монстра, ведь всю жизнь потакал прихотям матери, буквально живя в роли хорошего мальчика. Метаясь из одной стороны в другую, накрепко сжимал кулаки до побелевших костяшек... Попадись ему сейчас этот злосчастный кузен, ох, не сладко бы тому пришлось. — После всего, через что мы прошли, ещё заставляешь маму извиняться. Всевышний, дай мне терпения... Вы все мне за это ответите. Или меня зовут не Кайя. Особенно ты, любимец Халиса Корхана. Фейрит Корхан. Прости меня, мама... Медленно закрывает глаза. Казалось, что пальцы окаменели от нервов. Смахивает жгучие капли слез на правой щеке, не позволяя себе проявление слабости... Сейчас, среди этих хищников, что мнят себя "семьёй" он должен бороться до последних сил. Иного пути нет... Назад отступить невозможно. Не в его характере убегать. Вновь открыв глаза, видит в отражении зеркала свое лицо, скорченное злобой, кипящей внутри, что дожидается своего заветного часа. Когда рассудок проясняется, в отражении Сонмез натыкается на серые глаза девушки, стоящей в нескольких шагах позади него. Насколько же он был поражён, осознав, что по её щекам ручьями текут слёзы...«Сто шагов назад. Тихо на пальцах. Лети, моя душа не оставайся.»
Нариман молча уничтожает расстояние между ними. Обнимает парня со спины. Как никогда и никого не обнимала прежде. Её худые руки обвивают область его грудной клетки. Уткнувшись лицом в сильную спину, тихо заплакала... Эмпатия - вещь опасная, особенно когда любишь, пусть и сама об этой любви ещё не подозреваешь. Чаша длительного терпения. Сонмеза неумолимо трещит. По иронии злой судьбы, с грохотом разрываясь на сотни осколков, которые некогда ранили его душу. Острые осколки отныне проткнут саму сущность девы, идущей в пекло, становясь заревом и пеплом ради него одного. Стоит ему развернуться к ней, само сердца сжимается, готовое разорваться в клочья от всех нанесённых людьми ран. Сколько же унижения за всю жизнь ему пришлось пропустить через раненную душу, отчаянно требующую любви... Открытые большие окна пропускают достаточно света. Солнечные лучи теплом окутывают двух людей, стоящих друг напротив друга. Вопреки теплу солнца, между ними чувствуется напряжение, будто натянутая струна, что может лопнуть в любую секунду. Он молча смотрит в её глаза, ища ответы на тысячи вопросов, роящихся в его голове. Может ли он довериться вовсе не знакомой девушке, с которой разделил постель Вдруг все увиденное - иллюзия его сознания, а эта особа носит маски. Разве у него есть право купится на ложь? Девушка с предельной нежностью положила руку на щеку кареглазого. В своём собственном сердце она ощущала дрожь, которую невозможно игнорировать. Она разделила с ним эту боль. — Пожалуйста, не ведись на поводу своей матери. Я понятия не имею, что именно произошло, но следуй тому, что сам считаешь единственно верным решением. У меня возникало ощущение, будто она пыталась надавить на тебя именно через твоё трепетное отношение к ней... Унижаться перед теми, кто нанёс тебе удар, означает огромную слабость. Прикрываться благими побуждениями в ситуации, когда тебя оскорбили - ещё большая глупость. — Считаешь, я заслуживаю твоей поддержки? Я вижу, ты пытаешься помочь мне. Но ведь ты совсем не знаешь меня, не знаешь, какой я человек... Но все равно стоишь сейчас перед мной, стараешься донести нечто важное. Ради чего ты делаешь такой жест по отношению ко мне? — Ради тебя делаю, чтобы уберечь, быть уверенной, что с тобой все в полном порядке... Такой ответ тебя устроит? Сильные плечи задрожали, по щекам потекли слёзы, больше напоминающие концентрированный яд... Кайя напоминал потерянного мальчика. Вся боль, которую он держал в себе долгие годы, вырвалась наружу с ужасающим чувством панической атаки... Его будто поглотил хаос. Все страхи стали одним целым, и сдержать все это в себе было невозможно. Прежде чем на неё навалился плачущий Сонмез, находящийся в шторме собственных эмоций, Нариман вовремя сообразила, что к чему, обняла его в ответ. Попутно тонкие пальцы сжали ткань чёрной футболки, стараясь удержаться, но спустя мгновение, не сумевшая удержать Кайю, упала на колени вместе с ним... а он никак не переставал обнимать её, напротив, вцепился в неё, как будто его жизнь висит на волоске, а она - спасение. Солмаз для него - маяк в поглощающей тьме, откуда, казалось, нет и не будет спасения. Но вывод этот оказался ошибочным. Существует та, посреди груди которой струится, словно шёлк, сам Свет в истинном облике своём... — Выпусти всю боль. Не бойся своих мрачных чувств, они также часть тебя. Позволь себе чувствовать... Разреши себе проживать эту жизнь человеком, а не мнимым идеалом в угоду ожиданий других. Горячие слёзы обжигали хрупкое плечо. Понимание того, в каком состоянии он находится, разбивало сердце девы вдребезги... Женские пальцы зарываются в густые локоны Сонмеза, неспешно перебирая. Левая ладонь по-прежнему сжимает ткань футболки. — Я устал. Очень устал притворяться сильным. У меня больше нет сил делать вид, будто происходящее мне безразлично... В моей грудной клетке тоже бьётся сердца. Я не каменный... Почему я обязан делать то, что мне чуждо? Неужто вина моя столь тяжела, что все пережитое мной - лишь пролог перед началом конца? Шатенка в попытках успокоить, начала покрывать россыпью сладких поцелуев шею парня, растрёпанную макушку его головы... Пыталась сделать все, что только может. — Моё солнышко, тебе не нужно винить себя в том, к чему не имеешь отношения... Твоей вины здесь нет и не будет. Запомни это и прекрати истерзать самого себя. Но тебе пора взять ответственность за то, под каким ракурсом действительно хочешь проживать свою жизнь... Пребывая посреди шторма собственной трагедии, Сонмез практически не слышал сказанного девушкой. Вот только самым страшным было остаться одному в столь трудную минуту, когда все охвачено болью. Допустить саму мысль, что девушка могла оставить его в таком состоянии и уйти, было невыносимо. Сравнимо апогею боли. Но ведь не ушла, а наперекор всему стала искоркой во мгле... Путеводной звездой во тьме. Самой неожиданной поддержкой на тонкой грани отчаяния, которое все больше поглощало. — «Нет, я не оставлю его в таком состоянии... Вот только меня могут искать. В особняк я зашла и, дожидаясь в холле оглашение вердикта Халиса, внезапно исчезла. Но у ворот изнутри и снаружи охрана. Мимо них я не проходила во второй раз, следовательно, территорию особняка не покидала. Что получается? Правильно, я нахожусь в одной из комнат... Главный вопрос состоит в том, сколько часов я уже отсутствую? Считаю, мой атеизм не спасёт мою красивую задницу. Вполне логично начать молиться.» — Пожалуйста, не бросай меня, умоляю, не оставляй меня наедине с моими мыслями. Я не выдержу... — Я не оставлю тебя... Я буду рядом столько, сколько нужно, обещаю. Прошло какое-то время. Девушке удалось уговорить кареглазого вместе перебраться на кровать. Перед тем, как прилечь, Сонмез, найдя телефон на тумбочке, отправил матери сообщение краткого содержания в личный мессенджер. »Впредь не проси меня идти поперёк горла самому себе из-за твоих собственных убеждений. Больше я на подобное не поведусь. Мотивы моих поступков и доводов - лишь мои. Пойми это уже, наконец. Можешь не ждать меня. Я сегодня никуда не собираюсь. Пока парень был занят в телефоне, Нариман покинула кровать и поспешила к двери, дабы закрыться на замок. Не больно хотелось, чтобы их застали вместе и тем более увидели, что она находиться здесь. С щелчком закрывающегося замка наступило желанное успокоение... Вернувшись, как ни в чем не бывало, забралась на кровать и, бросив мимолетный взгляд на Сонмеза, легла поудобнее. Растянувшись, словно довольная кошка. Кайя обернулся, взглянул на возлюбленную, и ухмылка украсила его лукавые губы. Множество извращённых мыслей мельком проскользнули в голове. Смотря на умиротворённо лежащую красавицу, неимоверно трудно сдержаться. Он подмечал все. То, как вздымается и едва заметно дрожит её грудь от дыхания, как эстетично на покрывале распластались длинные локоны оттенка горького шоколада. Грязных мыслей было не избежать... Солмаз пробуждает в нём самое тёмное, ту часть него, которую он тщательно прячет и скрывает, сколько себя помнит.